Содержание
Содержание. 1
Введение. 2
Учение о человеке. 3
Учение о государстве. 4
Учение о христианском государстве. 13
Заключение. 17
Список литературы.. 19
Введение
Английский мыслитель Т.Гоббс (1588—1679 гг.) обратился к внутреннему миру человека. Проблемы этики и политики он рассматривал в сочинении: "Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского".
Проблема власти, проблема генезиса и сущности государственного устройства была одной из центральных философско-социологических проблем, стоявших перед передовыми мыслителями в период XVI-XVII века - период создания национальных государств в Европе, укрепления их суверенитета и формирования государственных институтов. В Англии, в условиях революции и гражданской войны, эта проблема стояла особенно остро. Поэтому становление Гоббса как мыслителя невозможно отделить от эпохи английской буржуазной революции XVII в., без сомнения повлиявшей на его взгляды.
Гоббс утверждает эгоистического индивида, ориентированного на власть и пользу, понимал человека механически.
Гоббс исходит из тезиса, что законы человеческого поведения столь же строги и необходимы, как те естественные силы, которые заставляют камень падать на землю.
При рассмотрении этики Гоббса обычно все внимание уделяется ее наиболее яркой особенности — характеру человека, ориентированному на насилие и господство, оценке естественного состояния индивидов как состояния войны всех против всех.
Учения и идеи Гоббса, создавшего первую в истории философии всеобъемлющую систему механистического материализма, в которой он попытался охватить все известные тогда области научного знания - сыграли очень важную роль в истории развития философской мысли. Однако в центре его внимания были именно правовые и социально-политические вопросы.
Учение о человеке
Человек в философской системе Гоббса выступает своеобразным фокусом, в котором пересекаются линии, идущие от философии природы к философии морали и от философии морали к философии государства. Учение о человеке играет у Гоббса роль введения к учению о государстве, т. е. "человеке искусственном", составленном подобно механизму, из различных частей со своими функциональными назначениями. Гоббс стремиться разобраться в политике путем "дедукции из природы, нужд и намерений людей", то есть из человеческой природы.
Природа человека, указывает Гоббс, представляет сумму его физических и духовных способностей. Понятно, что Гоббса интересуют не столько физические, сколько духовные способности человека, или, как он еще выражался, "способности души".
Исходным моментом познавательной деятельности человека и психики вообще является, по Гоббсу, ощущение. "Все остальное есть производное от него". Для материалиста Гоббса не подлежал никакому сомнению тот факт, что ощущения суть "образы, или идеи, вещей, существующих вне нас...".
Итак, ощущение есть "внутреннее движение", возникающее в результате воздействия на органы чувств находящихся вне нас объектов. Представления, или воображения - "ослабленное ощущение", и присуще не только людям, но и многим другим живым существам.
Представление – образ вещи, тогда как слово "память" выражает факт ослабления соответствующего ощущения, обозначает, что оно поблекло отошло в прошлое.
Гоббс выявил способность нашего сознания связывать особым образом
представления и мысли друг с другом. Эти связи получили впоследствии название ассоциаций. Гоббсу принадлежит заслуга выдвижения идей, положивших начало ассоциативной психологии. Порядок и связь представлений отражают последовательность ощущений и обусловлены воздействием внешних объектов на органы чувств. Таким образом, течение психических процессов детерминировано у Гоббса материальными причинами.[1]
Влечения и отвращения, аффекты, способности, нравы и способность человека к волевым действиям и поступкам составляют эмоционально-нравственную сторону познания. Эмоциональную сферу человеческого сознания Гоббс исследовал под углом зрения механистического материализма и сенсуализма. Он исходил из того, что "причиной, как ощущения, так и влечения и отвращения, удовольствия и неудовольствия являются сами предметы, действующие на органы чувств". Последовательно проводя эту точку зрения, Гоббс подчеркивал, что влечение и отвращение имеют ту же природу, что и ощущения. Разница между ними заключается лишь в том, что ощущения вызываются движением внешних объектов на органы чувств, чувства же, или эмоции, представляют собой "движения сердца", особое "внутреннее движение", направленное от органов чувств к сердцу и распространяющееся далее от сердца по всему организму.
Влечение есть движение в сторону того, что его вызвало, а отвращение—это движение, или усилие, направленное в противоположную сторону, т. е. удаление. Если влечение есть начало жизненного движения, направленного к той вещи, которую мы желаем, то достижение последней доставляет нам наслаждение. Что касается страдания, то оно возникает, напротив, в том случае, когда что-либо ослабляет или задерживает жизненное движение, препятствует осуществлению нашего желания.
Некоторые желания и отвращения свойственны людям от рождения, все же остальные желания и отвращения возникают только из опыта. По отношению к тем вещам, которых мы не желаем, но и не питаем к ним отвращения, мы испытываем пренебрежение, безразличие.
Механицизм и материалистический сенсуализм последовательно распространились Гоббсом на все проявления эмоциональной жизни людей, на всю гамму человеческих чувств и переживаний.
