Антропологическая парадигма в русской религиозной философии
В развитии философской мысли можно выделить три основные парадигмы: парадигму 'on he on' - поиск онтологических оснований и сущностных характеристик бытия как такового, парадигму 'cogito' - постижение законов и характеристик человеческой познавательной способности и возможностей познания бытия, парадигму 'existenz' - исследование собственно человеческого бытия.
Отмечается также, что в настоящее время происходит формирование новой философской парадигмы - парадигмы 'affirmo', исследующей принципы и основания утверждения человеком своего бытия как бытия культуры. Западная философская антропология начала усиленно развиваться только в парадигме 'existenz', до этого антропологические идеи присутствовали в философии, скорее, побочно и не имели парадигмального характера. Они необходимо возникали в философии, так как человек всегда был в центре внимания философской мысли, но в западной философии эти проблемы решались в связи с исследованием места человека в мироздании, отношения человека и мира, человека и Бога, человека и общества, культуры, цивилизации, техники, с проблемами познания человеком устройства мира, способов его покорения, объяснения, моделирования, преобразования, с проблемами отчуждения и одиночества человека в мире бытия, одним словом, в западной философии, на материале которой и были выделены основные парадигмы философского мышления, на первом плане всегда были либо проблемы бытия, либо проблемы познания, а не проблемы собственно бытия человеческого. Только в ХХ веке благодаря идеям Э. Кассирера, М. Шелера, М. Хайдеггера, Э. Фромма и других в западноевропейской философии происходит 'антропологический поворот' , создавший предпосылки для развития новой парадигмы мышления.
В отличии от западноевропейской философии русская философия с момента ее зарождения меньше интересовалась проблемами мироустройства и бытия как такового или человеческой познавательной способностью самой по себе, а большее именно проблемами человеческого бытия и постижения человеком его смысла.
Если не брать во внимание средневековую мысль на Руси, которая не была еще в полной мере самобытной философией (хотя в ней уже можно найти те интуиции, которые позже определят специфику русской философии), то началом русской философии следует считать ХVIII век, который на Западе был веком расцвета рационализма и рождения Просвещения. Влияние западной философии на русскую мысль как в это время, так и позже несомненно. Развитие своей собственной философии требовало освоения достижений мировой философской мысли, что хорошо понимали русские философы. И. Киреевский так писал об этом: 'Конечно первый шаг наш к ней (собственной философии - авторы) должен быть присвоением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных... Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного бытия'
Русская философия осознавала себя существенно отличной от философии западной. Наиболее полно эту точку зрения выразил В.Ф. Эрн, который считал, что если для западноевропейской философии характерны рационализм, меонизм* и имперсонализм, то для русской - логизм, онтологизм и персонализм. По мнению Эрна, Ratio западноевропейской философии - это мертвое абстрактное понятие, служащее выражению безличного человеческого разума. 'Схематический Ratio, лишенный начала движения, живого контакта с rerum natura, не может быть признан истинным самоопределением живой и автономной человеческой мысли, - пишет он. - Существо его призрачно, меонично'. Рационализм западной философии лишен жизни, любви, движения: 'Понятие Ratio конструировалось в принципиальной отвлеченности от всех индивидуальных богатств и особенностей живой человеческой личности'. Русский философ противопоставляет ему Логос, сокровенное Слово, которое 'берет разум в целом', 'обнаруживает и дает расцвет внутреннему своеобразию и богатству личного начала'. Русская философия должна, по мысли Эрна, свести воедино Логос и Рацио, добиться их гармонии, чтобы разум смог выразить сокровенное. Русская философия 'ознаменована началом этой свободной встречи, столь необходимой для торжества философской истины. Внутренне унаследовав логизм..., Россия философски осознает его под непрерывным реактивом западноевропейского рационализма'.
Необходимость осознать себя по отношению к западному рационализму уже в XVIII веке породила две линии в русской философии. Обе они носили антропологическую окраску, но по-разному подходили к проблеме человека.
