I.Сознание
1. Понятие общественного сознания
Сознание - это высшая форма психического отражения, свойственная общественно развитому человеку и связанная с речью: человеческая способность идеального воспроизведения действительности в мышлении.
Сознание - это способность человеческого мозга целенаправленно, обобщенно и оценочно отражать объективную реальность в чувственных и логических образах.
Практически любой социум, независимо от своих размеров, устойчивости и степени интегрированности обладает тем или иным сознанием (некоторые черты его можно обнаружить и у очереди в магазине). Историческая реальность, отражаясь в умах людей, порождает общественные настроения, идеологии, социальные психологии, национальные характеры и проч. Те, в свою очередь, оказывают действенное влияние на реальность. Общественное сознание служит основой культурной деятельности и оказывает влияние на индивидуальную психологию каждого человека, входящего в социум.
Сознание является общественным феноменом уже по своему происхождению и в силу необходимости обеспечения нормальных условий его функционирования. Но общественная природа сознания проходит ещё глубже, поскольку общество выступает в качестве носителя сознания и одновременно определяющей части его содержания. В связи с этим необходимо выделить категорию общественно сознания и соотнести его с индивидуальным.
Оба вида сознания имеют один источник происхождения - общественную жизнь, но у них разные субъекты. Индивидуальное сознание представляет собой сознание личности. Общественное сознание включает в себя совокупность идей, теорий и взглядов, возникающих в определённый исторический период у большинства социальных групп.
Общественное сознание не есть сумма сознаний отдельных личностей. Общественное сознание - это качественно особая духовная система, которая имеет свои особые, объективные законы развития.
С гносеологической (познавательной) стороны общественное сознание заключается в целенаправленном осознании (отражении, воображении, оценке и т.п.) природного, общественного, индивидуального бытия (прошлого, настоящего, будущего) в форме чувств, знаний, проектов - "живого" или текстового сознания. С социологической (регулятивной) стороны общественное сознание является внутренней сущностью (управлением, творением) общественного бытия (его функционирования и развития) в соответствии с потребностями и интересами людей. Общественное сознание включает в себя: знания, формы и методы познания, последовательность духовных действий и операций, духовные потребности и интересы людей.
В общественное сознание входит прежде всего совокупность чувств, представлений, мыслей, теорий, находящихся в памяти живых. Это сознание называется массовым и живым для данного общества. Далее, в него входит "неживое" сознание, историческая память, "знаковое" сознание, которое закодировано и сохраняется в виде рукописей, кинофильмов, предметов материальной культуры и т.п. Часть этого сознания можно расшифровать и понять, а часть является утраченной, уже непонятной современникам.
В общественное сознание входят формы и методы социального познания. Методами эмпирического познания выступают наблюдение, эксперимент, описание, моделирование, социальный факт и т.п. К теоретическим методам общественного познания относятся: историческое и логическое, анализ и синтез, гипотеза и аналогия, научная теория и научная утопия. Формы и методы общественного познания отличаются у народной массы, интеллигенции, элиты общества и своим набором, и глубиной усвоения, и умением использования.
Основными познавательными действиями, которые входят в процесс общественного сознания, являются отражение, воображение, оценка, проектирование, регуляция, уточнение и т.п.
Отражение - это копирование общественного бытия в чувственные и мысленные образы.
Воображение - это способность создавать новые чувственные и мысленные образы на основе преобразования полученных в процессе отражения. Воображение делится на произвольное и непроизвольное, воспроизводящее и творческое, конкретное и абстрактное, а также научное, изобретательное, художественное.
Оценка - это процесс чувственного и мысленного сравнения, выделения и отнесения знаний к добрым и злым, полезным и вредным, справедливым и несправедливым и т.п. Критерием оценки выступают потребности, интересы, цели, нормы, принципы общественного сознания, образующие его ментальность.
Проектирование - это процесс мысленного преобразования общественного бытия в соответствующем потребностям и интересам общества направлении.
Регуляция - это процесс управления конкретной практической или познавательной деятельностью людей.
Общественное сознание имеет три уровня - психологический, обыденный (эмпирический) и духовный (теоретический, интеллектуальный, разумный). Каждый уровень общественного сознания характеризуется своими типичными субъектами, интересами, методами познания, формами знания, характером воспроизведения и развития общественного бытия. В уровнях общественного сознания тесно переплетены познавательная (отражение, воображение, оценка) и управленческая (проектирование, регуляция, корректировка) стороны.
Индивидуальное и общественное сознание постоянно взаимодействуют: исторически выработанные идеи, нормы общественного сознания становятся основой мировоззрения, личными убеждениями индивида, источником его знаний, нравственных предписаний, эстетических представлений, а личные идеи и убеждения приобретают общественную значимость, входя в состав общественного сознания.
Применительно к обществу недостаточно говорить о "первичности" и "вторичности" материи и сознания в общефилософском плане, поскольку общественное сознание возникает не после возникновения общественного бытия, а вместе с ним. Идеи не пассивно отражают бытие, но они могут значительно опережать данное состояние общества, отрываясь от него и способствуя тем самым общественному развитию или тормозя его. Общественное сознание обладает относительной самостоятельностью: ему присуща преемственность, а периоды его ускоренного или замедленного развития могут не совпадать с соответствующими периодами общественного бытия.