Сфера эмоций, или чувств, органически связывалась Гоббсом со сферой нравственности. Основные этические понятия и принципы он выводил из тех первичных и элементарных проявлений человеческой природы, о которых только что говорилось: влечения и отвращения, удовольствия и неудовольствия, наслаждения и страдания.
Следуя натуралистической традиции в трактовке морали, Гоббс решительно выступал против её религиозно-идеалистического толкования. Последнее существовало в то время в Англии в двух основных разновидностях: в форме христианской морали, утверждавшей, что нормы нравственности являются выражением божественной воли, и в форме той концепции морали, которую развивали кембриджские платоники. Это была группа философов-богословов, боровшихся с материализмом и атеизмом, проповедовавших теизм и спиритуализм. Основанием морали они считали абсолютные, неизменные принципы, изначально якобы заложенные в человеческом сознании и имеющие божественное происхождение.
Учение о государстве
Данное учение начинается с ответа на вопрос: Каковы причины возникновения государства?
В силу своих естественных качеств, каждый человек стремится к максимальному удовлетворению своих потребностей. В отсутствии государства нет никаких правил, которые ограничивали бы индивида, и каждый человек без ограничения имеет право на все, что неизбежно влечет такое состояние, которое Гоббс называет «война всех против всех». Ведь, если каждый человек имеет право на все, а изобилие вокруг нас ограничено, то права одного человека неизбежно столкнутся с такими же правами другого. Возникают насилие и притеснение одних другими — это, и есть «война всех против всех». Каждый стремится уничтожить другого, чтобы
очистить место для себя. В этом состоянии homo homini lupus est — человек
человеку волк.
Гоббс готов сколько угодно спорить с теми, кто утверждает, что люди —существа общественные и изначально могут жить в мире друг с другом, как, например, муравьи и пчелы, прекрасно обходящиеся без государства. Дело в том, что:
1. Люди беспрерывно соперничают между собой, добиваясь чинов и почета,
следовательно, возникает зависть и ненависть;
2. У животных (муравьев, пчел) общее благо совпадает с благом каждого
индивидуума. Человеку же, самоуслаждение которого состоит в сравнении себя с другими, может приходиться по вкусу лишь то, что возвышает его над
остальными;
3. Не обладая разумом, эти существа не видят и не думают, об ошибках в
управлении их общими делами, а среди людей имеются многие, которые считают себя более мудрыми и стремятся реформировать общественный строй, внося тем самым в государство расстройство и гражданскую войну;
4. И, наконец, согласие этих существ обусловлено природой, а людей —
соглашением. Следовательно, чтобы сделать это соглашение постоянным и
длительным, необходима общая власть, держащая людей в страхе и направляющая их к общему благу.
В такой ситуации человек рискует потерять главное благо — собственную жизнь. Само существование человечества оказывается под угрозой.
Такое описание естественного состояния дается Гоббсом для того, чтобы убедить людей в необходимости установления и безусловного подчинения государственной власти.
Человек инстинктивно стремится к предотвращению постоянной борьбы, чтобы сохранить жизнь. Инструментом осуществления этих стремлений является разум. Возникают естественные законы, то есть найденные умом общие правила, согласно которым человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни и что лишает его средств к её сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни. Гоббс выделял несколько таких законов:
Общее правило разума — всякий человек должен добиваться мира, если он может его достигнуть, если же он его достигнуть не может, то он имеет право
использовать любые средства, дающие преимущества на войне.
1-я часть — Первый естественный закон — следует искать мира и следовать ему — это естественный способ прекращения войны.
2-я часть — естественное право — право защищать себя всеми возможными
средствами. Этим самым Гоббс говорит, как достигнуть мира.
Таким образом, Гоббс подошел к созданию государства.
Для создания государства необходима общая власть, держащая людей в страхе и направлена к общему благу. Такая власть может быть установлена лишь одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все Воли граждан в единую волю. Без этого воли различных людей противоположны. Они не помогают, а мешают друг другу и сводят свои силы
к нулю перед врагом, а без такого — ведут войну за свои частные интересы. Это явно не способствует сохранению жизни каждого отдельного человека.
Итак, такое сосредоточение власти — больше, чем согласие или единодушие — это реальное единство, воплощенное в одном лице посредствам соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим, таким образом, как если бы каждый сказал другому: «Я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передать ему свое право и санкционируешь все его действия».
Множество людей, объединенных таким образом, — это и есть государство.
Государство — это есть единое лицо, ответственным за действия которого
сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты.
Носитель этого лица — суверен — он обладает верховной властью. Остальные люди — это подданные суверена.
Томас Гоббс называет государства, возникающие в результате добровольного
соглашения, основанными на установлении или политическими государствами. Государства, появляющиеся на свет с помощью физической силы, мыслитель относит к основанным на приобретении; к ним он особого расположения не высказывает. И в этой классификации государств также просматривается неприязнь Гоббса к английским дореволюционным феодально-монархическим порядкам.
