Реферат
на тему: «Роджер Бэкон»
Содержание
Введение 3
1. Семья Роджера Бэкона, Парижский период его жизни. 4
2. Увлечение идеями Роберта Гроссетеста и арабской философией. 4
3. Поддержка Гиде Фулькеса. 5
4. Оценка деятельности Роджера Бэкона. 6
5. Сочинения Роджера Бэкона. 7
6. Основное произведение Бэкона. 8
7. Наследие Роджера Бэкона в истории философии. 10
8. Предсказания брата Роджера. 12
9. Алхимические операции. 13
10. Астрология как область математики. 14
Заключение 14
Список литературы 15
Роджер Бэкон (1214-1292)
"Никакое знание не может быть достаточным без опыта"
Роджер Бэкон
Введение
XIII век, особенно богатый великими людьми и Роджер Бэкон, как сын этого века, занимает видное место между такими мыслителями, как Альберт Великий, Бонавентура, Фома Аквинат. Заслуги последних были оценены еще при жизни их, тогда как Роджер Бэкон долгое время был в пренебрежении, а современники вовсе не сумели оценить его, как мыслителя. Только в последнее время, критика восстановила значение Роджера Бэкона, но в то же время увлеклась в противоположную крайность, преувеличив его значение. Если Роджер Бэкон не был оценен современниками, только потому, что он превосходил их развитием. Его можно назвать философом XVI и XVII столетия, брошенного судьбой в XIII век. Как мыслитель Роджер Бэкон стоит несравненно выше некоторых из своих знаменитых однофамильцев. Труды Роджера Бэкона не отличались оригинальностью, в нем мы не встречаем ясных творческих мыслей или такого метода исследования, в силу которого наука могла бы принять другое направление. Он был скорее проницательным и систематическим мыслителем и работал по хорошо проторенной колее, по колее, с которой его современники были сбиты соблазнительностью доводов богословов и метафизиков.
1.
Семья Роджера Бэкона, Парижский период его жизни.
Роджер Бэкон родился в 1214 г. близ Илчестера в Сомерсетшире, в богатом семействе. Сам же Роджер Бэкон тратил много денег на книги и инструменты. В бурное царствование Генриха III семья Бэкона сильно пострадала, имущество было разорено и некоторые члены семейства подверглись изгнанию.
Учился Бэкон в Оксфорде, затем он отправляется во Францию и довольно долго занимается в Парижском университете - тогдашнем центре мыслящей Европы. Годы, которые Бэкон провел во Франции, были необыкновенно оживленными. В Париже даже читал лекции по Аристотелю на факультете искусств. Есть данные, по которым можно думать, что Бэкон во время пребывания своего в Париже, приобрел известность. Он получил степень доктора философии.
Преподавательская карьера его не увлекла, возможно, как раз потому, что он начал увлекаться естественными науками и экспериментированием. Преподавание, даже на относительно свободном факультете искусств, требует знания логики и метафизики Аристотеля. А Бэкона больше интересует аристотелевская «Физика» - произведение сомнительное и даже опасное с точки зрения соответствия христианским истинам. Некоторые исследователи считают, что Бэкон чуть ли не первым стал читать лекции по «Физике», что не могло не обратить на себя крайне недружелюбного внимания парижской профессуры.
2. Увлечение идеями Роберта Гроссетеста и арабской философией.
В 1250 г. Бэкон снова возвращается в Оксфорд и, вероятно, в это же время, вступил во францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она и несколько омрачилась подозрениями в наклонности к черной магии и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура запретил его лекции в Оксфорде, велел Бэкону оставить город и отдал его под надзор ордена в Париже. Там он 10 лет оставался под присмотром, терпел лишения и не имел возможность издать что-либо, написанное им.
Но Бэкон вновь возвращается в Англию. Начинается его увлечение идеями Роберта Гроссетеста и арабской философией. В силу разных обстоятельств личность Роберта Гроссетеста осталась в тени того, кто считал себя его учеником. Хотя достоверно не известно, встречались они на самом деле или нет. Гроссетест был старшим современником Бэкона и был известен как мудрейший и выдающийся человек своего времени. Его сравнивали с Соломоном, Аристотелем и Авиценной.
