Институты влияют на тип экономической системы, на тот путь, по которому развивается экономика. Институты определяют в совокупности с используемой технологией трансакционные издержки и издержки производства, тем самым, влияя на экономическую ситуацию. Институты - это набор формальных правил, неформальных ограничений и механизмов их принудительного осуществления. Важно то, что формальные правила могут быть изменены государством, а неформальные ограничения изменяются очень медленно. И формальные правила, и неформальные ограничения, в конечном счете, формируются под воздействием субъективного мировосприятия людей, которое, в свою очередь, и определяет эксплицитный выбор формальных правил и развитие неформальных ограничений. Институты отличаются от организаций. Институты - это правила игры, а организации - это группы индивидов, которых связывает общая целевая функция. Например, к экономическим организациям относятся фирмы, профсоюзы, кооперативы, политические учреждения и политические партии, законодательные органы и так далее.
В ЧАСТИ 1 данного эссе аналитически описывается структура институтов, которая затем применяется в ЧАСТИ 2 для исследования основных экономических организационных проблем в современном мире. В ЧАСТИ 3 исследуются проблемы, к которым приводят эти организационные изменения в странах Третьего Мира и в странах с переходной экономикой, и, наконец, в ЧАСТИ 4 анализируется роль институтов в экономике переходного периода.
ЧАСТЬ 1. Институты и эффективные рынки
Институты - это правила игры в обществе. Или, более формально, - это ограничения, изобретенные самими людьми, формирующие взаимодействие между экономическими агентами. Тем самым они приводят к возникновению стимулов к обмену, будь то обмен политический, социальный или экономический.
Вряд ли влияние институтов на экономику является спорным вопросом. Также самоочевидно, что изменение экономического строя во времени происходило не без участия институциональной системы. Но анализ источников экономического развития, связанных с институтами, усложняется вследствие того, что Западная неоклассическая экономическая теория абстрагировалась от идей институционализма и институты как таковые вообще не рассматривала. Было бы большим преувеличением говорить, что в то время как неоклассическая экономика сосредоточена на эффективности рынков, мало кто из западных экономистов понимает, что главным условием эффективности является институциональные ограничения, они просто принимают их как заданные. С помощью набора политических и экономических институтов осуществление трансакций становится более дешевым, возрастает вероятность возврата кредитов и выполнения обязательств, кроме того, этот набор институтов способствует эффективности рынка факторов производства и рынка товаров и услуг, что лежит в основе экономического роста.
Можно выделить четыре основные фактора, которые определяют издержки осуществления сделок или обмена.
Первый - издержки измерения ценностных характеристик товаров и услуг, а также издержки участия экономических агентов в обмене, то есть трансакционные издержки. Можно сказать, что само понятие «права собственности» состоит из некоторого набора прав, которыми обмениваются экономические агенты. И чем сложнее измерить ценностные характеристики этих самых обмениваемых прав, тем выше трансакционные издержки. Эти измерения заключаются в определении некоторых физических параметров обмениваемых прав (цвета, размера, веса, количества и так далее), а также определении прав собственности (право пользования, право получения и отчуждения дохода). Когда такие затраты высоки или являются непредвиденными, права являются не полностью специфицированными. Вследствие этого становятся важными другие факторы, влияющие на трансакционные издержки.
Второй фактор, определяющий трансакционные издержки, - это размер рынка, который определяет, является ли обмен персонифицированным или нет. В случае персонифицированного обмена большую роль играют такие факторы, как связи родства, дружба, личная приязнь или неприязнь, имелись ли деловые отношения ранее или нет. Все перечисленное выше снижает необходимость в дорогой спецификации прав собственности и в четком юридическом описании обязательств сторон. Напротив, при неперсонифицированном обмене нет никаких стимулов или ограничений против того, чтобы стороны просто эгоистично извлекали выгоды друг от друга. Соответственно стоимость заключения контракта будет возрастать по мере повышения потребности в более сложной спецификации прав собственности и обязательств, возникающих при совершении сделки. Совершенная конкуренция является основным ограничением на эффективных рынках, где осуществляется неперсонифицированный обмен.