О каких бы разновидностях и формах государства ни шла речь, власть суверенна в нём, по Гоббсу, всегда абсолютна, то есть она безгранична: обширна настолько, насколько это вообще это можно себе представить. Тот кому вручена (передана) верховная власть, не связан ни гражданским законом, ни кем бы то ни было из граждан. Суверен сам издаёт и отменяет законы, объявляет войну и заключает мир, разбирает и разрешает споры, назначает должностных лиц и так далее. Прерогативы суверена неделимы и не передаваемы никому. «Делить власть государства – значит разрушать её, так как разделённые власти взаимно уничтожают друг друга». Власть суверена есть фактически его монополия на жизнь и на смерть подвластных; причём «всё что бы верховный предводитель ни сделал по отношению к подданному под каким бы то ни было предлогом, не может считаться несправедливостью или беззаконием в собственном смысле». Подданные же по отношению к верховной власти прав не имеют, и потому она не может быть по праву уничтожена людьми, согласившимися её установить.
Томас Гоббс понимал, что предлагавшийся им подход к определению размера правомочий суверена, объёма содержания абсолютной власти способен отвратить людей от неё. Он, однако, уверяет: «В абсолютной власти нет ничего тягостного, если не считать того, что человеческие установления не могут существовать без некоторых неудобств. И эти неудобства зависят от граждан, а не от власти». Своеобразно отвергает Гоббс и мнение, что неограниченная власть должна вести ко многим дурным последствиям. Его главный довод – отсутствие такой власти (оборачивающееся непрерывной «войной всех против всех») чревато значительно худшими последствиями. Как теоретика политического абсолютизма Т. Гоббса возможность тиранического использования неограниченной и бесконтрольной власти государства беспокоит гораздо меньше, чем необузданные конфликты частных интересов и порождаемая ими смута социальной
анархии.
В учении «О государстве» Гоббс также говорит о суверенах. Все они, как считает мыслитель, содержаться в одном положении: благо народа – высший закон. Долг суверена, по Гоббсу, хорошо управлять народом, ибо государство установлено не ради самого себя, а ради граждан. Эти формулы исполнены политической мудрости и гуманизма. Но в рамках учения Т. Гоббса о государстве они выглядят скорее как декоративные вставки – прекраснодушные и в практическом плане ничего не значащие фразы. Дело в том, что, согласно Гоббсу, люди, которые уже осуществляют верховную власть, в какой-либо реальной зависимости от народа не находятся и посему никакой обязанности перед ним не несут. Правители лишь испытывают нечто субъективное «по отношению к разуму, который представляет собой естественный, моральный и божественный закон и которому они должны повиноваться во всём, насколько это возможно». Так как создание соответствующих социальных и правовых институтов, которые бы извне подобное повиновение суверена, Гоббс не допускает, то оно вообще представляется химерическим. Это совершенно в духе идеологов абсолютизма – заботу о порядке в обществе возлагать на аппарат, гражданские законы, на всю реальную физическую мощь государства, а заботу о благополучии народа отдавать на откуп «доброй воле» правителей.
Государство установлено, когда множество людей договаривается и заключает соглашение каждый с каждым о том, что в целях водворения мира среди них и защиты от других, каждый из них будет признавать как свои собственные действия и суждения того человека или собрания людей, которому большинство дает право представлять всех. Из этого вытекают все права и обязанности того или тех, на кого соглашением народа перенесена верховная власть и подданных:
1. Подданные не могут изменять форму правления;
2. Верховная власть не может быть утеряна;
3. Никто не может, не нарушая справедливости, протестовать против установления суверена;
4. Подданные не могут осуждать действия суверена. Тот, кто уполномочен другим, не может совершать неправомерного акта по отношению к тому, кем он уполномочен;
5. Любой суверен ненаказуем подданными. Каждый подданный ответственен за действия своего суверена, следовательно, наказывая суверена, он наказывает другого за действия, совершенные им самим;
6. Суверен судья в вопросах о том, что необходимо для мира и защиты своих подданных. Право на цель дает право на средства для достижения поставленной цели. Также он судья в отношении того, каким доктринам следует учить подданных;
7. Право предписывать подданным правила, с помощью которых каждый хорошо знает, что именно является его собственностью, что уже никто другой не может, не нарушив справедливости, отнять её у него. Эти правила о собственности, о добре и зле, закономерном и незакономерном — есть гражданские законы;
8. Суверену также принадлежит судебная власть и право решать споры. Без этого законы — пустой звук;
9. Право объявлять войну и заключать мир;
10. Право выбора всех советников и министров, как гражданских, так и военных.
Цель оправдывает средства её достижения.
Эти права неделимы, так как царство, разделенное в самом себе, не может
сохраниться. Не может быть никакого пожалования прав суверена без прямого отречения от верховной власти. Власть и честь подданных исчезают в присутствии верховной власти. Так как эта огромная сфера компетенции неделима и неотделима от верховной власти. Верховная власть не столь пагубна, как отсутствие её, и вред возникает тогда, когда большинство с трудом подчиняется меньшинству.