2. Структура общественного сознания
Общественное сознание имеет сложную структуру. В условно "вертикальном" ракурсе её принято делить на уровни, а "горизонтальном" - на формы.
В свою очередь в вертикальном ракурсе применяют гносеологический и социологический подходы. Гносеологический аспект анализа предполагает выяснение того, что и как отражает общественное сознание в общественном бытии. При таком подходе выявляют обыденный и теоретический уровни общественного сознания.
Обыденное сознание охватывает и обобщает в основном внешние связи и отношения, не проникая в сущность вещей. Оно включает в себя всю форму знаний и заблуждений, предрассудков и суеверий, связанных с повседневной деятельностью людей в сфере производства, быта и т.д. обыденное сознание возникает как осознание повседневных потребностей людей.
Более глубокое отражение общественного бытия, на уровне сущности, дает теоретическое сознание, существующее в виде системы идей, понятий, законов. Эти два уровня общественного сознания тесно взаимодействуют, причем ведущая роль принадлежит теоретическому сознанию. Вместе с тем здравый смысл в силу его цельности и непосредственности отражения действительности представляет определённую ценность, и он способен корректировать теоретические идеализации, подчас сильно упрощая действительные связи и отношения.
При социологическом подходе основным критерием различия уровней общественного сознания является степень учёта, способ выражения интересов отдельных классов и социальных групп. По этому критерию выделяют также два уровня общественная психология и идеология.
Общественная психология включает три основных элементва:
1) Мысли и представления. Порождённые практической деятельностью определённого класса (социальной группы) и всего общества, а также унаследованные от прошлых поколений.
2) Чувства, стремления, настроения, выражающие эмоциональные отношения класса (социальной группы) к другим классам (социальным группам) и побуждающие людей к определённым действиям.
3) Традиции. Обычаи и нравы, представляющие собой "материальное" закрепление мыслей и чувств соответствующих социальных групп.
Общественная психология представляет собой исходную структуру общественного сознания, непосредственно вырастающего из общественного бытия. На формирование взглядов и чувств людей решающее влияние оказывают производственные , а также бытовые, семейные, национальные и культурные отношения. К особенностям общественной психологии относятся стихийность формирования, известная аморфность (фрагментарность), а также возможность прямого перерастания взглядов, чувств и настроений в действие.
Идеология дальше отстоит от условий повседневной жизни людей, но отражает их полнее и глубже. Она выступает как самосознание соответствующего класса (социальной группы). В учебной и научной литературе идеология часто характеризуется как теоретическое отражение интересов определённого класса. В такой трактовке она смещается с теоретическим уровнем общественного сознания. Ещё более нелогичным представляется деление идеологии на научную и ненаучную, как это делалось ранее в философской литературе. Предпочтительнее говорить о систематизированном, цельном отражении общественных интересов. В конкретных же случаях это отражение может носить различный характер - программы, лозунги, нормы. В отличии от общественной психологии идеология формируется сознательно и целенаправленно в процессе постоянной идеологической работы. Идеология существует и возникает в классовом, социально неоднородном обществе. Общественная психология и идеология взаимодействуют друг с другом, при этом определяющая роль принадлежит , по-видимому, идеологии.
В "горизонтальном" плане выделяют такие формы общественного сознания, как экономическое, эстетическое, научное, философское и другие. Они, в свою очередь разграничиваются
1) По объекту отражения
2) По способу отражения
3) По социальной роли
Они взаимодействуют друг с другом, исторически изменяются.
II.Философия и наука
Имеется, по крайней мере, три вопроса, касающихся соотношения философии и науки:
- Является ли философия наукой?
- Как соотносятся между собой философия и частные (конкретные) науки?
- Как соотносятся между собой философия и вненаучное знание?
Евклид
. Единство философии и математики
Рене Декарт
. Единство философии, физики и математики
При рассмотрении первого вопроса о научности философии видно, что на протяжении всей своей истории философия — один из источников развития человеческого знания. Рассматривая её исторически, можно обнаружить преемственность в развитии философского знания, его проблематики, общность категориального аппарата и логики исследования. Не случайно Гегель
рассматривал философию прежде всего с точки зрения «науки логики»[17]
.
С другой стороны, каждый отдельный индивид, приобщаясь к поиску ответов на общефилософские вопросы, ничем и никем не обязывается основывать свои размышления на опыте предшественников. Отсутствие общепризнанных результатов, как коренное отличие философии от науки, было отмечено Ясперсом
в его работе «Введение в философию»[18]
.
В рамках философии существуют направления и школы, как ориентированные на науку, так и нет. Примерами научной философии являются логика
, риторика
, социальная философия
и некоторые другие. Яркими обратными примерами могут служить некоторые виды религиозной философии (построения средневековых мистиков, религиозных философов XX века, например Льва Шестова
), а также философия, выраженная в форме афоризмов
и эссе
и нашедшая широкое распространение у таких философов, как Ницше
и Кьеркегор
.
Отношения науки (частных наук) и философии являются предметом дискуссии.
Философия нередко претендует на то, чтобы быть чем-то большим, чем наука, её началом и итогом, методологией науки
и её обобщением, теорией более высокого порядка, метанаукой
(наукой о науке, наукой, обосновывающей науку). Наука
существует как процесс выдвижения и опровержения гипотез
, роль философии при этом заключается в исследовании критериев научности
и рациональности
. Вместе с тем, философия осмысливает научные открытия, включая их в контекст сформированного знания и тем самым определяя их значение. С этим связано древнее представление о философии как о царице наук или о науке наук.