Третий фактор - это регулирование и принуждение. То есть в абсолютно совершенном (с точки зрения осуществления сделок и их регулирования) мире должна была бы существовать некоторая третья сторона, которая бы абсолютно беспристрастно (и с наименьшими издержками) оценивала и разбирала споры, и назначала бы компенсацию пострадавшей стороне в случае нарушения контракта. В этом мире не было бы ни оппортунистического поведения, ни обмана. Но такого мира не существует. Ведь на самом деле создание относительно беспристрастной судебной системы явилось одной из самых серьезных проблем в экономическом развитии. На Западе развитие различного рода судов, юридических систем и относительно беспристрастного органа судебного исполнения сыграло решающую роль в создании сложной системы контрактов, которые существуют во времени и в пространстве. Кроме этого, это насущно необходимо в мире, где основную роль играет специализация.
Если придерживаться основного предположения неоклассиков о рациональном поведении экономических агентов, то есть о том, что все экономические агенты максимизируют свое благосостояние, тогда три выше указанных фактора определяют стоимость или издержки обмена. В каждой конкретной ситуации индивид будет максимизировать прибыль любыми способами, то есть если он может безнаказанно нарушить контракт, то он это сделает. Но трудно себе представить, что обмен будет возможен, если это предположение в точности описывает человеческое поведение. Высокие издержки, связанные с осуществлением сделки, с составлением контракта и соглашений лишили бы мир специализации и разделения труда, возможности эффективного осуществления обмена и заключения сделок. Поэтому имеет значение также и четвертый фактор - идеология и мировосприятие людей.
Идеология состоит из набора субъективных моделей, с помощью которых индивидуумы объясняют и оценивают мир вокруг них. Причем идеология играет существенную роль не только в политических выборах, но является основополагающей и при индивидуальном выборе, который, в свою очередь затрагивает экономическую ситуацию в целом. Индивидуальное мнение относительно справедливости и юридической обоснованности правил игры, очевидно, затрагивают всю экономику. Иначе надо было бы объяснять необходимость получать образование так же, как и обоснованность каких-то крупных инвестиций, сделанных политическими деятелями, предпринимателями, лидерами трудовых коллективов и другими, чтобы убедить всех экономических агентов в справедливости или несправедливости, обоснованности или необоснованности контракта или договора. Роль идеологии возрастает по мере увеличения издержек, связанных с измерением, спецификацией прав собственности и составлением контракта. Если эти издержки достаточно низкие, то не важно, считают ли люди правила игры справедливыми или нет. Но именно потому, что издержки спецификации прав собственности и составления контракта высоки, идеология играет не последнюю роль.
Эффективные рынки появляются благодаря функционированию институтов, которые обеспечивают снижение трансакционных издержек и издержек составления контракта в какой-то момент времени, но нас интересуют рынки с такими характеристиками не в какой-то отдельный момент, нам бы хотелось, чтобы эффективность рынков существовала непрерывно во времени. Для этого необходимы институты, которые бы обеспечивали экономическую и политическую гибкость для адаптации к новым условиям, к новым возможностям. Такие адаптивно эффективные институты должны обеспечить стимулы к обучению и к знаниям, стимулировать инновации, поощрять экономических агентов, склонных к риску и имеющих предпринимательскую способность. В мире неопределенности и несовершенства информации никто не знает правильного решения проблемы, которую мы рассматриваем (Хайек очень подробно рассуждал на эту тему). Поэтому институты должны поощрять нововведения, или даже стремление к чему-то новому, и устранять ошибки. Логический вывод - необходимо децентрализовано принимать решения, это позволит обществу рассмотреть и исследовать несколько альтернативных способов решения, и выбрать лучший. Также важно учитывать прошлые промахи и учиться на ошибках. Таким образом, институты должны не только снизить издержки по спецификации прав собственности, издержки, связанные с составлением различных законов, но также способствовать децентрализованному принятию решений и эффективности конкурентных рынков.
Структура институтов
Формальные правила включают в себя набор политических (законодательных, юридических) правил, экономические правила и контракты. Политические правила в широком смысле определяют иерархию государства, его основную структуру принятия решений и эксплицитные характеристики контроля над «повесткой дня». Экономические правила определяют права собственности. Контракты определяют условия, правила проведения обмена. Функция правил заключается в том, чтобы, учитывая начальные способности обменивающихся сторон, облегчить обмен, будь он экономический или политический.
