Философия архитектуры
Философия архитектуры – возможность взглянуть иначе на окружающие нас очертания домов, композиции улиц и планы городов. Возможность абстрагироваться от привычного восприятия зданий как помещений для проживания. Посмотреть на сооружения не только с точки зрения утилитарной пользы, а, приняв во внимание эстетическую составляющую зодчества, проследить мировоззренческие предпосылки возникновения того или иного архитектурного стиля. Иными словами, обратить внимание на существование художественной формы архитектуры. Проследить закономерности ее бытия как в пространственной среде, так и в сфере символических отношений.
Согласно "Малому энциклопедическому словарю" Броггауза и Ефрона, выпущенному в 1910 году, пространство, как философское понятие
есть "необходимая форма, в которой располагаются все наши ощущения; оно всегда связано с ощущениями и не отделимо от них не только в восприятии, но и в представлениях. Следовательно, пространство - неизбежная форма сознания, возникающая одновременно с ним, почему и невозможны ни эмпирическое объяснение его происхождения, ни определение его сущности. Исследованию подлежат лишь наши представления о пространстве, их психологический состав и возникновение. Вопрос о сущности самого пространства отдельными философами решается различно; наибольшим распространением пользуются учение критической философии, по которому пространство, как мы его воспринимаем в опыте, есть наше представление, то есть вполне субъективно; оно не воспринимается извне, а налагается самим познающим субъектом на весь материал чувственного восприятия". С данным определением нельзя не согласиться. Попытки мыслителей различных эпох объяснить сущность этого явления и предпосылки его возникновения сводятся к изложению свойственной тому или иному времени системы взглядов, мировоззрения. В большей степени понимание категории пространства зависит от онтологических представлений эпохи, от трактовки категории бытия, что, собственно, вполне объяснимо: учение о пространстве, как уже было заявлено автором, - одна из главных составляющих онтологии.
Конечно, в новой философии, особенно с XVIII века под влиянием скептицизма Юма и трансцендентализма Канта понятие бытия вытесняется на периферию философской мысли. И в системе Фихте, и в системе Гегеля бытию как таковому отводится весьма скромное место. "Чистое бытие, - писал Гегель, - есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно-отрицательное, которое, взятое так же непосредственно, есть ничто". Еще более емкая фраза: "Для мысли не может быть ничего более малозначащего по своему содержанию, чем бытие".
Однако в 20-30-е годы XX века вместе с реакцией на гносеологизм и методологизм неокантианских и позитивистских школ, а так же критикой субъективизма немецкой идеалистической философии, возникает тенденция возврата к проблемам онтологии. Еще в конце XIX столетия у Франца Брентано, а затем у его ученика Эдмунда Гуссерля мы обнаруживаем именно ту тенденцию, которая затем получает более полное развитие в творчестве Макса Шелера, Николая Гартмана, Мартина Хайдеггера и других. "Тем не менее, "онтологический нигилизм" и в конце века характеризует основное умонастроение философии. Его питательную почву составляет утопический активизм индустриально-технической цивилизации в двух его вариантах – социального революционаризма и технократической воли к переустройству человеком не только Земли, но и всего космоса, переустройству, угрожающему уничтожением всего живого".
Однако, стоит заметить, что ни одна из перечисленных фаз не характеризуется полным отсутствием интереса к размышлениям о бытии. Если философы отходят от чистой онтологической спекуляции, они все равно не упускают из вида категории, составляющие суть науки о бытии. Проблема сущности и статуса пространства
, как одной из этих категорий, пожалуй, всегда остается в зоне актуальности философского мышления. Одной из задач этой своей кандидатской работы я вижу рассмотрение понятия пространства в зависимости от развития философской картины мира. Через призму этой проблемы я исследую онтологические основания художественной формы в архитектуре.
Не стоит забывать, что архитектура это одновременно и техническая наука и художественное творчество. А потому и понятие пространства, без которого не мыслим разговор о зодчестве, стоит вести в двух направлениях. Пространство в математике
- это "логически мыслимая форма (или структура), служащая средой, в которой осуществляются другие формы и те или иные конструкции. Например, в элементарной геометрии плоскость или пространство служат средой, где строятся разнообразные фигуры. В большинстве случаев в пространстве фиксируются отношения, сходные по формальным свойствам с обычными пространственными отношениями (расстояние между точками, равенство фигур и др.), так что о таких пространствах можно сказать, что они представляют логически мыслимые пространственно-подобные формы."
