В.Т. Дмитриева,А.Т. Напрасников
Геоэкология как наука, изучающая ландшафты путем анализа отношений между живыми организмами и средой, между взаимодействием структур природных комплексов, между природой и обществом, человеком и ландшафтом, в настоящее время определяет пути оптимизации, сотворчества природы и человека, особенно между этническими сообществами и средой их обитания. Данные отношения рассматриваются нами между малочисленными этносами Сибири и окружающей их хозяйственно-политической средой, сложившейся за последние два столетия.
Традиционное природопользование — это потребление всех благ природы каждым человеком планеты. Традиции природопользования, характерные для всех этносов, объединяются общим свойством — бережным отношением к природе. Л.Н. Гумилев отмечал, что «для поддерживания этноландшафтно- го равновесия необходимо, чтобы потомки повторяли деяния предков, хотя бы по отношению к окружающей их природе. В плане истории это называется традицией» [2: с. 235].
Понятие территорий традиционного природопользования (ТТП) рассматривается в широком научно-хозяйственном аспекте: от сохранившихся современных оазисов этнического природопользования до моноэтнических государств со своей спецификой жизнедеятельности, жизнеобеспеченности, политического, религиозного и в целом культурного потенциала нации. Высшие ранги этно-территориального и природно-хозяйственного обустройства достаточно глубоко исследованы. Сохранившиеся территории малочисленных этносов катастрофически исчезают, за ними теряет свою этническую идентичность и населяющий их народ. Поэтому во всем мире стремятся сохранить самобытность исчезающих малочисленных этносов, сохранить как первый исторический народ с вмещающим и кормящим его ландшафтом. Данная проблема характерна и для России с ее многонациональным составом населения. На огромных просторах Сибири и Дальнего Востока особенности этих проблем высвечиваются через этническое природообустройство, через топологические и исторические аспекты взаимодействия этноса с природой, через малые геосистемы и малочисленное население, которое еще способно противостоять политико-хозяйственному глобальному натиску. В этой связи проанализирована эволюция форм выделения и управления территориями традиционного природопользования малочисленных народов Байкальского региона, осуществлен поиск оптимизации традиционного хозяйствования с учетом формирования смежных природно-хозяйственных систем, обеспечивающих сохранение этно-территориальных ядер.
Адаптивные свойства географической оболочки в условиях взаимодействия природы, хозяйства и населения
Триада структурных частей географии — природа, хозяйство, население — исторически развивалась практически непротиворечиво, эволюционно. За геологическое и историческое время природные и хозяйственно-этнические системы взаимно адаптировались. Вместе с ними вживались в природу, в ландшафт и первые люди, осознавшие свое превосходство над остальным животным миром.
В ряде географических местоположений на определенных этапах эволюции подобная триада под влиянием как внутренних, так и внешних факторов не смогла сформировать цельный природно-хозяйственный комплекс и разрушалась. В других географических условиях со временем сформировались региональные природно-хозяйственно-этнические сообщества с преобладающей толерантной (непротиворечивой) спецификой своего природопользования, культуры и верований. Пройдя многочисленные этапы совершенствования, одни из них превратились в прогрессивные общества с высоким научно-техническим потенциалом, а другие сохранили свои традиционные формы жизнедеятельности. Территории последних под натиском глобального прогресса начали сокращаться, появились затруднения с проживанием этноса, сохранением первичного природно-ресурсного потенциала, традиционного хозяйства, культуры и верований. В конечном итоге нарушились гармония и толерантность между этносом, природой, окружающим элитным обществом и его политической ориентацией. Таким образом, возникла проблема сохранения территорий традиционного природопользования, а также и проблема управления ими. Определяющим ориентиром данного процесса был и остается малочисленный этнос, сохранение которого и определило стратегию решения в целом проблем территорий традиционного природопользования.
Традиционное природопользование: современное состояние
В 2001 г. вышел федеральный закон «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» [10]. Закон оказался «неработающим», причем не столько от его несовершенства, сколько от нежелания местных властей учитывать запросы малочисленных этносов, проживающих в местах их исконного обитания. Не исключается и факт проявления отрицательной этнической глобализации — целенаправленного снижения этнического разнообразия, — смысл которой так усиленно пропагандируют наши «западники». Проблема эта сложная, и следует различать научно-технический прогресс как общее достояние человечества и этническую идентичность, которую нельзя уничтожить. Процесс глобализации должен уживаться с этническим разнообразием, но не с его «размыванием» и «усреднением».
