Борьба за российское пространство

МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2000, № 3, с. 98-106

= ПУБЛИЦИСТИКА

БОРЬБА ЗА РОССИЙСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

© 2000 г. И. Могилевкин

Нынешний год, а вместе с ним и все столетие, заканчивается крайне неблагоприятно для Рос­сии в геополитическом отношении. На западе и на юге произошли события, настолько ухудшив­шие международную обстановку, что теперь это стало очевидным для всех.

"Мир стал иным после Косово!" - это воскли­цание одного из политических комментаторов выражает мнение многих. Шок, вызванный напа­дением НАТО на Югославию, сменило прозре­ние. Иллюзии о миролюбии Запада, его готовно­сти считаться с интересами новой, демократичес­кой России, надежды на общее движение к единой Европе рухнули окончательно.

Негативные последствия нынешней западной политики многократно усиливаются для России мощными историческими процессами, которые принято считать стихийными.

Не успела, хотя бы частично, нормализоваться ситуация на Балканах, как в Дагестане, а затем в Чечне вспыхнул конфликт, связанный с другим постоянным источником опасности, уже на юж­ных рубежах России.

Настало время заново проанализировать гео­политическую ситуацию. Это тем более важно, что динамика международного положения стано­вится для России все более угрожающей.

I

Мощное продвижение Североатлантического блока с запада на восток, в сторону России - факт тревожный. Дважды в течение нынешнего столе­тия Россия оказывалась застигнутой врасплох иноземной агрессией, исходившей с запада. Было бы непростительно вновь проигнорировать эту опасность.

Нынешнее нападение на Югославию было не­сомненно знаковым явлением. Ив 1914 и 1941 гг. вслед за агрессией против сербов следовало втор­жение в нашу страну. Эта последовательность объясняется традиционной геополитической ло­гикой: экспансия, направленная из Центральной Европы на восток, вглубь евразийского прост­ранства, требует предварительного закрепления за нападающей стороной балканского плацдарма.

МОГИЛЕВКИН Илья Моисеевич, доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Именно потому, что бомбардировки Югосла­вии и оккупация Косово не сломили окончатель­но сербов, борьба против них продолжается. Яростный нажим на Сербию с открытым требо­ванием смены режима сочетается с усилиями оторвать Черногорию от Сербии и попытками дестабилизировать положение в сербской про­винции Воеводина, направив ее по "косовскому" пути. Цель - развалить югославскую федерацию, низвести Сербию до положения изолированного от моря слабого государства, легко блокируемо­го в любой момент. Как функционирует этот ме­ханизм безнаказанной блокады было недавно продемонстрировано, когда наши недавние "бра­тья" - Венгрия, Румыния и Болгария отказались предоставить воздушные коридоры для самоле­тов с российскими миротворцами, ссылаясь на не­обходимость получить разрешение руководства НАТО. Еще раньше США объявили нефтяную блокаду Югославии. При этом американские официальные лица прямо угрожали применить силу, если танкеры с российской нефтью будут направлены в югославские порты. Тем самым в очередной раз было продемонстрировано прямое пренебрежение к международному праву, кото­рое рассматривает блокаду портов или берегов государства как акт агрессии.

Соединенные Штаты и руководство НАТО предприняли эти шаги ради достижения стратеги­ческой цели - распространив свое господство на Югославию, закрепиться на балканском плацдар­ме для дальнейшей экспансии на восток.

Стратегия "продвижения на восток" с исполь­зованием военных средств исторически известна. В нынешнем столетии она получила теоретичес­кое обоснование в трудах ряда известных запад­ных геополитиков, а на практике ее пытались ре­ализовать вначале кайзер Вильгельм II, а затем и Гитлер в ходе двух мировых войн.

За прошедшие десятилетия и геополитическая наука и практика получили дальнейшее развитие, что нашло свое выражение в той комплексной экс­пансии, которая сейчас осуществляется НАТО.

Особенности и формы нынешнего "Дранг нах Остен" заключаются в том, что экспансия ведет­ся энергично, массированно, на протяжении ши­рокого фронта по всему периметру рубежей Ев­ропейской России от Северного Ледовитого оке­ана и Балтики до Черного моря, далее - Кавказа

БОРЬБА ЗА РОССИЙСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

99

и Средней Азии. При этом проникновение вглубь постсоветского пространства становится обыч­ной практикой. Набор используемых средств и методов этого мощного натиска беспрецедентен: политические, военные, экономические, инфор­мационные, специальные. Все новые страны по­спешно включаются в атлантический блок с од­новременным их превращением, как подтвердили события на Балканах, в послушных сателлитов США.

По каким основным направлениям развивает­ся наступление против России и в чем оно выра­жается?

На нашем северо-западе блок НАТО после включения в свои ряды Польши жестко контро­лирует все континентальное побережье Европы от Атлантики до наших границ. Россия, уже фак­тически оттесненная (после распада СССР) от Балтики, если не считать замерзающего Финско­го залива и постепенно "отдаляющегося" от ос­тальной страны калининградского анклава, ока­зывается здесь весьма уязвимой.

