Священник Георгий Завершинский
Крещение.
Если в России, например, мы спросим у взрослого человека о том, крещен ли он, то чаще всего услышим вполне определенный точный ответ: «Конечно». Когда, продолжая этот разговор, мы отметим: «Значит, Вы – христианин», то нас могут столь же определенно поставить на место: «Ну что Вы, я – православный». Так, не задумываясь, мы иногда проводим границу между традицией, знакомой и близкой нам в образах и символах, и христианской верой, которая в этой традиции раскрывается. Вера и традиция неразлучны, как, например, разум и чувства человека. Постигнув что-то своим разумом, мы получаем удовлетворение и радость через наши чувства. И, наоборот, чувственное восприятие окружающего мира подталкивает нас к осознанию его разумного содержания.
Можно сказать, что православная традиция начинается и заканчивается верой. Впервые почувствовав веру, взрослый человек сознательно решает принять таинство Крещения. С верой он приступает ко всем церковным таинствам и молитвам. Вера сопровождает христианина всю жизнь, потому что веру дает Бог. И когда вера слабеет или затухает в нас, любовь и надежда дают новый живительный импульс, пробуждая наш разум к активному осознанию своей веры. Нелегко было бы вновь и вновь обретать веру, если бы не было православной традиции, которая ощутимым образом затрагивает чувства человека, в образах напоминая о реальности Бога и Его Церкви. Православный образ – икона, как самое верное выражение христианской традиции, не дает человеку до конца исказить веру, сбиться с пути и потеряться. К иконе нечего добавить или отнять. Лик Божий, глядя на нас с иконы без всякого осуждения и порицания за наши ошибки, выражает самую суть истины о любви Бога к человеку, раскрывшейся в Боговоплощении. Эта любовь деятельна и ощутима. Первым плодом ее является рождение человека от воды и Духа, то есть Крещение.
Когда к таинству Крещения приносят младенцев, это как нельзя больше свидетельствует о возникающем доверии людей к Богу, так как родители приносят и передают Богу самое дорогое, что у них есть – дитя, которое для матери и отца должно быть дороже всех земных сокровищ и состояний. И Бог многократно воздает человеку в ответ на его веру и любовь, Он возвращает это дитя родителям, омыв, освятив, благословив и приняв его в Небесное Царство. Что это означает для нас с вами? Как это можно понять и как правильно отнестись к таинству Крещения? Что следует делать человеку, принявшему это таинство?
Вхождение человека в Церковь начинается с Крещения. Уже само решение о том, чтобы принять Крещение самому или крестить своих детей, как мы уже отметили, является результатом благодатного действия любви Бога к человеку. По-разному это проявляется среди людей, но результат один и тот же – рождение нового «гражданина» Царствия Божия, которое совершает Сам Бог. Не сразу ощущается этот результат в жизни человека, будь то взрослый или младенец. Не следует ждать каких либо внешних перемен или чего-то такого, что вдруг само по себе изменит нашу жизнь, сделает ее лучше и чище без всякого труда и усилий с нашей стороны. Однако, несомненно, что-то происходит, потому что совершенно новое, неизъяснимое чувство наполняет жизнь человека новым смыслом. В сердце звучит призыв, приглашение, на которое нужно ответить, иначе, спустя какое-то время, все происшедшее вновь может затянуться пеленой забвения и бесчувствия к Богу. Тогда на долгие годы пропадет интерес к Церкви и таинствам, и жизнь пойдет так, как будто она не была затронута благодатью Крещения. Однако и в этом случае нельзя отступать и опускать руки, потому что когда-то свершившийся факт нашего Крещения остается непреложным. Даже если человек отречется от Бога, Бог не оставит человека никогда, Он «не до конца прогневается и не вовек враждует» и потому будет ожидать нашего покаяния всегда. Для этого и дана целая жизнь человеку, чтобы он искал Бога, и, обретя Его в своем сердце, стал вместе с Богом трудиться над самим собой, чтобы вера не ослабела и любовь не угасла.
Сотрудничество человека с Богом, деятельное участие в Божием замысле спасения делает жизнь человека осмысленной и перспективной. Многие из тех трудностей, которые человек встречает на своем жизненном пути, становятся преодолимыми. И преодолевая их, мы обретаем все большую уверенность и осознание истинности обретенного пути с Богом. В противном случае жизнь может оказаться состоящей лишь из потерь и временных обретений, за которыми опять следуют утраты, что, конечно, никогда не сможет удовлетворить человеческий разум в поисках смысла жизни. Пока мы идем своим путем, Бог молчит и ожидает, давая нам исчерпать свои возможности и убедиться, что они не беспредельны. Это часть Божественной педагогики, воспитания человека. Но, в отличие от человеческого воспитания, имеющего чаще всего внешний, принудительный характер, Бог воспитывает нас любовью. Родившись во плоти, Он Сам проходит весь жизненный путь человека: от триумфального успеха до полного отречения и предательства даже самых близких и дорогих людей. Именно потому, что Бог прошел все это Сам, Он может помочь человеку изнутри самого человека, зная человека лучше него самого.