Сибирские ученые давно уже разработали приемы неконфликтного политического хозяйствования и этнического проживания малочисленных этносов, обосновали выделение территории традиционного проживания (ТТП), предложили подходы к разрешению конфликтных ситуаций. Выпущено несколько монографий по ТТП Иркутской области, Республике Бурятия, Забайкальскому краю. Проведено несколько целеполагающих конференций и семинаров. И печальнее всего то, что эти выводы как будто никого не интересуют, а призывы ученых не слышат региональные власти. Между тем конфликты на этнической почве уже начинают проявляться.
Эвенки Качугского района Иркутской области уже остались без права на среду обитания. Если у сибирских европейцев средой обитания является город, село, то у малочисленного местного этноса средой обитания был и остается вмещающий его ландшафт, в данном случае — тайга, а ее уже начали рубить. Ответ властей области лаконичен — заключенные правительством договоры с арендаторами леса отменить нельзя. Естественно, сложно пойти на расторжение договоров, выполнение которых приносит казне области (и не только) немалые деньги.
Итак, эвенков выживают из среды их обитания, с традиционных стойбищ. Подобных примеров достаточно. На них нет смысла останавливаться. Отметим лишь, что руководители территорий находят множественные доводы в пользу продажи среды обитания малочисленных этносов. Так, в Амурской области решили «размыть» этническую проблему и переселить эвенков в эвенкийские деревни, т. е. в среду, не являющуюся традиционной для их проживания и в конечном итоге, несомненно, вредную для них. Абсолютно безграмотное, вредное предложение!
И это при том, что во многих странах практически решены этнические проблемы малочисленных народов, выделены для них ТТП. В США, Канаде, Бразилии, Китае и других странах власти нашли способ соблюдения интересов малых народов. И это их значимое, гуманное достижение, хотя в историческом плане данный подход впервые осуществили именно русские люди. Они изначально учитывали потребности местного коренного населения.
Опыт выделения ТТП в царской России
В России проблемы ТТП успешно решались с самого начала освоения Сибири русскими. При катастрофически малой численности русского населения возникла необходимость управления территориями местными инородцами и сохранения природно-ресурсного потенциала этих же территорий. Формой управления сибирскими территориями стали Степные думы, утвержденные императором Александром I [8].
Вспомним тот жестокий период, когда непримиримые противоречия между Россией и Казанским ханством завершились 2 октября 1552 г. взятием штурмом Казани. С этого момента в Волжском бассейне на протяжении более 200 лет постоянно возникали межэтнические конфликты. И только личное посещение Казани Екатериной II, переговоры с местной знатью и разрешение строить мечети обеспечили относительный мир в данном регионе.
Согласно «Уставу об управлении инородцев» [8] в Иркутской и Енисейской губернии, а также в Якутской области были созданы Степные думы. В их состав включались представители коренного населения, и они выполняли функции местного самоуправления. Кстати нечто подобное сейчас внедряется в систему управления субъектами Российской Федерации.
Вот несколько положений «Устава об управлении инородцами».
Все обитающие в Сибири инородные племена разделяются на три главные разряда: 1 — оседлые (бухарцы, ташкентцы, татары), 2 — кочующие (земледельцы буряты, скотоводы якуты) и 3 — бродячие (здесь имеются в виду все малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока).
Права инородцев: оседлые сравниваются в правах с россиянами, забайкальские буряты имеют свою Степную думу; кочевые составляют особое сословие, равное крестьянскому.
Кочующие инородцы для каждого поколения имеют назначение во владение землей.
Кочующие управляются по степным законам и обычаям, каждому племени свойственным.
Каждое стойбище или улус, в котором считается не менее 15 семейств, имеют собственное свое родовое управление.
Далее. Бродячим (т. е. кочевым) инородцам назначаются по удобности целые полосы земли. Они не участвуют в денежных повинностях. Их родовое управление состоит из одного старосты.
Строго запрещается россиянам самостоятельно селиться на землях, во владении отведенных инородцам.