Практический опыт показывает, как подобное ослабление может быть использовано против России: от "мягкого давления" (повышение тран­зитных тарифов и сборов, введение технических ограничений, например в Прибалтике) до жест­кой силовой блокады. Последняя здесь легко осу­ществима, так как все входы в Балтийское море и выходы из него, включая проливы Скагеррак и Каттегат, находятся у стран НАТО и могут быть мгновенно перекрыты. Более того, при нынеш­ней расстановке сил в этом регионе даже кабо­тажные перевозки в восточной части Балтики станут невозможны, что означает, как минимум, полную блокаду на этом направлении. Кроме то­го следует еще учитывать, что ситуация на рос­сийском северо-западе связана с положением на северном фланге этого направления - в Сканди­навии, в Норвежском и Баренцевом морях. Имен­но здесь в текущем году прошли военно-морские маневры и учения НАТО, в том числе с участием не только основных западных, стран, но и таких как Польша, нейтральная Швеция и соседняя с Россией Финляндия.

Экспансия атлантического блока на северо-за­падном направлении отличается не только до­вольно протяженным фронтом, но и большой ак­тивностью с использованием различных методов и форм.

Энергично добиваясь присоединения прибал­тийских государств к НАТО, западные страны сотрудничают даже с местными политическими силами, которые связаны с бывшими нацистами. Скандальные истории с шествиями эсэсовцев, торжественными перезахоронениями военных преступников не вызывают осуждений демокра­тических и цивилизованных западных стран, ко-

торые ставят цели своей экспансии на восток вы­ше общепринятой морали. На этом фоне "экс­порт" из-за океана в Латвию и Литву нынешних президентов внешне выглядит как политический фарс, хотя в действительности этот факт, с одной стороны, показывает степень зависимости при­балтийских государств от Вашингтона, с другой, -меру вовлеченности США (определяющих поли­тику НАТО) в работу по укреплению здесь свое­го плацдарма.

Особенность западной экспансии на восток наиболее полно раскрывает себя в отношении Белоруссии. Эта республика после распада СССР и поглощения Польши атлантическим блоком стала как бы "последним препятствием" для вы­хода НАТО непосредственно на российскую гра­ницу на важнейшем, западном направлении. Именно на этом направлении проходили в про­шлом пути завоевателей, которые предприняв вторжение с запада, пытались прорваться вглубь центральной России, к Москве.

Стремление Запада распространить свой кон­троль на Белоруссию - это часть плана создания Черноморско-Балтийского союза, который дол­жен охватить гигантским полукругом Россию, взяв всю ее европейскую часть в "железные кле­щи". Если им еще не удалось сделать это, то в не малой степени благодаря Белоруссии. Однако, если Белоруссия, которой уготована участь цент­рального элемента таких геополитических "кле­щей", сопротивляется реализации этого плана, то южнее, на юго-западном направлении ситуация более тревожная.

На юго-западном направлении при распаде СССР государственная граница была перенесена от Прута к верховьям Северного Донца, к Белго­роду. В результате российские рубежи оказались оттесненными к Москве примерно на половину прежнего расстояния. Выход России к Черному морю, где проходят важнейшие экспортно-им­портные грузопотоки, оказался ограниченным участком от Керченского пролива до Адлера. Кроме оборонных возникли серьезные экономи­ческие и связанные с ними транспортно-комму-никационные проблемы.

В этих непростых условиях на Россию оказы­вается мощный нажим с явной целью вытеснить нашу страну из этого обширного региона.

Прежде всего используются политические и экономические средства для того, чтобы макси­мально отдалить Украину от России, склонить Украину к проведению постепенно все более про­западной политики, привлечь ее к тесному со­трудничеству с НАТО. При этом США не делают секрета из своих намерений в отношении Украи­ны. Збигнев Бжезинский, чьи работы интересны прежде всего тем, что в них излагаются мнения, преобладающие в американском истеблишменте,

в своей последней книге "Великая шахматная дос­ка" говорит: "... между 2005 и 2010 годами Украи­на ... должна быть готова к серьезным перегово­рам, как с Европейским союзом, так и с НАТО".

В целом политика США в бассейне Черного моря явно направлена на более глубокий охват России с юга путем усиленного распространения западного влияния на Кавказ, далее на Каспий. Для достижения этой цели используется ряд фак­торов и среди них: пантюркистские амбиции Тур­ции, входящей в НАТО; стремление националис­тических сил в бывших советских республиках укрепить свою власть с помощью конфронтаци-онной политики по отношению к России и, нако­нец, пресловутый "исламский фактор", который находит свое выражение в давлении на южные рубежи России.