Обязанности суверена. Обеспечение блага народа — из этого вытекают все
обязанности суверена:
1. Посредствам просвещения и законов. Выполнение этой обязанности
подразумевает не только заботы об отдельных индивидуумах, но и в издании и применении хороших законов;
2. Отказ от какого-либо из его существенных прав противоречит долгу
суверена. Так же, как и оставление народа в неведении об их основах. Так как упразднение существенных прав верховной власти повлекло бы за собой распад государства и возвращение каждого человека к состоянию и бедствиям войны всех против всех, то обязанность суверена — удержать за собой эти права в полном объеме;
3. Равномерное налогообложение. К равной справедливости относится также
равномерное налогообложение, равенство которого зависит не от равенства
богатства, а от равенства долга всякого человека государству за свою защиту;
4. Государственная благотворительность. Если многие люди вследствие
неотвратимых случайностей сделались неспособными поддерживать себя своим трудом, то они не должны быть предоставлены частной благотворительности, а самое необходимое для существования должно быть им обеспечено законами государства;
5. Хорошие законы, — то есть те, которые необходимы для блага народа и
одновременно общепонятны;
6. Наказание;
7. Награды;
8. Назначение командиров.
Свободный человек, по Томасу Гоббсу, — это тот, кому ничто не мешает делать желаемое. Гражданские законы — искусственные узы, ограничивающие свободу. Свобода подданных заключается лишь в тех вещах, которые суверен при регулировании их действий обошел молчанием.
Подданные обладают свободой защищать свою жизнь даже от тех, кто посягает на неё на законном основании. Они не обязаны наносить себе повреждения. Если подданный имеет какой-нибудь спор с сувереном и это имеет своим основанием изданный ранее закон, то подданный, так не свободен, добиваться своего права, как если бы это была тяжба с другим подданным. Также к обязанностям подданных относятся:
· понимать бесполезность изменения формы правления;
· не отдавать предпочтения какому-либо популярному лицу в противовес
суверену;
· иметь время для изучения своего долга по отношению к суверену
Во всех политических делах власть представителей ограничена, причем границы ей предписываются верховной властью.
Государственным служащим по Гоббсу является тот, кому суверен поручает
известный круг дел с полномочиями представлять в нем лицо государства.
Государственные служители — это не те, кто служит носителю верховной власти в его естественном качестве, а лишь те, кто служит суверену для управления государственными делами. Гоббс выделяет несколько видов служителей:
1. Служители для общего управления. Этими служителями являются протекторы, регенты, наместники;
2. Служители для специального управления, как, например, для управления
хозяйством;
3. Служители для наставления народа;
4. Служители для отправления правосудия;
5. Служители для приведения в исполнение — это служители занимаются исполнением судебных решений, обнародуют повеления суверена, подавляют беспорядки, арестовывают и заключают в тюрьму преступников, а также совершают другие акты, имеющие целью сохранение мира.
Разрушаются государства, по мнению Томаса Гоббса, в некоторых случаях. Хотя ничто, сотворенное смертными, не может быть бессмертно, однако, если бы люди руководствовались тем разумом, на обладание которым они претендуют, их государства могли бы быть, по крайней мере, застрахованы от смерти вследствие внутренних болезней. Томас приводит несколько причин распада государства:
1. Недостаточность абсолютной власти. Человек, добившийся королевства,
довольствуется иногда меньшей властью, чем та, которая необходима в интересах мира и защиты государства;
2. Частные суждения о добре и зле. Каждый отдельный человек есть судья в
вопросе о том, какие действия хороши и какие дурны;
3. Совесть может быть ошибочной. Все, что человек делает против своей
совести, есть грех. Однако с человеком, живущим в государстве, дело обстоит не так, ибо закон есть совесть государства;
4. Мнение о том, что суверен подчинен гражданским законам. «Это ошибочное мнение, » — пишет Гоббс. Ставя законы над сувереном, тем самым ставит над ним и судью, и власть, которая может наказывать, что, значит, делать нового суверена, и на том же основании — третьего, чтобы наказать второго и так дальше до бесконечности, что должно вести к разрушению и разложению государства;
5. Приписывание абсолютного права собственности подданным — каждый человек обладает абсолютным правом собственности на свое имущество, исключающим право суверена. Каждый человек обладает в самом деле правом собственности, исключающим право Всякого другого подданного. Он имеет это право исключительно от верховной власти. Если же было бы исключено и право суверена, то он не мог б
6. Учение о делимости верховной власти. Делить власть государства — значит разрушать его, так как разделенные власти взаимно уничтожают друг друга;
7. Подражание соседним народам;
8. Популярность отдельных лиц;
9. Недостаток денежных средств;
10. Свобода высказываний против верховной власти — производит
беспокойство в государстве;
11. Распад государства — поражение в войне.
Все эти причины ведут по Гоббсу к распаду государства и к хаосу, то есть
возвращению к состоянию войны всех против всех. Но философ не останавливается на рассмотрении вопросов распада государства, он продолжает свои исследования, из которых он впоследствии выделяет единственный путь к спасению общества — он говорит о лучшей форме правления — монархии
В качестве теоретика политического абсолютизма, ратовавшего на неограниченную власть государства как такового, Гоббс не уделял большого внимания проблеме государственных форм. По его мнению, «власть, если только она достаточно совершенна, чтобы быть в состоянии оказывать защиту подданным, одинакова во всех формах». Согласно Гоббсу, может быть лишь три формы государства: монархия, демократия и аристократия. Отличаются они друг от друга не природой и содержанием воплощенной в них верховной власти, а различиями в пригодности к осуществлению той цели, для которой они были установлены.
