Илона Бoнивeлл (Ilona Boniwell), вице-президент Международной ассоциации позитивной психологии, старший преподаватель Университета восточного Лондона (University of East London).
Мудрость — это то, что помогает нам справиться со сложными и требующими напряжения всех сил ситуациями.
Стратегии преодоления — это то, к чему мы прибегаем сознательно, но, как утверждают психоаналитики, существуют еще и бессознательные процессы, помогающиенам оправиться от стресса. Эти бессознательные процессы, названные адаптивными защитными механизмами, — вещь позитивная и очень полезная. Среди них: предвидение, чувство принадлежности, юмор, самоутверждение, самонаблюдение, сублимация и подавление. Приведем несколько примеров. Предвидение эмоционально готовит нас к потенциально неблагоприятным исходам сложных ситуаций. Чувство принадлежности заставляет нас снять трубку и поболтать с другом или подругой о том, какой тяжелый у нас был день, не используя это как сознательную стратегию преодоления. Переосмысление неприятных ситуаций как смешных — распространенный и очень эффективный прием. Сублимация позволяет нам преобразовывать негативные реакции (например, агрессию) или сильные природные побуждения (например, сексуальное желание) в конструктивную деятельность. Все эти виды защиты обычно развиваются и становятся более эффективными с течением времени. Чем больше мы их используем, тем выше будет наша способность к адаптации и устойчивость.
Мы ежедневно имеем дело со стрессом, который бывает более и менее сильным. Однако иногда мы оказываемся лицом к лицу с травмирующими событиями, способными навсегда изменить ход нашей жизни. Это могло быть цунами, унесшее или сломавшее жизни тысяч людей 26 декабря 2004 года, сексуальные домогательства, терминальная стадия рака, потеря любимого человека или ребенка, сгоревший дом или тяжелое увечье...
Эти (и, к сожалению, многие другие страшные события) могут вдребезги разбить нашу картину мира. Некоторые наши представления (например, что люди хорошие или что мир справедлив) могут не выдержать такой проверки, многие цели могут утратить актуальность и смысл. Тем не менее, даже если такое происходит, некоторые люди, пройдя через подобные испытания, что-то в них приобретают. Этот феномен называется посттравматическим ростом. Многие люди чувствуют, что после несчастья стали гораздо сильнее, больше верят в себя и свои способности. Другие говорят, что у них улучшились и укрепились отношения с людьми (травма часто служит лакмусовой бумажкой, выявляющей ценность наших отношений), или сообщают о более сильном чувстве сострадания к людям, оказавшимся в подобной ситуации. Иногда люди начинают заново ценить то, что имеют, даже какие-то мелочи жизни, которые мы слишком часто считаем чем-то само собой разумеющимся. Более того, некоторые люди вследствие несчастья обретают смысл жизни или веру, что ведет к появлению у них более гармоничного и дающего удовлетворение мировоззрения и жизненной философии.
Как же перейти от травматических переживаний к личностному росту? Обычно все начинается с попытки придать смысл тому, что случилось. Это происходит почти автоматически, когда люди пытаются определить, какие шаги и какие совпадения привели к этому событию. Дальше делается попытка воссоздать смысл жизни в целом: происходит когнитивное реструктурирование. Внутренний мир должен быть построен заново, и часто в нем происходят большие перемены — в мировоззрении и даже в представлении о себе. Здесь мы имеем дело с более осознанным процессом. Если этого процесса нет, человек, возможно, не сможет смириться с тем, что произошло, и будет уязвим для негативных событий в будущем.
Психиатр Виктор Франкл, написавший книгу «Человек в поисках смысла» о своем опыте жизни в нацистском концентрационном лагере, был уверен, что решающим фактором успешной адаптации человека к несчастью является его отношение ( attitude). «У человека можно забрать все, кроме... последней из человеческих свобод — свободы выбирать свое отношение к любым обстоятельствам, выбирать собственный путь». Если травматическая ситуация осмысляется как вызов, у человека с большей вероятностью произойдет посттравматический рост.