Однако даже при отсутствии возможности претендовать на роль науки наук, философия может рассматриваться как наука, имеющая дело с более высоким, вторичным уровнем обобщения, воссоединяя частные науки. Первичный уровень обобщения приводит к формулированию законов конкретных наук, а задача второго — выявление более общих закономерностей и тенденций. Надо иметь в виду, что новые открытия в области частных наук могут приводить к утверждению как научно-философских выводов, так и философской ветви, представляющей иррационалистические спекуляции. Также сама философия может влиять на частные науки, как положительно, так и негативно.
Нужно также отметить, что история философии
— это гуманитарная наука
, основной метод которой — толкование и сравнение текстов.
Ответ на вопрос о соотношении ненаучного знания и философии связан с вопросом о соотношении философии и феномена «заблуждающегося разума». Этот момент необходим с исторической точки зрения в силу самого характера процесса познания, из-за неполноты знания о предмете с одной стороны и стремлением объяснить его, предугадать точное знание (сформулировать гипотезу) — с другой. Он свойственен любому способу познания
, в том числе и науке. Философия также не может быть гарантирована от заблуждений.
Отношение философии и паранауки
. Многие приверженцы концепции постмодернизма и другие авторы призывают использовать любые учения вплоть до мистики
, суеверий, магии, астрологии и т. д., лишь бы это оказывало терапевтическое действие на современное больное общество и индивидов; примером могут служить работы Пола Фейерабенда
. Однако подобная позиция абсолютной нейтральности научного мировоззрения к псевдонауке
ведёт к интеллектуальному анархизму. Наиболее велико влияние паранауки становится именно в критические моменты развития общества, так как каждый индивид стремится свалить груз ответственности за принятие решений и уйти от необходимости делать свой выбор. Статус и общекультурное значение рационалистической и научной философии не совместимы с псевдонауками.
3.Философия политики
3.1Философия политики востока и запада
Филос. интерпретация наиболее общих оснований, границ и возможностей политики, соотношения в ней объективного и субъективного, закономерного и случайного, сущего и должного, рационального и внерационального. Вопрос об основаниях политики имеет ту трудность, что эти основания различны на Востоке и на Западе, в традиционном и современном обществах. На Востоке, как и в традиционном мире вообще, основным вопросом политики является вопрос об обеспечении общественного порядка и ограждении общества от хаоса. Как обеспечить порядок, стабильность и преемственность — вот проблема традиционной политической философии. В модернизированных обществах Запада делается акцент не на порядке вообще, а на способах обеспечения демократического порядка. Вместо дилеммы «порядок или хаос», обсуждается дилемма «демократический или авторитарный порядок».
Т.о., если на Востоке политика выступает как процедура обеспечения порядка, носители которого заранее известны (т.к. речь идет о наследственной власти и сословном закреплении общественных функций), то на Западе — как процедура открытия того, кому (какой партии, президенту и т.п.) предстоит управлять на основе мандата доверия, полученного от избирателей. В философско-методологическом смысле это означает, что политический мир на Востоке «подчиняется законам жесткого «лапласовского» детерминизма, тогда как на Западе — стохастическим принципам, включающим риск и неопределенность не в качестве отклонения и эксцесса, а в качестве правила.
Наряду с этой дилеммой предопределенного — неопределенного (стохастического) Ф.п. занимается и традиционной философской дилеммой — номинализм — реализм. Политический мир на Востоке раскрывается в парадигме «реализма» — примате общего над индивидуальным. Вне такого примата не может быть решена главная проблема — торжество порядка над хаосом. Политический мир на Западе раскрывается в парадигме номинализма: если избиратели вместо того, чтобы вести себя как автономные индивиды, самостоятельно делающие свой выбор, будут всего лишь отражать коллективную групповую (классовую) сущность или волю, то политический процесс утратит характер процедуры открытия, т.к. в этом случае большинство и меньшинство будут заранее известны. Наконец, Ф.п. решает вопрос о статусе политического и мере его автономии по отношению к др. сферам общественной жизни. В парадигме базисно-надстроечного детерминизма политика не имеет самостоятельного значения. Это экономикоцентристское предубеждение характерно не только для марксизма, но и для либерализма. Либеральная классика исходила из того, что гражданский респектабельный образ жизни — это неполитический образ жизни: уважающие себя граждане предпочитают решать свои проблемы самостоятельно, не возлагая на власть особых надежд. Постулаты теории рационализации и модернизации связаны с видением политики как искажающего его, иррационального фактора, нарушающего правила эквивалентного обмена. Политика воспринимается как уловка и прибежище тех, кому нечего предложить другим в рамках обмена и кто сомневается в своих способностях выдержать конкурс естественного рыночного отбора. С этим, в частности, связаны различия вост. и зап. традиций и в оценках политики как таковой, и в оценках «слабых» и «сильных».
На Востоке политика занимает ведущее место в иерархии общественных практик, и слабые, нуждающиеся в защите и покровительстве власти получают признание в духе презумпции «блаженства нищих духом». «Сильные» же находятся на подозрении по причине своих возможностей вести независимое от верховной власти существование и склонности тяготиться ею.