Исторически первым и важнейшим математическим пространством является евклидово трехмерное. Если так можно выразиться, оно представляет собой приближенный абстрактный образ реального пространства. Собственно, именно о нем стоит вести речь, исследуя закономерности бытия архитектуры.
Общее понятие пространства в математике сложилось в результате постепенного, все более широкого обобщения и видоизменения понятий геометрии евклидова пространства. Понятия пространства, отличные от концепции Евклида, появились в первой половине 19 века. Это были пространство Лобачевского и евклидово пространство любого числа измерений. Общее понятие о математическом пространстве было выдвинуто в 1854 Б. Риманом. Со временем оно обобщалось, уточнялось и конкретизировалось в разных направлениях. Таковы, например, векторное пространство, гильбертово пространство, функциональное пространство, топологическое пространство.
В современной математике пространство определяют как "множество каких-либо объектов, которые называются его точками. Ими могут быть геометрические фигуры, функции, состояния физической системы и т.д. Рассматривая их множество как пространство, отвлекаются от всяких их свойств и учитывают только те свойства их совокупности, которые определяются принятыми во внимание или введенными по определению отношениями. Эти отношения между точками и теми или иными фигурами, то есть множествами точек, определяют "геометрию" пространства."
Действие этого принципа как нельзя лучше иллюстрирует картина пространственных отношений в архитектуре. Строительные, функциональные элементы, несущие конструкции и декоративные детали здания – все вместе они формируют некое композиционное пространство. Все составляющие архитектурного произведения оказываются вовлеченными в своеобразные отношения, которые в равной степени определяются как строгим техническим расчетом, так и соответствием некому идеологическому принципу. Помимо физико-математических выкладок, в системе архитектуры действуют эстетические правила. При том именно они определяют техническую сторону зодчества. В архитектуре философская составляющая становится принципиальной компонентой существования математического пространства. Исходя из этого, определим, какое место категория пространства занимает в системе онтологии.
Представления о пространстве – одни из самых консервативных, инертных представлений в философской науке, но вместе с тем они наиболее отчетливо выражают характер развития всей философии в целом и представлений о бытии в частности. В отличие от других философских категорий, эволюция взглядов на пространство кажется значительно богаче гипотезами, вариантами интерпретаций и дискуссиями, ведущимися вокруг нее.
Такая ситуация определяется, прежде всего особой ролью пространства в структуре мира: " это та арена, на которой развертываются все события мирового действа и одновременно, как стало понятно только недавно, само пространство есть непосредственный участник этого действа, определяющий его ход. Кажущаяся очевидность истинности представлений о пространстве как вместилище всех вещей и событий длительное время затрудняла развитие учений о пространстве. Но со становлением современной науки, с эволюцией философских учений о пространстве проблем стало появляться больше, и появляются они быстрее, чем мы успеваем их решать".
Размышления о пространстве, претендующие на научность, впервые появляются в античности. Мысли о том, что представляет собой данное понятие и каков его онтологический статус, были представлены философами элейской школы. Собственно говоря, дискуссии на тему бытия, впервые находим тоже именно у них. Понятие бытия предстает у элеатов в "теоретически рефлектированной форме", но оно составляет центр всего философского учения данной школы. Бытие есть, а небытия нет – провозглашает Парменид. Самое интересное, что основным критерием бытийности
у мыслителя выступает именно пространство. С точки зрения Парменида, "все, о чем можно мыслить, разделяется на "бытие" и "небытие". Бытие – пространственно, протяженно, небытие лишено пространственности и протяженности, оно не существует. <...> Бытие "в себе" пространственно, но оно вечно и неподвижно. Пространство, таким образом, рассматривается, как нечто объективное, но вместе с тем, оно лишено самостоятельного существования". Иными словами, пространство не мыслится представителями элейской школы без бытия, собственно, как и мысль о бытии не возникает у них без апелляции к понятию пространства. Пространство для элеатов – категория исключительно онтологическая.
Не будет ошибкой, если мы скажем, что размышления о пространстве не выходят за сферу онтологии на протяжении всей античной формации. Безусловно, идет пересмотр самого понятия пространства, но остается неизменной его взаимосвязь с категорией бытия.
Противоположный подход к решению проблемы обоснования возможности движения и, соответственно, к онтологической интерпретации категории пространства, был развит в учении Анаксагора. Он одним из первых предпринял попытку сформулировать те физические принципы, на основании которых можно было бы дать объяснения наблюдаемым явлениям. "Для него пространство – это пространственное бытие, тела, обладающее протяженностью. Пространство у Анаксагора оказывается неотделимым от особого рода "стихии" (материальной субстанции), которая везде проникает и все объемлет" . Пространство для философа – не пустота. Оно есть причина материальной субстанции.