С Крещения Господня начинается полное вхождение Бога в человеческую жизнь, и человек обретает возможность стать причастником Божественной жизни. Христос крестился, чтобы мог креститься каждый человек, чтобы он мог очиститься, омыться той водой, которую Бог однажды освятил Своим вхождением в нее и принятием Крещения от рук Иоанна. Дух Божий, сошедший на Иисуса Христа после Крещения, засвидетельствовал Его Божество и благоволение Бога Отца, бывшее на Нем. Так совершилось откровение Бога-Троицы, Который Сам пожелал так открыться человеку, чтобы ему стала доступна Божественная любовь. Таинство Духа Божия, в церковной традиции следующее за таинством Крещения, называется Миропомазанием или личной пятидесятницей, потому что исторически для человека полнота даров Духа раскрылась в день Пятидесятницы или Троицы, после Воскресения и Вознесения Христа. Однако уже в Крещении на Иордане Иисус Христос явился миру как Сын Божий, на Котором подобно голубю почил Святой Дух. Поэтому в православной традиции таинство Крещения во имя Отца, Сына и Святого Духа и таинство Миропомазания совершаются одно за другим без перерыва во времени.
Практическим осуществлением нашей веры и следствием Крещения и Миропомазания является участие человека в церковных таинствах. Центральным и образующим среди них является таинство Евхаристии. Для участия в этом таинстве собственно и совершается Крещение. Не все и не всегда, к сожалению, осознают, что реально быть православным христианином невозможно, если человек не причащается за Божественной Евхаристией.
Миропомазание.
О том, что новорожденного младенца нужно будет скоро крестить, знает большинство родителей, вне зависимости от того, являются они сами достаточно знающими и опытными в церковном смысле людьми или нет. Кто из мам, пап, бабушек или дедушек не хочет, чтобы их любимое чадо обрело небесного покровителя и было ограждено от всякого «сглаза, порчи» или болезни? Кому не будет радостно и приятно осознавать, что хоть сам он или она и не слишком тянутся к Церкви, но вот их дочь или сын уже наверстают упущенное родителями и вырастут в вере? Тогда уже жизнь у них наверняка сложится удачно и счастливо! В таком случае и нам, родителям, от счастья наших детей, может быть, что-нибудь перепадет.
Иногда нас поражает в себе самих такая духовная безалаберность, такая отстраненность от своей собственной жизни и веры. Пусть «где-то кто-то когда-нибудь», но пока не я, еще не настало время, еще не пришел срок моей веры, вот «выйду на пенсию», тогда, может быть, займусь. А сейчас пока пусть покрестят моего ребенка, «может, хоть болеть не будет». А уж я как-нибудь сам, своим умом проживу. Проходит год за годом, а в жизни что-то важное так и не происходит, остается ощущение недосказанного, недоделанного, непережитого. Мы успокаиваемся, говоря себе, что живем для своих детей, а уж они будут жить лучше, полнее и проживут вместе со своей жизнью и ту недоставшуюся нам часть.
Может быть так и устроен мир, что родители живут для своих детей и внуков, а те, в свою очередь, будут жить для своих? Может быть, действительно, смысл нашей жизни только лишь в том, чтобы родить детей и устроить их жизнь лучше нашей собственной? Но если бы это было так, то где же тогда конец этой цепи длиной в человеческую историю? Когда закончится перепоручение ответа на насущный вопрос и перекладывание ответственности за этот ответ от одного поколения на другое? Кто и когда возьмет на себя бремя ответственности сказать, что он знает, откуда пришел, зачем и куда идет? Если бы мы даже ничего не знали о Христе, то, наверное, подумали бы, что только Кто-то Высший, Сверхразумный, Сверхосведомленный может сделать это. Если Он есть. Но если бы Его не было, то не было бы и самого вопроса, потому что некому было бы его даже поставить.
Однажды в человеческой истории один Человек сказал, что Он знает Своего Отца Небесного, также как и Отец знает Его. Сказать эти слова никто и никогда не осмеливался ни до, ни после Христа. Поэтому они были и остаются невыносимыми для многих. Поэтому люди восстали на Христа и распяли Его. Поэтому Бог воскресил Его. Бог не наказал преступников, безмерно оскорбивших Его, Он только воскресил Своего Сына, потому что любит Его. Бог любит и тех преступников, только они пока об этом не знают, потому что всегда перекладывали ответственность на других, а любить не научились. Для того и пошел Христос на смерть, чтобы человек научился любить и принял эту любовь как факт бытия своего личного, а не только своих детей и внуков. Он пошел на смерть, чтобы воскреснуть и дать всем верующим в Него вместе с ответом на насущный вопрос и осуществление всего желаемого в жизни.