Неформальные ограничения не могут быть так точно определены как формальные правила. Они представляют собой некоторое обобщение правил, которые помогают решить бесконечные проблемы, связанные с обменом, но которые не рассматриваются в рамках формальных правил. Именно потому, что эти ограничения являются неформальными, они более стойкие во времени, их гораздо сложнее изменить, чем формальные правила. Они позволяют людям осуществлять обмен без обдумывания каждого своего шага и без детального анализирования всех нюансов заключаемой сделки. Установившаяся практика, традиции и культура - слова, с помощью которых можно определить постоянство неформальных ограничений. Они состоят из общего соглашения, которое способствует решению проблем координации, причем все стороны заинтересованы в том, чтобы все экономические агенты поддерживали это негласное соглашение (как, например, правила дорожного движения). Также неформальные ограничения включают в себя нормы поведения, которые являются общепризнанными (как, например, нормы поведения, определяющие отношения в семье, бизнесе, школе и так далее), а также так называемые кодексы поведения (например, честность). Сами соглашения содержат в себе некоторого рода принуждение. Ведь правила и нормы поведения поддерживаются за счет того, что вторая сторона в случае их не выполнения может осуществить возмездие, или есть некоторое третье лицо, которое может воспользоваться своими полномочиями и применить некоторые социальные санкции. Иначе говоря, эффективность этих норм поведения будет зависеть от эффективности механизма принуждения.
Кодексы поведения в отличие от соглашений и норм поведения, очевидно, не способствуют поведению, максимизирующему благосостояние, а скорее ведут к некоторым жертвам благосостояния в обмен на другие ценности. Их значение при осуществлении выбора экономическими агентами является предметом споров по поводу моделирования, например? процедуры голосования на выборах Конгресса США (см. Kalt M., Zupan M., 1984). Люди, ведущие эти споры, в большинстве своем так и не увидели истинной причины, почему поведение, соответствующее нормам и кодексу поведения, может быть очень важным. Формальные институты (правила) часто преднамеренно, а иногда случайно способствуют снижению издержек индивидов, если они придерживаются общепризнанного поведения (в соответствии с кодексами поведения), поэтому роль самих кодексов поведения велика. Индивидуальные голоса обычно не имеют большого значения, но в совокупности они формируют политический мир демократических государств, причем каждый голос стоит избирателю относительно немного. Поэтому политические деятели обычно ищут способы воздействия на предпочтения избирателей, чтобы сместить их выбор в свою сторону (Denzau, Riker, Shepsle, 1985). Именно вследствие такого лоббирования судьи, которые работают в течение длительного срока, должны быть ограждены от воздействия групп специальных интересов, чтобы они принимали решения объективно, а не на основе того, как эти группы будут интерпретировать закон. В каждом из этих случаев сделанный выбор существенно отличается от того выбора, который был бы сделан, если бы индивид полностью нес все издержки связанные с этим выбором. То есть существуют специальные институты, создающие внешние эффекты, которые меняют исход выбора. Чем в меньшие издержки обходятся нам наши убеждения (идеи, догмы, предубеждения), тем большую роль они будут играть при осуществлении выбора экономическими агентами (для эмпирического доказательства см. Нельсон и Силберберг, 1987).
Соглашения могут основываться на принуждении со стороны третьего лица (социальные санкции или принуждение со стороны государства), со стороны контрагента (возможность осуществить возмездие) или они формируются просто под воздействием общепризнанных стандартов поведения. Насколько эффективно составлены соглашения, насколько хорошо они выполняются, от этого зависит вся экономическая ситуация. Способность институтов поддерживать соглашения во времени и в пространстве, обеспечивать их выполнение - основа эффективности рынков. Если не вникать вглубь проблемы, то может показаться, что это требование достаточно легко осуществить. Все, что для этого нужно, - это эффективные, беспристрастные правовые системы и суды для поддержки формальных правил, корректные социальные санкции для поддержки норм поведения и сильные нормативные стандарты честности для поддержки самих кодексов поведения.