Гроссетест был первым ректором Оксфордского университета, затем был избран епископом Линкольнского графства, был в своих действиях человеком довольно независимым, что привело его к конфликту с римской курией – руководством католической церкви. Причиной конфликта стала попытка Гроссетеста обратить внимание папы на злоупотребления римской церкви "на местах", в частности, в Англии. Протест действия не возымел, папа не обратил внимания на гневные письма и речи английского епископа, злоупотребления продолжались, конфликт разрастался, и не известно, чем бы дело кончилось, если бы не смерть Роберта Гроссетеста.
Гроссетест не был противником папской власти наоборот, всегда подчеркивал преимущество папы перед европейскими королями, он выступал против конкретных злоупотреблений, но полноту папской власти под сомнение не ставил ни в коем случае. В Англии мало кто сомневался в честности Гроссетеста при жизни и в его святости после смерти, хотя канонизирован он не был. О нем писали так: он обличал короля, спорил с папой, советовал священникам, исправлял монахов, учил клир, был опорой ученым, проповедовал слово божье людям, преследовал распущенность, исследовал каждое слово Писания.
В делах житейских он был щедрым, великодушным, учтивым и любезным. В делах духовных он был набожен, полон благоговения и раскаяния. В делах служебных он был неутомим и усерден. Таким, действительно неординарным человеком, не грех было и увлечься. А если добавить и естественнонаучные сочинения Роберта Гроссетеста, которые имеются у него наряду с метафизическими и богословскими сочинениями, картина будет еще более полной. Кстати, он и перевел на латинский язык Аристотелевскую "Физику" и сам написал очень интересное сочинение – трактат "О свете или начале форм".
Под влиянием своих новых увлечений и в надежде обрести поддержку Роджер Бэкон вступает во францисканский орден, но, похоже, надежды его не оправдались. Скоро отношения его с монахами-францисканцами начинают портиться: те имели свои виды на Бэкона, который тоже не оправдывал их надежд. Судя по всему, произошел конфликт интересов личности и организации.
3. Поддержка Гиде Фулькеса.
Бэкон попытался найти поддержку, а ему требовалась уже и финансовая поддержка, у кардинала Гиде Фулькеса, который в 1265 г. достиг папского престола под именем Климента IV, и папа вроде бы эту поддержку обещает. В следующем году он написал Бэкону, с которым был все время в сношениях, что он, несмотря на запрещения его начальства, прислал ему научные заметки. Бэкон, потеряв надежду, издать что-либо из своих произведений, воспрянул духом, получив подобную просьбу папы. Несмотря на массу препятствий, которые делались ему завистниками, начальниками и монашеской братией, не взирая на недостаток средств и невозможность найти искусных переписчиков, Бэкон, ободренный могущественным покровителем, в течение 18 месяцев составляет три больших трактата. Они вместе с другими трактатами были доставлены в руки папы молодым человеком Джонсом, воспитанным и обученным с большим старанием самим Бэконом. Написать сочинение такого объема и в такое короткое время былобольшим подвигом. Неизвестно, какое мнение о нем составил себе папа Климент IV, но он до своей смерти интересовался судьбой Бэкона и покровительствовал ему. Надо полагать, что благодаря этому покровительству, Бэкон в 1268 г. получил разрешение вернуться в Оксфорд. Здесь он продолжал свои занятия по опытным наукам, а также работал над составлением полных и законченных трактатов. На свой труд, посланный им Клименту IV, Бэкон смотрел, как на основные принципы, которые впоследствии должны быть применены к разработке всех наук.
4. Оценка деятельности Роджера Бэкона.
Имея характерную для средневековья широту ума, Бэкон не чуждался в изучения астрологии, магии и алхимии, но основные его интересы были сосредоточены в области математики, физики, оптики и лингвистики. Он, как его часто рисуют, был чуть ли не первым ученым, отдавшим предпочтение естественным наукам перед традиционными теологией и философией. Подобно всем своим ученым современникам, Бэкон на первое место ставил теологию как интеллектуальный слепок христианской веры. Для объяснения последней нужны соответствующие инструменты и такими инструментами он считал философию и каноническое право. В этом отношении Роджер Бэкон никак не отличается еще от одного великого францисканца – Бонавентуры, который все науки сводит к единому центру – теологии.