Таким образом, Гоббс различает 3 формы государства:
1. Монархия — когда правит один, а все ему подчиняются;
2. Аристократия — правит группа людей;
3. Демократия — когда правят все.
Также Томас Гоббс объясняет понятия тирания и олигархия: «Те, кто испытал обиду при монархии, именуют её тиранией, а те, кто недоволен аристократией, называют её олигархией». Король, власть которого ограничена, не выше того, кто имеет право эту власть ограничить, а, следовательно, этот король не является сувереном. Сувереном же может считаться только абсолютно неограниченный король, власть которого передается только по наследству.
Гоббс в своих произведениях сравнивает монархию и верховную ассамблею, выделяя плюсы монархической формы правления. Он сравнивает эти две формы следующим образом:
1. Носитель лица народа, или член собрания также является носителем своего лица. Поэтому более всего он будет заботиться о частной выгоде, а не об общих интересах. Следовательно, лучше всего, если общественные интересы более или менее совпадают с частными, именно такое совпадение имеется в монархии;
2. Монарх может получить совет от кого угодно, когда угодно. Следовательно, суверен может выслушать мнение людей, сведущих в вопросе независимо от их социального статуса и ранга. Верховное же собрание — только тех, кто имеет на это право с самого начала;
3. Решения, принятые монархом, подвержены непостоянству лишь в той мере, в какой это присуще человеческой природе, решения же собрания могут подвергаться изменениям еще и благодаря многочисленности состава собрания. Ибо стоит немногим членам, считающим необходимым держаться раз принятого решения, не явиться в собрание (что может случиться в силу заботы о своей безопасности, вследствие нерадения или случайных препятствий) или вовремя явиться некоторым держащимся противоположного взгляда, и все, что было решено вчера, сегодня будет аннулировано;
4. Монарх не может расходиться во мнениях с самим собой по мотивам зависти или корысти, а собрание может, причем очень резко, что ведет к гражданской войне;
5. При монархии любой подданный может быть властью монарха лишен всего имущества в пользу фаворита или льстеца. Однако тоже может быть и с
собранием, так как их власть одинакова, но у собрания фаворитов больше.
Отсюда больший расход и не экономность ассамблеи;
6. Кураторы или регенты при монархии. Однако сказать, что предоставление
верховной власти одному человеку или собранию людей — неудобство — значит сказать, что неудобство — всякое правительство, причем неудобство большее, чем гражданская война. Монарх должен наметить опекуна, следовательно, если возникает борьба, то это следствие честолюбия и несправедливости подданных недостаточности их просвещения об их обязанностях и правах верховной власти.
Если нет опекуна, то действует естественный закон, по которому опекуном
становится тот, кто наиболее заинтересован в сохранении власти
несовершеннолетним, и оно не может извлечь выгод из ограничения власти
суверена. С другой стороны, если власть у верховного собрания, то это
государство в таком же состоянии, как и если бы власть была у малолетнего. Так же, как и малолетний не может отклонить совет, так же и собрание не может отклонить совет большинства, является он хорошим или плохим. И Верховное собрание в периоды смут нуждается в диктаторах. Из этих умозаключений Гоббса ясно видно, что лучшей формой правления является монархия. Мыслитель убеждён, что она лучше других форм выражает и реализует абсолютный характер власти государства; в ней общие интересы совпадают с частными интересами суверена.[2]
Верховной власти удобнее быть именно монархической, поскольку «в личности короля олицетворено государство». Целиком подчиняя индивида абсолютной власти государства, Гоббс тем не менее оставляет ему возможность воспротивиться воле суверена. Эта возможность – право на восстания. Она открывается лишь тогда, когда суверен, вопреки естественным законам, обязывает индивида убивать или калечить самого себя либо запрещает защищаться от нападения врагов. Защита своей собственной жизни опирается на высший закон всей природы – закон самосохранения. Закон этот не в праве преступать и суверен. Иначе он рискует потерять власть. Местом классика политико-юридической мысли Гоббс в не малой степени обязан и своим приемом исследования государства и права. Гоббс стремился внедрить в науку о государстве и праве элементы математического метода (в частности, действие сложения и вычитания однопорядковых величин). Он полагал, что в политики можно вычислить отношение государств, если суммировать договоры между ними; в юриспруденции – определить права или правонарушения, если сложить закон и факт. Желанием поставить изучение государства и права на рельсы объективного научного анализа были обусловлены широко применявшиеся Гоббсом (хотя и давно известные) аналогии с человеческим организмом. Строение государства он уподоблял устройству живого организма: суверена – душе государственности, тайных агентов
– глазам государства и т. д.