Создание и поддержка эффективных прав собственности зависит от государства, но возникают сложности, если невозможно получить модель государства, которое приводит к таким результатам одновременно с выполнением предположения о максимизации благосостояния и одновременно с учетом проблемы временного горизонта, которые непосредственно характеризуют все политические решения. Также сложно создать нормативные стандарты поведения, которые укрепили бы формальные правила и сделали бы их эффективными. Но, тем не менее, когда экономисты говорят об эффективности рынков, они неявно предполагают, что все вышеперечисленные условия выполняются. Исторические доказательства для построения некоторого обобщения по поводу развития эффективных рынков очень слабые. Нельзя объяснить господство Запада на протяжении последних шести веков в терминах простого реструктурирования прав собственности и развития более эффективных политических рынков. Нужно иметь в виду культурные и идеологические ценности, которые способствовали возникновению эффективных прав собственности. Культурные ценности становились важным и относительно независимым источником успешного роста Запада по мере того, как было дискредитировано «веберовское» наследие роли протестантской этики в становлении капитализма. Это было на Западе, а вот про Японию и Азию нельзя такого сказать. Но мы знаем слишком мало о роли культуры и идеологии в формировании экономических систем.
Институциональные изменения
Для того, чтобы понять институциональные изменения, нужно, прежде всего, понять следующие четыре вещи:
1. стабильность институциональных характеристик;
2. источники изменений;
3. действующую сила изменений;
4. направление изменений.
Основная функция институтов - обеспечение стабильности с помощью сглаживания изменений относительных цен. Эта институциональная стабильность делает возможным сложный обмен во времени и пространстве. Необходимое условие эффективности рынков - существование всевозможных каналов обмена, как экономических, так и политических, которые способствуют появлению устойчивых соглашений. Это условие поддерживается сложным набором ограничений, которые формируют институты. Речь идет о так называемых правилах, которые находятся в определенной иерархии, каждый уровень которой обходится дороже, чем предыдущий. В Соединенных Штатах Америки эта иерархия правил простирается от конституционных прав до статусного законодательства (statutelaw) и норм общего права, которые применяются к частным контрактам. Политические правила входят в эту иерархию даже на уровне, предшествующем утверждению каких-то законопроектов в Конгрессе. Например, все комитеты должны поручиться, что сохраняется статус-кво.
Неформальные ограничения даже еще более важны для поддержания стабильности. Но важно подчеркнуть, что стабильность никоим образом не означает, что институты функционируют эффективно (например, в смысле содействия экономическому росту). Стабильность - необходимое условие для сложного взаимодействия между экономическими агентами, но оно не достаточно для эффективности.
Источником институциональных изменений является изменение мировосприятия людей, которое отражается в изменении относительных ценностей и/или в изменении предпочтений. Исторически так сложилось, что фундаментальные изменения в относительных ценах, например, в соотношении земля/труд как следствие прироста или снижения численности населения, являются ключевым источником институциональных изменений. Упадок «манориализма» связан со снижением населения вследствие эпидемии чумы в XIV веке. А упадок феодализма был связан и с другими фундаментальными изменениями относительных цен – это, прежде всего, изменения в военной технологии (пика, арбалет, лук, и конечно, порох). Эти изменения способствовали пересмотру жизнеспособного размера и финансовых потребностей государства. Изменения в относительных запасах капитала (и физического, и человеческого) также являются ключевым источником институциональных изменения на протяжении последних 200 лет. Их мы рассмотрим подробнее чуть позже.
Но нельзя забывать, что предпочтения тоже могут меняться и меняются. Например, нет такого объяснения причин упадка рабовладельческого строя, которое бы не принимало во внимание растущее отвращение со стороны цивилизованных людей к существованию собственности на людей. Рабство было выгодно, прибыльно и жизнеспособно во многих регионах Нового Мира в XIX веке. Рабство сохранялось достаточно долго, и не было никакого осуждения рабства. Такие настроения на Западе начали активно развиваться только в конце XVIII - начале XIX вв., именно это, скорее всего, и привело к упадку рабовладельческого строя на Западе, затем было движение аболиционистов в США, и в итоге в 1880 году с отменой рабства в Бразилии был положен конец всему мировому рабству. Таким образом, возникают новые идеи, которые начинают развиваться, менять предпочтения людей, и соответственно менять выбор, который делают экономические агенты.