Среди наиболее заметных шагов Турции, на­носящих ущерб российским интересам - произ­вольное изменение режима прохода морских су­дов через Черноморские проливы и активная роль этой страны в стратегии изменения основ­ных маршрутов каспийской нефти с тем, чтобы направить ее в обход России. Введение Турцией нового, жесткого регламента прохода танкеров через Босфор и Дарданеллы ощутимо ударило по российскому экспорту и транзиту нефти на важ­нейшем направлении: Новороссийск-Черное мо­ре-страны Средиземноморья. Меры Турции, предпринятые в нарушение международного пра­ва, странным образом совпали по времени с на­чавшейся и продолжающейся поныне дестабили­зацией положения в Чечне. В этой обстановке Турция выдвинула предложение, немедленно поддержанное Западом, направить грузопоток каспийской нефти по более длинному маршруту транзитом через Турцию к средиземноморскому порту Джейхан. Турецкий вариант не только про­тяженнее, и дороже традиционного пути через Россию, но он подкреплен многомиллиардными западными кредитами.

Одновременно Запад, прежде всего США, весьма энергично инициирует создание группиро­вок из государств, расположенных вдоль южных рубежей России, формально якобы для дости­жения большей транспортно-коммуникацион-ной независимости от России. Фактически же со­здание этих группировок, финансируемых Запа­дом, преследует широкие политические цели и направлено против России. Такую роль, в частно­сти, играет проект "Евразийского транспортного коридора" и другие. Под эти планы уже сколоче­на группировка пяти стран, получившая наимено­вание ГУУАМ, аббревиатура названий входящих

2Ь. ВпегтМ. ТЬе Огапй СЬезвЬоап! Атепсап Рптасу апй 1(8 Оео51га(е§1с 1трега11Уе5. 1989. Р. 84.

в нее государств: Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия.

Если в Черноморском регионе Запад исполь­зует в основном политические и экономические средства, постепенно наращивая и силовое давле­ние, то на Кавказе и в средней Азии Соединенные Штаты используют мощные исторические процес­сы, которые дестабилизируют ситуацию на прост­ранстве от Черного моря до Синцзян-Уйгурского автономного района Китая. Хотя США предпо­читают воздействовать на события, оставаясь за кулисами, их роль очевидна. Через посредство Турции, а иногда и напрямую, исламские органи­зации, базирующиеся в .Саудовской Аравии, Иор­дании и в других прозападных „мусульманских странах, осуществляется наступление на россий­ские интересы в Закавказье, дестабилизируется ситуация на Северном Кавказе. Пакистан - дав­ний партнер Соединенных Штатов поддерживает талибов в Афганистане, посылая туда своих воен­ных для прямого участия в вооруженной борьбе против законного правительства. В работах аме­риканских геополитиков весь этот обширный ре­гион, включая Кавказ и Среднюю Азию, много­значительно именуется "Евразийскими Балкана­ми".

Опасное развитие событий в этом регионе, в том числе провоцирование национальной и рели­гиозной вражды, сепаратизм, терроризм, в общих условиях мощных миграционных потоков с юга должно не просто ослабить, "измотать" Россию, разрушить ее пространственные структуры, но стимулировать отрыв от нашей страны все новых территорий и в конечном итоге, способствовать ее распаду. При этом Запад считает, что он выиг­рает от этой борьбы "Юга и Севера" на постсо­ветском пространстве.

По существу, если обобщать ситуацию на за­падных и южных рубежах России, то она сводится к тому, что на западе упорное продвижение НАТО как бы подготавливает открытие единого гигант­ского фронта от Скандинавии до Черного моря, тогда как другой фронт - от Кавказа до Синцзяна уже фактически открыт.

"Глобальная геополитика" Соединенных Шта­тов естественно вызывает следующие вопросы: каковы цели США на евразийском пространстве, какова логика этой политики, какое будущее ожидает Россию, если американская политика увенчается успехом?

Общие цели США известны - установление и дальнейшее укрепление "американской глобаль­ной системы" (если прибегнуть к терминологии 3. Бжезинского), "однополярного мира" (если придерживаться формулировки наших диплома­тов). По существу же речь идет об американском мировом господстве. При этом часто подчеркива­ется, что "изменение в соотношении сил на Евра-

БОРЬБА ЗА РОССИЙСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

101

зийском континенте будет иметь решающее зна­чение для мирового главенства Америки...". В обсуждениях проблем долгосрочной стратегии Евразия квалифицируется как "Центральная ми­ровая арена". Что касается России, то она и в ра­ботах американских геополитиков, и в широкой прессе США рассматривается как "поверженный противник", которого надо "кооптировать" в упо­мянутую выше американскую глобальную систе­му. Согласно прогнозам, ставка делается на рас­пад России, по меньшей мере, на три государства: некую "Московию" в европейской части и на два государства к востоку от Урала.

Политика США явно исходит из того, что воз­никшие новые государства попадут в зависимость от Америки. В результате США получили бы возможность через посредство таких государст­венных "новообразований" в Сибири и на Даль­нем Востоке выйти на китайскую границу. После распада России в геополитические "клещи" будет взят Китай. В США существует понимание того, что до тех пор, пока Китай не будет геополитиче­ски "нейтрализован" при опоре не только на аме­риканских союзников - Япония и Тайвань, но и на силы, базирующиеся на евразийском континенте, все планы мирового господства остаются под во­просом.