Славе Бэкона – астролога и колдуна, возможно, способствовал труд, к которому Бэкон постоянно обращался. Это был некий компилятивный свод текстов, который в средневековье приписывался Аристотелю. Назывался этот труд (трактат) "Тайная тайных". А пришел он от арабов посредством тех же переводчиков, которые в 12 веке перевели на латынь труды Аристотеля.
В трактате содержались и прямые указания на Аристотеля. Так, например, рассказывалось, как Аристотель наставляет Александра Македонского в искусстве управления государством и людьми. Приводятся советы по формированию и организации работы государственного совета и наилучшему упорядочению рабочего дня царя с пользой для его здоровья и долголетия.
Описываются времена года и даются медицинские советы, как в разное время лечить различные недуги. Излагаются наилучшие диеты, польза и вред от вина и бань, приводятся рецепты приготовления лекарств, очерк физиогномики (искусства угадывать характер по внешнему виду). Детально рассказывается об обязанностях министров, судей, военачальников и послов. И, наконец, повествуется о тайнах астрологии, приворотных снадобьях, силе драгоценных камней и трав.
Бэкон внес свою лепту в структуру и содержание этого труда: он ввел дополнительные тексты Авиценны о лекарственной силе мяса гадюки, переделал названия заголовков. До недавнего времени такие фокусы с чужими текстами не проходили бы, но Средневековье было в этом отношении куда как снисходительнее. Только в последние пятнадцать лет искусство переделки текстов стало массовым. У этого популярного в свое время трактата была и другая слава. Считалось, что кроме явного содержания текста, посвященного невинным рассуждениям о пользе и вреде бань, вин, кушаний, кроме советов по управлению государством, в ней был и другой, скрытый смысл, какие-то тайны, касающиеся влияния на людей и подчинения их своей воле. Вот этот тайный смысл искали многие читатели, усматривая его в том, в чем им хотелось его, этот тайный смысл усмотреть.
Конечно – и мы еще раз подчеркнем, не в этом было истинное значение Роджера Бэкона в философии 13 века. Он привлекает совсем другим, тем, чем всегда нас привлекают люди – энциклопедичностью своего ума и своих знаний. И действительно, кроме уже названных отделов науки, Роджер Бэкон писал о грамматике, логике, астрономии, медицине, этике и т.д.
Есть такое мнение, что успехов в науке добиваются только те, кто умеет сосредоточиться на своей науке или на своей теме, стать специалистом, то есть знать много об одном. Те, кто пытается знать обо всем понемногу, становятся дилетантами, и ничего путного в науке добиться не могут. Роджер Бэкон опровергает этот расхожий тезис. Очевидно, все дело в силе и степени талантливости человека, а также в интенциях разума: направленности на знание, и тогда никакое знание не будет лишним, или направленности на результат, и тогда действительно лучше сосредоточиться на чем-то одном. Первая интенция характерна для ученых, вторая – для научных сотрудников, а это совсем разные категории людей. Первая интенция характерна для пионеров науки, вторая – для людей осторожных, предпочитающих синицу в руке журавлю в небе.
Роджер Бэкон и по времени и по своей собственной сущности, конечно, относился к первому типу – пионеров науки, он был настоящим микрокосмом научного знания. Трактовки философии Роджера Бэкона очень разнообразны и зависят от вкусов его интерпретаторов. В отечественной традиции прежде всего подчеркиваются научные интересы Бэкона, его увлеченность естественнонаучным знанием, Жильсону более импонирует Роджер Бэкон – схоластик францисканского толка; Коплстон удивляется странному смешению качеств в уме Бэкона – словом разобраться в его идеях не так-то просто, но попробуем это сделать, хотя очень трудно соблюсти принцип незаинтересованности – Бэкон известен как раз в основном по словам исследователей его творчества.
5. Сочинения Роджера Бэкона.
Сочинения Роджера Бэкона чрезвычайно многочисленны. Они могут быть разделены на два разряда: остающиеся до сих пор в рукописи и напечатанные. Громадное количество манускриптов находится в британских и французских библиотеках, между которыми есть много ценных произведений в том отношении, что они объясняют сущность философии Бэкона. Выдержки из этих сочинений были сделаны Чарльсом, но понятно, что полное представление его философии немыслимо до тех пор, пока не будут изданы все его сочинения.