Действующей силой изменений является предприниматель - политический или экономический. До сих пор мы не рассматривали организации и предпринимателей, а определение институтов основывалось скорее на правилах игры, чем на самих игроках. Мы не учли целенаправленные действия экономических агентов для достижения каких-то своих целей, что, в свою очередь, ведет к изменению существующих ограничений. Организации состоят из фирм, профсоюзов, политических партий, регулирующих органов, церкви и так далее. Организации и обучение экономических агентов изменяют выбор и полученные результаты, но как?
Институциональные ограничения вместе с традиционными ограничениями экономической теории определяют потенциальные возможности предпринимателей (политических или экономических) для максимизации благосостояния. Если ограничения построены так, что большую прибыль можно получить, занимаясь преступной деятельностью, или фирма выигрывает, только если совсем уничтожит конкурента, то организация будет иметь структуру, которая бы позволила максимизировать прибыль в сложившихся условиях. С другой стороны, если для получения прибыли надо увеличивать производительность, то результатом этого будет экономический рост. В любом случае предприниматель и его организация будет вкладывать свой капитал в знания, в образование, в приобретение дополнительных навыков, чтобы увеличить свой потенциал для получения прибыли. Чтобы увеличить свой потенциал для получения прибыли, организация вынуждена развиваться, а это постепенно изменяет установленные ограничения. Это будет косвенное воздействие. Например, через взаимодействие между поведением, максимизирующим прибыль, и его воздействием на существующие ограничения, либо это будет происходить непосредственно через вложение капитала в изменение формальных правил. Степень отдачи от вложений капитала в изменение формальных ограничений (или каких-то других правил) будет зависеть от структуры государства, увеличения доходности организаций после изменения правил и издержек, связанных с политическими инвестициями.
Но одних усилий организаций мало для того, чтобы изменить правила, которые, в свою очередь, формируют долгосрочное экономическое состояние. Для этого также нужны различные навыки и знания, которые стимулируют общество к инвестированию. Инвестиции в формальное образование, новые технологии и в чистую науку обоснованны, так как в результате они несут большую прибыль.
Институциональные изменения, следовательно, являются так называемым возрастающим (incremental) процессом, в ходе которого возможность получения прибыли в краткосрочном периоде способствует возникновению долгосрочных изменений. Долгосрочные последствия не являются заранее определенными и преднамеренными по двум причинам. Во-первых, предприниматели редко бывают заинтересованы в очень больших (не имеющих непосредственно к ним отношения) последствиях, но направление их инвестиций непосредственно затрагивают уровень образования, запас знаний и навыков, а также способствуют росту или снижению мобильности факторов производства. Во-вторых, имеет место существенное различие между фактическими результатами и теми результатами, которых хотелось бы достичь. Это отклонение фактического от желаемого возникает, прежде всего, в результате ограниченных способностей экономических агентов и сложности проблем, которые надо решать.
ЧАСТЬ 2. Вторая экономическая революция
Давайте теперь применим тот анализ, который мы рассматривали выше, к проблемам современных экономических систем. Для этого надо рассмотреть некоторые исторические события.
Рост населения входил в противоречие с ограниченностью ресурсов (вспомним Мальтуса), именно это и формировало долгосрочный образец экономического обмена. Потенциальное экономическое благосостояние людей было ограничено производительностью технологий, которые развивались экономическими агентами. Это положило верхний предел в благосостоянии людей. Нижний предел был связан со способностью людей эффективно использовать имеющуюся технологию.
В экономической истории было два крупных достижения, которые изменили соотношение населения и ресурсов. Во время первой экономической революции было создано сельское хозяйство, которое позволило населению расти (хотя этот рост должен был происходить одновременно с ростом успеха в решении проблем и с повышением эффективности использования технологий). Мы живем во времена второй экономической революции.