Интересный подход в своем творчестве демонстрирует Аристотель. Понятие пространства он анализирует через понятие места. Последнее же он определяет как то, что охвачено подвижной границей объемлющего тела: "Тело, снаружи которого находится какое-либо другое объемлющее его тело, находится в некотором месте. Тело, у которого этого нет – не находится". Таким образом, мы видим, что Аристотель придерживался концепции, впоследствии получившей название "реляционной", при которой категория пространства интерпретировалась через понятия о взаимном расположении тел. Таким образом, он как бы расширяет границы узкого взгляда на проблему пространства. Понятие места он связывает с представлениями о двух телах, одно и которых ("объемлющее") является необходимым условием для второго ("объемлимого"). Таким образом, определяя сущность места, пространства, Аристотель отвечает не только на вопрос "Существуют ли вещи?". Он пытается ответить на вопрос "Как они существуют?", "Относительно чего они существуют?".
Понятие бытия, как оно рассматривалось в древнегреческой философии, оказало существенное влияние на средневековое мышление, в прочем, как и на мышление последующих эпох. Однако в Средние века, понимание бытия определялось не только античной философией, но и христианским откровением, восходившим к иной культурной традиции. В Ветхом и Новом Заветах совершеннейшее сущее – Бог, которые есть беспредельное всемогущество. Все философские категории интерпретируются исключительно через призму этого утверждения. Пространство больше не мыслится философами как первопричина существования всякой вещи. Бог есть причина всего. И пространства в первую очередь. Однако изучаемая автором категория не сдает лидирующих позиций в структуре онтологических представлений.
И все-таки, философское осмысление категории пространства в эпоху средневековья заключалось в попытке согласовать представления, вытекающие из христианского мировоззрения и идеи античных философов. При том, необходимо заметить, что Средневековье, как и Античность рождает два подхода к понятию.
Мыслители средневековья на первых порах теологии приняли мысль о конечности пространства, но в дальнейшем они приходят к выводу, "что пространственная конечность мира как-то умаляет всемогущество Бога, ибо зачем Всемогущему творить ничтожное и конечное, если в его силах создать бесконечное". Значительную роль в дальнейшей замене концепции геоцентрического космоса на концепцию бесконечного мира сыграла мысль о пустом пространстве, заимствованная философами средних веков из античных трудов. Кстати, идеи пустого пространства в какой-то степени стали и прародителями идей Исаака Ньютона о пространстве абсолютном.
Многие "средневековые мыслители Европы рассматривали ряд концепций пространства, пытаясь согласовать аристотелевское представление о пространстве как месте и концепцию пространства-пустоты Демокрита". Такую же тенденцию можно проследить в арабо-язычной философии исследуемого периода. По существу арабо-язычные учения остаются на уровне аристотелевского понимания пространства как места, последнее же рассматривается как поверхность. Так Аль-Кинди пишет: "Место представляет собой не тело, а поверхность вне тела, которая объемлется местом. Если простая материя имеет длину, ширину, глубину, то она называется телом, если же предположить материю имеющей длину и ширину без глубины, то в этом случае она будет называться поверхностью. Место же принадлежит не к той материи, которая имеет длину, ширину и глубину, а к той, которая имеет длину, ширину без глубины".
Возрождение создало предпосылки для развития научной картины мира. Однако, несмотря ни на что, Новое время характеризуется двумя типами концепций, которые, как и в античности, имеют названия реляционной и субстанциальной. "Доминирующее положение занимала субстанциальная концепция. Это объясняется в первую очередь тем, что она отвечала духу механики. Объектом механики является движение материальной точки. Это движение представляет собой такое перемещение тела, которое происходит в пространстве и во времени, то есть пространстве и времени, существующих сами по себе, независимо от Божественных правил". Определения категории пространства, выдвигаемые философами Нового времени, все же претендуют на статус теоретической рефлексии на научные открытия. Так, исходя из такого мировоззрения, пишет Томас Гоббс: "Никто не считает пространство чем-то фактически заполненным, но каждый считает его лишь чем-то, что может быть заполнено", или "То же самое пространство заключает в себя то одно, то другое тело". Такой же концепции придерживается и Джон Локк. С его точки зрения, покидаемое телом пространство "дает нам идею чистого пространства без плотности, в которое другое тело может войти без всякого сопротивления". Таким образом, становится понятным, что главный аргумент субстанциалистов заключается в том, что движение доказывает существование отличного от движущегося тела пространства. Противоположный же взгляд Нового времени на проблему пространства представляют реляционисты, рассматривающие исследуемую автором категорию как протяженность тел и отрицающие идею пустого пространства, то есть, по существу, отождествляющие пространство
Не одобрял идею абсолютного пространства, считая ее самой слабой стороной теории Ньютона, и Толанд. Он пытается доказать, что пространство – "лишь отвлеченное понятие... или отношение одной вещи к другим, находящимся от нее на некотором расстоянии безотносительно к тому, что лежит между ними, причем они все существуют одновременно". В реляционной концепции пространство становится свойством тел. Но само образуется телами. Для философов-реляционистов нет пустого пространства. Пространство отождествлено с материей, и оно непрерывно.
Философские взгляды на понятие пространства в Новое время не совпадают с естественнонаучными. Они универсальнее и представляют собой анализ существующих естественнонаучных концепций с помощью таких категорий, как "движение", "покой", "непрерывное", "абсолютное" и "относительное". Мыслители анализируют все возможные естественно-научные варианты, модели пространства, исходя из некоторых общих принципов, почерпнутых из истории культуры и социальной практики. При том, реляционная и субстанциальная концепции пространства опирались фактически на логические аргументы. Их можно назвать "логико-онтологическими" моделями. Однако, кроме этих моделей, философии Нового времени "развивается концепция, которую можно назвать гносеологической. К ней можно отнести английских эмпириков. В их анализе происхождения категории пространства прослеживается попытка связать, объяснить те или иные его свойства с идеей познающего субъекта. Таким образом, проблема пространства оказывается втянутой в субъектно-объектные отношения. Поскольку в качестве субъекта в Новое время берется отдельный индивид в отрыве от общества и социальной практики, то сама проблема приобретала форму: "как возникают идеи пространства в сознании индивида?".
Так Локк отличал плотность (материю, тело) от пространства (протяженности) на том основании, что они по-разному даны нашей чувственности: "Идею плотности мы получаем на основании осязания сопротивления, которое оказывают тела. Эта идея отличается от чистого пространства, которое не способно к сопротивлению". Философ разделяет ньютоновскую концепцию пространства как вместилище тел, но обосновывает ее на основе чувственных данных.
Отрицание абсолютного пространства находим в трудах Беркли. Абсолютное пространство для него не ощущаемо, а лишь умозрительно. "Философское рассмотрение движения не подразумевает существования абсолютного пространства, отличного от воспринимаемого в ощущении и относящегося к телам".
Промежуточное положение между взглядами реляционистов и субстанциалистов занимала концепция атомарности протяженности. Подобный подход к исследуемой проблеме демонстрирует Юм.
Итак, как мы видим, эпоха Нового времени продемонстрировала нам разделение представлений о пространстве на онтологическую и гносеологическую. Однако, даже рассматривая последнюю, мы находим в ней отголоски соотношения "бытие-пространство". В средние века, в эпоху Возрождения, в Новое время категория пространства не перестает доминировать в сфере онтологических представлений. Пространство остается основополагающим понятием размышлений о бытии, правда каждое время дает нам свою трактовку этой проблемы.
Наиболее полную и развернутую концепцию пространства находим в период классической немецкой философии. Рассматривая эту категорию, философы не только критикуют мысли предшественников, но и выдвигают собственные глубокие идеи на этот счет. Впервые в немецкой классике изоморфный характер пространства находит свое осмысление и оформление в философских работах. Понимание пространства как искусственного конструирования среды обитания (рассмотренное нами применительно к средневековой мысли) становится теперь не только обыденной точкой зрения на данное понятие. Изучая рассуждения о феномене пространства в трудах немецких классиков, мы найдем тут концепцию не только пространства самого по себе, пространства как такового, пространства в себе
, нам откроется пространство в его реалиях - пространство данное в опыте, пространство жизни
.
Материализм XVII-XVIII вв. при всей его прогрессивной исторической роли отличался тем недостатком, что рассматривал мир метафизически. В конце XVIII - начале ХIX вв. передовые представители естествознания и философии уже стали в той или иной мере преодолевать метафизический способ мышления. Все более пробивала себе дорогу идея развития природы и общества. В критике метафизических воззрений и в теоретической подготовке диалектического метода значительную роль сыграли представители классической немецкой философии. Осуществляя коренной поворот философской мысли от онтологического к гносеологическому типу мышления, немецкая классика все-таки не лишает категорию пространства связи с понятием бытия.