Опыт выделения ТТП в Советском Союзе и России
При советской власти на основании «Временного положения об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР» [1] были созданы органы туземного самоуправления — «родовые советы» (или тузсо- веты), подчиненные райисполкомам. В это же время начали образовываться национальные республики и округа, обеспечившие широкое представительство местного этноса в управлении собственной территорией. Смелой новацией стало создание с начала 1920-х годов национальных автономий, прообразов территориальных систем традиционного природопользования (ТСТП). В 1922 г. была образована Якутская АССР, в 1923 г. — Бурятская АССР. Созданные национальные автономии: Республики (Якутская, Бурятская, с 1944 г. — Тувинская), области (Горно-Алтайская и Хакасская), национальные округа (Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Таймырский, Эвенкийский, Усть-Ордынский, Агинский, Чукотский и Корякский) стали управляться населением данных территорий.
И совсем недавно, уже в Российской Федерации, был утвержден федеральный закон «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и дальнего Востока» [10].
На протяжении более чем 200 лет территориальные проблемы больших и малых национальных сообществ в какой-то мере решались и во многом были решены российской властью. Это касается практически всех этносов как бывшей Российской империи, ее преемника — Советского государства, так и современной Российской Федерации. Вместе с этим все эти национально-территориальные образования со временем стали многонациональными, и если не полностью, то частично утратили этническую специфику хозяйствования. В их пределах постоянно формируется структурно непротиворечивое полиэтническое природопользование, как эволюционная функция пространственно-временной деятельности всего многонационального населения. Эти практически федеральные образования выполняют функции национального самоутверждения и на уровне федеральных законов решают свои этно-традиционные проблемы. Однако данный процесс сопровождается сокращением исконных территорий традиционного природопользования, в связи с чем возникает уже современная проблема: сохранение первозданных ландшафтов и вмещающих их народов с историческими навыками этно-экологического природопользования.
Таким образом, обустройство коренных народов на всех этапах российской государственности всегда было связанно с учетом специфики традиционного природопользования малочисленных народов. Этот огромный исторический опыт по своей сути системен, и его можно структурно представить в форме природно-хозяйственного каркаса традиционно-этнического природопользования.
Концепция
В современной России национальные сообщества начали терять свои территории. Вместе с этим, лишившись государственных дотаций, малочисленные народы оказались за чертой невероятной бедности. В данной связи впервые возникла проблема сохранения оазисов традиционного природопользования и проблема непротиворечивого управления ими.
Еще в 1988 г. группа писателей малочисленных народов Севера написала письмо в ЦК КПСС по поводу введения общинного самоуправления в местах проживания малочисленных народов, в котором упоминалось о территориях традиционного природопользования или «территориях жизни». Данное понятие затем перекочевало в Постановление Президиума ВС РФ «Об упорядочении пользования земельными участками, занятыми под родовые, общинные и семейные угодья малочисленных народов Севера» (1992 г.) [6], в Указ Президента РФ «О неотложных мерах по защите мест проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера» (1992 г.) [9]. Но смысловое содержание его не было дано.
Территории традиционного природопользования после выхода Указа Президента РФ начали создаваться во многих сибирских и дальневосточных областях и краях. Были подготовлены проекты законов о территориях традиционного природопользования, о коренных малочисленных народах Севера Сибири и Дальнего Востока. Но Федеральный закон РФ о территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов появился почти 10 лет спустя [10].
Практически впервые в России ТТП были выделены в 2005 г. [4] в пределах Северного Забайкалья. Выделялись они по приоритетному отношению к природно-ресурсному потенциалу, по максимальному пространственному удалению от перспективно промышленных месторождений. Вместе с этим, кроме общих и преобладающе формальных утверждений, не решались задачи связи ТТП с окружающей природной и хозяйственными сферами, не решались и проблемы управления ими. Безусловно, они в какой-то мере отражались в предлагаемых законодательных актах, но практически не имели никакой правовой и юридической силы. В данной связи отсутствовали и любые гарантии от масштабного вредного внешнего воздействия на ТТП (промышленного, транспортного, этнического, политического и т. д.). Поэтому уже на современном этапе, когда эти противоречия стали явно выраженными, возникла необходимость в обосновании стратегии устойчивого развития ТТП. И прежде всего в обосновании буферных зон, природопользование которых изначально формировалось бы непротиворечивым, толерантным к традиционному. Подобное зонирование было выполнено научными сотрудниками Института географии им. В.Б. Сочавы [5] в Катангском районе Иркутской области. Но и его следует рассматривать как очередной этап совершенствования подходов к обоснованию и оптимизации управления ТТП. Подобный вывод обосновывается на следующих положениях.