Более важные рукописи: «Communia Naturalium» (находятся в библиотеке Мазарини в Париже, в Британском музее, в Бодлеянской библиотеке и в библиотеке университетского комитета в Оксфорде); «De Communibus Mathematicae», часть находятся в коллекциях Слоана, т.е. в Британском музее, часть в Бодлеянской библиотеке; «Baconis Physica»находится между добавочными манускриптами в Британском музее; отрывки под заглавием «Quinta Pars Compendii Theologiae» - в британском музее; «Метафизика», в национальной библиотеке в Париже; «Compendium Studii Theologiae», в Британском музее; отрывки по логике «Summa Dialectices», в Бодлеянской библиотеке и толкования на физику и метафизику Аристотеля - в библиотеке в Амьене.
Сочинения напечатанные: «Speculum Alchimiae» в 1541г., переведен на английский язык в 1597 г.; «De mirabili potestate artis et naturae» (1542, английский перевод 1659 г.); Libellus de retardandis senectutis accidentibus et sensibus confirmandis» (1590 г., перевод на английский как «Cure of Old Age», 1683); «Medicinae magistri D. Rog/ baconis anglici de arte chymicae scripta» (1603, собрание небольших трактатов, содержащих «Excerpta de libro Avicennae de Anima, Breve Breviarium, Verbum Abbreviatum», в конце которого помещена странная заметка. Оканчивающаяся словами: «ipse Rogerus fuit discipulus Alberti!»); «Secretum Secretirum Tractatus trium verborum et Speculum Secretorum»); «Perspectiva» (1614, составляет пятую часть «Opus Majus»); «Specula Mathematica» (составляет четвертую часть того же сочинения); «Opus Majus ad Clementen IV» (издано Джеббоном, 1733); «Opera haetenus inedina» (Ж.С.Бревером, 1859, содержащий «Opus Tertium», «Opus Minus»/ «Cjmpendium studii philosophiae» и «De secretis operibus naturae»).
6. Основное произведение Бэкона.
Основным произведением Бэкона было «Opus Majus» ("Большое сочинение") которое состоит из семи частей.
Часть I (стр. 1 - 22) часто называется «De Utilitate Scientiarum», в ней говорится о четырех offendicula или причинах ошибок. Они суть: авторитета, привычки, мнения необразованного большинства и смешение полного невежества с кажущимися знаниями или претензией на знание. Последнее заблуждение самое опасное и, в некотором отношении, причина других заблуждений. Offendicula Роджера Бэкона были предшественниками более знаменитой теории об идолах Френсиса Бэкона. В общем выводе этой части, который сделал Бэкон в «Opus Tertium», ясно выступает взгляд Бэкона на необходимость единства наук.
Часть II (стр. 23 - 43) трактует о взаимном отношении философии и богословия. Истинная мудрость заключается в Священном Писании. Задача настоящей философии должна состоять в том, чтобы человечество дошло до совершенного понимания творца. Древние философы. Которые не имели Писания, получали откровение непосредственно от Бога и только те достигали блестящих результатов, кто был Им избран.
Часть III (стр. 44 - 57) содержит в себе рассуждение о пользе грамматики и о необходимости настоящей филологии для верного понимания священного писания и философии. Здесь же Бэкон указывает на необходимость и пользу изучения иностранных языков.
Часть IV (стр. 57 - 255) содержит обработанный трактат «О математике» - этой «азбуке философии» и о ее важном значении в науке и богословии. По Бэкону все науки основываются на математики и только тогда прогрессируют, когда факты могут быть подведены под математические принципы. Эти оригинальные мысли Бэкон подтверждал примерами.
Показывая, например, приложение геометрии к действию естественных тел и демонстрируя некоторые случаи приложения закона физических сил геометрическими фигурами. Далее, он объясняет, как его метод может быть применен к некоторым вопросам, как, например, к свету звезд, морским приливу и отливу, движению весов. Затем Бэкон пытался доказать, что знание математики составляет основание богословия.
Этот отдел сочинения заканчивался двумя прекрасно изложенными очерками по географии и астрономии. Географический очерк особенно хорош и интересен тем, что его читал Колумб и работа эта
Часть V (256 - 357) посвящена трактату о перспективе. Трактат начинается искусным психологическим очерком, отчасти основанным на аристотелевской «De anima». Затем описывается анатомия глаз. Потом Бэкон очень подробно останавливается на вопросе об отражении по прямой линии, на законе изображения и отражения и на устройстве простых и сферических зеркал.
В этой части, как и в предыдущей, рассуждение его основаны, главным образом, на его личных взглядах на силы природы и на их действие. Изменения или какой-нибудь естественный процесс происходит через действие virtus или species на вещество.
Часть VI (стр. 445 - 477) говорит об опытных науках «Domina omnium scientiarum». Тут предлагается два метода исследования: один - путем доводов, другой - опытами. Чистые доводы никогда не бывают достаточны, они могут решить, но не дают уверенности уму, который убеждается только немедленной проверкой и исследованием факта, а это достигается только опытом. Но опыт может быть двоякий: внешний и внутренний; первый - это так называемый обыкновенный опыт, который не может дать полного представления о предметах видимых, а тем более о предметах умственных. При внутреннем опыте ум обыкновенно бывает просветлен божественной правдой.
Опытные науки, говорит Бэкон, имеют три преимущества перед другими науками: 1) они проверяют свои заключения прямым опытом; 2) они открывают истины, до которых никогда бы не могли дойти; 3) они доискиваются тайн природы и знакомят нас с прошлым и будущим. В основу своего метода Бэкон ставит исследование природы и причин происхождения радужных цветов, которые действительно представляют превосходный образец индуктивного исследования.
Седьмая часть не вошла в издание Джебба. Бэкон не успел еще окончить своего громадного труда, как уже начал приготовлять заключение к нему, которое должно было быть послано Клименту IV вместе с главным его сочинением.
Из этого заключения к «Opus Majus» часть дошла до нас и вошла в «Opus inedita» Бревера (стр. 313 - 389). В состав этого сочинения должно было войти извлечение из «Opus Majus», собрание главных заблуждений богословия, рассуждение об умозрительной и практической алхимии.
В это же время Бэкон начинает третье сочинение, как бы предисловие к первым двум, объясняющих их во многих отношениях. Часть этого сочинения обычно называют «Opus Tertium» и напечатана была Бревером, который полагает, что представляет отдельный и совершенно самостоятельный трактат. Надо при этом заметить, что нет ничего запутаннее, чем вопрос об отношении сочинений Бэкона друг к другу, и это будет продолжаться до тех пор, пока не будут собраны и напечатаны все тексты его работ.
7. Наследие Роджера Бэкона в истории философии.
Что же оставил Роджер Бэкон в истории философских идей? Конечно, главное, то, что лежит почти на поверхности – естественные науки. В естественных науках Бэкон был поклонником экспериментального метода, настолько, насколько позволяла тогдашняя наука, не отделявшая астрономию от астрологии, химию от алхимии, не имеющая ни математического метода, ни подлинного представления об эксперименте. Но математика и опыт неизменно присутствовали в его построениях. Бэкон утверждал, что ничего нельзя знать о вещах мира, если мы не знаем математики. С этим утверждением легко бы согласился любой современный представитель естественных наук, но если бы он взял на себя труд продолжить мысль Бэкона, получилось бы следующее: это, безусловно, верно для астрономических явлений, а поскольку земные дела зависят от звезд, то происходящее на земле невозможно понять, если не знать происходящего на небесах. Что-то подобное можно найти и в рассуждениях о роли опыта в науках. Опыт необходим еще больше, чем математика, он придает нашим знаниям достоверность. Но опыт, приобретаемый посредством органов чувств достоверен потому, что он связан с внутренним духовным опытом, который обладает большей достоверностью. Так что внешний опыт должен быть согласован с внутренним.
Но вот что дальше. Зачем и кому надо, чтобы у власти стояли умные люди. А надо это христианам, во-первых, в борьбе против неверующих и язычников. Во-вторых, в преддверии тех опасностей, которые ожидают христиан в связи с приближением Страшного Суда. Некоторых из этих опасностей можно было бы избежать, если больше уделять внимания экспериментальной науке, раскрывающей тайны природы. Так в соображениях Бэкона переплетаются провозвестие опытной науки 17 века и благочестивые размышления монаха-францисканца. Скорее всего, мысль о возможном синтезе знания была навеяна одной характерной особенностью оксфордской школы: соединением опыта и математики. Бэкон экспериментировал и сам, точнее сказать, моделировал. Но следует помнить, что сегодня мы вкладываем в понятие опыта совершенно иной смысл, чем оно имело в средние века.