Мы просим у Бога помощи, разрешения жизненных проблем, здоровья и долголетия нам и нашим детям. Если мы просим с верой, то Господь дает все желаемое и даже «сверх того». Вот об этом «сверх того» стоит поговорить. Когда мы обращаемся с просьбой, скорее всего мы не знаем, что просим. Представим себе, что мы вдруг предстали перед могущественным правителем: царем, королем или президентом Соединенных Штатов. И нам говорят, что «сегодня твой день – проси, что хочешь, и все будет тебе». Станет ли кто просить о чем-то малозначимом, преходящем, о том, что сегодня есть, а завтра кончится. Наверное, мы, напрягая свой разум и чувства, постараемся попросить о чем-то существенном, чтобы, пользуясь случаем, обеспечить себе счастье на всю жизнь. Ведь во власти этого правителя дать нам это. Насколько же больше нам может и хочет дать Бог! Поэтому «сверх того» – это не малая прибавка к нашему желанию, а дар того великого и главного, о чем мы, возможно, и не подозреваем. Прося у Бога с верой многого, мы получаем несравненно большее, то есть то, что никогда не кончится и всегда будет приносить нам счастье. Это большее есть дар Духа Святого, Утешителя, Духа истины. Придя, этот Дух открывает нам правду о Христе, Человеке, Который знает откуда пришел и куда идет, потому что идет «к Своему Отцу и Отцу нашему, Богу Своему и Богу нашему». Следуя в Духе за Христом, человек восходит к Богу вместе с Ним. Первый раз об этом Церковь нам сообщает в таинстве Миропомазания, следующем сразу за Крещением.
На пятидесятый день после Своего Воскресения Господь послал Своего Духа апостолам, тем самым основав Свою Церковь. Так в церковном таинстве Миропомазания каждый вновь крещеный человек лично приобщается того же самого Духа. Это означает, что далее вся жизнь может быть исполнена этого Духа, если мы не будем препятствовать этому. Как воздвигаются препятствия для действия Духа, многие догадываются, поскольку у человека есть такой «орган» как совесть, исследуя которую, мы можем начать внутри самих себя различать, что для нас есть недостойное или неполезное в духовном смысле. Таким образом, таинство Миропомазания, или действия Святого Духа, простирается на всю нашу жизнь, помогая, когда это необходимо, понять и осознать свой грех, чтобы приступить к еще одному церковному таинству – Покаяния. Конечно, строго говоря, внешнее различие таинств является условным, ведь Дух един. Однако действия Духа различны, и человек воспринимает их различным образом, поэтому Церковью и были установлены различные молитвы и чинопоследования для различных таинств.
Покаяние.
Покаянное чувство зарождается в глубине человеческой души таинственным, непостижимым образом. Будто открывается внутри какое-то окно или другой источник света, который вдруг нам высвечивает самих себя в таком виде, что сначала становится невероятно стыдно, горько и даже больно от своей собственной жизни. Этот первый момент и есть начало таинства покаяния. Внезапно или постепенно, но мы начинаем осознавать себя далеко не тем самодостаточным, самоуспокоенным человеком, который знает, что ему в этой жизни нужно и как этого достичь. Что-то более и более беспокоит нас, задевая самые сокровенные струны души. Куда-то исчезают те ориентиры в жизни, на которые мы когда-то опирались и которые полагали незыблемым основанием нашего, да и не только нашего, но вообще всякого человеческого существования.
Дело в том, что так мы считали, когда не задумывались по-настоящему, а живет ли кто-то еще на свете кроме меня? Мир существовал для меня одного, все оборачивалось только вокруг меня и моего к этому отношения. Даже близкие и родные люди, те, кого я, кажется, безусловно люблю и уважаю, существовали для меня, на самом деле, только в зависимости от их отношения ко мне. Так, например, если я с кем-то из них в ссоре, то любовь кончена, и этот человек перестает существовать для меня. Пока что-то не произойдет, и наши отношения не восстановятся, его для меня нет, хотя действительность оказывается совсем иной. Действительность такова, что и меня, может статься, для кого-то не существует, и я, может быть, кому-то неприятен, нехорош или даже противен. В действительности моя малейшая неприязнь к кому-то должна стать индикатором того, что внутри меня самого что-то неладно. Стоит только задуматься над этим, взглянуть на себя как бы со стороны, и начнет приоткрываться то окно, о котором мы уже начали говорить.
Это окно – наша совесть. Она есть у каждого человека. Это, по сути, то измерение нашей души, в котором нам доступно видеть и слышать Бога. Бог проливает свет на нашу жизнь через приоткрытое окно нашей совести. Подобно тому, как на рассвете хочется отдернуть штору, чтобы лучи раннего солнца осветили наш дом, так у нас безотчетно возникает желание приоткрыть окно своей совести и увидеть правду о самих себе. Однако часто в доме нашей души оказывается беспорядок, много пыли, ненужного хлама, а возможно там живут какие-то незваные гости, о существовании которых мы даже и не подозревали. Тогда возникает желание поскорее что-то сделать – вытереть пыль, навести порядок, выбросить ненужный хлам и попросить непрошеных гостей оставить наш дом. Вместе с этим желанием приходит чувство стыда и опасения, что кто-то вдруг внезапно войдет и увидит весь этот хаос в нашем доме. Или вдруг уже кто-то, кого мы давно ждем, вошел в этот дом и вместе с нами наблюдает его состояние? Вот тогда, вероятно, захочется попросить прощения у этого человека, а может, преодолевая стыд, и обратиться к нему за помощью. Вместе нам проще будет навести порядок.
Теперь представим себе, что этот запущенный дом, в котором мы живем, принадлежит другому хозяину, а нам его дали только во временное пользование. Мы не строили и не приобретали его, только вдруг оказались живущими в нем. Мы даже не выбирали себе этот дом, чтобы в нем жить, но Кто-то, прекрасно знающий все о нас, поселил нас именно там, где нам может и должно быть хорошо. Этот Кто-то и есть Бог – Создатель всего, Который дал нам душу и тело, чтобы жить и радоваться этой жизни, чтобы знать своего Создателя и от радости благодарить Его за все. Но, дав этот дом, Бог предоставил нас самим себе, чтобы мы могли тоже потрудиться и украсить этот дом так, чтобы принести радость его настоящему Владельцу. Бог радуется оттого, что человек понимает Его замысел и, следуя ему, украшает дом своей души надлежащим образом. Однако, не понимая и не зная Бога, хотя бы мы и старались украсить свой дом, эти украшения будут блеклыми и быстро надоедающими нам самим. К чему бы мы в своей жизни ни стремились и чего бы ни достигли, все, в конце концов, окажется «суетой сует и томлением духа», по выражению Экклезиаста.
Но насколько же опаснее оказывается, когда мы, в действительности, даже и не стремимся как-то украсить свою душу, потому что вообще часто о ней не вспоминаем! В лучшем случае безвольно плывем по течению жизни, не утруждаясь понять, куда оно приведет. А бывает и еще хуже, когда с каким-то озлоблением на самих себя и на весь мир мы делаем сознательное зло другим и себе. Бывает, что это становится настолько привычным – жить во зле и по законам зла, что мы не представляем даже возможности иной жизни. Думая, что так живут все, мы отрицаем само существование абсолютного добра и любви, то есть отрицаем существование Бога. Мы не оставляем Ему места в нашей жизни, не хотим ничего знать о Нем, гоним от себя все, сколько-нибудь напоминающее о Боге, о душе, о покаянии. Подобно страусу, зарывшему голову в песок, мы думаем, что нас никто не видит, что «чужая душа – потемки», а, следовательно, и то, что происходит в нашей душе, не знает никто. Тот хаос, бедлам, наша внутренняя одержимость, страсти и пороки никогда и никому не станут известны.
Однако действительный Хозяин дома, Создатель нашей души и нашего тела, любящий нас Бог не замедлит, и в назначенный час нам предстоит держать ответ. Не будем рисовать себе средневековые картины Страшного суда, которые теперь могут только отвлечь от правдивого взгляда на тот факт, что мы будем отвечать и, на самом деле, уже отвечаем перед судом Божественной любви. Эта любовь отличается от той, что мы привычно понимаем в своей жизни, она, как гениально сказал апостол Павел «все прощает, все покрывает, не ищет своего и никогда не перестает». Так, значит, нам все уже прощено? И да, и нет. Бог простил, но человек не принимает Его прощения, не вверяет себя этому прощению, а продолжает искать своего, самодостаточного и ограниченного существования, где он не будет нуждаться ни в каком прощении. Но Бог настойчив и терпелив, и все же наступает такой момент в жизни человека, когда, кажется, все кончено, нет никакого смысла больше жить так, как жил ранее, нет никакой опоры там, где она была раньше, нет теперь никого, кто мог раньше помочь и понять. Человек начинает слышать обличающий голос своей совести, через которую с ним говорит Бог.
Продолжая разговор о таинстве покаяния, подумаем о его смысле. Мы уже говорили о совести как измерении человеческой души, через которое с человеком говорит Бог. Вспомним, что было сказано о том моменте истины, который случается в жизни каждого человека, когда становится невозможным продолжать жить так, как жил. В этот момент действительно происходит нечто глубокое и таинственное в душе – она как бы просыпается от тяжелого сна и не сразу осознает себя бодрствующей. Реальность надвигается постепенно, но неумолимо, подталкивая нас к мысли: «Надо что-то делать». Это «что-то», не имеющее никакого отношения к предыдущей нашей жизни, может быть неосознанно, ассоциируется с какими-то другими людьми, их отношениями и правилами. Довольно быстро приходит мысль о Церкви, но очень трудно бывает приступить к реализации этой мысли.
Вхождение человека в Церковь начинается с покаяния. Это таинство по сути уже началось в тот момент, когда мы начали прислушиваться к голосу своей совести. Однако наше внутреннее состояние так и останется незатронутым, а звучащий в душе голос постепенно затихнет, если ничего не произойдет внешне. Ответ на внутренний призыв должен быть явным, видимым и реальным делом. «Вера без дел мертва», – говорит апостол Иаков. Первое дело нашей веры – переступить порог храма и прийти к таинству исповеди.
Почему необходима исповедь? Зачем это произнесение своих грехов перед священником вслух? Может быть, достаточно мысленного исповедания. Ведь Бог нас слышит и так, Ему не нужно наших сбивчивых, неловких слов о чем-то недостойном, случившемся в жизни. Зачем нам вспоминать и еще раз со стыдом называть что-то сокр
Господь Иисус Христос во время земного служения очень часто обращался к людям, обличая притворство и лицемерие тех, кто должен был бы знать, что Бог «правду видит». Зная это, притворяться может только безумный человек, тот, кто потерял рассудок и не отличает ложь от истины. Еще притворяться может неверующий в Бога человек, но, как мы видим, полное неверие равносильно безумию. «Рече безумен в сердце своем: несть Бог» – только безумный человек в своем сердце, то есть изнутри своей души, может отрицать Бога. Поэтому Господь обличал ложь и коварство тех, кто, будучи в своем уме и даже, вероятно, весьма умными и образованными для своего времени людьми, тем не менее, пытались опровергнуть очевидное.
Очевидным было явное присутствие Бога среди людей, потому что дела, которые Он творил, не мог делать никто более. Когда облеченные властью правители не смогли это опровергнуть, то в помутнении своего рассудка вместе с ослепленным народом они распяли Того, Кто пришел, чтобы спасти «людей от грехов их». По неведению и неразумению народа Иисус просил Отца Небесного простить им Свою смерть на Кресте, «ибо не ведают, что творят». Таким образом, и мы можем быть уверены в том, что нет такого греха, который Господь не мог бы нам простить, Его прощение уже даровано нам, потому что Он умер за это на Кресте. Однако, это прощение не происходит механически, без всяких наших усилий к тому, чтобы быть прощенными.
Конечно, мысленное исповедание и личная покаянная молитва не могут быть бесполезными и бездейственными. Это принимается должным образом, но все же человек так устроен, что ему действительно необходимо «выговориться», произнести словами то, что наболело на душе, почувствовать и пережить реальность таинства, засвидетельствованную Церковью в лице священника или духовника. Все церковные таинства тесно связаны с Евхаристией – таинством Царства Божия – и глубоко укоренены в ней. Таинство покаяния также имеет свой смысл и значение только в связи с Евхаристией. Как это понимать? Почему необходимо исповедоваться, если душу отягощает что-то, именно перед причастием? Понять это можно, если вспомнить, что Господь отдал Себя в жертву, чтобы наше прощение стало действительным и действенным, то есть начало реально действовать в Церкви как Теле Христовом, членами Которого мы становимся в причащении Святых Тела и Крови.
Теперь возвратимся к нашим словам о первоначально возникшей близости к Богу, «тоненькой ниточке», протянувшейся к нам, за которую мы уже взялись. Это можно назвать детским доверием, которое зародилось в нашей встрепенувшейся душе, пока еще подобной новорожденному младенцу. Как этот младенец нуждается буквально во всем с первых минут своего рождения, так и мы, встав на духовный путь, нуждаемся в том, чтобы нам все объяснили, рассказали и показали. Конечно, прежде всего, следовало бы искать духовного понимания всего происходящего в Церкви. Но и внешние образы имеют свой глубокий смысл, указывая на духовную реальность. Видя глазами и слушая ушами, человек через это приобщается миру духовному, образы или иконы которого наполняют земную Церковь. Более того, без внешних образов человек не смог бы ничего узнать и о духовном. Хотя впоследствии образы будут отходить на второй план, уступая место реальному общению человека с Первообразом Божественной реальности.
Воспитание и научение возможно только, если есть доверие к тому, кто воспитывает. Именно поэтому в Церкви все начинается с покаяния, когда прежние мысли, чувства, сомнения и рассуждения уступают место вере и любви к Тому, Кто «невидимо предстоит», ожидая нашего откровения и нелицемерного покаяния. Пройдя через таинство покаяния, человек начинает смотреть на окружающий мир другим взглядом, свободным от упреков совести, уныния и мрачных домыслов. Так будет не всегда, потому что грех продолжает существовать, но память человеческой души уже не даст забыть то сладкое, радостное, ничем не омраченное ощущение, что ты прощен, полностью и без всяких условий.
Заканчивая наш разговор о таинстве покаяния, рассмотрим, как с древнейших времен православные христиане воспринимают это таинство.
Христианин, желающий исповедаться, один (а не два или более) подводится священником к иконе. Затем, после прочтения определенных молитв, священник обращается к нему с такими словами (приводим их в пересказе по-русски): «Вот сейчас, чадо, Христос невидимо стоит, принимая твою исповедь. Не бойся, не стыдись, и ничего не скрывай от меня. Говори прямо все, что сотворил, чтобы принять прощение от Господа нашего Иисуса Христа. Вот перед нами Его икона, а я – только свидетель, который подтвердит Ему все, что ты мне скажешь. Если что-либо скроешь от меня, то совершишь сугубый грех. Будь внимателен, ибо пришел исцелиться, а не для того, чтобы отойти неисцеленным».
Первые слова священника сразу указывают на Того, Кто в действительности внимает исповеди. Это Христос, хотя и не видимый явно, но взирающий с иконы, ожидает откровения мыслей и поступков, в которых совесть уже обличает нас. Таинственным образом икона являет нам Христа, подлинного Совершителя таинства покаяния. Священник является лишь свидетелем, понимающим речь исповедника и подтверждающим его искренность. Здесь, наверное, заканчивается роль священника, однако и этого уже немало, ведь священник должен научить исповедника быть искренним, помочь ему раскрыть сердце, услышать голос своей совести. Священник должен удостовериться, что все сказанное правда, то есть вещи названы своими именами, грех осознан и покаяние не лицемерно, а действительно выстрадано. Только тогда читается разрешительная молитва, где властью, таинственно данной священнику Самим Христом, он имеет право (осознавая себя абсолютно недостойным лично) сказать: «Прощаю и разрешаю тебе все грехи твои». Кроме хулы на Святого Духа нет такого греха, который бы Бог не простил, Он действительно прощает все согрешения. Однако это прощение не приходит к человеку автоматически, без всякого усилия. Его нужно пережить, выстрадать, увидеть всю мерзость своего греха и с верой и надеждой уповать на Христа, ведь только Он и может по-настоящему избавить нас «от всякия скверны плоти и духа».
Только Бог может прощать грехи, и наша вера во Христа, Сына Божиего, Воплотившегося Бога, дает полное основание рассчитывать на это прощение и действительно получить его. Узнав, что люди усомнились в том, что Он может прощать грехи, Иисус говорит им: «Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой. И он встал, взял постель свою и пошел в дом свой. Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам» (Мф. 9, 4–8). Это рассказ об исцелении человека расслабленного, то есть не имеющего в своих ногах достаточно сил, чтобы удержать тело. Его принесли ко Христу друзья для исцеления. Но главное – это прощение грехов. Это и смутило маловерный народ и книжников иудейских. Они еще могли поверить в чудо, но слова о том, что стоящий перед ними Человек может прощать грехи, звучали для них непереносимым богохульством. Но Христос для того и пришел в мир, чтобы освободить человека от рабства греху, то есть вывести людей из такого состояния, когда они «не ведают, что творят». Такое ведение или, вернее, видение греха и есть тот дар, который мы просим у Бога, чтобы наше покаяние стало подлинным, осознанным.
Еще одну важную мысль можно почерпнуть из приведенного рассказа. Расслабленными, немощными в духовном смысле людьми являемся также и мы. Без помощи извне мы не в состоянии понести свое тело, сделать шаги в правильном направлении, заставить руки, ноги и другие члены своего тела служить надлежащим образом. Почему это так? Что означает: служить надлежащим образом? Вспомним, что Господь не просто делает расслабленного способным ходить, но повелевает ему: «Встань, возьми постель твою, и иди в дом твой». Это в точности и исполняет исцеленный человек, и именно тогда народ прославляет Бога. Мы видим, что этот человек получил исцеление не только физическое, но и духовное, потому что он исполнил волю Христа. Иисус сделал ноги расслабленного послушными его воле, которая стала совпадать с Божией волей, и человек идет именно туда, куда посылает его Бог.
Нечто подобное должно стать результатом нашего покаяния. Совершая грех, мы противимся Божией воле и ввергаем наше тело в состояние противоестественное, следствием чего становятся немощи, болезни и смерть. В результате осознания греха и его исповедания мы получаем прощение, исцеление и возможность естественным образом следовать за Христом. В случае же нового согрешения такая возможность вновь затрудняется, и наша воля уводит нас в сторону от Бога. Если сразу осознать и исповедать грех, то его последствия будут минимальны, в противном случае привычка ко греху замутняет наше сознание и рано или поздно придет полная расслабленность и серьезное заболевание.
Не следует ожидать момента церковной, «официальной» исповеди, чтобы покаяться. Покаяние должно войти в ежедневную практику христианина. Всякая молитва в той или иной степени сопровождается нашим покаянным чувством, иначе мы просто не сможем обращаться к Богу. Однако церковное таинство покаяния или исповеди все же является необходимым именно потому, что священник, исполняя свое служение, является свидетелем исповеди. Во-первых, это помогает исповеднику правильно осознать грех, увидеть его как бы со стороны, другими глазами. Во-вторых, читая разрешительную молитву, священник свидетельствует прощение, которое исходит от Христа. Без такого свидетельства таинство не совершается, и грех продолжает отягощать нашу душу, хотя повседневное молитвенное исповедание и облегчает эту тягость. Именно поэтому с древнейших времен в практику Православной Церкви вошла исповедь как одно из важнейших таинств, без которого полноценная церковная жизнь христианина немыслима.