Казалось бы, проблема выделения данных территорий решена. Однако, как и обоснованные территории традиционного природопользования на севере Читинской и Иркутской областях сотрудниками СО ИГ РАН, так и выделенные ТТП в многочисленных других субъектах федерации, не были утверждены.
Здесь видятся три причины: 1 — правительство не намерено осуществлять дотации населению ТТП, 2 — закон о ТТП противоречит закону об «Особо охраняемых природных территориях» [11] и 3 — в результате принятого «Земельного кодекса» [3] коренные малочисленные народы потеряли право безвозмездно пользоваться своими исконными землями. К этому следует добавить, что централизация властных полномочий выразилась в принятии поправок к действующим законам, снизивших роль региональных органов власти в вопросах учета интересов коренных малочисленных народов и роль самих этих народов при принятии решений в сфере недропользования, затрагивающих их интересы.
Закон о территориях традиционного природопользования (2001 г.) не выполняет возложенную на него функцию — не закрепляет (не устанавливает) право собственности коренных малочисленных народов на территории, исконно ими занимаемые и на которых осуществлялась их традиционная хозяйственная деятельность.
Одновременно Федеральный закон РФ [10] закрепил право утверждения созданных в субъектах РФ территорий традиционного природопользования за центром. Но, к сожалению, к настоящему времени не существует утвержденных территорий традиционного природопользования. Законодательные акты администраций субъектов РФ, утверждающие созданные территории традиционного природопользования, без последующего утверждения центром фактически не имеют юридической силы, и это создает конфликтные ситуации с другими природопользователями, руководствующимися Земельным, Лесным, Водным кодексами.
О предложении создания ТТП в национальных парках
Мы не беремся здесь детально анализировать причины указанных несогласований. Главное в другом. Многие поняли, что ТТП не будут правительством утверждаться. Поэтому в регионах начали искать обходные пути решения проблем малочисленных коренных народов. И один из них — это решение проблем ТТП в пределах национальных парков. Стимулом к такому подходу явился опыт Канады по выделению территорий традиционного природопользования. Но весь парадокс заключается в том, что ни в российском, ни в канадском законодательствах национальные парки не могут решать этно- территориальные проблемы. В обеих странах максимум что они могут, — это частично обслуживать туристов.
Для убедительности приведем наиболее распространенное российское определение национального парка. Национальный парк — охраняемый участок территории (акватории) с малонарушенным природным комплексом, часто с уникальными объектами (водопады, каньоны, живописные ландшафты и т. п.). В некоторых случаях национальный парк — аналог заповедника, от которого парк принципиально отличается допуском посетителей для отдыха.
Наиболее распространенное понятие национального парка за рубежом — территория с незначительным воздействием со стороны антропогенной эксплуатации и оккупации (т. е. использования и заселения земель), с участками со специфическими или особенными декоративными или научными интересами и которые защищаются (охраняются) властью.
Таким образом, законодательно национальные парки не призваны нести функции территорий традиционного природопользования и тем более решать социальные и экономические проблемы местного населения. Несмотря на это, появились инициаторы создания национального парка в Тофаларии, как модельной территории проживания малочисленного населения [7]. Логично задать вопрос — причем здесь малочисленное коренное население и национальный парк, когда для этого уже законодательно определены условия выделения ТТП. При создании национальных парков необходимо обосновывать и территории традиционного природопользования для решения социально-экономических проблем тофаларов.
Тенденция решения проблем национальных меньшинств посредством национальных парков в настоящее время усиливается. Так, в пределах всего административного Тунгиро-Олекминского района Забайкальского края предлагается создать национальный парк. Но там уже обоснована территория традиционного природопользования, кстати, утвержденная губернатором.
Таким образом, при отсутствии четкой законодательной логики продолжается парково-национальный пресс ликвидации ТТП. Чем же это обусловлено? «В настоящее время в Сибирском федеральном округе действует российско-канадская программа по обмену опытом управления северными территориями. В рамках этой программы в Иркутской области планируется разработать проект комплексного развития Тофаларии как модельной территории проживания малочисленного народа» [7].