Гражданский мир сравнивался им со здоровьем, а мятежи, гражданские войны – с болезнью государства, влекущие за собой его распад и гибель. Основную методологическую нагрузку несут у Гоббса, однако не эти биологические параллели. Главную роль играет подход к государству как к «искусственному человеку», то есть как к целесообразно, искусно сконструированному людьми из различных пружин, рычагов, колес, нитей и прочее механизму-автомату.
Вслед за Н. Макиавелли и Г. Гроцием Гоббс стал рассматривать государство не через призму теологии, а выводить его законы из разума и опыта. Но это вовсе не значит, что эпиграфом к своей политико-юридической доктрине он избрал слова «Бога нет!». К современникам Гоббс обращался на языке, им доступном: цитировал Священное Писание, рассуждал о христианском государстве и царстве тьмы, называл государство ввиду его земного всемогущества «смертным богом» (схожая форма встречается у Гегеля) и т.д. В том, что он вёл борьбу не со словами, выражавшими религиозные предрассудки и суеверия, а прежде всего с самими этими суевериями и предрассудками в их сути, ярко проявились научный талант и зрелый политический такт Т. Гоббса.
Учение о христианском государстве
Учение о христианском государстве представляет собой центральный момент «Левиафана», составляющий существенное своеобразие данного труда в числе трактатов Гоббса.
Только в этом учении мы получаем возможность встретиться непосредственно с Гоббсом – с его интимным пониманием смысла христианского вероучения, с тем религиозным началом, которым он руководствовался. И именно с этого момента доктрина Гоббса делается по настоящему пугающей. Все, что говорилось им ранее, для нас, переживших XX век, уже более не является новизной – то, что излагалось им в качестве теории, современникам прошедшего века довелось испытать самим. Однако все это было государственным диктатом – политической системой, пусть и стремящейся к тотальному идеологическому контролю, но исходящей из конкретных политических или философских построений. Обратившись к основам христианской политики, Гоббс тем и шокирует, что привносит свое учение в самое существо христианской религии – прочитывает вероучение глазами политического философа.
Когда сродные гоббсовской доктрины излагались сами по себе, они могли быть убедительны или слабы, привлекательны или отталкивающи – но они оставались в своей собственной сфере. Они могли отрицать веру, считать христианство ложным упованием или, подобно Ницше, утверждать, что оно есть порождение морали рабов – но Гоббс стремится уверить своего читателя, что его убеждения это и есть само содержание Священного Писания, что привычное для нас прочтение этого текста – лишь неумение читать, предвзятость суждений. Разум, очищенный от предрассудков, вооруженный адекватными средствами, сам приходит к этой точке зрения, единственный здравый способ аргументирования которой – научение пользоваться своим умом.[3]
Итак, вначале Гоббс излагает своего рода методологическое введение к изучению Святого Писания, приспособленного к целям гражданской жизни. В первую очередь, Писание надлежит понимать буквально. В том же случае, «если мы встречаем в Писании что-либо, что не поддается нашему исследованию, мы обязаны понять это так, как оно сказано, а не стараться извлечь из этого путем логических операций философскую истину о каких-то непостижимых и не соответствующих правилам естественного знания таинст-вах. Ибо с таинствами нашей религии дело обстоит так, как с лекарственными пилюлями, которые оказывают свое целебное действие только тогда, когда их проглатывают цели-ком. Если же их разжевывать, тогда они, не оказав никакого действия, выбрасываются вон».
Мы должны подчиняться Слову Божьему, «но, говоря о подчинении нашего разумения, мы имеем в виду не подчинение наших умственных способностей мнению человека, а о повиновении нашей воли там, где это для нас обязательно». Ведь мы не в силах изменить ни наши чувства, ни наш разум и «не они определяются нашей волей, а наша воля определяется ими»:
«Мы тогда подчиняем наш рассудок (understanding) и разум (reason), когда не прекословим, когда говорим так, как нам приказывает законная власть, и соответствующим же образом и живем, короче говоря, когда мы доверяем и верим тому, кто говорит, хотя бы наш разум был не способен понимать что-либо из сказанного».
Поскольку «суверены – единственные законодатели в своих владениях, то каноническими у каждого народа считаются лишь те книги, которые устанавливает считать таковыми верховная власть». Бог есть суверен всех суверенов и его повелениям, разумеется, надлежит повиноваться, однако вопрос стоит «не о повиновении Богу, а о том, когда и что Бог сказал, а это подданные, не получившие сверхъестественного откровения, могу узнать лишь при помощи того самого естественного разума, который внушил им в целях приобретения мира и правосудия повиноваться власти различных государств, т.е. власти своих законных суверенов». Собственно, уже из этого фрагмента можно предугадать большую часть дальнейших рассуждений, поскольку суверен оказывается вершителем вопроса о составе текстов священного писания. Король объявляется «вице-королем Бога на земле», «верховным пророком», имеющим «власть непосредственно после Бога управлять христианами». Соответственно, суверен имеет право определять истинность или ложность пророков и их учений «и если суверен не признает этих пророков, то каждый обязан не прислушиваться больше к их голосу; если же суверен одобрит их, то каждый обязан повиноваться им как людям, которым Бог дал часть духа их суверена» (II, 335). В противном случае и христианскому царству будет грозить гражданская война и все следующие за нею бедствия.