Напротив, на Западе и политика, и те, кто апеллирует к ней в поисках защиты и покровительства, удостаиваются совсем др. оценок — в качестве носителей импульсов, враждебных принципам гражданского порядка и самодеятельности. Отсюда ведет свое происхождение либеральный принцип гос-ва — минимум вмешательства политики в нормальные гражданские отношения.
Еще одно различие статуса политики на Востоке и на Западе может быть проведено по технологическому критерию. На Западе политика со времен Н. Макиавелли выступает как торжество технологического принципа отношения к миру: последний может быть преобразован с помощью политики. В этом смысле политику можно определить как вид рисковой (негарантированной) деятельности, посредством которой люди могут улучшать свои позиции и статус в обществе. Т.о., политика выступает под знаком иначе-возможного — как альтернатива унаследованному и сложившемуся. Прометеев человек Запада, чувствующий себя великим маргиналом Вселенной, природные нормы и ограничения которого ни к чему его не обязывают, дает и политике социоцентричную интерпретацию — это сфера похищенной у богов человеческой свободы.
На Востоке политическое влияние космоцентрично: политика не нарушает космический порядок, а воплощает его в особых, ей свойственных формах. Поэтому политическое законопослушание на Востоке воспринимается не в юридическом, а в космоцентричном аспекте — как следование высшему, сакральному порядку. На Западе человек политический, напротив, представляет собой разновидность технологического человека, имеющего претензию менять мир.
Особая проблема Ф.п. — проблема соотношения политического и неполитического, напрямую связанная с пониманием предмета и объекта политической теории. Ф.п. сталкивается здесь с конфликтом двух парадигм, которые по имени их современных представителей на Западе можно назвать, соответственно, парадигмой М. Фуко и парадигмой Г. Бэккера. Первый полагал, основываясь на традициях фр. этатизма, что власть локализуется в собственно политической сфере и в превращенных формах является нам всюду: в повседневных иерархиях обучающих и обучаемых, управляющих и управляемых, старших и младших и т.п. Поэтому наука о власти, если она не желает быть мертвой иллюзией, должна всюду раскрывать источники властного насилия, нарушающего спонтанность жизни. В этом свете главной проблемой Ф.п. становится вопрос о соотношении формальных и неформальных, легитимных и теневых практик власти. Предметом политической науки, т.о., оказывается властное измерение любых сфер общественной жизни, и сама она выступает как междисциплинарная теория, объединяющая политическую психологию, политическую экономию, этику, демографию, культурологию и т.п.
Совсем иначе предмет политической науки предстает в парадигме Бэккера. Этот представитель чикагской школы склонен расширительно толковать либеральный принцип «гос-во-минимум», полагая, что развитие нормального гражданского общества сопровождается непрерывным поэтапным сокращением прерогатив власти. Здесь, как видим, либеральная традиция смыкается с марксистской, в лоне которой вызрела теория «отмирания» гос-ва и политики.
Характерно, что циклы политической жизни на Западе характеризуются сменой фаз: социал-демократической (кейнсианской), ориентированной на модель «большого» социального гос-ва, что больше отвечает парадигме Фуко, и либеральной (монетаристской), ориентированной на модель «гос-во-минимум», что отвечает парадигме Бэккера. По-видимому, наиболее корректным истолкованием соотношения указанных парадигм был бы принцип дополнительности.
Если отношения политики и экономики можно, с определенных позиций, трактовать как отношения искусственного (умышленного) и спонтанного (самоорганизующегося) порядков, то отношения политики и морали могут быть истолкованы как отношения двух несовпадающих видов рациональности: по цели и по ценности (М. Вебер). В первом случае доминирующим оказывается принцип эффективности (цель оправдывает средства), во втором — аутентичности, «подлинности». Хотя аутентичность труднее верифицировать в опыте, нежели эффективность, в долгосрочном плане критерий нравственной аутентичности, несомненно, «работает» и теоретически и практически.
Характерно, что аналитики, оценивающие перспективы тоталитарных режимов, исходя из принципа политической эффективности, неизменно предрекали им долгую жизнь и преимущества перед «хрупкими демократами». Напротив, те, кто оценивал перспективы режимов, основываясь на критической способности нравственного суждения, оказались лучшими пророками. Субстанциональный (аристотелевский) подход нравственной философии, трактующий политику в терминах естественного блага и неотчуждаемых прав человека, оказывается не менее эффективным, чем функционально-технологический (макиавеллиевский) подход.
Философия права.
У древних философия сливалась с наукою вообще; она была для них наукой, объединяющей отдельные познания, изучающей то, что всем им обще. Так, у Аристотеля философия обнимает собою и математику, и физику, и этику, и поэтику. Но так называемая им первая философия
(), которой древне его комментаторы придали название метафизики (потому что она следовала за физикой), имела своим предметов изучение основ или принципов всего сущего. Этому названию метафизики, указывающему лишь на порядок отдельных учений Аристотеля, придали позднее значение знания сверхчувственного. В Англии и до сих пор философия как у Аристотеля, обозначает науку вообще. Но на континенте, и особенно в Германии, под философией разумеют особое знание, знание сверхчувственное
, или сверхчувственности самого источника знания. В первом случае под философией разумеют познание сверхчувственного, напр., явлений духа, первопричин мировых явлений, абсолютного, в противоположность
познанию относительных явлений материальной природы. Во втором случае философия может иметь своим предметом то же, что и эмпирические науки, но только под условием познания помимо чувственного опыта. При таком понимании, установившемся со времен Хр. Вольфа, о каждом предмете может быть две науки: эмпирическая, черпающая свое знание из чувственного опыта, и философская – из сверхчувственного познания. Так, напр., на ряду с эмпирическим естествознанием образовалась философия природы, на ряду с опытной психологией – философская или рациональная и т.д.
Так как право есть явление не материально
С того времени она пережила в своем развитии две существенно различные стадии. Первоначально философское учение о праве отличалось от науки положительного права не только методом, но и самым предметом, каким служило для него не положительное, изменчивое право, а неизменное, вечно естественное, существующее якобы на ряду с положительным правом и служащее его основой. Только после того, как явившаяся в конце прошлого столетия историческая школа доказала несостоятельность предположения о существовании, кроме положительного, еще какого-то естественного права, философское изучение права ставит себе задачей объяснение того же положительного права. Сообразно с этим, в XVII и XVIII столетиях философское учение о праве было известно под именем естественного права (jus naturale ); в настоящем столетии – под именем философии права.
Основание науке естественного права положил голландский юрист Гуго Гроций
(1583-1645) свои трактатом De jure belli ac pacis libri tres . 1625. Существо его учения заключается в признании на ряду с изменчивым положительным правом, создаваемым волею Бога или людей (jus voluntarium ), неизменного естественного права, вытекающего из природы людей, как разумных существ, и в частности из врожденного им влечения к общению (appetites sociltalis ). Правое по природе, так определяет Гроций, есть то, что согласно с природою общества разумных существ. Это естественное право абсолютно не обусловлено ни временем, ни местом. Оно
никем не может быть изменено. Оно существовало и было бы тем же самым, если бы даже Бога вообще не существовало.
Учение, выставленное Гуго Гроцием, нашло себе весьма скоро дальнейшую разработку. Уже в XVIIвеке является несколько новых теорий естественного права. Такова прежде всего теория Фомы Гоббеза (1588-1679, Th . Hobbes , Elementa philosophica de cive , 1642), отринувшего общительный принцип Гроция и признавшего основным свойством человеческой природы страх, откуда выводится у него основной естественный закон: pax quaerenda est . Самуил Пуффендорф (1632-1694) применил к построению теории естественного права философское учение картезианцев. Основой велений естественного права и у него. Как у Гроция, служит общительный принцип. Так как он придал изложению естественного права внешним образом более обработанную систему и связал свою теория с общим философским учением Декарта, его учение получило большую популярность в юридических школах того времени. Его книга De officiis hominis et civis , 1673, переведенная на многие языки, сделалась ходячим учебником естественного права.
Теории XVII в. еще не отличают нравственности от права, по крайней мере от права естественного. Поэтому в них противоположение естественного и положительного права не является еще в своем чистом виде. Оно смешивается с неясно сознаваемым различием права и нравственности. Но уже в самом начале XVIII столетия Хр. Томазий (1655-1728) первый определенным образом не только различает, но и противополагает право и нравственность, придав таким образом теории естественного права более определенный и строгий характер.
Противополагаемое нравственности естественное право является с этого времени только правом. В середине XVIII века Хр. Вольф (1679-1754) и его последователи Дан. Неттельбладт (1719-1791) и Дж. Бурламаки (1649-1748) придали, подобно тому, как в предшествующем столетии это сделал Пуффендорф, теории естественного права школьную систематическую обработку на этот раз в духе философского учения Лейбница (1646-1716).
Теория XVII и XVIII века одинаково держались в развитии положений естественного права дедуктивного метода. Но основные положения, из которых они исходили при этом, не были априорными, не были врожденными понятиями. Основа этих теорий была эмпирическая. Вполне априорный характер теории естественного права старался дать Кант (1714-1804) в своих «Metaphysishe Aufangsgrunde der Rechtslehre ». Он выводит все положения естественного права из априорного, по его мнению, безусловного веления
нашего разума: действуй так, чтобы своя свобода совмещалась с свободою всех и каждого.
С начала XVIII в учения естественного права проникают и к нам. Особенно посчастливилось при этом Пуффендорфу. Уже в 1726 г. был напечатан перевод его книги, сделанный по приказанию Петра I [1] . По ней читали свои лекции профессор нравоучительной философии в Академии Наук Х.Ф. Гросс (1725-31) и первый профессор московского юридического факультета Дильтей. Да еще и в 90-х годах прошлого столетия ею руководствовался московский профессор Скиадан. Можно указать и попытку самостоятельного изложения теории естественного права В. Золотницкого «Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы российского общества. Спб. 1764 г.». Автор основой всего естественного права признает правило: «познавай себя», приводящее нас к сознанию зависимости нашей от Бога, от ближних и необходимости заботиться о собственном самосохранении.
Впрочем, увлечение учениями естественного права не было тогда всеобщим. Напротив, среди русских ученых юристов уже в 60-х годах XVIII в. весьма определенно сказалось стремление к историческому изучению и пониманию прав. Такого направления держались А.Я. Поленов (1738-1816) и в особенности С.Т. Десницкий, первый русский профессор права, очень резко отозвавшийся в своем «Слове о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции. 1768 г.» про теории естественного права: «Пуффенфорфов труд подлинно был излишний, ибо писать о вымышленных состояниях рода человеческого, не показывая, каким образом собственность, владение, наследство и пр. у народов происходят и ограничиваются, есть такое дело, которое не соответствует своему намерению и концу».
