Альбер Камю "Миф о Сизифе. Эссе об Абсурде."

Альбер Камю "Миф о Сизифе. Эссе об Абсурде."

- 2 - " Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бес- полезный и безнадежный труд." А.Камю "Миф о Сизифе." Абсурд и Самоубийство. На первый взгляд - мораль сей басни, - тщетность бытия. Но ос- новная проблема экзистенциализма формулирутся (в частности и Камю) иначе - это проблема самоубийства, решение которой дает ответы на самые загадочные стороны бытия. Вопрос, что есть са- моубийство, обращен непосредственно к бытию и может считаться одним из основных вопросов любой философии в той мере, в какой она стремится к диалогу с истиной и оправданию своей почетной обязанности, - представлять Человека в этом, если хотите, спо- ре. Во первых, Камю рассматривал самоубийство как индивидуальный акт: "самоубийство подготавливается в безмолвии сердца" (здесь идалее в кавычках - слова Камю в пересказе близком к тексту). Во вторых, то что называется причинами - обычно всего лишь по- вод. Таким образом, Камю медленно переходит к основной теме своей работы - теме абсурда в жизни. Не будем забывать, что здесь перед нами более Камю-психолог чем философ, и обратимся к чувствам. Ведет ли абсурд к смерти? Мы можем, например, вычитать, что чувство абсурдности - это разлад между человеком и жизнью: "когда очевидность и восторг уравновешивают друг друга, мы получаем доступ и к эмоциям и к ясности". За этим следует философский вопрос в лучших традициях герменевтики: "не следует ли за заключением абсурдности быст- рейший выход из этого состояния?" Многие отвечающие "нет" дейс- твуют так, как если бы сказали "да"; и наоборот, самоубийцы часто уверены, что жизнь имеет смысл. И взгляд на жизнь как на бессмыслицу совсем не равен утверждению, что она не стоит того, чтобы ее прожить. " Нюансы, противоречия, всеобъясняющая психо- логия, умело привнесенная "духом объективности", - все это не имеет ничего общего с этим страстным исканием (имеются виду ис- кания - "куда же ведет абсурд?"), ему потребно неправильное, то есть логическое мышление". Абсурдные стены. " Чувство абсурдности неуловимо в тусклом свете своей атмосфе- ры". Можем найти, что такое атмосфера чувства по Камю: "большие чувства, - целая вселенная.Наделенная собственной аффективной атмосферой, эта вселенная предполагает наличие определенной ме- тафизической системы или установки сознания". Хотелось бы под- черкнуть здесь слово "собственной", поскольку "определенность" вводится по законам самой этой "вселенной". Неуловимость же заслуживает отдельного внимания. Уловимость - практическая оценка. Чувства же, которые недоступны нам во всей своей глубине, частично отражаются в поступках, в установке созннания, необходимых для того или иного чувства. Тем самым задается метод, но это метод анализа, а не познания в том смыс- ле, в котором последнее трактовалось выше. Метод познания пред- полагает метафизическую доктрину, которая заранее определяет выводы, вопреки всем заверениям в безпредпосылочности метода, что, собственно не так страшно, но только не в нашем случае. Может все-таки удастся раскрыть неуловимое чувство абсурдности в родственных мирах умопостижения искусства жизни? Начнем с ат- мосферы абсурда. Конечная цель - постижение вселенной абсурда. " Начало всех великих мыслей - ничтожно. В этом - парадокс скуки." Далее Камю замечает, что ощущение абсурда рождается с ощущением возраста, поскольку элементарность и определенность происходящего - содержание абсурдного чувства. Пока разум мол- чит, погрузившись в недвижный мир надежд, все упорядочивается и отражается в единстве его ностальгий. При первом же движении этот мир дает трещину. Какой же вывод из этих рассуждений об ограниченности разума? Отчуждаемый от самого себя и от мира, вооруженный на любой слу- чай мышлением, которое само себя отрицает в самый миг собствен- ного утверждения (в круге первом - в подходе к истинности и ложности, во втором - в преодолении всеединства; чистый разум "испорчен" желанием ясности в том, где проявление абсурда - в незаполняемости рва между собственным существованием и содержа- нием, вкладываемым в него, действительно, как может быть смерт- ным мыслящее существо), - что это за удел, если я могу прими- риться с ним лишь отказавшись от знания и жизни, если мое жела- ние всегда наталкивается на непреодолимую стену? Значит желать - вызывать к жизни парадоксы. Все устроено так, чтобы родилось это отравленное умиротворение, дающее нам беспечность, сон сердца и отречение смерти. Абсурдно столкновение между иррациональностью и исступленным желанием ясности. Абсурд здесь равно зависит и от человека и от мира, и пока что - он единственная связь между ними. Последнее утверждение можно рассматривать как кредо французского экзис- тенциализма, когда подобный постулат о месте человека в мире приводит к идее абсурда, как особой "душе" мира, самодвижимой подобно душе человека. Так от парадоксальной природы желаний автор переходит к главному вопросу: "почему сердце не сгорает в миг появления чувства абсурда?" "Остановка в пустыне." Хайдеггер говорил: " забота - краткий миг страха". Обращение к смерти - это краткий миг заботы, голос тревоги, заклинающий эк- зистенцию вернуться к самой себе. И это путь экзистенциализма: Ясперс искал нить Ариадны, Кьеркегор не только искал абсурда, но и жил им. Мыслать - значит научиться заново видеть, стать внимательным; это значит управлять собственным сознанием, учась у Пруста, придавать привилегированное положение каждой идее, каждому об- разу. С самого начала этот метод кладет конец несбыточным на- деждам и околонаучным знаниям. Все мыслители согласны в одном: человек способен видеть и познавать только собственные стены. Филосовское самоубийство. Как мы уже говорили, чувство абсурда не равно понятию абсурда. После вынесения приговора вселенной чувство может умереть. Не- обходимо понять почему люди добровольно уходят из этой вселен- ной и почему остаются. Остаться - значит вести непрерывную борьбу. Борьба эта предпо- лагает полное отсутствие надежды, но не отчаяние, неизменный отказ, но не отречение и осознанную неудоволетворенность. Все, что уничтожает, скрывает эти требования или идет вразрез с ними идет на абсурд и обесценивает предполагаемую установку созна- ния. Абсурд имеет смысл и силу, которую трудно переоценить в нашей жизни, когда с ним не соглашаются. Откуда это следует? Во-первых абсурдность порождается сравне- нием или противопоставлением. Абсурд - это раскол, ибо его нет ни в одном из сравниваемых элементов, он рождается в их столк- новении. И этот раскол - существенная связь между человеком и миром. Человек знает: во-первых, что он хочет, во-вторых, что ему предлагает мир, и что его объединяет с миром. Уничтожить один из вопросов триады означает уничтожить ее всю. Последнее - единственная достоверность. Задача человека - вывести из нее все следствия, которые в дальнейшем будут определять суть мето- да. Поэтому первое правило метода, - если считаю что-то ист

ин- ным, - должен это сохранить. Вот как это формулируется Камю: " Первым, и по сути дела, единственным условием моего исследова- ния является сохранение того, что меня уничтожает, последова- тельное соблюдение того, что я считаю сущностью абсурда". Осоз- навший абсурд человек привязан к нему навсегда. Таким образом, экзистенциализм, обожествляя то, что сокрушает человека, предлагает ему вечное бегство от самого себя. Так Яс- перс, говоря, что все имеет объяснение в бытии, в "непостижимом единении частного и общего" находит в этом средство для возрож- дения всей полноты бытия - крайнее самоуничтожение, отсюда де- лая вывод, что величие бога - в его непоследовательности. Шес- тов говорил: " Единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода. Иначе к чему нам Бог?" Необходимо броситься в Бога и этим скачком избавиться от иллюзий. Когда абсурд интег- рирован человеком, в этой интеграции теряется его сущность - раскол. Так мы приходим к идее, что абсурд предполагает равновесие. Если же экзистенциализм пытается перенести акцент на один из компонентов триады, тем самым нарушается равновесие. Рассматри- вание с такой искаженной позиции остальных компонент приводит к выводу о немощи разума. Абсурд - это ясный разум, осознающий свои пределы. Абсурдная свобода. Человек бунтующий видит свои пределы, но закрывая глаза на природу абсурда, ищет наилегчайший путь - борясь с собственными стенами, создает все новые стены вокруг себя. Не ставя своей жизни никаких вопросов, всегда принимает повод за причину про- исходящего, не делая попыток видеть дальше своих стен. Здесь Камю говорит о скачке. В разных видах эту идею можно найти и у Р.Баха, у Бердяева или Кьеркегора. Стоит на этом ос- тановиться. " От абсурдного человека требуют совершить нечто совсем иное - скачок. В ответ он может только сказать, что не слишком хорошо понимает требование, что оно неочевидно. Он же- лает делать лишь то, что хорошо понимает. Его уверяют, что это грех гордыни, а ему неясно само понятие "греха". Он чувствует себя неисправимо невинным..." Камю упрощает скачок до термина, означающего любой уход от проблемы, уход от конфликта. Вопрос о том, что человек не в силах отбросить даже во время скачка, когда решает обойтись без скачка, но в состоянии "полной невин- ности", остается открытым. И опять Камю возвращается к проблеме самоубийства, говоря о том, что главное - это удержаться на гребне волны, между осоз- нанием абсурда и скачком. Самоубийство - полная противополож- ность бунту, так как предполагает согласие. И, в то же время, подобно скачку, самоубийство - согласие с собственными предела- ми, но это два взаимоисключающих выхода. С точки зрения худож- ника, цену жизни придает именно бунт. " Бунт постоянная дан- ность человека самому себе." Так Камю переносит в повседневный опыт тему перманентной революции. Проблема бунта приводит нас к мысли об отсутствии "свободы во- обще". Абсурд же нам предлагает следующую альтернативу: либо мы не свободны, либо полностью свободны. " Единственная доступная моему уму и сердцу свобода есть свобода ума и действия. А смерть - единственная реальность." " Завтрашнего дня нет - отныне стало основанием моей свободы," - кстати, похоже на женскую логику. Абсурд учит - главное не качество, а количество опыта. Это приводит к отсутствию иерар- хии опыта и к отсутствию системы ценностей. " Побивать все ре- корды - как можно чаще сталкиваться с миром." Вселенная абсурд- ного человека - вселенная льда и пламени. Абсурдный человек. " Абсурдный человек готов признать, что есть лишь одна мораль, которая не отделяет от бога: это навязанная ему свыше мораль (Камю противопоставляет ей собственную мораль человека). Но аб- сурдный человек живет как раз без этого бога. Что до других мо- ральных учений, (включая имморализм), то в них он видит только оправдания, тогда как ему самому не в чем оправдываться. Я ис- хожу здесь из принципа его невиновности." Далее Камю говорит об опастности комплекса невиновности. " Достоверность бога.- .. куда более притягательна, чем достоверность безнаказанной влас- ти злодеяния." Казалось бы, выбор нетруден. Но выбора нет, аб- сурд не освобождает от выбора, он привязывает к нему навсегда. Абсурд показывает лишь равноценность последствий любого выбора, если хотите, выявляет бесполезность угрызений совести. "Можно быть добродетельным из каприза." Сможет ли абсурд избавить че- ловека от этого замкнутого круга угрызений совести, когда стремление возвратить невинность мешает анализу "чистого выбо- ра", возвращая человека к согласию с собственными стенами? Абсурдный ум готов к расплате. " ...- Для него существует от- ветственность, но не существует вины. Более того он согласен, что прошлый опыт может быть основой для будущих действий." Единственная истина абсурда раскрывается и воплощается в конк- ретных людях. Итогом поисков абсурдного ума оказываются не пра- вила этики, а живые примеры. В этом, - может быть, главная гу- манистическая заслуга философии абсурда. Живой человек всегда значит для другого человека много больше, чем все придуманные "истины". Мы говорим о мире, в котором и мысли, и жизни лишены будущего, здесь для искусства выбраны лишь те герои, которые поставили своей целью исчерпание жизни. Абсурдное творчество. " В разреженном воздухе абсурда жизни таких героев могут длиться лишь благодаря нескольким глубоким мыслям, сила которых позволяет им дышать. В данном случае речь пойдет об особом чувстве верности." Можно добавить: и о чувстве верности автора своим героям, "верности правилам сражений". Детские поиски заб- вения и удовльствия отныне оставлены. Творчество, в том смысле, в каком оно способно их заменить, есть "по преимуществу абсурд- ная радость". Искусство является знаком смерти и в то же время приумножением опыта. Творить - значит жить вдвойне. Поэтому мы и завершаем разбор тем данного эссе обратившись к исполненной великолепия и в то же время ребячества вселенной творца. Ошибочно считать ее символической, полагать, будто произведение искусства может рассматриваться как убежище от абсурда. Произведение искусства впервые выводит наш ум за его пределы и ставит лицом к лицу с другим. Творчество отражает тот момент, когда рассуждение прек- ращается и на поверхность вырываются абсурдные страсти. В аб- сурдном рассуждении творчество следует за беспристрастностью и раскрывает ее. Хотелось бы закончить еще одной цитатой из эссе: " Старое про- тивопоставление искусства и философии достаточно произвольно. Если понимать его в узком смысле, то оно просто ложно. Единс- твенно приемлемый аргумент сводится здесь к установлению проти- воречия между философом, заключенным в сердцевину своей системы и художником, стоящим перед своим произведением. Но, подобно мыслителю, художник вовлекается в свою работу и в ней становит- ся самим собой. Это взаимовлияние творца и произведения образу- ет важнейшую проблему эстетики. Между дисциплинами, которые создаются человеком для понимания и любви, нет границ." ЛИТЕРАТУРА: 1.А.Камю "Миф о Сизифе.Эссе об Абсурде." пер. Руткевича в изд. "Сумерки богов", М. Политиздат, 1989.