Термин «экономическая революция» предназначен для описания трех различных изменений в экономической системе:
1. изменений в потенциальной производительности общества; что явилось следствием
2. изменений запаса знаний, которое влечет за собой
3. соответствующее изменение в организации для реализации возросшего производственного потенциала.
Вторая экономическая революция началась во второй половине XIX века, как следствие изменения запаса знаний, являющегося в свою очередь результатом развития и применения современных научных дисциплин. Это закончилось систематическим воссоединени
Получение прибыли от специализации требует профессиональной и территориальной специализации в беспрецедентном масштабе, впоследствии это приведет к экспоненциальному росту количества заключенных сделок и совершенных обменов. Фактически для получения прибыли от производственного потенциала, связанного с технологией, способствующей росту отдачи от вложений, каждый должен вложить огромные ресурсы в трансакции. В США, например, рабочая сила выросла с 29 миллионов до 80 миллионов с 1900 по 1970 годы. В течение этого периода количество рабочих возросло с 10 миллионов до 29 миллионов, а количество так называемых «белых воротничков» (это в основном и есть те, кто непосредственно вовлечены в процесс осуществления сделки) выросло с 5 миллионов до 38 миллионов, трансакционный сектор (это та часть трансакционных издержек, которая идет через рынок) в 1970 году составил 45 % от ВНП (Wallis, North, 1986).
Давайте кратко рассмотрим некоторые способы измерения и проблемы, которые определяют размер трансакционного сектора. Необходимое требование для извлечения выгоды из специализации состоит в контроле над качеством в длинной производственной цепи, в решении вопроса возрастающих издержек в проблеме «принципала-агента». На самом деле большинство технологий было разработано для снижения трансакционных издержек путем замены труда капиталом или путем снижения степени свободы рабочего в процессе производства, а также путем внедрения автоматической проверки качества полуфабрикатов. Основная проблема заключается в том, чтобы измерить ресурсы и готовую продукцию так, чтобы было возможно оценить вклад отдельных факторов на всех стадиях производства. Для ресурсов так и не было выработано общепризнанного способа измерения роли того или иного фактора производства. Существуют также споры по поводу измерения стоимости и ценности факторов производства, как таковых. Что касается готовой продукции, то важно не только выделить остаточную неоцененную стоимость, то есть величину отходов и всяких загрязнителей, но также и издержки, связанные с определением тех свойств, которые были произведены на каждой стадии производственного процесса.
Другая характеристика этой новой технологии - это тот факт, что она требует достаточно крупных инвестиций в основной капитал, который имеет достаточно продолжительный срок использования, и также она требует низкой альтернативной стоимости отходов. В результате процесс обмена, который описывается в контрактах, должен быть продлен на более длительный период времени, что влечет за собой неуверенность по поводу будущих цен и издержек, по поводу возможности оппортунистического поведения одной из сторон, заключающих сделку. Все эти проблемы порождают многочисленные организационные дилеммы.
Прежде всего, требуется гораздо больше ресурсов для измерения качества готовой продукции. Сортировка, аттестация, торговые марки, гарантии, и лицензирование - все это дорогостоящие и несовершенные устройства по измерению качества товаров и услуг. Несмотря на их существование, приходится учитывать трудность определения издержек, например, по автомобильному ремонту, по оценке характеристик безопасности изделия, качества медицинских услуг или качества образования.
Во-вторых, производство какой-то совокупной продукции, работа в команде имеет свои преимущества за счет экономии на масштабе, но это достигается за счет отчуждения рабочего и различного рода уклонений. «Дисциплина» на фабрике - это просто как бы ответ на проблему осуществления контроля, управления и избежания уклонений в рамках работы в коллективе, в команде. С точки зрения предпринимателя, дисциплина просто состоит из набора правил, инструкций, стимулов и наказания, которые способствуют эффективному производству. Инновации, такие как время работы и степень обучения, - это просто способы измерения качества выполнения индивидуальной работы. С точки зрения рабочего, это просто жесткие методы, которые способствуют ускорению производственного процесса и росту эксплуатации. Так как нет общепринятого измерителя качества и эффективности производственного процесса, то оба правы.