Характеризуя сугубо априорный гносеологический статус пространства, Кант писал: "Никогда нельзя представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем". Перелистнув страницу "Критики чистого разума" находим и другие не менее значимые характеристики этой категории: "Пространство в существе своем едино" и "пространство представляется как бесконечно данная величина".
Однако при этом ясно, что невозможно вывести из опыта само пространство и само время. То есть эти категории - суть способы восприятия чувственных вещей. Они дают субъекту возможность познать окружающую его действительность, то есть они делают реальным познаваемое бытие для познающего человека. Таким образом у Канта категория пространства, переходя в сферу гносеологии, все равно остается неразрывно связанной с онтологическими посылками. "Пространство" и "бытие" не становятся по разные стороны философской мысли.
Неоднородность категории пространства нетрудно проследить в философии Гегеля. С точки зрения философа, пространство и время выступают в качестве внешних форм по отношению к понятию, но они внутренне присущи самой природе. Категории пространства и времени, поставленные Кантом на одну ступень априорного бытия, выступают у Гегеля формами, в которых Дух являет себя вовне. Чем дальше входит дух вовнутрь своего чисто логического развития, чтобы в финале выразиться в адекватном виде, в форме понятия, тем больше он освобождается от времени и пространства. Таким образом, Гегель показывает нам внешний характер пространства по отношению к понятию.
Пространство, с его точки зрения, есть "совершено идеальная рядоположенность, потому что оно есть вне себя бытие; оно есть просто непрерывно, потому что эта внеположенность совершенно абстрактна и не имеет в себе никакого определенного различия".
Как уже было сказано, на категорию пространства философия немецкой классики обращает внимание, как на жизненное пространство
, место бытия человека как физического тела. Благодаря немецкой классической философии, пространство принимает форму не только вещи в себе
. Оно – непременное условие всякой жизненной конкретики.
Тому, что пространство является основополагающей онтологической единицей архитектуры, не противоречит даже концепция диалектического материализма.
В конце 19 - начале 20 вв. произошло глубокое изменение научных представлений о материи и, соответственно, радикальное изменение понятия пространства. В физическую картину мира вошла концепция поля как формы материальной связи между частицами вещества, как особой формы материи. Относительность пространственно-временных характеристик тел была полностью подтверждена опытом. Отсюда был сделан вывод, что представления об абсолютном пространстве просто несостоятельны. Теперь пространство, как впрочем и время, являются именно общими формами координации материальных явлений, а не самостоятельно существующими (независимо от материи) началами бытия. Теория относительности исключает представление о пустых пространствах, имеющих собственные размеры.
Традиционно философию города принято строить через описание архитектурных стилей. Такой подход укоренился в европейской традиции, которая подразумевает, что движение архитектуры является не простой сменой строительных стилей и инженерных конструкций, но «воплощением духа», отражением мировоззрения эпохи, зримой философией своего времени. Классический философский дискурс вобрал в себя множество терминов, употребляемых ранее в чисто строительных практиках.
Философские рассуждения строятся в терминах архитектуры. Получается, что,с одной стороны, архитектура и есть философия города. С другой, термины архитектуры в качестве метафор составляют каркас классического философского дискурса. Архитектура, будучи материальной конструкцией в сфере градостроения, выступает в качестве имматериальной метафоры в сфере философии, являясь медиатором между ними.
Европа создала геометрический город борьбы со временем. Идея архитектуры была очевидно связана с триумфом эвклидовой геометрии и физики твердого тела. Архитектура утверждает классическую рациональность, воспроизводит и запечатлевает ее в камне. Она хочет стабилизировать Вселенную в канонических геометрических формах. Таким образом, архитектура обеспечивает философию терминологией: «обосновать», «сконструировать», «опираться на»… Мысль развивается подобно зданию и, если это необходимо, утверждает себя, уничтожая целые города или, как минимум, их старейшие здания, или основывает новый город, как это предполагает Декарт в рассуждении о методе.