Повиновение суверену, согласно Гоббсу, должно быть беспрекословно и в религиозных вопросах, причем здесь он заходит столь далеко, что осмеливается заявить о том, что вопрос о реальном или символическом значении причастия и о том, является ли последнее таинством, также вправе решать исключительно суверен, а «мы не должны прекословить ему».
Мы вправе – «так как мысль свободна» – верить или не верить «в душе» тем или другим деяниям, почитаемым за чудеса, принимать ту или иную священную доктрину, нам проповедуемую – «но когда дело доходит до исповедания веры, частный разум должен подчиниться государственному, т.е. разуму наместника Бога».
Для спасения, утверждает Гоббс, необходимы две вещи – вера в Иисуса Христа и повиновение. Под повиновением подразумевается послушание гражданским властям, причем послушанием им во всем – за исключением того случая, когда они принуждают нас отказаться от веры в Иисуса Христа. Однако сама эта вера ничего не требует, не вынуждает ни к какому внешнему проявлению и является исключительно внутренним делом – и во всем остальном можно согласиться на любое внешнее действие, в том числе и на почитание, например, богов, установленное в качестве обязательного в данном государстве, если только у почитающего их нет внутренней веры в них. В этом случае – т.е. когда вера никак не проявляется и подданный послушен любым повелениям власти, кроме приказания изменить свою веру – Гоббс полагает, что вряд ли найдется такой даже наиболее языческий государь, который имел бы что-то против подобного рода подданных. А все мученики, почитаемые церковью, за исключением апостолов, которым сам Христос велел свидетельствовать о себе, есть уголовные преступники и поведение их несообразно с христианским законом.[4]
Церковь, согласно определению, даваемому Гоббсом, есть «общество людей, исповедующих христианскую религию и объединенных в лице одного суверена, по приказанию которого они обязаны собираться и без разрешения которого они собираться не должны». Соответственно, всякое собрание, предпринятое без разрешения гражданского суверена, и тем более всякое собрание, предпринятое в государстве, запретившем его, является незаконным и не есть церковь. Следовательно, «нет на земле такой универсальной церкви, которой все христиане были бы обязаны повиноваться, так как нет такой власти на земле, по отношению к которой все другие государства были бы подданными».
И как финальный аккорд в учении Гоббса о христианском государстве мира сего звучит следующее рассуждение:
«Верно, конечно, что после воскресения тела праведников будут не только духовны, но и вечны, однако в этой жизни они грубы и подвержены тлению. Поэтому в этой жизни нет другой власти – это касается и государства, и религии, – кроме мирской. […] Должен быть один верховный правитель, иначе необходимо возникают в государстве мятеж и гражданская война между церковью и государством, между приверженцами духовной власти и приверженцами мирской власти, между мечом правосудия и щитом веры и, что еще хуже, возникает борьба в груди каждого христианина между христианином и человеком».
Христианский монарх – в силу абсолютности своей власти, являясь вице-королем Бога на земле и верховным пророком – наделен правом не только проповедовать, «но также крестить и совершать таинство тайной вечери, освящать храмы и рукополагать пастырей на служение Богу». Он есть верховный владыка в делах равно светских и духовных и если по отношению к его подданным и допускается чья-либо иная духовная власть, например, власть папы и поставляемых им епископов, то только в той мере и до тех пор, пока суверен согласен на это.
Царство Божие, утверждает Гоббс, «есть гражданское государство, в котором сам Бог является сувереном… и в котором он царствует через своего заместителя, или наместника» и «когда наш Спаситель снова придет во всем своем величии и славе, чтобы царствовать фактически и вовеки, Царство Божие должно быть на земле». Только последнее в собственном смысле может быть названо Царством Божиим. До тех пор для нашего спасения необходимо выполнение только двух условий – веры в Христа и повиновения законам.
До второго пришествия Христос не дал нам никаких новых законов или повелений, а исключительно совет соблюдать те законы, которым мы уже подчинены, т.е. законы естественные и законы суверенов.
Второе пришествие станет началом собственно Царствия Божьего, которое будет воздвигнуто на земле, когда Христос будет царствовать как представитель своего Отца и «и в этот день верующие снова воскреснут в телах чудесных и духовных и будут подданными в этом Царстве Христа» и это царство во веки будет на земле. Напротив, грешники воскреснут для того, чтобы подвергнуться вечным мукам и вечной смерти. Вечные муки будут воистину вечными, но не в силу бесконечности этих мук для каждого из грешников, а от того, что места адовы никогда не будут «иметь недостатка в нечестивцах, которые должны быть подвергнуты мучениям»
Иными словами, ад по Гоббсу – это наш мир, продолженный в вечность, причем для его обитателей вечность имеет значение только как вечность рода, тогда как для каждого в отдельности будет иметь силу то же временное бытие, начисто лишенное надежды и искупления. Ад для индивидуума – это временное бытие, лишенное истории – т.е. цели, смысла, надежды. А Царство Христа – благословенное государство, расположенное рядом с государствами грешников прямо на этой земле, причиняющее грешникам самим фактом своего существования адские муки и одновременно сравнением с адским окружением доставляющее радость и тихое самодовольство своим вечным обитателям, не имеющим ни жениться, ни умирать.
Заключение
Итак, начав с естественного состояния, Гоббс пришел – следуя уникальным сочетаниям априорно-дедуктивного метода с богословским вопрошанием – к учению о спасении и о конечной судьбе мира. В этой перспективе, традиционно остающейся за рамками исследований Гоббса как политического мыслителя, открываются, на наш взгляд, сущностные стороны его мышления, куда более отчетливые через призму эсхатологии и сотерологии, чем в привычных границах политического дискурса. Мир Гоббса умещается в простой бинарной альтернативе – либо естественное состояние всеобщей вражды, либо – государство, наделенное абсолютной властью над своими подданными. Гоббс не обольщается по поводу последнего. Единственное, что он утверждает, так это то, что только в государстве у человека есть возможность (не более, но тем не менее) устроить упорядоченную, спокойную, обеспеченную жизнь.
В мире, предстоящим умственному взору Гоббса, каждое тело имеет свой предел. Претензия на абсолютную свободу, на то, чтобы не иметь предела, ведет к произволу и всеобщей вражде – ведь абсолютная свобода распространяется абсолютно на всех и в конечном счете означает, что ни у кого нет никакого защищенного пространства, ни малейшей сферы обладания, за исключением той, которую он может обеспечить себе своей непосредственной властью. Но и единственная альтернатива, противостоящая этому состоянию – столь же замкнутые и столь же не признающие никаких границ, за исключением фактической границы своей силы, государства. Каждое из них образует свой замкнутый мирок и ни одно в принципе не обязано признавать существование другого. Подданный одного государства, оказавшись на территории другого, сохраняет свое подданство исключительно по милости принимающего его государства, но отнюдь не по праву – у него в пределах другого государства нет никаких прав – или, что то же самое, только те, которые оно пожелает ему предоставить.
Весь мир Гоббса – который непроизвольно хочется назвать мирком – не имеет иного существования, кроме как существования тел – hic et nun. Даже государство продолжается только до тех пор, пока на то есть воля суверена. Достаточно тому отречься от престола за себя и своих преемников – и в тот же момент весь выстроенный гражданский микрокосм исчезнет, поскольку не имеет никакой иной опоры кроме силы, той силы, что действует здесь и сейчас, не продлеваясь ни в прошлое, ни в будущее. Оно имеет будущее лишь до того момента, до которого постоянно поддерживается силой государства – и каждое следующее мгновение начинается с чистого листа, не упрочиваясь и не обрастая теми невидимыми обязательствами, связывающими живых и мертвых, о которых говорил Бёрк. В этом мире есть только тела – и только те, что пребывают на данный момент. Все, что не способно занять место в пространстве – т.е. в рамках физики Гоббса вытеснить другое тело – то не имеет реальности. Нет вселенской церкви, нет незримого Царства Божиего, нет справедливости, пребывающей помимо здесь и сейчас изданного приказа и нет несправедливости кроме той, которая будет указана властью.
Подводя итог, можно сказать, что Т. Гоббс в своей теории попытался найти компромисс, гармонию между индивидуальными возможностями человека (его эмоциями, страстями, разумом, вдохновляющими и стимулирующими его в жизни) и упорядочивающей, властной функцией государства, которая без насилия обойтись не может. Правда, модели насилия могут быть различны: от авторитарной модели до договорной, построенной на принципе соглашения.
Список литературы
1. Быховский Б.Э. "Гоббс – Философская энциклопедия" т.1. М.,
1960
2. Гоббс Т. Сочинения в 2х томах, том 2, под ред. В.В. Соколов, 1991
3. Соколов В.В., Европейская философия XV-XVII вв., М., 1984.
4. Соколов В.В. Бытие, познание, человек и общество в философской доктрине Томаса Гоббса / В.В.Соколов // ГоббсТ. Сочинения. В 2 т. Т.1 / Т.Гоббс. – М.: Мысль, 1989
5. Фейрбах Л. "История философии". Т.1. М., 1974
6. Чанышев А.А. История политических учений / А.А. Чанышев. – М.: Проспект, 2005
7. Шершеневич Г.Ф. История философии права / Г.Ф. Шершеневич. – СПб.: Лань, 2001
[1]
Фейрбах Л. "История философии". Т.1. М., 1974
[2]
Соколов В.В. Бытие, познание, человек и общество в философской доктрине Томаса Гоббса / В.В.Соколов // ГоббсТ. Сочинения. В 2 т. Т.1 / Т.Гоббс. – М.: Мысль, 1989
[3]
Соколов В.В. Бытие, познание, человек и общество в философской доктрине Томаса Гоббса / В.В.Соколов // ГоббсТ. Сочинения. В 2 т. Т.1 / Т.Гоббс. – М.: Мысль, 1989
[4]
Быховский Б.Э. "Гоббс – Философская энциклопедия" т.1. М.,
1960