Для Роджера Бэкона опытным могло быть не только чувственное, но и сверхчувственное, не только естественное, но и сверхъестественное знание. С помощью опыта мы можем получить знание о Боге, правда, это уже совсем другой опыт, внутренний опыт, интроспекция. Отсюда опытом может считаться любое знание, полученное не путем логических и математических доказательств, а чувственно, интуитивно или путем "духовного прозрения" - то есть мистически. Бэкон говорил, что истины откровения мы ощущаем в своей душе столь же достоверно, как и воспринимаем внешний мир. Кстати говоря, понятие мистического опыта достаточно популярно в современной эзотерике, пара науке и даже обыденном сознании. Идеями мистического опыта Бэкон солидаризировался с иллюминизмом Августина. Но он пошел еще дальше, предложив классифицировать познание и просвещенность.
Первая просвещенность есть у всех людей – это естественная, необходимая для того, чтобы получить какое-то знание о внешнем мире, чтобы в дальнейшем пользоваться им на практике (из естественной просвещенности очень скоро разовьется естественная наука).
Вторая просвещенность - внутренняя, она дается не всем, но тем, которых интересует внутренний опыт, как бы мы назвали сегодня, опыт самопознания или рефлексии, немногим, которых мы называем пророками, святыми и т.д.
Но есть и третья просвещенность, которую Бэкон называл праоткровение. Когда-то ею были наделены иудейские "патриархи" и "пророки". Эта третья просвещенность была утрачена и только, частично восстановлена греческими философами. Основываясь на этом, Бэкон предложил историю философии, в которой греки были наследниками иудеев, и он, исходя из этого, представлял себе свою миссию в том, чтобы обнаружить в греческой философии систему Откровения. Мнение это не столь уж фантастическое, уже в древности "греческое чудо" объясняли необыкновенными способностями греков к заимствованиям и их любознательностью. Греческую философию он определил как "объяснение Божественной мудрости с помощью идей и действий". Развитие философских идей он объяснял тем, что Бог, разгневанный на человечество, скупо выделяет ему истины, которые смешаны с заблуждениями, поэтому человеческое знание всегда неполно и неточно. "Истину мы будем искать до конца мира, ибо в человеческих замыслах нет ничего совершенного".
Еще одним примером своеобразного подхода Бэкона к научному эксперименту служит его опыт с орешником. В своей книге "Об опытной науке" он предлагает отделить от корня орешника годовалый побег. Эту ветку следует расщепить вдоль и вручить части ее двум участникам опыта. Каждый должен держать свою часть ветки за два конца; две части ветки должны быть разделены расстоянием в ладонь или в четыре пальца. Через некоторое время части сами по себе начнут притягиваться друг к другу и, в конце концов, воссоединятся. Ветка снова станет целой! "Научное" объяснение этого феномена, Бэкон заимствует у Плиния, полностью разделяя взгляды последнего: некоторые предметы, даже будучи разделены в пространстве, испытывают взаимное влечение. Такое объяснение основано на принципе симпатической магии: подобное притягивает подобное. Но если бы кто-то сказал Бэкону, что это - магия, он был бы весьма удивлен, ибо свой рассказ о чудесных свойствах орешника он завершает следующими словами: "Это удивительное явление. Маги проводят этот опыт, повторяя всевозможные заклинания. Я отбросил эти заклинания и обнаружил, что передо мной - чудесное действие природных сил, подобное действию магнита на железо". Таким образом, по мнению Бэкона, маги - недостойные шарлатаны: они бормочут заклинания, хотя отлично знают, что демонстрируют природное явление - "как это очевидно всякому"! Такого рода "наблюдения" часто встречаются в сочинениях Бэкона: он осуждает магию, при этом, будучи магом.
