Петр Абеляр. "Познай самого себя"

Петр Абеляр. "Познай самого себя"

А.А. Гусейнов

Трактат знаменитого схоластика написан в 1132-1135 гг. В нем Абеляр различает понятия "порока", "греха", "намерения" и "действия". Прежде всего дается определение нравов (mores) - они представляют собой пороки или подвиги души, которые делают нас склонными к дурным или добрым делам. Нравы склоняют волю к действиям. Поскольку пороки и добродетели оказываются свойственными не только душе, но и телу, то в их определении Абеляр опирается на традиционное античное понимание добродетели как естественной "добротности", функциональной пригодности и здоровья. Существуют такие добродетели и пороки, которые нравов не затрагивают, т.е. не удостаиваются ни похвалы, ни порицания, например, острота ума или забывчивость. Человек может быть порочным, даже не проявляя это свойство в поступках (гневливость, сладострастие).

С этим натуралистическим представлением о нравственных качествах связано понимание Абеляром греха - если порок есть то, благодаря чему мы склоняемся к прегрешению, т.е. то, что заставляет нас сочувствовать тому, что запретно, то грех представляет собой само сочувствие или согласие воли на это [1]. А это означает презирать Творца, т.е. не делать ради него того, что надлежит. Теоцентрическая мотивация становится у Абеляра фундаментом морального действия. Отождествляя волю со способностью желания, он при этом не признает злую волю источником греха, так же как добрую волю началом добродетели, обосновывая свое мнение тем, что в этом случае грех будет причастен не только небытию, но и бытию. Грех же на самом деле есть отсутствие бытия, и субстанции греха быть не может, даже в злой воле. Это рассуждение направлено против аристотелевской традиции в понимании концепции добродетели и порока как некоторых складов души (у Фомы Аквинского это habitus - расположение). Грех - это слабость воли. Отсюда и заключение, что его можно совершить и без злой воли, как бы непроизвольно. В свою очередь, злая воля ("желание недозволенного") может быть обуздана и подчинена Божьей воле. Что же тогда в этом случае является источником греха, сли не воля? Поскольку грех есть согласие с порочным желанием, то отсюда следует, что он представляет собой акт разума - судящей способности.

1 Абеляр Петр. Теологические трактаты. М., 1995. С. 249.

Абеляр вносит в этику свойственные его образу мышления интеллектуальные мотивы: разум определяет пороки и добродетели души так, что соглашается или нет с порочными или добродетельными стремлениями воли. В этом трактате содержится скрытая полемика с известной нам мыслью Ансельма Кентерберийского о добровольности любого сознательного действия - ведь в это

м случае, возражает Абеляр, "пришлось бы назвать добровольным то, что происходит в результате любого воления" [1], в том числе и убийство при самозащите. Но ведь при этом у убийцы не было желания (злой воли) совершить данное преступление, а грех был только в согласии разума на него. Ансельм, наверное, возразил бы на это: А разве разум не изъявил в данном проступке свою волю? Действительно, получается, что разум, вынося свои решения независимо от воли, берет на себя функцию волевого начала. Моральное самоопределение превращается у Абеляра прежде всего в интеллектуальную процедуру.

К двум названным элементам морального деяния - воле и разуму - Абеляр присоединяет и сам поступок, т.е. предметное действие. Сами по себе поступки оказываются в моральном смысле нейтральными: "не в поступке, а в намерении (intentio) состоит заслуга или подвиг" и "ничто не может загрязнить душу, кроме принадлежащего ей, то есть согласия"; "воля и согласие всегда в нашей власти" (рассуждения, близкие стоицизму). Моральное качество поступка определяется исключительно намерением, имеющим своей целью угодить Богу, т.е. религиозным мотивом. Абеляр правильно отмечает, что одно и то же деяние может совершаться по абсолютно разным мотивам. В целом он выделяет четыре составляющих греха - "изъян души, толкающий к прегрешению, затем самый грех, который мы усмотрели в согласии на зло, то есть в презрении к Богу, далее волю, направленную на зло, и, наконец, злокозненный поступок" [2].

1 Абеляр Петр. Тео-логические трактаты. С. 225.

2 Там же. С. 280.

Поскольку результат поступка сам по себе не может определять его нравственную оценку, делается недопустимый для христианского мыслителя вывод: невежество и связанное с ним неверие не могут быть вменены в грех; незнание истинного Бога снимает обвинения в грехе даже с тех, кто преследовал христианских мучеников и даже Христа - ведь они верили, что творят богоугодное дело. Абеляр высказывает парадоксальную мысль, что эти злодеи совершили лишь "грех деяния", и их грех был бы более тяжким, если бы они вопреки сознанию проявили пощаду к тем, кого, как они считали, нужно преследовать. Правда, принимая к сведению практику церкви, он все же соглашается, что для людей сознательных неверие преграждает доступ к вечной жизни - этим самым грех рождается не из презрения к Богу, а из самого поступка [1]. Люди, не верящие в Евангелие, не получающие святых даров, оказываются вне церкви и объективно не смогут получить спасение (согласно известной формуле "вне церкви нет спасения"), хотя в моральном смысле они безгрешны. Этика Абеляра в который раз обнаруживает коллизию религиозных и нравственных начал.

1 Абеляр Петр. Теологические трактаты. С. 278-279.