Итак, коренные перемены происходящие в мире, становятся серьезным предупреждением для России и Китая.

Вывод о необходимости тесно координиро­вать внешнюю политику России и Китая вполне естественен. Однако одного его явно недостаточ­но, требуется большее.

II

Опасная геополитическая ситуация, в которой оказалась Россия, обязывает дать принципиаль­ную оценку не только практических действий на дипломатической арене (в критике как раз по этому поводу нет недостатка), но и исходных тео­ретических положений, ставших основой для гео­стратегических решений в течение последних де­сятилетий. При этом, если речь идет о месте гео­политической науки в определении внешнего курса государства, то встают, по меньшей мере, два важных вопроса: первый, - в какой степени руководство страны вообще придерживается тео­ретических постулатов в своей практической дея­тельности и, во вторых, - за какие конкретно не­удачи правомерно возлагать ответственность на "ошибочные" рекомендации геополитики. В по­следнее время эти вопросы стали особенно акту­альны и не только для нашей страны.

"Непредсказуемые" решения практикующих политиков стали частым явлением. Соответствен­но влияние геополитической науки на реальную

политику не прослеживается явно. Это настолько очевидно, что дало основание комментаторам ост­роумно поднять вопрос о "маргинальности" геопо­литики, как таковой, вообще. Однако даже самое блестящее остроумие (как например в статьях

ъ

проф. В.В. Разуваева) не заменяет беспристраст­ного анализа. Именно при таком сравнительном анализе событий за продолжительный период времени становится возможным выявить связь между теоретическими положениями геополити­ки и ее практическим воплощением в жизнь в ре­зультате действий государственной власти.

Опыт нашего государства в этом отношении весьма поучителен. Хотя и негласно, тщательно закамуфлировано, геополитика играла важную роль в формировании внешнеполитического курса Советского Союза. Тот же 3. Бжезинский в одной из своих работ, относящихся к эпохе А.А. Громы­ко, высказывал убежденность, что внешняя поли­тика Советского Союза задумывалась, создава­лась и проводилась на основе геополитических

соображений3. В трудных условиях развала стра­ны после Октября 1917 г., войны гражданской и войны мировой советское руководство резко ме­няет внешнеполитический курс и начинается формирование новой геостратегии.

Принципиально новая идея "Мировой револю­ции", взятая на вооружение большевиками, а раз­работанная еще раньше, обычно связывается с именами Л.Д. Троцкого и В.И. Ленина. В прост­ранственном смысле стратегия большевиков до­бивалась как можно более широкой дестабилиза­ции положения на территориях своих врагов. Ис­пользовались, как известно, любые средства: политические, экономические, информационные ("пропаганда и агитация"). Стачки, партизанские действия, террор и, в завершение, вооруженное восстание масс должны были привести к победе.

Эта, новаторская в то время, геостратегичес­кая схема увенчалась успехом: советская власть вышла победительницей. Потерпели поражение не только вооруженные силы, воевавшие против советов на территории нашей страны. Державы Антанты, Германия и некоторые другие государ­ства оказались в роли обороняющихся. Если же учесть, что в течение десятилетий "капиталисти­ческие" страны будут испытывать страх за свое существование, то высокая эффективность и дол­говечность советской геостратегии не вызовут сомнений. Только длительное время спустя за­падные державы смогут перенять многое из "со­ветской науки побеждать" и положение на "вели­кой шахматной доске" начнет меняться в их поль-

' В. Разуваев. Игра в шашки по-научному. Семь признаков настоящей геополитической литературы ("Независимая газета" 17.12.98).

' 2Ь. Вгт.егтаЫ. Сате Р1ап: А §еок1га1е§1с Ргате УогК Гог 1пе сопйис! оГЛе 1)5. - 5оУ1е1 Соп(е81. N. У. 1986, р. 131.

зу. Однако это случится много позднее. В первый же период, при своем становлении, советская гео­политика проявила еще одну особенность -стремление создать некий "континентальный блок" с Германией или, по крайней мере, достиг­нуть с этой страной тесного согласия. В доктри-нальном смысле речь идет о варианте борьбы теллурократии против талассократии.

На практике смена ориентиров в геостратегии выразилась в том, что после прихода к власти большевиков они сразу же предложили Германии заключить мир. В 1918 г. последовал Брестский договор, затем в 1922 г. - Рапалло. Сотрудничест­во между СССР и Германией, в том числе воен­ное, продолжалось вплоть до прихода к власти нацистов в 1933 г.

Важно подчеркнуть, что при сохранении ос­новных установок советской геостратегии реаль­ный политический курс был довольно гибким, со­образно меняющейся ситуации.

Уже в 20-х года

х в развернувшейся борьбе с Троцким была отвергнута теория "перманентной революции", фактически предполагавшая, что потенциал Советской России (затем СССР) сле­дует использовать для осуществления мировой революции. При этом явно учитывались общие изменения в мире и менявшееся положение в на­шей стране. Революционное движение в Европе пошло на убыль и стало очевидно, что реальных возможностей для мирового переворота нет и в ближайшем будущем не будет. Вместе с тем, ин­тересы стабилизации в нашей стране и вокруг нее усиливали заинтересованность в нормализации политических и экономических отношений с за­рубежными государствами. И.В. Сталин, объявив о построении социализма "в одной, отдельно взя­той стране", облегчил развитие отношений. Од­нако он продолжал использовать зарубежные компартии, левые движения и другие организа­ции для стремительного усиления советского вли­яния в мире. Иными словами, правильнее гово­рить об изменении форм и методов геостратегии, нежели об отказе от самих принципов.

Это тем заметнее на примере второго постула­та советской внешней политики - явного предпо­чтения идеи "континентального блока". Руковод­ство СССР в качестве основного партнера в Ев­ропе видело Германию. Хорошие отношения поддерживались с этой страной, вплоть до того времени, когда пришедшие к власти нацисты, ру­ководствуясь "идейными" соображениями, резко испортили эти отношения. Советское руководст­во оказалось менее приверженным идеологичес­ким догмам. Поэтому, когда в 1939 г., перед са­мым нападением на Польшу и началом Второй мировой войны Гитлер заявил, что "необходимо инсценировать в германо-русских отношениях новый раппальский этап", эта новость была

встречена в Москве весьма благосклонно. Прав­да, за согласие подписать пакт о ненападении (вы­годный для СССР хотя бы как отсрочка вступле­ния в войну) Германия должна была смириться с возвращением под суверенитет нашей страны большинства тех территорий, которые принадле­жали России до революции.

Пакт Молотова-Риббентропа стал докумен­тальным подтверждением торжества советской геостратегии. Во всяком случае трудно отрицать, что в довоенный период советская геостратегия показала себя на практике более успешной, чем геополитическая практика Германии или запад­ных демократий.

Вместе с тем даже самая успешная теория не может уберечь государство от неудач и провалов, вызванных практическими ошибками руководст­ва. То, что советское руководство по непонятным причинам игнорировало многочисленные сооб­щения о готовящемся нападении Германии на СССР (а именно это привело к катастрофичес­ким последствиям) никак не связано с теоретиче­скими установками советской геостратегии.

В ходе войны, в особенности ближе к ее окон­чанию, Советский Союз продолжал руководство­ваться прежними принципами, столь успешными в недавнем прошлом. СССР стремился макси­мально расширить пространственную сферу сво­его влияния, в том числе и за счет территориаль­ных приобретений. Особое внимание традицион­но отдавалось Восточной и Центральной Европе. Перенос европейских границ СССР на запад и распространение советской сферы влияния до ли­нии, разделявшей Восточную Германию от За­падной, помогали создать несокрушимую систему наземной обороны на этом направлении, тогда как установление дружественных режимов в со­седних странах с объединением их в рамках таких организаций, как СЭВ, Варшавский договор и другие, должны были закрепить советское влия­ние в континентальной части Европы. Тем време­нем, возраставшая мощь позволяла СССР расши­рять сферу своего влияния в Азии, Африке и Ла­тинской Америке, пользуясь сотрудничеством с самыми разнообразными режимами и силами в странах "третьего мира". Советский Союз нарав­не с США становится супердержавой. В этой си­туации мало кто осознает, что сохранение преж­них принципов геостратегии в совершенно новых условиях послевоенного мира может принести иные, неудачные результаты.

Один из факторов советской стратегии - мак­симально широкое, в пространственном отноше­нии, формирование и осуществление геополити­ческих планов приносит лишь временные успехи, а затем не только начинает давать сбои, но даже вызывает ослабление Советского Союза и тем самым исподволь подготавливает его гибель.

На этот раз, то есть после Второй мировой войны, Советскому Союзу противостоит уже сплоченная коалиция западных стран во главе с Соединенными Штатами. Более того, Запад по существу начинает проводить ту же пространст­венную стратегию самой широкой экспансии в мировом масштабе, но располагая гораздо боль­шим экономическим потенциалом. Это в значи­тельной степени предрешает ситуацию. Исход со­перничества в общих чертах можно было бы про­считать заранее. В этих условиях основная ставка может делаться только на само искусство страте­гии, на то, чтобы переиграть противника. Соот­ветственно разработке конкретных планов в сфере внешней политики в Советском Союзе уделяется все большее внимание. Разумеется по идеологическим причинам марксизм-ленинизм по-прежнему претендует на то, чтобы определять все стороны жизни в нашей стране. Вопросы внешней политики тем более не составляют ис­ключения и поэтому геостратегические установ­ки, как и в прошлом, прячутся за ширмой "гени­ального учения", однако под вывеской "победы социализма во всем мире" разрабатываются док­трины и планы, которые в действительности но­сят геостратегический характер.

В течение длительного периода холодной вой­ны Советский Союз с помощью искусных планов и удачных акций при их проведении в жизнь доби­вается многочисленных успехов в борьбе за пре­обладание в мировом пространстве. В качестве примера можно привести переход Кубы на сторо­ну социалистического лагеря и превращение ее в постоянную потенциальную угрозу самим США, в непосредственной близи от американской тер­ритории. Тесное сотрудничество с Вьетнамом по­могло нанести Соединенным Штатам колоссаль­ный ущерб комплексного характера: военный, геостратегический, психологический и пр. Были, естественно, и неудачи, поражения. Однако глав­ное, вопреки распространенному мнению, заклю­чалось не в этом, не в балансе отдельных побед и поражений. Главное заключалось в том, что фак­тор времени работал явно против Советского Со­юза. В этом свете становится ясным то, что рань­ше казалось парадоксальным. Даже те победы, которые одерживал Советский Союз (не говоря уже о поражениях) по существу приближали тра­гическую развязку. Появление новых союзников означало необходимость оказывать им колос­сальную помощь, распространение советского влияния в Азии, Африке, Латинской Америке ло­жилось все более тяжелым бременем на СССР. Подрывалась сама база "мирового социализма".

Итак, основное, чему учит опыт геополитиче­ских схем и их применения на практике в послед­ние десятилетия, это то, что современные усло­вия требуют от науки новых подходов и более глубокого проникновения в суть происходящих в

мире явлений. Попытки найти правильные реше­ния в рамках только существовавшей геополити­ческой науки для Советского Союза в конечном итоге окончились неудачей ввиду неадекватнос­ти, "недостаточности" этой теории новым реали­ям окружающего нас мира, включая сферу меж­дународных отношений.

Сказанное не означает, что реализация прин­ципов геополитики (если абстрагироваться даже от необходимости заменить их новыми, более адекватными) было всегда правильным как у Со­ветского Союза или у современной России, так и у других держав. Эти ошибки (нарушения поло­жений геополитической науки) в особенности в тех случаях, когда они носили принципиальный характер, должны быть проанализированы и осо­знаны, так как невозможно подняться на новый современный уровень науки, не освоив законо­мерностей "обычной"геополитики.

В качестве выполнения такого предваритель­ного условия (разбора совершенных ошибок) для продвижения к новым принципам целесообразно остановиться на том, как Советский Союз ото­шел от одной из признанных геополитических схем - союза "континентальных сил".

В конце Отечественной войны, когда победа уже была предрешена, Советский Союз начал ис­пытывать определенное "головокружение от ус­пехов", если воспользоваться терминологичес­ким штампом принятым в то время. Советский Союз решил в августе 1945 г. вступить в войну против Японии, что вызвало ряд далекоидущих последствий.

В июле 1945 г. японское правительство, откло­нив требование США, Англии и Китая о безого­ворочной капитуляции, обратилось к Советскому Союзу с просьбой о посредничестве в перегово­рах. Складывалась ситуация, при которой СССР мог выступить в роли верховного арбитра в обус­тройстве послевоенного мира на Дальнем Восто­ке. Перед Советским Союзом открывались пер­спективы установления своего влияния с соблю­дением баланса сил между Японией, Китаем, США и другими странами на будущее.

Однако Советский Союз в своем ответе япон­скому правительству сообщил, что он принял предложение союзников включиться в войну про­тив Японии, начиная с 9 августа 1945 г. Поступая таким образом советское руководство выполня­ло свои ранее достигнутые договоренности с со­юзниками. Позднее, в июне 1951 г. в ноте прави­тельству США о мирном договоре с Японией на­ши дипломаты указывали, что "Советский Союз вступил в войну с Японией точно в срок, как это было установлено на Ялтинской конференции, без какой бы то ни было просрочки".

Разумеется нет сомнений, что у советского ру­ководства были серьезные основания для такого

решения. Тем не менее в результате наибольший выигрыш получили США, которые на долгие де­сятилетия подчинили своему влиянию Японию. Политика СССР помогла победе коммунистичес­ких сил в Китае. В 1949 г. была создана КНР. К тому времени созрело решение вытеснить Соеди­ненные Штаты из региона. Внезапно вспыхнув­шая Корейская война (1950-1953 гг.) не изменила общих итогов Второй мировой войны на Дальнем Востоке. Напротив, позиции США и их союзни­ков еще более усилились. Тем временем, период тесного сотрудничества между СССР и КНР сме­нился в начале 60-х годов серьезным ухудшением отношений. Впоследствии, к счастью обстановка разрядилась и стороны постепенно восстановили климат доверия и партнерства.

