Вопрос о соотношении искусства и философии сложен не
только потому,что он сложен по своему смыслу,но еще и потому,
что это соотношение исторически менялось. Для эпохи Возрожде-
ния не было ничего эпатирующего в том,что Леонардо да Винчи
называл живопись "истинной философией",поскольку живопись,по
его словам,самостоятельно обнимает первую истину.Аналогичная
миссия признавалась за поэзией и за архитектурой.Искусство в
эпоху Возрождения вмещало в себя весь состав фундаментальных
мыслей о мире,и поэтому оно шло рука об руку с философией.
Обособление эстетики,с одной стороны,и эмансипация фило-
софии от теологии - с другой,привели к необходимости установ-
ления более четкого соотношения между этими формами духовной
деятельности, так же как это происходило и в сфере соотноше-
ния исскуства и науки. Для ХЎХ века на первый план выдвину-
лась проблема иерархического строения здания гуманитарных
наук. Так,Шеллинг и романтизм вообще,ставя искусство (особен-
но музыку) выше науки, провозглашали его главенство и над
философией, а Гегель, наоборот, при всей признаваемой им зна-
чимости эстетического венчал здание самопознания абсолютной
идеи его высшей формой - философией.
Однако с кризисом рационализма изменился и тот смысл,ко-
торый привносился западной философией в вопрос о соотношении
искусства и философии. Стремление отчетливо развести эти фор-
мы и установить между ними иерархическую субординацию смени-
лось как бы возвратившейся исторической тенденцией к их сов-
мещению или даже почти отождествлению. Однако в отличие от
ушедших исторических эпох это очередное сближение исскуства
и философии происходило уже на иных основаниях.Уже не поэзия,
не живопись и не музыка, а художественная проза признавалась
естественной сферой этого содружества, и уже не искусство
уподоблялось философии, что предполагает где-то в своей глу-
бине большую значимость философии, но философия стала уподоб-
ляться художественной прозе,что,напротив, предполагает исход-
ное превосходство искусства (продолжение линии романтиков).
Сначала А.Шопенгауэр и Ф.Ницше , затем Г.Риккерт и А.Бергсон
объединили философию и искусство на том основании, что они
одинаково далеко отстоят от практики и что то и другое есть
целостное "созерцающее" постижение жизни, использующее не
столько логику понятий, сколько иррациональную интуицию. Пло-
дом этого совмещения стал новый жанр литературы - "интеллек-
туальная романистика" (Т.Манн и другие). Естественно, что та-
кое сближение осуществлялось только в рамках тех направлений
философии, которые строились на тезисе о бессилии логико-
понятийных познавательных средств и потому неизбежно должны
были ориентироваться на "сверхпонятийные" - художественные -
способы постижения истины.Таково было, например, направление
экзистенциализма, в русле которого творили А.Камю, Г.Марсель,
и Ж.П.Сартр; их философские сочинения были насквозь художест-
венны, а художественные - насквозь философичны.
Вопрос о соотношении искусства и философии действитель-
но является очень сложным и многоплановым. Между этими двумя
видами духовной деятельности человека, несомненно, есть глу-
бокое родство,но нет полного внутреннего тождества.Философия
и искусство, как говорил М.М.Бахтин,"нераздельны,но и неслия-
нны". Совместно противостоя на современном этапе развития
культуры науке благодаря отсутствию у них конкретного объек-
та познания, эти формы духовной деятельности все же противо-
поставимы с точки зрения своих познавательных средств, конеч-
ной цели и своего языка. Философия в этом смысле ближе к
науке - она тяготеет к логико-понятийному аппарату, к систе-
матичности, к тому, чтобы высветить свои выводы в рациональ-
но-воспроизводимых формах рассуждения. Исскуство же в принци-
пе ориентировано на образно-символические формы познания и
выражения, которые не предполагают своей рассудочной вос-
производимости. Раскрыть и прокоментировать смысл образа или
символа можно только с помощью другого (изоморфного) символа
или образа. Растворить смысл образа в понятиях невозможно,
как невозможно и лишить его индивидуально-личностной окраски
путем обобщающей абстракции. Возможна лишь относительная ра-
ционализация смысла образа или символа, но при этом сразу же
изменится и познавательная парадигма : из сферы искусства
данный смысл, подвергшийся рационализации, сразу же перейдет
в область науки и философии.