При жизни Бэкон за свои опыты и интерес к нетрадиционной философии и алхимии получил прозвище «doctor mirabilis» (Удивительный доктор). После его смерти стремительно распространилась легенда о Бэконе-чародее. Так, рассказывали, что Бэкон отлил медную голову, изрекавшую пророчества. Ходили слухи, что, подобно Фаусту, Бэкон подписал договор с дьяволом, предложив ему свою душу в обмен на владение искусством магии, но при условии, что он умрет не в церкви и не подле нее. Говорили, что он обманул дьявола: устроил себе каморку в стене церкви и спокойно жил там до самой смерти.
Труды Бэкона отличает живость стиля, редкостная для эпохи расцвета схоластики.
8. Предсказания брата Роджера.
Брат Роджера сделал поистине удивительные предсказания.
"Во-первых, я расскажу вам, - писал он в одном из писем, - об удивительных делах искусства и природы. Затем я опишу их причины и форму. Никакой магии в этом нет, ибо магия слишком низменна по сравнению с такими вещами и недостойна их. А именно: можно делать навигационные машины, гигантские корабли для рек и морей. Они движутся без помощи весел; один-единственный человек может управлять ими лучше, чем если бы на борту была полная команда.
Далее есть также повозки, которые движутся без лошадей и с колоссальной скоростью; мы полагаем, что таковы были боевые колесницы древности, оснащенные серпами.
Можно также делать летающие машины. Сидящий посередине человек управляет чем-то, от чего такая машина машет искусственными крыльями, как птица.
Можно сделать маленький прибор для спуска тяжелых грузов, очень полезный на крайний случай. С помощью машины высотой и шириной в три пальца, а толщиной и того меньше, человек мог бы уберечь себя и своих друзей от всех опасностей тюрьмы, и мог бы подниматься и опускаться.
Можно сделать и такой инструмент, с помощью которого один человек сможет насильно тащить за собой тысячу упирающихся людей; точно так же он может тянуть и другие предметы.
Можно построить машину для подводных путешествий по морям и рекам. Она погружается на дно, и человеку при этом не грозит никакая опасность. Александр Великий пользовался таким приспособлением, о чем сообщает астроном Этик. Такие вещи делались уже давно и делаются до сих пор, за исключением, пожалуй, летающей машины.
И бесчисленное множество других вещей такого рода можно произвести: например, мосты через реку, которые держатся безо всяких свай, и прочие приборы и приспособления, изобретательные и неслыханные".
9. Алхимические операции.
Алхимия, - утверждает Бэкон, - родственна физике. Она имеет дело с цветом и прочими субстанциями, с горением асфальта, с солью и серой, с золотом и прочими металлами, и хотя Аристотель ничего не писал об алхимическом искусстве, его необходимо изучить для понимания натурфилософии и теоретической медицины. С помощью алхимии можно делать золото, а, следовательно, искусство Гермеса способно пополнить государственную казну.
Кроме того, оно продлевает жизнь человека. Но в области алхимии работают лишь немногие, и еще меньше таких, кому удается производить опыты, продлевающие жизнь. Этого искусства достоин лишь мудрейший, тот, кому ведомы тайны орла, оленя, змеи и феникса - животных, возвращающих себе молодость при помощи сокровенных свойств, трав и камней.
"Питьевое золото", согласно Бэкону, следует растворить в некой таинственной жидкости, приготовить которую умеют лишь особо одаренные ученые мужи. Такое золото лучше того, что встречается в природе, и того, что изготовляют алхимики. Если его правильно растворить, оно окажет поистине удивительное действие. В раствор следует добавить множество разнообразных ингредиентов. Необходимо "то, что плавает в море... а также то, что растет в воздухе, цветок морской росы". Затем нужна гвоздика - смесь листьев и частичек одревесневшего стебля с небольшой долей цветков. Далее следует добавить то, что море выбрасывает на сушу, - серую амбру. Наконец, самый важный ингредиент - змея, о чем упоминает еще Аристотель. Тирийцы ели змей, приготовляя их особым образом со специями. И последний штрих - косточка из сердца оленя, ибо олень - символ долголетия. Здесь Бэкон вновь обращается к магическому принципу: подобное производит подобное. Животное, символизирующее долголетие, должно продлить человеческую жизнь! Роджер считает эту смесь превосходным лекарством от старости и от всех болезней. Он убежден, что с ее помощью можно продлить жизнь на несколько сотен лет. Он лично знает человека, "у которого есть бумага от Папы, подтверждающая, что он воистину достиг возраста патриарха".