Первую из них можно назвать традиционной или западнической. Ей присуще стремление воспроизвести на русской почве западную философию. Традиционная философия зарождается в век Просвещения, побуждаемая потребностью теоретического осмысления нового типа культуры, складывающегося в России под влиянием петровских реформ. Ее основной особенностью является принципиальная вне-религиозность. Философия мыслится исключительно светской, она мыслится как 'главная наука', которая должна быть сосредоточена на научно-познавательных и воспитательных задачах. Тема воспитания человека посредством науки и искусства, самопознания и самосовершенствования человека последовательно разрабатывается этим направлением от В.Н. Татищева, трактат которого 'Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ' посвящен проблемам образования, воспитания и исследования природы человека, до А.Н. Радищева, сочинение которого 'О человеке, его смертности и бессмертии' исследователи называют 'первой русской работой, стоящей вполне на уровне тогдашней философской культуры Европы'.
Также к традиционной линии следует отнести 'человекоучение' А.И. Галича, которого принято считать родоначальником антропологической традиции в русской философии. Опираясь на идеи Шеллинга о единстве мира, тождестве субъекта и объекта, Галич пишет фундаментальный труд 'Картина человека', провозглашающий важность 'человекоучения': 'Человек имеет свое место в обширной природе, принадлежит ей, продолжает вместе с нею проходить земное свое поприще, вовлечен в общий порядок ее движений, удерживая, однако же, за собой бытие самостоятельное, особенное'. Это позволяет Галичу не только выделить человекоучение как особую науку, но и говорить о примате человекоучения, поскольку 'из всех предметов, подлежащих познанию человека, сам он был и остается для себя важнейшим'. По мнению Галича, человекоучение создает предпосылки познания 'абсолютного начала жизни', побуждает философию к 'основательнейшим исследованиям природы человеческой и ее значения в мире', оно необходимо для построения политики, этики, педагогики, тесно связано с искусствами, без него не может быть даже богословия, потому что 'без познания нужд и тайн сердца человеческого законоучитель бессилен в практике'. Галич видит человека существом цельным, в котором как в 'средоточии известного нам творения', 'вылилась идея последнего вполне, вылилась самым вместительным, самым удачным образом; силы и стихии природы не только в нем повторяются, но и связаны в целое стройное, уютное'. В соответствии с идеями Просвещения Галич полагает, что человек 'может вполне раскрывать или совершенствовать свое собственное бытие сообразно со вложенною в него идеей, не иначе, как относя к себе самому, не иначе, как прилагая к своему сердцу все свои познания в Природе, в Истории, в Художествах и Политике'.
Вторую линию условно можно назвать славянофильской или русской религиозной философией, которая, усвоив и переработав идеи западной философии, создала собственную оригинальную русскую философскую традицию. Рассмотрению антропологических идей, возникших в этой традиции и посвящено настоящее Пособие.
В статье, посвященной русской философии, А.Ф. Лосев следующим образом сформулировал общие особенности русской философской мысли: во-первых, мистическое познание сущего, во-вторых, связь с действительной жизнью и, в-третьих, преимущественно литературно-художественное изложение. Исходя из этого, в русской религиозной философии можно выявить ряд идей, носящих парадигмальный характер для русской мысли в целом.
Первым русским религиозным философом был Г.С. Сковорода. Жизнь и философия Сковороды посвящены осмыслению полноты бытия человека. Философские построения Сковороды стремятся выразить мистически увиденную тайну бытия человека, открыть для конкретного человека путь к овладению смыслом его собственной жизни В философии Сковороды можно найти все те интуиции и темы, которые позже становятся стержнем русской философии, определяют круг ее тем и направление ее развития. На этом пути славянофилы открыли новое направление. Они 'искали в истории, в обществе и в культуре ту же духовную целостность, которую находили в душе', - писал Н.А. Бердяев.