Причастие. Мы уже начали говорить о том, что все церковные таинства тесно связаны с Евхаристией – таинством Царства Божия – и, по сути, предшествуют Причастию. В особенности это касается тех таинств, о которых говорилось выше. Крещение и Миропомазание совершаются, когда человек, почувствовав и осознав свою веру, решается сделать шаг, чтобы войти в церковное общение. К Таинству исповеди человек приходит тогда, когда по тем или иным причинам церковное общение становится невозможным. Но задумаемся, действительно ли это общение необходимо человеку?
Цивилизованный мир стремится устроить жизнь каждого человека таким образом, чтобы, не принося неудобств и лишений другим людям, он мог не только иметь все необходимое для поддержания себя и своей семьи, но и удовлетворял также эстетические, познавательные и иные свои потребности. Признание и законодательное закрепление права каждого индивида на достойное место в человеческом обществе – это ли не тот идеал, к которому всегда стремилось человечество и который, казалось бы, только в последнее время обретает реальные очертания? Что еще нужно для полного счастья? Достигнем этого идеала и успокоимся навсегда. Не будет больше войн и насилия, государственный аппарат принуждения отпадет за ненадобностью: суды закроются из-за отсутствия нарушений закона и исков людей друг к другу, полиция и армия будут распущены, потому что будет некого ловить и не от кого будет защищаться. Каждый, не ущемляя прав других, будет счастлив и полностью удовлетворен своей обособленной, совершенно независимой от них жизнью.
Но странно... Что-то неестественное видится в этой утопии, что-то вызывает неприятие и даже раздражение. Причем не только потому, что те силы в мире, что встают за права индивида, часто пренебрегают правами обществ, традиций и даже цивилизаций иного толка, но скорее потому, что сам человек по природе своей никогда не удовлетворится в притязаниях на «лучшее место под солнцем» и, следовательно, так или иначе будет всегда посягать на чужие права. Но даже и это не главное препятствие на пути к «идеалу». Просто индивид в своей обособленности от других не будет счастлив никогда, потому что человек нуждается в общении. Нам всегда необходимо поделиться с кем-то своей радостью или горем, услышать совет или дать его кому-то, подтвердить свое мнение или опровергнуть его, произвести на других впечатление или быть под впечатлением от кого-то, иногда даже просто помолчать, но обязательно рядом с кем-то. Человек – «существо общественное».
«Не хорошо быть человеку одному», - сказал Бог во втором библейском рассказе о сотворении человека (Быт 2:18). В этих словах заключена глубочайшая правда о человеческой природе как таковой. Не хорошо, когда человек один. Не полна, не достаточна, не удовлетворительна его жизнь, хотя и возможна. В силу данного ему образа Божия, человек стремится к благу, то есть к лучшему, поэтому, будучи один, он всегда ищет его, сам часто не осознавая, что лучшее или высшее благо – это и есть общение, причем именно с людьми, а не с животными или иными объектами этого мира. Вспомним, что когда Бог хотел сотворить помощника человеку, то создал различных животных. Затем Он привел их к человеку, чтобы тот дал им имена, то есть фактически определил, какими им быть для реальной помощи себе. Однако не нашлось среди животных настоящего помощника. Тогда Бог и сотворил его из плоти самого человека. То есть реальную помощь в стремлении человека к общению, удовлетворить его «жажду общения» может оказать только подобный ему человек. Каков же должен быть характер этого общения, чтобы оно действительно было благом для человека? Что, в собственном смысле этого слова, является именно общением, а не просто пребыванием или нахождением с другими?
В обиходный язык это слово пришло из церковной практики, ведь сам термин церковь (по-гречески «екклесиа») означает собрание, а общение (по-гречески «кинониа») значит осуществление цели собрания, то есть получение того результата, ради которого собрание, собственно, и собралось. Целью же собрания является участие всех собравшихся в определенном общем деле (по-гречески «литургиа»), причастность ему.
Общее дело христианского общения – это Жертва Христова, приносимая за жизнь мира, чтобы эта жизнь вновь обрела свой смысл и значение перед Богом. Она принимаемается нами в общении или причастии и, тем самым, утверждает восстановление нашего общения с Богом. Это и есть высшее благо для всякого человека, живущего на земле. Мы призваны возблагодарить Бога за все благодеяния «бывшие на нас», за саму жизнь и за Божие промышление о нас и наших близких. Подлинной же наша благодарность может стать, только когда в ней мы соединимся между собой и все вместе со Христом – Сыном Божиим в причастии Его Тела и Крови.