Бэкон полагает, что столь невероятные вещи вполне адекватно доказываются таким расплывчатым сообщением. А его слова о теоретической алхимии едва ли порадуют того, кто желал бы изучать таинственное искусство Гермеса. Бэкон пишет, что в этом искусстве разбираются очень немногие. Эти избранные не только не желают делиться своими познаниями, но и вообще не хотят находиться среди тех, кого считают глупцами, - ибо последние лишь играют словами закона и плодят софизмы. Настоящие алхимики терпеть не могут тех, кто отделяет философию от теологии. Кроме того, - добавляет Бэкон, - алхимические операции сложны и требуют больших расходов, а потому даже многие из овладевших этим искусством не могут практиковать его из-за недостатка средств. Да и книги по алхимии написаны языком столь запутанным и туманным, что понять их почти невозможно.
10. Астрология как область математики.
Объявив, что все человеческое знание зависит от математики, Бэкон утверждает, что благороднейшая из областей математики - астрология, которая должна находить применение и в медицине, и в алхимии, и предсказаниях будущего. Особенно она полезна в политических делах: если бы мудрецы внимательнее наблюдали за звездами, недавно начавшиеся войны можно было бы предотвратить. Физический облик человека определяется небесными телами в момент рождения; но и в дальнейшем от звезд зависят все перемены, которые с ним произойдут: "В соответствии с различными сочетаниями звезд человеческое тело всякий час меняется и побуждает душу к различным действиям". Впрочем, звезды только склоняют и побуждают человека к той или иной судьбе, но не предопределяют ее, ибо человек наделен свободной волей. Бэкон пишет:
В соответствии с тем фактом, что некоторые знаки - огненные, горячие и сухие, некоторые тела также воспринимают эту огненную природу. Из-за этого их называют марсианскими, по имени этой планеты, а также связанными с природой Овна, Льва и Стрельца. Тот же принцип верен в отношении прочих характеристик тел, знаков и планет.
Заключение
Индивидуальная позиция является самой интересной отличительной чертой сочинений Роджера Бекона. Можно сделать вывод о том, какой чрезвычайной чувствительностью обладал этот мыслитель, - и с каким трудом он подавлял эту чувствительность, восхваляя сухие и скучные схоластические методы. Его поразительные высказывания, действительно уникальные для того времени, овеяны пророческим духом, совершенно чуждым науке (вопреки собственному заявлению Бэкона о том, что все его открытия имеют сугубо научный характер).
Время от времени начинает казаться, что тринадцатый век исчерпан, главные его философские страницы уже перевернуты, и пора покидать его пределы. Но постоянно всплывают новые имена этого века, и становится совершенно очевидно, что обойдя эти имена, мы не получим полной и точной картины интеллектуального мировоззрения и умонастроения этого столь богатого с предшествующим века, без которого было бы немыслимо ни Возрождение, ни Новое время. Причем Возрождение упростило и в некоторой мере вульгаризировало идеи 13 века, а Новое время сузило область их применения.
На своих современников Роджер Бэкон не оказал уж очень сильного влияния, частью из-за того, что Оксфорд был все же интеллектуальной провинцией Европы, частью из-за сомнительной своей славы, частью из-за того что "нет пророков в свое время и в своем отечестве", но зато ученые Нового времени оценили его программу эмпирической науки, оторвав ее от иллюминизма Бэкона и превратив его в провозвестника новых времен. Как представляется его значение несколько преувеличено, причем в буквальном смысле слова – через увеличительное стекло истории на поверхность вышли одни детали и заретушировались другие.
Список литературы
1. Брэм Эдмонд. Роль Роджера Бэкона в истории алхимии // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Cерия философия. – 2009. – № 4. Т.2. – СПб., 2009. – С. 66-73. [1]
2. Трахтенберг О. В., Очерки по истории западноевропейской средневековой философии, М., 1957;
3. Волков В.А., Вонский Е.В., Кузнецова Г.И. Выдающиеся химики мира. – М.: ВШ, 1991. 656 с.