В конечном итоге политика Советского Сою­за в немалой степени помогла Китаю из страны, разоренной японской агрессией и гражданской войной, превратиться в супердержаву, которая в новом столетии будет по своей мощи соперни­чать с Соединенными Штатами. Именно это об­стоятельство вызывает в США дополнительную заинтересованность в проведении на евразийском пространстве той сложной политики, направлен­ной на дезинтеграцию России, о которой подроб­но говорилось выше.

На западе Советский Союз длительное время, после окончания войны, старался в отсутствие единой Германии создать себе опору в лице воен­ного союза социалистических стран Восточной Европы, включая ГДР, полагая, что Варшавский договор может обеспечить достаточное прикры­тие с западного направления. В правовом отно­шении вся эта конструкция была укреплена в 1975 г. Заключительным Актом Хельсинки. Ког­да на рубеже 80-х и 90-х годов эта система стала быстро рушиться, советское руководство попы­талось возродить идею Германии, единой и не­входящей в блоки.

М.С. Горбачев в своих воспоминаниях цитиру­ет по стенограмме заявление тогдашнего секре­таря США Бейкера, что после воссоединения Германии "не произойдет распространения юрис­дикции и военного присутствия НАТО ни на один дюйм в восточном направлении...". Однако после вывода советских войск из Восточной Европы, эти договоренности были нарушены. Более того, про­движение НАТО на восток стало набирать силу.

III

Таким образом, экспансия НАТО на восток с непосредственной угрозой вторжения на постсо­ветское пространство в сочетании с дестабилиза­цией на южных рубежах качественно меняет всю геополитическую ситуацию. В этих условиях пе-

ред специалистами возникают по меньшей мере два вопроса:

в какой степени в создавшемся положении оказалась неадекватной сама теория?

в чем выразилось ошибочное использование геополитических положений на практике?

Ответы на эти вопросы должны помочь в вы­работке новой стратегии для России с тем, чтобы вывести страну из трудной пространственной си­туации.

Приведенные доводы показывают, что, по су­ществу, негативные причины сыграли свою фа­тальную роль в отдельных обстоятельствах, хотя и в разной степени.

Активная борьба Советской России - Совет­ского Союза на мировой арене в первой половине столетия сказалась более чем успешной благодаря ряду важных факторов. Прежде всего, революци­онные настроения в среде рабочих и интеллиген­ции в промышленно развитых странах, равно как национальная борьба в колониях создавали атмо­сферу солидарности с "Советами" в большинстве стран мира. Другое важнейшее обстоятельство, которое обычно игнорируется, заключалось в том, что советское руководство, по крайней мере, после прихода к власти И.В. Сталина, внешне поддерживая "общемировые" лозунги и осуществ­ляя весьма широкую в пространственном отноше­нии политику, фактически действовало осторож­но и прагматично, преследуя лишь достижимые цели. Именно эта "политика как искусство воз­можного" обеспечила ряд достигнутых в то время успехов.

После II мировой войны, всерьез уверовав в то, что перспектива "победы социализма во всем мире" реальна, советское руководство направля­ло на достижение этой цели колоссальные сред­ства, то есть обескровливало страну ради тще­славных химер мирового господства.

Вместе с тем, в послевоенный период весь ход мирового развития демонстрировал все более возраставшее значение временного (темпораль­ного) фактора и его неразрывную связь с прост­ранственным фактором. Постепенно станови­лось также ясно, что прежний, "классический" вариант геостратегии должен заменяться новыми подходами, новыми теоретическими положения­ми. Однако поскольку эти соображения еще не получили признания в международной политике великие державы продолжали руководствоваться прежними установками. Следование рецептам быстро устаревавшей теории естественно завело в тупик внешнеполитическую стратегию СССР. Сейчас Соединенные Штаты повторяют этот же путь, стремясь укрепить свое "мировое главенст­во", и энергично проводят внешнеполитический курс, который может привести к катастрофичес­ким последствиям в Евразии. Со своей стороны

Россия (ранее СССР) не отказывалась от стрем­ления создать, если не "континентальный блок", то в какой-то форме "континентальную ось". В принципе это продолжает оставаться совершен­но правильной принципиальной установкой, од­нако реализовать ее на практике не удалось.

Опыт, накопленный в нашей стране, тесно свя­занный с двумя профилирующими характеристи­ками ее геостратегии - общемировыми масшта­бами внешнеполитической деятельности и мето­дами стабилизации обстановки в Евразии, путем консолидации межгосударственных связей от Центральной Европы до Тихого океана, должен быть востребован в обозримом будущем.

Придерживаясь чисто пространственного под­хода, можно наметить ряд вопросов, имеющих конкретное отношение к улучшению той геопо­литической ситуации, в которой находится Рос­сия. Прежде всего важно осознать факторы, по­тенциально способные нейтрализовать влияние негативных сил.

Даже при исследовании геополитики США строго в рамках пространственных тематик обна­руживается ряд присущих ей пороков. Основной из них заключается в том, что она противоречит национальным интересам стран Центральной и Восточной Европы. "Сверхзадача" американской стратегии - установление своего господства на постсоветском пространстве с предполагаемым распадом России на несколько государств и выхо­дом Соединенных Штатов, в результате такого "марш-броска", к северным рубежам Китая - за­думана дерзко, если не сказать лихо. Однако на­ступление НАТО на восток неизбежно вызовет опасное противостояние между европейскими странами-членами блока и Россией, которую под­держит Белоруссия и, видимо, ряд других госу­дарств. Европа будет не просто "расколота" на два лагеря, но в очередной раз окажется перед ре­альной угрозой крупного конфликта. Такая ситу­ация прежде всего противоречит коренным инте­ресам Германии. Конфронтация с Востоком бу­дет сковывать возможности Германии, уменьшит ее роль в объединении Европы, в конечном ито­ге, сделает более зависимой от влияния США и Англии.

Второе важнейшее обстоятельство, весьма опасное для судеб зарубежной Европы, связано с тем, что всякое ослабление России и ее влияния на постсоветском пространстве освобождает путь в Центральную Европу и другие страны кон­тинента для мощного этнического и "идеологиче­ского" (по терминологии Бжезинского) вторже­ния с Юга. В миниатюре Европа это уже испыта­ла и продолжает испытывать как следствие своей югославской политики. Потоки албанских бе­женцев добавили сотни тысяч эмигрантов к тем многим миллионам выходцев с Балкан, из азиат-

ских и африканских стран, уже заполнивших ев­ропейский континент. Европа стоит перед реаль­ной угрозой потери своей культурно-историчес­кой идентичности. Эта перспектива превращения Европы в азиатско-африканскую колонию чудо­вищно усилится, если Россия перестанет сдержи­вать нарастающее давление с юга и новое "вели­кое переселение народов" беспрепятственно за­вершится.

Похоже, что в Европе многие начинают пони­мать ту опасность, которую несет послушное сле­дование в фарватере американской политики. Ре­зультаты выборов в ландтаги семи германских земель показали явное недовольство немецких избирателей политикой ФРГ в Югославии.

Таким образом, существует принципиальная возможность достичь большего взаимопонима­ния между Россией и Германией, прежде всего, потому что коренные долгосрочные интересы этой страны заключаются в сохранении стабиль­ности на российском пространстве и в сотрудни­честве с Россией, а не в возобновлении конфрон­тации.

Другими важными элементами в процессе ста­билизации западного направления было бы, во-первых, завершение объединения с Белоруссией и сближение с Югославией.

На "южном фронте" от Черного моря до Кир­гизии существует ряд стран, заинтересованных в умиротворении обстановки в регионе и способ­ных принять участие в ее нормализации.

Так, по проблемам Каспия и прилегающих территорий много общего в подходах России и Ирана. Обе страны осознают и необходимость урегулирования в Афганистане, где мятежные силы талибов, активно поддерживаемые Пакис­таном, ведут войну против законного коалицион­ного правительства. Иран обеспокоен судьбой шиитов, проживающих в граничащих с ним про­винциях Афганистана. Распространение религи­озного фанатизма и экстремизма в Средней Азии весьма беспокоит и Китай, который заинтересо­ван в поддержании стабильности в регионе, гра­ничащем с Синцзяном и Тибетом.

Более того, с Китаем имеется основа для долго­срочного партнерства и в Тихоокеанском бассей­не, на Дальнем Востоке, так как китайское руко­водство не питает иллюзий относительно намере­ний США, блокирующихся с Японией и Тайванем. Полное прояснение планов пространственного окружения Китая со стороны Сибири и Примо­рья усилит стремление КНР и России сотрудни­чать в целях сохранения территориального ста­тус кво.

В целом, таким образом существуют реальные возможности для постепенного формирования системы "континентального согласия" от Цент­ральной Европы до Тихого океана. Если это бу-

дет сделано, Евразия будет ограждена от худших геополитических катаклизмов. Иными словами, даже следование чисто традиционной схеме мо­жет существенно улучшить положение России. При этом мы сознательно абстрагируемся от тех возможностей, которые открыты для воздейст­вия на интересы непосредственно самих Соеди­ненных Штатов вследствие пороков, присущих их глобалистской геостратегической концепции. Это особая большая тема.

Вместе с тем Россия не может и не должна ог­раничиваться применением на практике только старых геостратегических схем.

Суть фундаментальных проблем, с которыми сталкивается Россия, восходит как к пространст­венным, так и к временным факторам. Новизна ситуации вокруг России и в самой России требует новых подходов. Возможности таких новых под­ходов возникают, в частности, в рамках новой дисциплины, трактующей проблемы общегосу­дарственной широкомасштабной долгосрочной стратегии в неразрывной связи с базисными поня­тиями пространства и времени. Речь идет о мета-стратегии, которая может и должна быть постав­лена на службу интересам России4.

4 Об основах метастратегии см. подробнее статьи автора "МЭ и МО" № 8, 1996; №11, 1997 и № 6, 1999.