Жертва благодарения (по-гречески «евхаристиа»), принесенная Христом «о всех и за вся», по самому характеру Своему не может быть принята кем-то индивидуально, отдельно от остальных. Она может быть только разделенной между причастниками, собравшимися ради Нее, верой подтвердившими подлинность своего участия в Ней, а любовью засвидетельствовавшими Ее реальное действие.
В евхаристическом собрании осуществляется общение людей, внешне, может быть, совершенно разных, но внутренне объединенных общей верой, единым духом Предания Церкви и познавших любовь Божию в причастии Христовой Жертве, то есть Его Телу и Крови. И, как мы уже говорили, исповедь необходима именно тогда, когда с человеком происходит что-то такое, что, делая неспособным разделить веру и любовь со своими братьями и сестрами, отлучает его от церковного общения.
Даже в течение одного дня многое происходит в душе человека. Помыслы и поступки могут быть такими, что исповедь становится частой необходимостью. Однако здесь следует избегать исповеди «по привычке» или только потому, что «так положено перед каждым причастием». Исповедь – это не «билет» к причастию, и нет однозначного правила для всех, как и когда необходимо исповедоваться. Исследуя свою совесть, каждый должен лично для себя решить вопрос о соотношении своей индивидуальной исповеди и причастия и получить на это благословение свяФщенника или духовника. Если в определенном приходе или монастыре требуется обязательная исповедь перед причастием, то не будем забывать, что чаще всего это обусловлено большим количеством прихожан или паломников, которых духовенство может не знать. В такой ситуации, прежде, чем допускать к причастию, человека необходимо узнать ближе, исповедовав его, чтобы не допустить причастия «в суд и осуждение».
В Таинстве причащения омываются все грехи, которые «не к смерти». Погружая в чашу частицы с дискоса, священник молится: «Омый, Господи, грехи всех поминавшихся зде честною Кровию Твоею, молитвами всех святых Твоих». Существует ясное церковное понимание того факта, что вольно или невольно, но человек согрешает постоянно. В продолжение Литургии, не сумев отложить всякое «житейское попечение», мы часто отвлекаемся в помыслах и полноценно не участвуем в евхаристической молитве. Поэтому очень трудно бывает сохраниться от греха даже в течение короткого времени между исповедью и причастием. При этом, конечно, не допустимо пренебрегать причастием только потому, что не смог удержаться от помыслов во время службы или смутился, что-то сделав не так, «как положено». Важно, сохранив тот первоначальный импульс веры, который побудил нас собраться вместе во имя Христово, не допустить сомнению войти в душу. В полноте предать себя Божественной любви можно, только разделяя ее с другими причастниками. Всякое сомнение отчуждает от причастия, потому что участие в Евхаристии предполагает внутреннее единство человека в его полном доверии к Таинству. Если мы сомневаемся относительно себя самих, то следующим шагом будет наше сомнение относительно других членов общины, и такое состояние, в конце концов, поставит нас вне евхаристического общения. Поэтому сомнения необходимо разрешать как можно быстрее, исповедуя их и делая все необходимое для восстановления своей веры и полноценного участия в Таинстве.
Если таинства Крещения и Миропомазания, полагая начало церковной жизни человека, совершаются единожды (исключение составляет только помазание на царство), то в таинствах Исповеди и Причастия мы должны участвовать регулярно. Причем восстановление церковного общения, засвидетельствованное причащением из общей Чаши, есть насущная необходимость, так как в обычной жизни, не часто сталкиваясь с проявлением духовности, мы можем и не знать реального состояния своей души и пребывать в духовном безразличии. Выявляя в себе это безразличие при подготовке к Причастию, мы пытаемся найти причины, его побудившие, чтобы поведать их духовнику на исповеди. Евхаристическая Чаша не допускает безразличного отношения, именно поэтому причастие без рассуждения и должной молитвенно-аскетической подготовки может быть для человека «в суд и осуждение».
Конечно, никакая подготовка к причастию не делает нас достойными приступить к Чаше. А результатом рассуждения о величии Святых Христовых Тайн и нашем недостоинстве является не столько осознание своей духовной немощи, сколько ощущение жизненной необходимости причастия и дерзновенное желание приступить к нему. Превосходя свое индивидуальное недостоинство, в Литургии мы вместе со всей общиной составляем единое целое. Лишь будучи омытым от греха и напоенным Кровью Христовой, наше литургическое собрание становится единым Христовым Телом, приносимым в жертву «за жизнь мира». Об этой Жертве Христос говорит особо в «Беседе о хлебе жизни» Евангелия от Иоанна: «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин 6:51). Именно Себя и Свою Церковь приносит в жертву Христос, чтобы в этом мире восстановилась жизнь с Богом, и каждый верующий во Христа «не погиб, но имел жизнь вечную». Поэтому Таинство причастия является таинством веры по преимуществу, вершиной духовной жизни человека, ее «хлебом насущным», ибо эту жизнь ему дает Сам Бог.