ХIX век остро поставил проблему человеческой свободы, все философские доктрины так или иначе ее касались. Решение этой проблемы русской философией оригинально и органично, оно существенно отличается от западного, ибо 'Запад частное, личное начало ставил на место начала соборного, вселенского'. Конечно, русские философы по-разному понимали свободу, но все они
В философии А.С. Хомякова, наиболее полно выразившего идеи славянофильства, впервые ясно сформулирована проблема свободы именно как философская проблема. Для ее решения в рамках русской традиции Хомяков вводит в философию понятия соборности и богочеловечества, он стремится построить философскую систему, охватывающую целостное отношение конкретного человеческого духа к живому миру.
Учения Г.С. Сковороды и А.С. Хомякова наметили в русской религиозной философии две линии, каждая из которых по-своему раскрывает особенность антропологической направленности русской философии. Эти две линии можно прочертить следующим образом: от Сковороды к Вл. Соловьеву - стремление рационализировать, выразить в слове и понятиях мистически увиденную тайну бытия, и от Хомякова к Н.А. Бердяеву - понимание этой тайны бытия как свободы человека. Таким образом, возникает идея 'начал и концов' в русской религиозной философии, хотя, конечно, нельзя сказать, что учения В.С. Соловьева и Н.А. Бердяева представляют собой завершение развития русской философии. Обе эти линии можно продолжить и увидеть их дальнейшее развитие в философских построениях С.Н. Булгакова, К.Н. Леонтьева, Л. Шестова, П.А. Флоренского и других русских философов. Но именно философия всеединства Вл. Соловьева наиболее полно выразила поставленную Г. Сковородой проблему метафизической сущности человека, что определило первую линию в 'началах и концах', и именно философия Н.А. Бердяева осмыслила проблему свободы, поставленную А.С. Хомяковым, как проблему сущности человека и показала пути ее реализации в становлении личности, что характеризует вторую линию 'начал - концов'. Таким образом, представляется оправданным выделение двух линий развития русской религиозной философии, которые реализуют антропологическую парадигму русской философии.
Можно выделить ряд основных характеристик этой парадигмы.
Во-первых, русская философия берет знание как цельное знание, как знание, вырастающее из личного опыта познающего и обогащенное его переживаниями, знание как пере- и про-живание бытия, а не как отвлеченную мысль. Русской философии свойственно 'требование познания не только умом, но также чувством, волей, верой' (8. С.80), стремление к постижению конкретности и органичности бытия. В отличие от западной философии, которая, начиная с теории двух истин в средневековой философии и заканчивая И. Кантом, ограничившим сферу деятельности разума в пользу веры, разделяла веру и разум, 'русские философы видят в вере основание всей философии, в ней синтезируются и примиряются отдельные элементы знания, в том числе и чисто рациональные' (7. С.225). Для русской философии 'полное понимание - это воссозидание, т.е. обращение разумеваемого в факт нашей собственной жизни' (Там же). Через 'факт нашей собственной жизни' преломляются в русской философии все теоретические проблемы познания, и русское сознание всегда ставило себе цель найти не отвлеченную абстрактную истину, а понять истину как содержание подлинной жизни.
Во-вторых, не только познание истины, но сама жизнь для русского сознания является философской проблемой. Для русского сознания евангельский вопрос 'Что делать?' оказывается вопросом 'Как жить, чтобы осмыслить и через то утвердить свою жизнь?'. Для русского человека характерно желание утвердить истину своей собственной жизни - достаточно вспомнить героев Достоевского, Л. Толстого, Тургенева, Чернышевского, всех тех, кто стремился преобразовать российскую действительность от декабристов до большевиков, для всех них Истина была равна Правде жизни. Не отвлеченность, но конкретность истины и человеческого существования, не дедукция общих положений, а 'конверсия единичного суждения, кафолически "истолкованного', если воспользоваться словами В.Ф. Эрна, - вот задача русского философского сознания.
В-третьих, 'если мы хотим истолковать Вселенную в терминах живого и конкретного внутреннего опыта человека, - а в этом и состоит точка зрения антропологическая, - замечает проницательный Эрн, - мы должны отбросить схематический язык рассудка'. Цельным знанием может овладеть только цельный человек, в котором как в зеркале отражаются все существенные связи мира. Начиная со Сковороды, выделившего микро- и макро-мир в их мистической соизмеримости, а также символический мир Библии как основу этой соизмеримости, русская философия постоянно обращается к этому взгляду. Символическое понимание человека как микрокосма мы найдем у Галича, Соловьева, Бердяева, Лосского, Эрна, Флоренского и других. Вообще вся русская философия наполнена понятиями-символами, перевести которые на рассудочный язык, не утратив глубины их содержания, нельзя. Этим объясняется преимущественно литературно-художественное ее изложение. Этим объясняется построение Вл. Соловьевым, в попытке рационализировать мистически постигаемую тайну сущего, двух языковых рядов: ряда категориального анализа и ряда мифологем, которые могли бы выразить то, что неподвластно категориям - 'неповторимый минимум мира' в его вечно живой истине.
Наконец, в-четвертых, отличительной чертой русской философии является ее эстетический характер. Русская философия - это философия Любви. Уже у Сковороды мы видим гармонизирующую силу любви, для Хомякова любовь - принципиальная характеристика личности, признак ее божественности. Бердяев, продолжая эту традицию, утверждает, что любовь - это путь к осознанию себя как личности и к пониманию другого как личности. Любовь положительно соединяет в себе два мировых принципа, Бога и свободу, она, по мысли философа, представляет собой наиболее естественный вид творчества, продолжающий и дополняющий творчество Бога.
Наибольшее внимание принципу любви уделил в построении философии всеединства Вл. Соловьев. Он выделяет различные формы проявления любви (половая любовь, родительская любовь, любовь дружеская, любовь к Богу). 'Смысл и достоинство любви, как чувства, - пишет Соловьев, - состоит в том, что она заставляет нас действительно, всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе'. Любовь преодолевает разрозненность и смерть в мире, открывает человеку его единство со всем миром.
Любовь в русской философии выступает силой, которая направляет человека к добру и на правильный путь самопознания. Без любви несостоятельна душа человека и невозможна человеческая личность. В конечном счете, любовь это бессмертие и победа добра над злом. С проблемой любви в русской философии непосредственно связаны и проблема теодицеи, и проблема бессмертия, и проблема познания мира и самого себя. Можно утверждать, что в русской философии любовь занимает место ratio западной традиции. Любовь - это высшее проявление личности и высшее выражение единства личности, единства, которого нет ни в физическом, ни в психическом, ни в социальном бытии человека. Любовь как характеристика человека показывает, что человек не может абстрагироваться от мира настолько, чтобы его отношение к бытию стало 'чистым'. Это осознала западная философия, когда родилась философия экзистенциализма. Положительной осмысление этого происходит сейчас, когда завершается 'время разума' и наступает 'время культуры'.
Русская философия всегда была философией культуры. На всем протяжении своего развития русскую философию характеризует интерес к живому, конкретному человеку, к формам и способам его бытия. Поэтому Бердяев называл русскую философию 'конкретным идеализмом', 'конкретной философией целостного духа', Эрн - 'логизмом', Вл. Соловьев - 'философией всеединства'. Нам представляется правильным выделить особую парадигму философского мышления в русской философии - антропологическую парадигму. Для этой парадигмы характерно философское осмысление цельного знания, вырастающего из живого опыта личности, конкретности истины, равносильной правде жизни, для нее характерен символизм мышления и эстетическое постижение действительности, которое в принципе любви всеобщее, соборное сливает с частным, индивидуальным, придавая целостности индивидуальности высший смысл. Для русской философии личность является высшей ценностью, квинтэссенцией бытия, средоточием культуры, единством внутреннего и внешнего, доброго и злого. 'Человек совмещает в себе всевозможные противоположности, которые все сводятся к одной великой противоположности между безусловным и условным, между абсолютною и вечною сущностью и преходящим явлением или видимостью. Человек есть вместе и божество, и ничтожество', - пишет Вл. Соловьев, выражая направленность всей русской философии. Постижение человека как божества и ничтожества в рамках антропологической парадигмы было и остается великой задачей русской философии.