Репрезентируя себя как произведение искусства архитектуры, метафизика подчиняется своему собственному анализу искусства. Архитектура должна быть допущена в построения метафизики, чтобы возвести мост над разрывом внутри метафизики. Если принять, что архитектура вступает здесь в игру из притязаний на «чертеж» и «проект», то «след», «сигнатура» божественного архитектора лежит в этой перспективе. Согласно Канту, прекрасное искусство делает возможным придание жизни мертвому телу вещей, эта сигнатура сообщает ему свой авторитет. Прекрасное искусство подражает оригинальной продукции божественного творца, его способностям создавать оригинал: искусство презентирует этот божественный проект, а не свой продукт, который является всего лишь результатом претворения божественного проекта. Прекрасное искусство должно быть одновременно запланированным и не запланированным, умышленным и эфемерным.
Архитектура играет замечательную стратегическую роль. Она может блуждать между философией и искусством. Она замешана в самом способе перевода. Метафора циркулирует между обеими системами, внутри обеих она, усложняя себя, развертывается в себе самой. Двусмысленная экономия поддерживается описанием архитектуры, которое позволяет представить искусство как подраздел философии, однако философия описывается как архитектура, то есть в понятиях последней, что подчиняет ее архитектуре. Однако, архитектура подчиняет себе философию и искусство только тогда, когда она используется как метафора, и, тем самым, поддерживает четкое различие между материальным и нематериальным пространством.
Согласно хайдеггеровскому переводу, философия «безосновна»: с тех пор как понятие, которое организовало мышление в Античной Греции было переведено в язык метафизики, исказился его первоначальный смысл, который стали понимать как презентацию. «Этот искаженный перевод основывается на фальсификации, которая возникла при переводе греческой философии на латынь. Латинским переводом было искажено уже первоначальное содержание греческого слова фюзис, что разрушило собственную философскую силу именования греческого слова. Это касается не только латинского перевода, но всех других переводов греческого языка философии в романские языки. Процесс этого перевода греческого языка в романские не только произволен и дисгармоничен, но еще и является первым шагом на пути отпадения и отчуждения от первоначальной сущности греческой философии. Нужно помнить, что уже внутри греческой философии началось сокращение слов, без понимания их первоначальных значений, которые тотчас исчезли из содержания греческой философии» .
Архитекура имеет двойную функцию. В одном случае она является собой, в другом становится моделью для построений философии. Однако, при этом архитектура не довольствуется ролью средства описания философии. Если архитектура понимается метафорически, в «переносном смысле», она начинает функционировать как парадигма; Она начинает обеспечивать философию определенной традицией, задавать философии круг проблем, методов и их решений, ведущий свое происхождение из строительных практик. Архитектурная парадигма является матрицей, задающей способы видения универсума как миро-здания. Для философии целый мир различий находится между собственно архитектурой и ее образом, проецируемым на то, что архитектурой не является. Здесь возникают тысячи вопросов: Что может принимать на себя образ архитектуры и с какими последствиями для своего развития? Как изменяется сам образ архитектуры в своей экспансии на мир? Как в результате этого он может восставать против самого себя и против развития строительных практик? Как борется архитектура против архитектуры-фантома, архитектуры-аллегории?
В конце концов оказывается, что архитектуру невозможно отделить от ее образа даже средствами всемогущей философии, и именно потому что некогда философия приняла на себя образ архитектуры и стремилась достичь ее подобия. Так возникает фундаментальная амбивалентность философии относительно архитектуры, без которой философия не может работать. С одной стороны философия претендует на то, чтобы объяснять архитектуру и историю архитектуры как любое другое явление, с другой стороны оказывается, что философия свои рассуждения о различных явлениях строит в дискурсе архитектуры, полагая ее как некую идеальную конструкцию. Один и тот же дискурс используется различными дисциплинами, одна из которых претендует на то, чтобы описывать вторую в ряду многих прочих, но при этом получается так, что вторая описывает первую: архитектура дает философии свою терминологию, не наоборот.
Список литературы
1. Гегель ГВФ. Энциклопедия философских наук / Соч., I 1,М.-Л., 1929, С. 148.
2. Гайденко. Бытие и разум // Вопросы философии. – М.: Наука, 1997 №7 – С. 114.
3. Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
.
4. Корухов В.В., Симанов А.Л., Шарыпов О.В. Методологические проблемы исследования структуры пространства
//
5. Пространство и время /под. ред. М.А. Парнюк/. – Киев: Наукова думка, 1984. – стр. 23-24.
6. Ахундов Н.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. – М.: Наука, 1983. - С. 126.
7. Аль-Кинди. Книга о пяти сущностях.//Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока. – М.: Искусство, 1971. – С. 114.
8. Беркли Дж. Трактат о принципах человеческого знания. /Сочинения. – М.: Просвещение, 1987. – С. 216.