Цель указанного проекта — организация в Тофаларии хозяйственной деятельности, обеспечивающей социально-экономическое развитие территории и сохранение ее природных ресурсов и национально-этнических особенностей коренного населения [7: с. 202-203]. Но эти инициативы в несколько иной форме уже прописаны в Федеральном законе [9]. Национальные парки призваны максимально охранять природу, а ТТП — ее максимально использовать. Задачи между собой не совместимы, ТТП уничтожит национальный парк.
Безусловно, передовой зарубежный опыт и тем более канадский опыт обустройства коренного населения необходимо использовать в нашей российской действительности. Но здесь следует учитывать два существенных обстоятельства. В Канаде первых людей североамериканского континента, т. е. аборигенов, начали признавать и выделять для них территории традиционного природопользования всего 20-30 лет назад. Россия же располагает более чем двухсотлетним опытом территориального обустройства сибирских этносов, и по большому счету их территориальные проблемы решались своевременно.
Следует также подчеркнуть, что не нам у Канады перенимать опыт создания этнических территорий, а им у нас. Вместе с тем правительство Канады начало внедрять в систему управления этническими территориями современные методы международного права, общечеловеческие гуманитарные и экологические принципы. И этому стоит у них поучиться.
Концепция территориальных систем традиционного природопользования (ТСТП)
Современная законодательная основа Российской Федерации не обеспечивает обоснование конкретных систем управления ТТП. Это обусловлено множественными видами традиционного природопользования многочисленных этносов России. На ее огромных просторах необходимо выявить типы природопользования по крайней мере малочисленных этносов, осуществить их районирование с учетом непротиворечия исторических навыков современным формам хозяйствования топологического, регионального и глобального порядка.
Следует выделять не только «ядра ТТП», а упреждающе формировать вокруг них непротиворечивые системы природопользования, основанные на природно-ресурсном потенциале этих территорий, т. е. необходимо выделять территориальные системы традиционного природопользования (ТСТП) с единым административным центром управления и на основе единого законодательного права. Общины коренных малочисленных народов должны нести функции распределения природно-ресурсного потенциала ТТП, сохранения в их пределах культовых и культурных ценностей.
За ТТП необходимо сохранить статус особо охраняемых государством территорий, но при этом наравне с охраной природы должен осуществляться принцип максимального воспроизводства и оптимального использования ресурсного потенциала территории. Соответствующие дополнения должны быть внесены в Лесной, Водный и прочие профессионально-хозяйственные кодексы.
Исходя из изложенного, управлять ТТП должно государство, а регулировать весь природно-хозяйственный механизм должны соответствующие федеральные службы.
Список литературы
Временное положение об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР // Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 25.10.1926 г.
Гумилев А.Н. Этносфера: История людей и история природы. М.: Экоспрос, 1993. 544 с.
Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 г. № 136-ФЗ.
Задорожный В.Ф., Михеев В.С., Напрасников А.Т. и др. Традиционное природопользование эвенков: Обоснование территорий в Читинской области. Новосибирск: Наука, 1995. 118 с.
НапрасниковА.Т., РагулинаМ.В., КалепЛ.Л. и др. Территории Традиционного природопользования Восточной Сибири: географические аспекты обоснования и анализа. Новосибирск: Наука, 2005. 212 с.
Постановление Президиума ВС РФ от 30 марта 1992 г. № 2612-1 «Об упорядочении пользования земельными участками, занятыми под родовые, общинные и семейные угодья малочисленных народов Севера».
Саратовская Т.С. Кооперативное управление на территориях проживания коренных малочисленных народов Севера // Регион: Экономика и социология. 2005. № 1. С.198-203.
Устав об управлении инородцев от 22 июля 1822 года. Полное собрание законов Российской империи с 1849 г. Т. 38. № 29 (120). С. 394-416.
Указ Президента РФ от 22 апреля 1992 г. «О неотложных мерах по защите мест проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера».
Федеральный закон от 7 мая 2001 г. № 49-ФЗ «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации».
Федеральный закон РФ от 14 марта 1995 года № 33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях».