С.Н. Эрлик
Развитие естествознания начинает создавать новые образцы научности, задаваемые биологией. Обогащение методологии науки образцами научности, задаваемыми биологическим знанием, позволяет обосновать иную, чем раньше роль биологии в познании жизни и человека. Статус биофилософии в системе философского знания выражается антиномией: жизнь — предмет познания особой философской отрасли знания — биофилософии, биофилософская проблема входит в структуру ключевых вопросов философии. Способом разрешения данной антиномии может быть последовательное осуществление биофилософского подхода как относительно отдельного образования.
Когда-то Сократ, отвечая на вопрос, что самое сложное в нашей жизни ответил примерно так: “Есть мир бесконечно малого. Есть мир бесконечно большого. И есть мир между ними: мир бесконечно сложного — мир Жизни”. В нынешнее время наблюдается своеобразный вызов “нового натурализма”, поскольку биология имеет дело с целостными органическими системами, саморазвивающимися формами организации живого. Именно в биологии произошло соединение системного подхода с историческим подходом, которое способствовало учету целостности организма, его системной детерминации в историческом развитии живого. Кризисные эпохи усиливают интерес человека к самому себе, к своей жизни, ее целям и ценностям. “Зрелость” антропологической проблемы, достигнутая в настоящее время, позволяет надеяться на возможность успешного развития биофилософии и человекознания, способных в своем сотрудничестве восстановить утраченное единство человека с миром. Тупиковые ситуации, возникающие периодически в освоении антропологической проблемы, преодолевались за счет смены “лидера”, позволяющей, “нащупать” новую направленность ее осмысления и понимания.
Связь биофилософии и человекознания — это не дань сиюминутной моде, а показ того, что мир человека — это не только социум, но и его телесность, психика, разум, вера. Их взаимосвязь может оказать помощь в обосновании концепции биологического детерминизма, понимании природных основ человека, составляющих субстанциональный уровень синтеза знаний о человеке.
Насущной проблемой является преодоление “биофобизма” нашей антропологии. При этом, в настоящее время, ставя вопрос о статусе биофилософии рассматривается возможность построения теоретических концепций жизни, как особого уровня развития Бытия, не имеющего статуса философских обобщений. Без развития биофилософии невозможно формирование и научной антропологии. Биофилософия в содружестве с науками о человеке способна содержательно изложить проблемы генетики, экологии, адаптивной сущности человека, биохимические и биоинформационные аспекты его жизнедеятельности, проблемы биологического поля, эмбриологического подхода, дать анализ весьма дискуссионной теории биоплазмы [1], глубже исследовать проблемы биоритмологии и хронобиологии, способствовать развитию валеологии (науки об индивидуальном здоровье человека).
Человек, как часть природы, подчинен действию естественных законов природы. Биологическое отношение человека и природы является исходным. Оно содержит биотические и абиотические условия существования людей, непрерывный обмен веществ с природой и необходимость физического производства и воспроизводства человеческого рода. Современный этап биологического познания человека характеризует широкая дифференциация, ведущая к накоплению огромного количества эмпирических данных, которые могут и должны стать базой для достижения теоретического синтеза, требующего объединения различных наук и философских обобщений.
Человек, как объект исследования, настолько сложен, что в настоящее время имеется лишь некоторое “сосуществование” мотивов естественнонаучного и социального познания человека. В этой связи, чрезвычайно важной представляется работа по формированию целостного подхода к познанию человека, основывающегося на синтезе естественных, гуманитарных и философских проблем. Гуманизация естествознания и, прежде всего, биологии, нуждается в философском осмыслении и анализе новых тенденций и научных направлений на “стыке” биологии и человековедения. В изучении человека следует развести понятия сущности человека и его природы, организма и личности. Сущность человека показывает его особенность и своеобразие в биосфере при соотношении с другими существами, не игнорируя при этом и те общие характеристики жизни, которые связывают человека с миром живого. Понятие “природа человека” отражает принадлежность его к биосфере, его единство и общность с ней. При анализе сущности следует вести речь и о существовании человека, то есть о его жизнедеятельности и деятельности как характеристиках активности данного биологического вида. В этом анализе важное место занимает изучение проблемы адаптации.
В научной литературе широко распространилось понимание человека как биосоциального существа. Такой подход лишь фиксирует наличие телесного и духовного существования человека и принадлежность его одновременно к двум мирам — природно-биологическому и социальному, а также тот факт, что человек обладает двойной качественной определенностью, и его жизнь определяется двойной асимметричной детерминацией (биологической и социальной).
Значимость биосоциального подхода как методологического регулятива доказана в работах Д.И.Дубровского, Р.С.Карпинской, Т.В.Карсаевской, И.К.Лисеева, И.Т.Фролова [см.: 2, 3, 4, 5,6]. Под углом зрения разрабатывается общая стратегия решения глобальных проблем современности и определена ориентация на целостность системы “природа-человек-общество”. В рассмотрении взаимосвязи биофилософии и наук о человеке биосоциальный подход интересен двумя положениями. Во-первых, онтологическая сторона данного подхода открывает простор участию биологии в решении проблем философии человека. Обращение человекознания к биологии вызвано прежде всего экстремальностью жизнедеятельности человека в условиях антропогенного давления на биосферу. Чтобы получить компетентный ответ о возможностях и “запасе прочности” живого, биологической природы человека, необходимо расширить предмет биологии как науки о живом, что в свою очередь требует изменения способов систематизации биологических знаний. Во-вторых, гносеологическая природа биосоциального подхода не позволяет осуществлять его непосредственно-онтологически. Появляются проблемы, вызванные регламентацией исследовательской деятельности в методологическом плане (ожидание рецептов универсальных для любых уровней исследования), что сковывает исследовательскую инициативу. Важные проблемные вопросы трактуются на уровне набора примеров, характеризующих биологические основы жизнедеятельности человека.
Названные аспекты биосоциального подхода позволяют сделать некоторые заключения о его гносеологической значимости для биологии человека. Обращение биологии к проблемам человека может осуществляться непосредственно. Познавательная сложность человека, как объекта исследования биологии, нуждается в адекватных предмету познания способах и выражает меру соответствия методов познания объекту изучения, а не выход за границы предметной области биологии.
Парадоксально, но факт, — общебиологической теории жизнедеятельности и биологического развития человека еще не создано, хотя систематизация эмпирических материалов проведена давно [см.: 5; 7; 8; 9, с. 148–154]. Традиционное понимание биологии как науки об основных формах организации и эволюции живых организмов начинает подвергаться сомнению в связи с обращением ее к проблемам человека. Наблюдаются серьезные перемены в предмете науки о живом. Авторитет биологических исследований в человекознании определяется не только накоплением конкретно-научных данных о материальном субстрате жизнедеятельности человека, но и возможностью влияния на формирование образа современной науки, мировоззренческих традиций, идеалов и норм научности. Когда человек исследуется как природное существо, естествознание равноправно с обществознанием и человекознанием в любых аспектах, если мы хотим получить адекватное знание об исследуемом фрагменте действительности. Новая научная дисциплина — биофилософия должна способствовать интеграции биологических знаний о человеке как природном существе, биологических основах человеческого существования и развития [10].
Из-за увлеченности исследователей дискуссиями по поводу социально-биологической проблемы, отодвинулась на второй план идущая “снизу”, от конкретных биологических наук, интересная инициатива, связанная с попытками определения предметной области и границ новой отрасли знания — биологии человека.
Начало обсуждения данной проблемы было положено, насколько известно, первым изданием на русском языке в 1968 году книги Дж.Харрисона, Дж.Уайнера, Дж.Теннера, Н.Барникота “Биология человека”, стимулировавшей целостный взгляд на возможное объективное содержание данной науки. Автор предисловия П.Медавар осторожно обозначил ее как концепцию, определенную точку зрения на естественную историю человечества [11]. Основные задачи биологии представлены следующим образом: изучаются проблемы происхождения, эволюции и географического расселения людей, увеличение численности человеческих популяций и изменения их структуры, развитие организма человека с учетом модификаций размеров и формы тела; обращается внимание на особенности поведения людей (эволюция и роль семейных отношений, проявлений любви, истинной или скрытой агрессивности), учитываются сущность и значение врожденных различий между индивидами, экология и физиология человека, наследственность и генетическая система; постулируется важность описания и разъяснения природы, происхождения и развития системы связи между человеческими существами и основанной на ней генетической преемственности.
Перечисление задач биологии человека преследует две цели: 1) обозначить границы предметной области, подчеркнув комплексность объекта изучения; 2) обратить внимание на “спокойную” небиологизаторскую реакцию, вызываемую контекстом обсуждения проблем человеческой жизнедеятельности (вне соотнесения биологического и социального).
Для характеристики содержательного аспекта биофилософии заслуживают внимания идеи Н.В.Панченко, Н.Б.Оконской, В.В.Орлова [см.: 12, с. 74–77; 13; 14] о двух уровнях в развитии биологии человека: а) функциональной динамической биологии (наличие изменчивых и подвижных развивающихся признаков); б) фундаментальной биологии (наличие относительно неизменных морфофизиологических и функциональных признаков). Первый уровень реализуется усложнением функциональных норм биологической жизнедеятельности человека под влиянием трудовой деятельности, развития человеческих потребностей, изменения производственных отношений, успехов медицины. Второй уровень формируется на основе действия общебиологических закономерностей: наследственности, фенотипической и генетической изменчивости, естественного отбора, динамики численности популяций. Обусловленное социальными отношениями биологическое развитие человека осуществляется как путем вовлечения в естественно-исторический процесс функционального уровня биологии человека, так и посредством изменений условий действия общебиологических механизмов. Оптимизация функциональной биологии создает необходимые предпосылки не только для более полного раскрытия человечества, но и последующего преобразования генетически детерминированной адаптивной нормы человека как биологического вида.
Солидаризуясь с вышеназванными авторами по поводу создания междисциплинарной комплексной науки в изучении человека, К.Е.Тарасов и Е.К.Черненко обращают внимание на исследование закономерностей соотношения социальных и биологических факторов в индивидуальной и общественной жизни, социальной обусловленности биологической основы возникновения и развития человеческого организма, путей и методов управления обществом, биологическим развитием человека [15].
Приобретает актуальность вопрос о том, как учесть достижения биологии в рассмотрении взаимодействия организма и среды без опаски биологизаторства, поскольку приобщение биологического знания к проблеме человека “обременено” общественной детерминацией жизнедеятельности и социальной сущностью последнего. “Биосоциальный характер жизнедеятельности человека порождает целый ряд принципиальных вопросов познавательного свойства, относящихся к компетентности философского обобщения результатов конкретных наук. Наиболее существенен вопрос о способе выражения самой проблемы — каким образом обозначить “проблему отношения биологии к человекознанию” [16].
Учитывая суждение Р.С.Карпинской о несовершенстве и даже определенной дезориентации понятия “соотношение биологического и социального в человеке” можно предложить вариант решения вопроса через взаиморазвитие, взаимодополнение биофилософии — человекознания. Человек всегда был, есть и будет непосредственным предметом биологии как природное существо, подчиняющееся в своей жизнедеятельности и развитии действию биологических закономерностей, общих для всего живого. Понятно, что то или иное место биологии в системе наук о человеке зависит от определенных философских концепций человека, мировоззренческих, идеологических и других факторов. Однако прежде чем использовать биологическое знание в человековедении, его надо иметь в наличии. С чем биологические науки могут выйти на контакт с социогуманитарными науками, если человек еще не является непосредственным предметом биологии, не произошло интеграции знаний на биологическом уровне. Среди биофилософских проблем по праву займут свое место: социально–биологическая, антропогенетическая, психофизиологическая, эволюционно–биологическая; экологическая; этологическая проблемы. Каждая из них антиномична по своей гносеологической природе, отличается комплексным характером. Благодатный канал взаимодействия биофилософии и человекознания открывает работа И.К.Лисеева, предложившего организменную, эволюционную и коэволюционную модели развития культуры [17].
Совокупность теоретических наук, участвующих в общебиологическом синтезе знаний о человеке как непосредственном предмете биологии, будет функционировать непротиворечиво при условии адекватного выбора философских оснований и принципов объединения биологического знания. Концептуальность биофилософии получит методологическое обеспечение путем утверждения принципов целостности, системности, эволюционизма, адаптивности и других познавательных средств, демонстрирующих возможности опосредованного вклада биологии в развитие концепции человека. Гносеологический статус биофилософии в познании человека заключается в следующих положениях:
1. Человек есть непосредственный предмет биологии как природное существо.
2. Обращение биологии к проблеме человека не тождественно проблемам биологии человека.
3. Понятия “биологическая природа человека” и “биологические основы жизнедеятельности человека” входят в концептуальную основу биологии человека.
4. Место биологии в системе наук о человеке определяется опосредованно путем ее концептуальности и непосредственно через установление контактов биологии человека с социогуманитарными науками.
Биофилософия включает в себя исследование Жизни, как уникального макробиосферного явления, удивительного продукта Космоса-Творца и, в то же время, жизни как формы существования отдельного человека. Ценность отдельной человеческой жизни заключена с внутренней для индивида стороны, в способности к жизни, в сохранении и поддержании организма человека в здоровом, как с соматической, так и с психофизиологической точек зрения, состоянии. Она включает в себя способность индивида к активности с привлечением широкого спектра параметров: от трудовых навыков до культурно-нравственных принципов деятельности и поведения. Многообразные эксперименты по созданию “нового человека” средствами экономики, политики, идеологии и даже евгеники в XX столетии убедили многих в противоположном — в самоценности и самодостаточности существующего Человека.
Проблема Жизни, ее цели и ценности для философии не менее важна, чем основной вопрос философии. Осмысление вопросов происхождения человека, его развития, вписанности в природный мир, особенностей отношений с этим миром во многом открывают занавес перед вечными проблемами — о цели жизни и ее ценности. Рассматривая систему “природа-человек”, следует отметить, что связующим звеном между живой природой и живущим субъектом выступает потребность. Л.Фейербах писал: “Существование без потребностей есть бесполезное существование. Что вообще лишено потребностей, то не имеет потребности и в существовании” [18].
Краеугольным камнем философии Фейербаха является единство человека с природой. В качестве ведущей потребности у него выступает потребность в жизни. Противоречивый характер сущности потребности Фейербах рассматривал через противоположности “счастье-несчастье”, заявляя при этом: “Как бы ни было злополучно и несчастно живое существо, пока оно еще живет и жить хочет, оно еще не окончательно, не радикально несчастно; даже одно только бытие приятно ему, хотя бы этому бытию недоставало бесконечно многого из того, чего обычно не должно было бы недоставать, чтобы хорошо себя чувствовать: искра стремления к счастью еще тлеет в нем. Более того, даже калека причисляет себя к счастливым и причисляет с полным правом, потому что, несмотря на перенесенные потери, он все еще радуется жизни Только там и только то, что является границей жизни является также и границей стремления к счастью” [19].
Идею всеединства потребностей выдвигал В.Соловьев, полагая, что она присуща не только человеку, но и животному миру и даже растениям и минералам. Но если минерал проявляет себя путем инертного самоутверждения, то растения уже выходят из состояния инерции и “безотчетно тянутся к свету, теплу и влаге. Животные при посредстве ощущений и свободных движений ищут полноты чувственного бытия: сытости, полового восполнения и радости существования (их игры и пение). Природное человечество, кроме всего этого, разумно стремится посредством наук, искусств, общественных учреждений к улучшению своей жизни, действительно совершенствует ее в различных отношениях и, наконец, возвышается до идеи безусловного совершенства” [20].
В системе потребностей все формы природного мира тесно связаны между собой, а каждое низшее проявление природы, по утверждению В.Соловьева, являет собой основу для удовлетворения потребностей высшего. Так, неорганическая материя удовлетворяет в необходимых минеральных веществах растение, растение физиологически, вбирая в себя окружающую среду, — удовлетворяет потребности животных, которые, кроме того, соотносят свои потребности с ощущениями, а животные используются, в свою очередь, человеком для удовлетворения своих потребностей.
Человек являет собой биосферно интегрированную живую систему, которая сформировалась в процессе эволюции и находится в неразрывной связи с окружающей его природной и социальной средой. Основным способом взаимодействия человека с миром является жизнедеятельность и деятельность. В процессе такого взаимодействия сложилось своеобразное эволюционное (динамическое) равновесие, которое поддерживается соответствующими механизмами жизнеобеспечения. И сам человек остается “живой” системой до тех пор, пока эти связи существуют. Но постоянные изменения, происходящие как в окружающей среде, так и в человеческом организме не могут придать равновесию константные характеристики, напротив, равновесие постоянно находится под угрозой нарушения. Такое состояние связей, существующих в бытии, порождает активность человека, обеспечивающую его жизнь.
И все-таки в чрезвычайно сложном переплетении различных видов человеческой деятельности есть строгий порядок и система. Выявить их можно лишь в том случае, если будет четко определен конечный результат активности человека: его жизнедеятельности и деятельности. Таковым является сама человеческая жизнь. И все основные виды деятельности человека служат одной цели — сохранению и развитию человеческой жизни. Занимаясь реализацией сокровенных идей, люди, тем не менее, ежедневно питаются, спят, одеваются, удовлетворяют многие другие потребности, то есть подчиняются основной потребности — потребности к жизни. И.И.Хомич называет такую потребность законом биотаксиса (от лат. bios — жизнь и греч. taxis — тяга, тяготение, движение) [21]. При этом, жизнедеятельность и деятельность порождают дилемму гуманистической и технократической парадигм развития.
Непреходящее методологическое значение биофилософии для изучения потребностей человека состоит в том, что в ней заложены истоки объяснения активного, деятельного отношения человека к миру, и этот признак человека характеризует его родовую сущность на всех этапах исторического развития. Игнорирование биофилософского подхода в изучении человеческой жизни ведет к утрате внутренней гуманистической пружины, без которой все остальные проявления человека (его отношение к природе, физическое и умственное здоровье, духовный и душевный мир) лишаются своего смыслообразующего центра. Исследуя функционирование организма человека, как проявление жизни, биофилософия не оставляет за пределами своего подхода физиологические реакции и биохимические процессы, протекающие в различных частях, органах и системах организма, процессы инвариантные в целом по отношению к многообразным по предметному содержанию актам деятельности человека во внешней среде.
Важнейшей функцией жизнедеятельности является функция самопроизводства. Иначе говоря, жизнедеятельность есть процесс удовлетворения потребности по воспроизводству человеком своего живого существа в рамках той системы, в которую он включен в качестве элемента, т.е. в условиях окружающей среды. Принимая в качестве исходного тезиса посылку, что жизнедеятельность имеет важнейшую потребность в воспроизводстве своего субъекта, как обладателя человеческого организма, следует отметить, что воспроизводство осуществляется двояким образом: во-первых, в процессе потребления вещества и энергии из окружающей среды, и во-вторых, в процессе биологического размножения, то есть рождения потомства. Первый вид реализации потребности в звене “внешняя среда-организм” можно выразить как воспроизводство “живого из неживого”. Человек существует на земле благодаря постоянному потреблению из среды необходимых веществ и энергии.
В.И.Вернадский в своем известном труде “Биосфера” представил процесс жизни на Земле как постоянный круговорот вещества и энергии, в который необходимо включен, наряду с другими существами и человек. Атомы и молекулы физических веществ, входящих в состав биосферы Земли, за время существования жизни миллионы раз включались в ее круговорот и выходили из него. Человеческий организм не является тождественным потребленному из внешней среды веществу и энергии, он суть преобразованный определенным образом предмет его жизнедеятельности. В результате реализации потребностей в веществах, энергии, информации из одного объекта природы возникает другой, обладающий свойствами и функциями вовсе не присущими исходному объекту. В этом проявляется особый, необходимо присущий человеку вид деятельности. Такую деятельность можно определить как потребность, направленную на вещественно-энергетическое воспроизводство. Содержанием реализации этой потребности является добывание средств жизни из окружающей среды. Добывание в широком смысле как собственно добывание, так и производство.
Данный вид воспроизводства не является единственно необходимым для существования жизни. В.И.Вернадский писал, что живой организм, “умирая, живя и разрушаясь отдает ей (среде — Авт.) свои атомы и непрерывно берет их у нее, — но охваченное жизнью живое вещество всегда имеет начало в живом же” [22, с. 24]. Второй вид воспроизводства также необходимо присущ всему живому на Земле. Наукой с достаточной определенностью доказано, что непосредственное зарождение живого из неживой материи на данном этапе развития Земли невозможно. С.Т.Мелюхин пишет: “После возникновения и распространения жизни на Земле ее возникновение в настоящее время на основе одной только неорганической материи оказывается уже невозможным. Все существующие на Земле живые системы возникают сейчас либо на основе живого, либо при посредстве живого” [23, с. 278]. Таким образом, прежде, чем живой организм будет воспроизводить себя вещественно-энергетически, он должен быть воспроизведен биологически, то есть быть рожденным другим живым организмом. Воспроизводство живого живым есть, прежде всего, передача одним поколением другому генного материала, который детерминирует в потомстве явление определенной морфофизиологической структуры. Понятно, что генный материал не передается от поколения к поколению сам по себе, его передача также есть функция жизнедеятельности человека.
Уникальность человека в том и состоит, что он концентрирует в себе единство законов природы и общества. Это важнейшее положение творческого союза биофилософии и социобиологии. При этом жизнедеятельность человека представляет собой единое целостное образование, поскольку человек живет, познает и действует как неделимое целое. Если животное растворено в жизнедеятельности, тождественно ей, то появление человека связано с возникновением сознания и самосознания, в результате чего в его лице появляется субъект по отношению к выделившей его природе как объекту. Сознание возникает как синтез-функция деятельности и жизнедеятельности. Наш подход отличается от подхода представителей философской антропологии за рубежом Х.Плеснер [24], М.Шелер [25; 26], берущих за основу антропологическую целостность человека вне его деятельностных отношений, что само по себе также возможно. При этом широко используются принципы кантовского трансцендентализма, трансцендентальной феноменологии Гуссерля и трансцендентальной аналитики человеческого бытия Хайдеггера.
Вся жизнедеятельность человеческого организма есть непрекращающийся процесс постоянного движения. Причем движения не вообще, а такого, которое определяется и направляется определенной целью, конечным результатом — выживанием человека, то есть функцией воспроизводства. В звене жизнедеятельности “человек-внутренняя среда” потребности направлены на поддержание количественно-качественных особенностей в организме человека (уровень осмотического давления, температуры тела, соотношение белков, жиров, углеводов, количество сахара в крови и т.д.).
Правильное понимание сущности деятельности и жизнедеятельности непосредственно связано с д
Нарушение равновесия предметов и субъектов может обусловливаться двумя причинами. Во-первых, внутренними потребностями развития человека. Для дальнейшего самообновления и поддержания динамического равновесия нужны дополнительные вещества, энергия, информация. Поэтому человек вступает в новые взаимодействия и таким образом “открывается”. Во-вторых, нарушение равновесия, порождающее потребность может вызываться и внешними обстоятельствами. Предметы окружающего мира, будучи явлены человеку, вступают с ним во взаимодействие и в зависимости от своей полезности, а также целей человека могут вызывать в нем потребность в сопротивлении или принятии. Равновесие и неравновесие становятся диалектически противоположными состояниями, характеризующими функционирование потребности. Определяющую роль играет неравновесие, неустойчивость, ибо в возникновении потребностного состояния они обеспечивают движение и развитие субъекта.
Двигательные акты человека всегда обусловливаются протеканием в организме, в его органах и тканях, необходимых биохимических реакций. И в этом смысле жизнедеятельность детерминирует всякую двигательную активность. Но говоря о связи жизнедеятельности с деятельностью как о связи биологического и социального, биофилософии и человекознания, следует рассматривать человеческий организм как элемент во внешней для него системе материальных отношений со средой и как физиологическую систему органов, тканей и прочих элементов живого организма, в которых протекают физиологические реакции. Морфофизиология живого вещества в пределах определенных параметров жизни организма инвариантна по отношению к предметному содержанию различных актов деятельности человека.
Адекватна ли деятельность, развертывающаяся под влиянием некоторой потребности той модели, которая, выражает конкретную природу потребности? Этот механизм, получивший название “механизм специфической биологической регуляции”, был открыт рядом биологов (П.К.Анохин, К.Бернар, Н.А.Бернштейн, В.Кенном, Дж.Миллер, К.Прибрам, И.М.Сеченов) [см.: 27; 28; 29; 30; 31; 32]. Наиболее основательно он раскрыт в концепции функциональной системы П.К.Анохина. Акцепторно–программные взаимодействия проявляются на различных уровнях в организме человека. На клеточном уровне о действии механизма говорит открытие эндорфинов (аналога морфина, содержащегося в организме). Результаты применения эндорфинов при лечении наркоманий, ожирений и других недугов позволяют сделать вывод: реализация потребностей на уровне обеспечения жизни человека связана не только с осуществлением актов, составляющих содержание и функциональный смысл этих потребностей, но и с определенной сигнализацией меры удовлетворения потребности на клеточном уровне, которая выражается в продуцировании определенных веществ, как бы “оценивающих” степень удовлетворения потребности.
Среда обитания человека, как определенная пространственно-временная организация его жизненно-важных факторов, является той системой, в рамках которой он может реально воспроизводить себя и, следовательно, быть действительным, а не абстрактным человеком. Вне среды обитания жизнедеятельность лишается своего предметного содержания и не может вести ни к какому воспроизводству. Но верно и другое — без способности организма к жизнедеятельности во внешней среде, безотносительно к какому-либо конкретному объекту, ни о каком действительном воспроизводстве человека также не может быть и речи.
Взаимодействие человека с природой, обращенного к ней своими потребностями, не может носить иного характера взаимоотношений, кроме отношений противоречия. Природа, обладая характеристиками целостности и системности, стремится сохранить свою целостность, а человек, не имея возможности жить не потребляя природу, постоянно нарушает эту целостность. При соблюдении определенной меры противоречивые связи не нарушают устойчивости системы. Однако, историческая панорама демонстрирует нам вполне убедительно примеры развертывания противоречия и за рамками такой меры. При этом можно выделить 4 основные фазы в отношениях человека, удовлетворяющего свои потребности с природой.
Первая фаза — фаза противоречия характеризуется обычным потреблением природных объектов человеком, его неудовлетворенностью естественной природой. Эта неудовлетворенность побуждает к деятельности по преобразованию природы, созданию мира искусственной природы. Мир искусственной природы расширяясь, со временем начинает все больше и больше вытеснять природу естественную. Рост численности населения Земли, запросов человечества вел к увеличению объемов потребления. Этот процесс оказывал неблагоприятное воздействие на устойчивость биосферы, которая, несмотря на свою способность к самовоспроизводству, имеет определенные количественно-качественные пределы. С превышением темпов потребления над темпами самовоспроизводства эти пределы нарушились По оценкам специалистов произошло это при достижении численности населения Земли в 2 млн. человек. Нарушение устойчивости системы “природа-человек” привело к тому, что одна сторона стала эксплуатирующей, а другая — угнетаемой. Отношения человека с природой вступили во вторую фазу — фазу конфликта. Процесс истощения биоресурсов планеты продолжал нарастать. В сознании человечества настойчиво формировалась модель индустриального общества. На фазе конфликта возникла необходимость сведения всей совокупности потребностей человека к антропогенным потребностям, то есть к таким, которые проистекают из природы человека и являются необходимыми для него в соответствующих культурно-исторических условиях.
В реальной жизни потребности человека не всегда отвечают биологическим требованиям и культурным традициям общества. Нельзя назвать антропогенными потребности человека в табаке, алкоголе, наркотиках. Статистика свидетельствует, что 78% мужчин и 52% женщин в России ведут нездоровый образ жизни. Под наблюдением лечебных учреждений страны находится более 2,5 млн. больных алкоголизмом или алкогольным психозом. Только от болезней, порожденных курением, в мире ежегодно умирает от 2,5 до 3 млн. человек. По оценкам американских специалистов смертность от болезней сердца в США в течение последних 25 лет снижалась не столько благодаря медицинским вмешательствам, сколько растущему пониманию американцев необходимости сведения своих потребностей к антропогенным потребностям. Всемирная организация здравоохранения считает, что оптимизация потребностей человека и приведение его поведения в соответствие с человеческой природой, позволит сократить смертность только от сердечно-сосудистых заболеваний вдвое.
Реальность потребовала от ученых честной и научной оценки, которая сегодня свидетельствует, что человечество в своих отношениях с природой вступило в фазу кризиса. Цивилизация живет в разрушающейся биосфере, и этот процесс, несмотря на предложенную в Рио (1992 г.) стратегию устойчивого развития, приобретает черты все более жестокого кризиса, следующей фазой которого будет фаза катастрофы. При этом, путь к гуманизации и гармонизации всех сфер жизнедеятельности и деятельности на планете проходит через изменение отношения Человека к Жизни, соотнесение философии жизни с философией деятельности.
Мы уже отмечали противоречивый характер связи человеческого организма с внешней средой и, следовательно, предполагали, что данное противоречие, как и другие диалектические противоречия, может существовать лишь в рамках определенной меры. Мера для каждого человека сугубо индивидуальна. И сам человек может сохранять жизнь, пока существующие изменения происходят в рамках такой меры. Нормативные пределы отклонения, в которых живая система может саморегулироваться и восстанавливаться позволяют говорить, по крайней мере, о трех состояниях отклонений от оптимального взаимоположения организма и среды.
Первое состояние (естественное). Характеризуется некоторыми сдвигами гомеостатических показателей в системе “человек-среда”, которые формируют у человека ту или иную потребность. “Рожденная” потребность становится источником для проявления человеком активности, которая направляется на удовлетворение потребности. Удовлетворение человеком потребности восстанавливает нарушенное равновесие и все системы организма возвращаются в состояние относительного покоя. Так продолжается до тех пор, пока новая потребность не вызовет новых сдвигов гомеостаза и не побудит человека к активности.
Второе состояние (патологическое). Гомеостатические пределы оказываются нарушенными и отклонения от нормы выходят за границы приспособительных возможностей отдельных элементов или систем организма. Происходящие отклонения ведут к развитию болезни. К сожалению, состояние патологии присуще многим нашим соотечественникам. Официальная статистика ежегодно регистрирует среднюю заболеваемость в России: 1046 случаев на 1000 человек населения. За последнее пятилетие продолжительность жизни у нас в стране снизилась на 5,8 года. Сегодня из 100 россиян 96 имеют патологические отклонения.
Фиксация подобного патологического состояния не является безысходной. Благодаря свойствам саморегуляции, высокой пластичности систем организма существует возможность возвращения в первое — естественное состояние. Мобилизация всех ресурсов организма человека и наличие достаточно хороших резервных возможностей позволяет надеяться на нормализацию существующего положения.
При вступлении природы в фазу катастрофы, человечество неминуемо приходит к третьему состоянию — критическому. В этом состоянии отклонения от сложившегося в процессе эволюции динамического равновесия системы “природа — человек” не только выходят за рамки резервных возможностей человека, но и влекут за собой полное ее разрушение, приводящее к смерти человека.
Для удовлетворения любой потребности человек использует все имеющиеся в его распоряжении биологические и социальные механизмы жизнеобеспечения, начиная от локомоторного аппарата и кончая сознанием. Это делается для того, чтобы сохранить целостность, устойчивость организма и способность к дальнейшему развитию.
Состояние равновесия внутренней среды выражается понятием “здоровье”. Можно сказать, что здоровье — активный процесс жизнедеятельности человека, создающий необходимые предпосылки к жизни. Подобную трактовку осуществили в своих работах ряд отечественных и зарубежных авторов [см.: 33; 34; 35; 36; 37; 38]. Основной рецепт здоровья Человека Разумного — соблюдение своим образом жизни чувства меры, согласия, единства и гармонии организма с окружающей (в т.ч. социальной) средой обитания.
Выделенные три состояния существования человека являются в определенной степени универсальными, так как применимы и к анализу социальных проявлений человека. Если при нарушении меры в системе “человек-внутренняя среда” индивид впадает в состояние, которое врачи называют болезнью, то при нарушении меры в отношениях человека с окружающей средой может поражаться и человеческий организм и его духовная сущность. Следствием поражения души являются такие “заболевания” как потребительство, распущенность, вседозволенность.
В этих условиях настойчиво звучит требование формулировки новых подходов и парадигм в целях сохранения жизни на планете, определения места и роли человека в этом многотрудном деле. Представляется, что творческий союз биофилософии и человекознания был бы весьма продуктивным в выработке новых подходов к решению глобальных проблем современности. Основной принцип здесь: “Через познание жизнеощущения, ценности жизни, через обращение к человеческой мудрости лежит нелегкий путь в Будущее”.
С учетом реалий сегодняшнего дня и возникла необходимость придания потребностям человека антропософного характера (где “антропософия” не в трактовке А.Блаватской, а от греч. “человек мудрый”, то есть объективно воспринимающий свое место в биосфере и стремящийся к гармоничному сосуществованию с природой) при котором человечество должно сознательно отказаться от ряда потребностей (даже тех, которые сейчас кажутся нам чрезвычайно важными). И.Кант предпринял попытки разрешения антиномии каузальности и телеологии и пришел к выводам:
1. Человек свободен тогда, когда сам дает себе законы деятельности, безотносительно к своей природе.
2. Человек представляет собой звено в цепи целей природы, но отличается от природных образований способностью произвольно ставить самому себе цели [39].
Антропософный принцип в потребностях человека провозглашает: “Человек должен жить не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а вместе со всеми”.
Древняя библейская легенда рассказывает о том, как молодой царь Соломон во время сна услышал голос, обратившийся к нему: “Проси, что тебе дать? — сказал ему голос. — Ты должен решить свою судьбу. Хочешь ли прославиться на земле военными подвигами? Хочешь ли приобрести много золота и сделаться первым богачом? Или покорить себе все народы? Или прожить долгую-долгую жизнь? Выбирай — и сбудется, что ты захочешь!”. Подумав Соломон сказал: “Не прошу я себе ни воинской славы, ни богатства, ни долголетия. Не хочу я и власти над всеми людьми. Одного я хочу: стать мудрым. Пусть сердце мое будет разумным, а разум добрым, чтобы я мог различать добро и зло и быть справедливым судьей”.
И ответил ему голос: “Да будет так”. И стал Соломон самым мудрым в мире людей. А став мудрым сделался он могущественным и богатым, сильным и здоровым, прожил от долгую-долгую жизнь и ему покорились все народы. Мудрый Соломон прославился на весь мир. По всей земле шла молва о его справедливости и великом уме. И пошли к нему люди со своими тяжбами, ссорами и претензиями. И просили люди рассудить их споры.
Как много мудрости заключено в этой легенде! Хочешь быть богатым? Будь мудрым. Хочешь быть сильным? Будь мудрым. Хочешь быть здоровым? Будь мудрым. Хочешь еще чего-то? Будь всегда мудрым. Человек! Будь мудр всегда и во всем.
Основной рецепт сохранения жизни человека и повышения ее ценности заключается в соблюдении своим образом жизни чувства меры, согласия, единства и гармонии организма с живой природой и развитием биосферы в целом.
Мудрость человеческого бытия выражается стратегией бережного и почтительного отношения к природе. Tехнократическая философия форсирования научно-технического прогресса, заимствованная из западноевропейского культурного наследия, попыталась утвердить иное отношение человека к природе — безжалостной борьбы за достижение превосходства над ней с целью освобождения от природной зависимости и ограничений. Антропоцентрический гуманизм санкционировал стратегию постоянного конфликта с природой, направленную на ситуативное упоение свободой, завоеванной ценой великих разрушений. Самобытность и уникальность человека стала определяться на основе прогрессистской терминологии, абсолютизирующей деятельностное начало и закрепляющей “сверхприродность” человеческого бытия. Отождествление социокультурной концепции человека с философским пониманием антропологической проблемы способствовало также распространению “биофобии” и оптимистической телеологии в человекознании (биологическое было бледной тенью социального, а человек не целью производства, а его инструментом и винтиком).
Для русской философии второй половины XIX — начала XX характерно осмысление проблемы человека с позиций соборности, любви и космизма, которое обретает глубоко национальную специфику. Человек должен жить природой, творить по законам природы и считать ее величайшей святыней. Стремление к единению и целостности является важнейшим свойством русского национального самосознания. Возрождение человекознанием философии любви (традиционная русская философия) и творящего духа (русская религиозная философия) призвано помочь “русской душе” преодолеть рационалистическое и прагматическое засилье в освоении бытия и возвратить традиционные ценности, сравнимые с “благоговением перед жизнью” и космической ответственностью человека за все живое. Для философии наступило время согласования результатов естественнонаучного и социогуманитарного познания. Путь разработки биофилософии — как системы знаний о жизни и самой жизни и человекознания — как важнейшей проблемы философской науки о человеке и его мудрости — становится в этой ситуации одним из самых перспективных. Такая разработка способствовала бы восстановлению утраченного единства человека с миром. Союз биофилософии и человекознания возвращает нас к натуралистической традиции в исследовании проблемы человека. Наличие неадекватных такому подходу философско-методологических и концептуально-теоретических оснований задает изначально критерии “хронического напряжения” в развитии системы “человек-биосфера”. А.Т.Шаталов выделяет три составных части биофилософии: философия биологии, философия жизни и их аксиология [40, с. 122]. В этой связи следует отметить те прочные основы, которые закладываются для союза биофилософии и человекознания. Философия биологии являет собой философию науки о жизни, гносеологию Жизни, в которой человек выступает в заглавной роли познающего субъекта. Философия жизни составляет онтологию Жизни, в которую Человек включен в качестве составного, и не рядоположенного, а в значительной степени предпочтительного элемента. И, наконец, аксиология Жизни невозможна без человека, как оценивающего субъекта. При этом оценка касается и самого человека, его роли в биосфере, смысле существования.
Человек уникален и универсален одновременно, познание его сущности предполагает философское осмысление человеческой жизнедеятельности, человеческого рода в единстве социальных и природно-биологических условий существования и развития. Вместе с тем, такие понятия как “адаптация”, “жизнедеятельность”, “наследственность”, “изменчивость”, являясь предельно общими понятиями при описании всеобщих объективных закономерностей и взаимосвязей развития живой природы, входят в состав понятий, изначально имеющих мировоззренческий характер и приобретающих ценностный смысл при использовании их для формирования философской концепции человека и научной картины мира.
Важно установить адекватность использования тех или иных подходов к человеку как объекту изучения. Если вести речь о человеке как биологическом виде, то принципы эволюционизма конкретизируются именно популяционно-генетическим подходом, наименее разработанным и общепринятым в данной области познания. Становление биофилософии в статусе самостоятельной дисциплины, позволяет синтезировать онтологические, гносеологические и аксиологические аспекты Жизни, знания о закономерностях адаптации, биологических основах жизнедеятельности, позволит биологическому знанию занять соответствующее его значимости место в антропо-философских исследованиях.
Наличие обширной биологической и философской литературы о жизни и живом, об их ценности и уникальности свидетельствует об огромном интересе к данной проблеме и одновременно обнаруживает методологические и теоретико-познавательные трудности ее осмысления. Во-первых, биология человека не приобрела еще четких концептуальных оснований и предмета. Обсуждаются лишь отдельные аспекты, касающиеся биологической природы человека: социальная обусловленность биологии человека; социобиологичекий анализ эволюционных изменений человека под воздействием культуры; биологические механизмы поведения человека; эволюционно-экологический синтез знаний о человеке. Еще не сформировалась общебиологическая концепция, интегрирующая различные исследования биологии человека на основе определенных базовых категориальных структур. Во-вторых, философское осмысление биологического в человеке не выходит, за редким исключением, за рамки социально-биологической проблемы, накладывающей жесткие методологические ограничения на самостоятельную предметную значимость биологии человека. В-третьих, философская интерпретация междисциплинарных исследований биологии человека имеет очевидную практическую направленность, касающуюся валеологических, образовательных, культурных и других программ жизнедеятельности.
Биофилософия как познавательная система конкретизирует диалектику взаимодействия биологических и социальных детерминант жизнедеятельности человека как адаптивного существа. Теория адаптации человека является базовым концептуальным основанием биологии человека, имея своим источником междисциплинарный синтез частных и общих биологических теорий, позволяющий в мировоззренческих и логико-методологических аспектах выходить на “контакт” с социогуманитарным знанием с целью формирования целостного видения человека, утверждения экофильных приоритетов человеческой жизнедеятельности. Ценностный смысл биофилософии характеризуется для человека принципиальным единством, целостностью развития человека как биологического существа и биосферы, когда жизнедеятельность человека, его предметная деятельность объединяются непротиворечиво с жизнедеятельностью живого вещества биосферы. Антропософный подход предусматривает тенденции к развитию, росту, самореализации, самоосуществлению человека; сознательную способность руководить своими действиями, потребностями и поступками, быть ответственным за них, иметь развитую систему ценностей; способность адекватно воспринимать самого себя и окружающих. Личностная зрелость характеризуется, главным образом, развитием самоконтроля и усвоением реакций, адекватных различным ситуациям, с которыми человек сталкивается. Основой же адекватного поведения в жизненных ситуациях является умение разводить реальные и идеальные цели. Стержнем, главным критерием зрелости человека выступает его духовная ориентация, которая входит в систему общего духовного начала всего человечества. Движение человечества к пределам возможного совершенства непременно проходит через “чистку” своего душевного “Я”, посредством особого самоконтроля, самонаблюдения.
“Зрелость” личности выражается в дисциплине ума, эмоций и поступков (“благие мысли порождают благие слова, благие слова порождают благие поступки”).
Методологическая и мировоззренческая функции биофилософии и человекознания в комплексных проблемах человека будут реализовываться в направлении обоснования исходных принципов исследования: антропологизма, развития и целостности.
Список литературы
1. Маковски Е. Природа и структура живой материи. Бухарест, 1972.
2. Дубровский Д.И. Проблема идеального. М., 1983.
3. Карпинская Р.С. Биология и мировоззрение. М., 1980.
4. Карсаевская Т.В. Прогресс общества и программа целостного биосоциального развития современного человека. М., 1978.
5. Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995.
6. Фролов И.Т. Перспективы человека. 2–е изд. М., 1983.
7. Соотношение биологического и социального в человеке. М., 1975.
8. Биологическое и социальное в развитии человека. М., 1977.
9. Фурсин И.И. Диалектика социального и биологического: проблемы, концепции // Вопр. философии. 1986. № 10.
10. Философская концепция человека и глобальные проблемы современности // О целостном подходе к изучению жизнедеятельности человека. Ч. 2. М., 1985.
11. Харрисон Дж. и др. Биология человека. М., 1968.
12. Панченко Н.В. Проблема развития биологии человека и общества // Философия пограничных проблем науки. Пермь, 1975. Вып. 7.
13. Оконская Н.Б. Диалектика социального и биологического в историческом процессе. Пермь, 1975.
14. Орлов В.В. Социальная биология (к разработке концепции) // Соотношение социального и биологического. Пермь, 1981.
15. Тарасов К.Е., Черненко Е.К. Социальная детерминированность биологии человека. М., 1979.
16. Карпинская Р.С. Биология в системе наук о человеке. Препринт. М., 1984.
17. Лисеев И.К. Современная биология и формирование новых регулятивов культуры (философский анализ): Автореф. докт. дис. М., 1995.
18. Фейербах Л. Предварительные тезисы к реформе философии // Фейербах Л. Избр. философские произведения: В 2 т. Т. 1. М., 1995.
19. Фейербах Л. Эвдемонизм // Там же.
20. Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В.С. Собр. соч.: В 9 т. СПб., 1986. Т. VII.
21. Хомич И.И. Человек — живая система: естественно-научный и философский анализ. Минск, 1989.
22. Вернадский В.И. Биосфера. Т. I–II. Л., 1926.
23. Мелюхин С.Т. Материя в ее единстве. бесконечности и развитии. М., 1966.
24. Plessner H. Die Stufen des Organischen und der Mensch. Berlin, 1928.
25. Scheler M. Die Stellung des Menschen im Kosmos. Darmstadt, 1928.
26. Шелер М. Формы знания и образование // Человек. 1992. № 4.
27. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы. М., 1978.
28. Бернар К. Лекции по физиологии и патологии нервной системы: В 2 т. Т. 1. СПб., 1866.
29. Бернштейн Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. М., 1966.
30. Кеннон В. Физиология эмоций. Телесные изменения при боли, голоде, страхе и ярости. Л., 1927.
31. Миллер Дж., Прибрам К. и др. Планы и структура поведения. М., 1964.
32. Сеченов И.М. Избр. произведения. Т. 1. М., 1952.
33. Лисицин Ю.П., Петленко В.П. Детерминационная теория медицины. СПб., 1992.
34. Петленко В.П., Сержантов В.Ф. Проблема человека в теории медицины. Киев, 1984.
35. Сержантов В.Ф. Человек, его природа и смысл бытия. Л., 1990.
36. Scheldon E.B. Notes on social indicators: promises and potential // Policy Science. 1970. Vol. 1.
37. Socio–Medical Health Indicators. N.Y., 1979.
38. Mootz M. Health indicators // Social Science and Medicine. 1980. Vol. 22.
39. Кант И. Идея всеобщей истории до всемирно–гражданского плана // Кант И. Сочинения: В 6 т. Т. 6. М., 1966.
40. Шаталов А.Т. Предмет биофилософии // Философия науки. Вып. 2: Гносеологическеие и логико-методологические проблемы. М., 1996.