Наконец, другим важнейшим фактором является межличностная поддержка. С помощью множества сочувствующих нам людей и общения с ними, в котором мы можем раскрываться и расти, у нас больше шансов н
Именно баланс между приобретениями и потерями может приводить к наилучшему приспособлению. Это, конечно, не значит, что для роста необходима травма. В травме как таковой нет и не может быть ничего хорошего, но она может повлечь за собой важные личностные изменения. Более того, человек даже может стать мудрее в результате посттравматического роста.
Мудрость может благоприятствовать посттравматическому росту, а может вырастать из него, хотя, конечно, не обязательно пережить травматические события, чтобы стать мудрым.В настоящее время в психологии существуют две доминирующие теории мудрости: парадигма Берлинской группы изучения мудрости и теория Стернберга.
Парадигма Берлинской группы изучения мудрости
Эта научная парадигма определяет мудрость как знание об основополагающих прагматических сторонах жизни, в том числе интерес к жизненному поведению, к цели и смыслу жизни.
Считается, что мудрость должна отвечать пяти критериям:
обширные знания прагматики (или фактов) жизни, по-настоящему высокий уровень информированности;
обширные знания о том, как использовать эту прагматику, — «ноу-хау» в области принятия решений, разрешения конфликтов и т. д.;
знание многих жизненных тем и ситуаций, таких, как я сам(а), семья, школа, работа, и понимание того, как они связаны между собой, как они меняют друг друга и влияют друг на друга;
признание различий в верованиях и ценностях и толерантное отношение к этим различиям (это не равносильно нравственному релятивизму);
признание существования неопределенности и умение справляться с ней, толерантное отношение к неоднозначности (согласие с тем, что у знания есть границы и мы никогда не сможем со стопроцентной точностью предсказать, что произойдет в будущем).
Человек, обладающий глубоким знанием жизни, может считаться мудрым, если отвечает всем этим пяти критериям.
Важно, что мудрость не зависит от высокого уровня когнитивных или технических познаний. Мудрость — это сочетание интеллектуальных качеств с глубоким пониманием эмоций и мотивации. Опыт решения сложных жизненных проблем (и соответствующая натренированность) стимулируют развитие мудрости.
Исследователи из Берлинской группы изучения мудрости обнаружили, что вопреки распространенному мнению мудростью может обладать человек любого возраста. Она стремительно растет в отрочестве и юности, но может перестать меняться в зрелом возрасте.
Теория Стернберга: мудрость как баланс
Согласно этой теории, мудрость представляет собой сочетание практического интеллекта и неявного знания, применяемое к решению проблем с целью достичь общего блага. Этот имплицитный элемент, на который обращал внимание еще Аристотель, Стернберг интерпретирует как гибкость и способность улавливать нюансы, которые нельзя усвоить ни из какого формализованного свода правил. Эта теория придает большое значение балансу как критерию мудрости.
Например, мудрость подразумевает сохранение баланса между множественными интересами, включая внутриличностные (собственные), межличностные (людей вокруг) и внеличностные (вещи, которые были бы хороши для всех, интересы крупных организацийобщества, страны, окружающей среды). Мудрость также включает баланс между способами реагирования на ситуацию и окружающую обстановку. Например, столкнувшись с некоей ситуацией, мы можем приспособиться к ней, придать ей такую форму, чтобы она приспособилась к нам, или выбрать новую окружающую обстановку, которая больше соответствует нашим потребностям и действиям.
Мудрость обычно требуется в ситуации, когда нужно справиться со сложными проблемами, затрагивающими множество конкурирующих интересов и допускающими множество стратегий реагирования. Плодом мудрости является суждение или совет относительно того, как можно решить эти проблемы в интересах общего блага.
***
Обе представленные выше модели имеют свои достоинства. Акцент на балансе, безусловно, важен, однако понятие «общего блага» несет в себе скрытую оценку. Берлинская парадигма кажется достаточно полной, но ей недостает важнейшего имплицитного компонента мудрости. И ни одна из моделей не говорит нам о том, что может являться одной из важнейших составляющих мудрости, — о способности предвидеть долгосрочные последствия своих действий.