Исскуство и философия, таким образом - это взаимозависи-
мые, но различные формы общественного сознания, которые, не-
смотря на всю близость (но не тождественность) своих содержа-
тельных областей, на свою равную направленность на предельно
общие вопросы духа и бытия, отличаются методом познания и вы-
ражения. Философия, в сущности, может быть (хотя это и не
всегда так) растворена в понятиях и подана в безличной форме
(хотя бы в педагогических целях), искусство же не поддается
такому - педагогическому - растворению и обезличиванию.Здесь
схвачены как бы разные модусы человеческого сознания,его раз-
ные состояния и разные по форме виды деятельности. Это много-
различие духовных состояний - одно из самых ценных свойств
человеческого сознания.Унификация смыслов,их сведение к одно-
му знаменателю обедняет как сами смыслы,так и самого унифика-
тора.
Сказанное, конечно, не значит, что художественная проза
не должна "философствовать", а философия должна оперировать
только сухими рассудочными схемами. Любое сближение противо-
положностей рождает новое, третье, качество, не аннулируя ис-
ходную пару. Так, "интеллектуальная романистика", обогатив
европейскую культуру именами Т.Манна и Ж.П.Сартра, отнюдь не
"отменила" тем самым "внероманную" философию и "внефилософ-
скую" прозу.Культура живет в своих самых разных формах и раз-
новидностях, и она только выигрывает в этом богатстве от пе-
риодически возникающих скрещений. Искусство и философия по-
разному - в этом и состоит их ценность - удовлетворяют выс-
шие потребности духа.Чем свободней и многоразличней духовная
жизнь общества, тем естественней и органичней оно развивает-
ся.
В общем плане проблема соотношения целого и его частей
традиционно предполагала решение таких вопросов, как :
1).Является ли целое суммой частей или оно есть нечто качест-
венно иное.
2).Что чему предшествует - часть целому или целое части.
3).Какова связь между целым и его частями, а также между са-
мими этими частями внутри целого - имеет ли эта связь при-
чинный характер.
4).Познается ли целое через части или же части могут быть
познаны лишь на основе знания о включающим их в себя
целом.
Вплоть до повсеместного распостранения системного под-
хода все эти главные во
тивно, либо идеалистически-интегративно.
Попытаемся ответить на четыре поставленных вопроса с
диалектико-материалистических позиций.Вопрос первый : как со-
относятся целое и его части? Целое представляет собой такое
единство своих частей, которое обладает новыми качественными
свойствами, никак не выводимыми из составляющих его частей.
Возьмем молекулу воды. Это пример сравнительно простой систе-
мы. Сам по себе водород, два атома которого образуют эту сис-
тему, горит, а кислород, один атом которого входит в нее,под-
держивает горение. Система же, образуемая из этих элементов,
вызвала к жизни совсем иное, именно интегративное свойство:
вода гасит огонь. Атомы всех химических элементов,образуя мо-
лекулы и входя в такие системы,как органы и другие структуры
организма человека, обретают новые интегративные, то есть за-
висящие от объемлющего их целого, свойства,которые поднимают
структурную организацию материи на иной уровень.
Еще Сократ заметил, что лицо связывает в единое целое
свои части : губы, рот, нос, глаза, уши, подбородок, щеки. И
как бы ни различались по виду и по функциям все части лица,и
как бы ни были сходны, сами по себе они не образуют лица.
Лицо есть нечто единое, целое. Оно неразделимо и несводимо к
тем частям, из которых состоит,без потери своей качественной
определенности как именно лица. Оно объединяет части, охваты-
вает их все и образует уникальное целое, обладающее новыми
интегративными свойствами. В двуполых биологических видах ни
одна отдельная особь не может дать потомства без участия осо-
би другого пола, и это не простая сумма ранее разрозненных
свойств,а следствие их интегративного,целостного объединения.
Итак, целое - это такая сущность, которая не сводится к
простой сумме составляющих ее частей.
Как же соотносятся качества целого и частей? Целое ус-
тойчивей своих частей. По отношению к ним оно выступает в ви-
де своего рода "каркаса",который обладает большой относитель-
ной устойчивостью. Это похоже на костер : дрова подкладывают-
ся, сгорают и улетучиваются, а пламя в целом остается.