Учение Вольфа распространялось у нас только чрез профессоров-иностранцев. Так, в московском юридическом факультете вольфианцами были Шаден, Баузе, Шнейдер. Учение Канта нашло себе представителя в лице петербургского профессора Куницина (1788-1840), автора известной книги «Естественное право. 2 тома, 1818 и 1820 гг.», вызвавшей в свое время цензурные гонения.
Учение Канта представляет собою как бы кульминационный пункт развития теории естественного права в первое его фазе. Он доводит до полного развития противоположение естественного положительного права. Но почти одновременно с философиею Канта в Германии возникла Историческая школа правоведения, нашедшая себе
главных представителей в лице Густава Гуго (1768-1844), Фр. К. Савиньи (1779-1860) и Георга Фр. Пухты (1798-1846). Историческая школа выступила решительной противницей существования естественного права, как особой системы норм на ряду с правом положительным. Она доказала, что все право есть исторический продукт народной жизни; что оно не сворится произволом законодателя, но не представляется также совокупностью вечных безусловных, неизменяемых начал. Право есть, по учению исторической школы, закономерно развивающийся элемент исторической жизни народов.
Удар, нанесенный теории естественного права учением исторической школы, был и сам по себе весьма тяжел, а тут подоспела еще в самой философской литературе реакция против крайней отвлеченности рационалистических систем. Начиная с Шеллинга (1775-1854), в философии резко сказывается стремление от анализа малосодержательных абстракций обратиться к познанию живой, конкретной действительности. В противоположность абстрактным системам рационализма, отрицательно относившимся к конкретной действительности, в том числе и к положительному праву, как к искажению вечных начал права естественного, Шеллинг вырабатывает свою систему положительной философии, долженствовавшую выяснить нам сокровенный смысл всего действительного сущего. В этом Шеллингу последовали все новейшие представители немецкой философии. Мы упоминаем здесь о трех из них, как наиболее повлиявших на современное развитие философии прав. Это – Гегель (1770-1830. Hegel, Grundlinen der Philosophie des Rechts 1821), Краузе(1781-1835. Krause, System der Rechts Philosophie 1874) и Гербарт (1776-1841. Herbart, Analytische Beleuchtung der Naturrechts und der Morel 1836). Все они уже не отстаивают существования естественного права на ряду с положительным. Они ставят себе иную задачу: понять положительное права в его исторических формах, выяснить его основы. Если философия права и сохраняет иногда, по старой памяти, название «естественного права», она уже не дает систему велений пресловутого естественного права, а философски объясняет положительное право. Гегелианцы (Michelet , Gans , L. Stein , Lasson , Lassan , Max Stirner ), исходя из отождествления законов бытия с законами мышления, стараются объяснить все историческое развитие разнообразных систем положительного права, как диалектическое одной общей идеи, идеи свободы. Последователи Краузе, составляющие так называемую органическую школу правоведения (Roder Ahrens и многие итальянские писатели, напр. Pepere , Lioy и др.), думают найти в гармоническом развитии личности конечный идеал, к осуществлению которого стремится в своем историческом развитии право положительное. Наконец
гербартианцы (Thilo , Geyer , Ziller ) хотят свести все пестрое разнообразие исторических форм права к двум идеям: права (устранения спора) и справедливости (возмездия) как к последним, безусловным основаниям всех наших суждений о правом и справедливом.
Из этих философских учений среди русских юристов наибольшее влияние имело учение Гегеля. Самым верным его последователем является Б.И. Чичерин («История политических учений», т.IV . 1879. «Собственность и государство». 1882-1883. «Основания логики и метафизики». 1894).
Хотя философия права в новейшей ее форме обратилась к выяснению положительного права, она все-таки не сливается с наукой положительного права. Она сохраняется свой особый метод. Она не обращается к наблюдению, не идет в своих исследованиях путем индуктивным. Она покоится на предположении, что выяснение вечных оснований положительного права может быть дано не эмпирическим знанием, а только знанием сверхчувственным, получаемым познающим умом непосредственно, помимо чувственного опыта. Особенность метода, полагают, обеспечивает философии права возможности получить не только относительное познание права, но и безотносительное, абсолютное, объяснить не только явления правовой жизни, но самую сокровенную сущность права.
Понимание философии права, как особой науки, предполагает, во-первых, возможность познания помимо чувственного опыта и, во вторых, необходимость, или по крайней мере желательность полного отделения сверхчувственных элементов знания от знания эмпирического. Мы не станем входить в оценку первого предположения. Этот вопрос относится к теории познания – области, не имеющей прямого отношения к науке права и представляющей еще слишком широкое поле для разногласий. Заметим только, что в последнее время возможность сверхчувственного познания находит себе все менее и менее сторонников. Но как бы то ни решался этот вопрос в теории познания, все-таки едва ли возможно отстаивать надобность существования особой философии права, как сверхчувственного познания о праве.
Если сверхъестественное познание абсолютной истины возможно, зачем отделять это познание от эмпирического изучения изменчивого и относительного? Ведь в таком случае относительное должно быть изучаемо только как частное появление абсолютного. И сверхчувственное познание абсолютного и эмпирическое познание относительного только выигрывает от взаимного сближения. Представление об абсолютном, поясненное знакомством с частным и относительными формами его проявления, сделается более конкретным,
более живым. Знание относительного, оснащенного пониманием лежащих на основе его абсолютных начал станет более осмысленным и глубоким. Поэтому, если существует несколько путей познания, нет основания из разъединять. Они все должны быть соединены в научном изучении предмета.
К тому же а настоящее время все решительнее отвергается возможность отстаивать существование философии как особого сверхчувственного знания о том же, о чем учат нас и науки эмпирические. Если философия еще сохраняет признание на признание ее особой самостоятельной наукой, то уже не в качестве сверхчувственного познания сущностей, а или как теория познания, или как обобщенное знание, имеющее однако тот же источник, что о отдельные специальные науки.
Понимая философию как теорию познания, некоторые и в философии права видят науку об юридическом мышлении . Однако, так как формы и условия человеческого мышления всегда одни и те же, на какой бы предмет ни было обращено мышление, то едва ли мышление о предмете каждой отдельной науки может составить само по себе предмет еще новой самостоятельной науки. Теория познания по необходимости едина, так как она должна выяснить основы и условия всего человеческого знания. Об особой философии права можно говорить, только понимая философию, как более обобщенное знание, в силу того, что обобщение знания допускает, конечно, различные степени.
1.
Философия и экономика
Современная философия рассматривает многие проблемы экономической жизни общества, понимая под нею отношения собственности, распределения, обмена и потребления. Философские подходы к экономической жизни общества пытаются выявить, каковы источники развития экономической жизни, каково соотношение объективных и субъективных сторон в экономических процессах, как сосуществуют в обществе экономические интересы различных социальных групп, каково соотношение реформ и революций в экономической жизни общества и т. д.
Пожалуй, одной из самых обсуждаемых проблем в современной социально-философской мысли России является вопрос о роли способа производства в жизни общества. Причина в том, что закон определяющей роли материального производства в жизни общества, открытый К.Марксом в середине прошлого века, в эпоху восходящего развития капитализма, был признан в марксистско-ленинской обществоведческой науке истиной, не подлежащей сомнению. Сторонников у этой точки зрения много и сейчас. Действительно, на уровне обыденно-практического сознания мы прекрасно понимаем, что даже для того, чтобы учиться, нужно, как минимум, вначале удовлетворить первичные потребности - прежде всего материальные (жилье, еда, одежда), а затем понадобятся учебники, ручки, тетради и многое другое, кстати, тоже появившееся благодаря материальному производству. Но рассмотрим эту проблему на научно-теоретическом уровне.
Итак, многие мыслители считают способ материального производства основой существования и развития всего общества, выдвигая достаточно веские аргументы:
· без постоянного осуществления воспроизводства материальных благ существование общества невозможно;
· способ производства, сложившееся разделение труда, отношения собственности определяют появление и развитие классов и социальных групп, слоёв общества, его социальной структуры;
· способ производства во многом обусловливает развитие политической жизни общества;
· в процессе производства создаются необходимые материальные условия развития духовной жизни общества;
· материальное производство поддерживает активность человека в любой сфере его жизни и деятельности.
В середине ХIХ века в предисловии к "К критике политической экономии" К. Маркс писал: "Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще". Так он сформулировал суть закона определяющей роли материального производства в жизни общества.
К. Маркс выделил производительные силы труда и всеобщие производительные силы. Человек, трудящийся, является непосредственным субъектом труда. Прежде всего, человек выступает как рабочая сила, обладающая физическими и интеллектуальными способностями, профессиональными знаниями и определенным уровнем сформированности культуры. Однако подобная трактовка наследия К. Маркса в старых учебниках достаточно схематична. Большой знаток марксизма В.С. Барулин подытоживает теоретические построения К. Маркса о производительных силах: "К. Маркс в качество человека как производительной силы включил все богатство его развития как общественного субъекта, как личности" Всеобщие производительные силы характеризуются двумя моментами:
· это силы, эффект которых произведен от кооперации всего общественного труда,
· это силы, связанные с уровнем духовной культуры общества.
Производственные отношения характеризуют экономические отношения, в которых находятся классы и социальные группы по поводу собственности, обмена, распределения и потребления произведенных материальных и духовных благ. Определить их можно так: производственные отношения - это совокупность материально-экономических отношений между людьми, складывающаяся в процессе производства и движения общественного продукта от производителя до потребителя.
Развитие материального производства начинается с развития производительных сил, в которых наиболее быстрыми темпами развиваются орудия труда. По мысли марксистов, производительные силы всегда обусловливают определенные общественные производственные отношения, поскольку люди не могут осуществлять процесс производства не объединяясь каким-либо образом. Следовательно, любое изменение производительных сил должно привести к изменению производственных отношений.
Современная социальная философия признает важность материального производства, однако считает его лишь одной из многих не менее важных сфер общественной жизни, без которых представить себе общество также невозможно. Опровергает ли это марксово учение? Один из известнейших социологов второй половины ХХ века Р. Арон предложил свой подход к анализу наследия К. Маркса в этом вопросе. Его взгляд тем более интересен, что Р. Арон считается крупнейшим знатоком марксизма и его критиком. "В контексте Марксова подхода к капитализму и к истории большое значение придается сочетанию понятий производительных сил, производственных отношений, классовой борьбы, классового сознания, а кроме того, базиса и надстройки. Эти понятия можно использовать во всяком социологическом анализе. Сам я, когда пробую анализировать советское или американское общество, охотно начинаю с экономики и даже с состояния производительных сил, чтобы затем перейти к производственным отношениям, а затем к социальным отношениям. Допустимо критическое и методологическое использование этих понятий для понимания и объяснения современного, а может быть, даже любого другого общества" Орехов А.М. Социальная философия собственности: на пути к новой парадигме, М., 2000
Р. Арон полагает, что марксистское учение об обществе носит двусмысленный характер. Двусмысленность проявляется в том, что возможны две интерпретации идей К.Маркса - гибкая, критическая и ортодоксальная.
Таблица. Идеи К. Маркса и их возможная интерпретация
| Идеи К. Маркса |
Гибкая, критическая интерпретация |
Ортодоксальная интерпретация |
|
| 1. Общественный строй определяется некоторыми главными характеристиками -- состоянием производительных сил, формой собственности и отношениями между трудящимися |
Производительные силы развивались в разных условиях - при частной собственности и при общественной; там, где производительные силы были более развиты, революций не происходило |
Конец западного общества в связи с представлением о саморазрушении западного строя из-за внутренних противоречий. |
|
| 2.Противоречия между производительными силами и производственными отношениями |
Развитие производительных сил требует новых форм производственных отношений, но эти новые формы могут не противоречить традиционному праву собственности. Теоретического противоречия между производительными силами и производственными отношениями не существует. |
На определенном уровне развития производительных сил личное право на собственность станет препятствием на пути прогресса производительных сил |
|
| 3. Анализ базиса и надстройки |
Базисом следовало бы назвать экономику, в частности, производительные силы, т. е. течническое оснащение общества вместе с организацией труда. Но технический уровень цивилизации не отделим от уровня научных познаний. Но оно относится к надстройке |
Базис, производственные отношения, определяют надстройку, которая должна ему соответствовать. |
|
Под "ортодоксальными" здесь подразумеваются выводы, сделанные теми последователями марксистского учения, которые не хотели творчески подойти к его содержанию, хотя вопрос о необходимости пересмотра ряда положений классического марксизма ставился еще в середине 90-х годов ХIХ века. Марксизм отразил состояние общества второй трети прошлого века и опирался на науку той эпохи. В те годы о многих общественных процессах, проявившихся уже в начале нынешнего столетия, не могло быть и речи, а развитие капитализма вполне укладывалось в логичные марксистские схемы. Однако не следует полностью отвергать марксизм на том основании, что он якобы "устарел", поскольку многие идеи К. Маркса могут быть творчески использованы как методологические подходы к изучению современного общества.
Если вопрос о роли материального производства в жизни общества стал объектом дискуссий лишь в последние десятилетия, то философские проблемы собственности вызывали самые ожесточенные споры на протяжении многих столетий. Главными дискуссионными вопросами были, во-первых, какова роль собственности в развитии человеческой цивилизации и культуры, и, во-вторых, собственность - это добро или зло?
Формы собственности могут быть различными. Главными из них являются общественная и частная собственность. Со времен Платона в философии идет спор о том, какая форма собственности лучше. Приведем два характерных мнения, отражающих позиции противоположных лагерей, на которые разделились мыслители по отношению к собственности.
Аристотель: "В каждом государстве есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и другими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность и середина - наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его легче всего повиноваться доводам разума... Государство более всего стремится к тому, чтобы все в нем были равны и одинаковы, а это свойственно преимущественно людям средним... Они не стремятся к чужому добру, как бедняки, а прочие не посягают на то, что этим принадлежит, подобно тому, как бедняки стремятся к имуществу богатых. И так как никто на них и они ни на кого не злоумышляют, то и жизнь их протекает в безо- пасности"
Жан Мелье: "Почти повсюду распространено и узаконено заблуждение, заключающиеся в том, что люди присваивают себе в частную собственность земные блага и богатства, вместо того чтобы, как следовало бы, всем владеть и пользоваться ими на началах равенства... Благодаря этому каждый старается всякими способами, хорошими или дурными, обладать как можно большим богатством, потому что жадность ненасытна, и она, как известно, является источником всех зол... Вследствие этого наиболее сильные, наиболее хитрые, наиболее ловкие, а часто даже и худшие и не достойнейшие оказываются наделенными наилучшими земными благами и житейскими удобствами" . Самсин А.И. Основы философии экономики, М., 2003.
Процитированных философов разделяют не только два тысячелетия, но и противоположное отношение к собственности. Для Аристотеля собственность (но не чрезмерная, а умеренная, разумная) - атрибут того слоя, который мы сегодня называем "средним классом". Средний класс, ныне составляющий в развитых странах мира до 80% населения, является главной опорой государства, гарантом его благополучия. Аристотель признает, что не имеющий собственности, как и имеющий ее чрезмерно, склонны к противоправным действиям, потому оба они не могут способствовать сохранению стабильности государства. Мелье, напротив, полагает, что собственность в любом ее виде - зло.
Большая часть философов были сторонниками частной собственности. Советская философия унаследовала традиции К.Маркса и Ф.Энгельса, вслед за представителями утопического коммунизма, бескомпромиссно отрицавших частную собственность. Для российской философии это сыграло роковую роль: проблема собственности в советский период ее истории просто не ставилась.