Однако и целое не вечно : будучи выражением момента от-
носительной устойчивости бытия, оно не является вместе с тем
абсолютно неизменной сущностью. Принцип развития как раз и
заключает в себе идею качественных сдвигов в области устойчи-
вых целостных структур, в то время как текучесть частей цело-
го, их материальная неустойчивость и постоянное изменение
своего вещественного состава не являются атрибутами развития,
но только - показателями постоянно происходящих в природе из-
менений.
Из выше сказанного уже ясно, что постановка вопроса о
том, что предшествует: часть - целому или целое - части (воп-
рос второй), метафизична в своей основе, и это отмечал уже
Гегель. О предшествовании речь может идти только в случае,
если целое понимается идеалистически : как нечто предшествую-
щее возникновению материи вообще в качестве ее источника и
(или) прообраза. В случае же, если категории части и целого
имеют равноправное онтологическое толкование как атрибуты са-
мого бытия, то ни части (в качестве именно частей данного це-
лого) не существуют до и без целого, ни целое не существует
до и вне своих частей. Таким образом, категории целого и час-
ти
с другом, причем это соотношение носит характер
тей, так и самого целого.
Из такой соотносительной природы категорий части и цело-
го, подчеркивающей их одновременность, вытекает и ответ на
третий вопрос - о характере связи между целым и его частями,
а также между частями внутри самого целого. Известно, что в
системах действует принцип симметричной взаимозависимости,на-
зываемый в науке принципом функциональной корреляции (соот-
ветствия). Ни одна часть не может измениться без того, чтобы
не изменились другие части, и это изменение носит синхронный
характер. Действующая в системном целом обратная связь обес-
печивает устойчивость целого в пределах данной качественной
определенности. Наряду с корреляцией в системном целом дей-
ствует также и субординационная связь, отражающая сложное
внутреннее устройство системы, где одни части по своей зна-
чимости могут уступать другим и подчиняться им в общем деле
сплочения всех элементов в единое целое. Выражая тип связи
между сосуществующими в целом явлениями, корреляция и субор-
динация отнюдь не отрицают детерминизма вообще, а вместе с
тем и генетического причинного детерминизма,который в данном
случае выступает как опосредствованый иными системными прин-
ципами, в силу чего действие может выражаться в форме кор-
релятивных зависимостей (вуалирующих причинную связь).
Наконец, ответим на четвертый вопрос - о гносеологичес-
кой значимости категорий целого и части. Что через что поз-
нается:целое через свои части или части через целое? И здесь
своя диалектика: познание частей и целого осуществляется
одновременно. Выделяя части, мы сразу же познаем их не как
обособленные явления, взятые сами по себе,а как именно части
данного целого. С другой стороны, познавая целое, мы также
сразу же имеем в виду и его разделенность на части. Без час-
тей нет целого, без целого нет частей. Целое есть
выделяем в нем соответствующие части и выясняем характер их
связи.Однако недостаточно изучить части без их связи с целым:
знающий только части еще не знает целого. Так,отдельный кадр
в кино можно понять по-настоящему, лишь как элемент всей кар-
тины в целом. С другой стороны, обилие частностей может зас-
лонить целое. Это характерная черта эмпиризма.
Вопрос о гносеологической значимости категорий части и
целого наиболее важен в методологическом отношении, ибо он
позволяет адекватно осмыслить эвристическую значимость прин-
ципа редукции (сведения сложного к более простому) с тем,что-
бы избежать опасности редукционизма. Редукционизм далеко не
однозначен, он имеет многообразные формы, однако во всех слу-
чаях следует видеть его ограниченность и необходимость пере-
хода к интегративности (то есть к системному подходу) как
способу реконструкции "разрушенной" целостности. Принцип ре-
дукции имеет смысл только как рабочий инструмент познания,
применяемый для достижения сознательно поставленных промежу-
точных целей. Зрелый и изощренный ум схватывает события с са-
мого начала в целом, наблюдает их как бы сверху, улавливая
общую суть единого, а потом уже вникает в детали,с тем чтобы
осмыслить целое во всей его внутренне дифференцированной глу-
бине - сущностно.
1.Спиркин А.Г. Основы философии.Учебное пособие.- Москва,1988
2.Введение в философию.Учебник для высших заведений.- Москва,
1989
3.Философия, 100 экзаменационных ответов. Экзаменационный
экспресс-справочник.- Ростов-на-Дону, "Март",1999