В-третьих, потенциальная возможность получения прибыли за счет оппортунистического поведения растет и ведет к появлению некоторой стратегии в поведении как в пределах фирмы (например, в отношениях «принципал-агент»), так и в контрактных отношениях между фирмами. И на рынке факторов производства, и на рынке готовых товаров и услуг выгода от невыполнения обязательств или невыполнения сроков соглашения достаточно велика.
В-четвертых, увеличение масштабов производства и количества контрактов приводит ко всем известным проблемам бюрократизма. Увеличение количества правил и инструкций внутри больших организаций для контроля, пресечения уклонений и решения проблемы «принципала-агента» приводят к жесткости, снижению дохода и потери гибкости, которая, несомненно, очень важна для эффективности производственного процесса.
И, наконец, существуют внешние эффекты: это некоторые неоцененные затраты, которые нашли свое отражение в современной проблеме загрязнения окружающей среды. Взаимосвязь специализации и разделения труда увеличивает необходимость переложения затрат на третьих лиц.
Для извлечения максимальной выгоды из этой технологии необходимыми являются институциональная и организационная реструктуризация, причем эти изменения должны быть более фундаментальными, чем просто преобразования экономической организации. Должна быть изменена вся совокупная структура обществ. Эта технология и связанная с ней экономия от масштаба влекут за собой специализацию, поминутное разделение труда, неперсонифицированный обмен и урбанизацию общества. Были разрушены все прежние неформальные ограничения в отношениях в семье, индивидуальных связях и повторных персонифицированных обменах. На самом деле основные традиционные функции семьи - образование, занятость (семейные предприятия) и страхование - были устранены или строго ограничены. На смену им пришли новые формальные правила и организации, а также возросшая роль правительства и государства.
ЧАСТЬ 3. Адаптивная эффективность и современная технология
По мнению марксистов, эти проблемы явились последствиями капитализма, и существующие противоречия между этой технологией и организациями капитализма приведут постепенно к полному его уничтожению. Марксисты были не правы, что все эти проблемы породил капитализм, эти неурядицы свойственные любому обществу, которое начало воплощать в жизнь технологию второй экономической революции. Однако анализ, который бы сделан в предыдущих главах, дает нам понять, что марксисты были правы в своем видении напряжения, которой возникало между новой технологией и организацией, что явилось очень серьезной дилеммой. Эта проблема была только частично решена в рыночных экономиках Запада. Все эти противоречия и дилеммы породили на Западе увеличение роли правительства, распад семьи, несовместимость многих политических и экономических организаций.
Однако на Западе существовала относительная гибкость институтов, как экономических, так и политических, что явило собой фактор, существенно смягчающий возникающие проблемы. Адаптивная эффективность, которая на Западе далека от совершенства, показывает, насколько институты достигли успеха в решении вышеуказанных проблем. Базовая институциональная структура поощряла развитие политических и экономических организаций, которые хотя и не абсолютно, но заменили собой традиционные функции семьи, смягчили опасность, связанную со специализацией. Была создана гибкая экономическая организация, которая способствовала снижению трансакционных издержек, частичному решению проблемы несовместимости организаций, попыталась решить проблемы внешних эффектов, которые связаны не только с загрязнением окружающей среды, но и затрагивают социальные аспекты городского общества.
Теоретически достаточно легко определить условия, которые лежат в основе адаптивной эффективности. Самоочевидно, что должны быть формальные правила (и политические, и экономические), которые найдут свое применение в хорошо специфицированных правах собственности, совершенной конкуренции, децентрализованном принятии решения и устранении промахов. Но такие формальные правила не гарантируют адаптивную эффективность. Это можно проиллюстрировать на примере экономики стран Латинской Америки, которые приняли Конституцию США (или некоторую ее вариацию), когда Латинская Америка стала независимой. Фактически принцип, будто приватизация есть все, что надо для удачного экономического роста, - это результат примитивных представлений многих экономистов о характере природы институтов. Создания эффективного рынка факторов производства и рынка товаров и услуг - это сложный процесс, о котором мы знаем очень мало. Это требует контроля над трансакционными издержками, которые растут по мере использования этой технологии, также это требует создания институтов, которые бы стимулировали развитие организаций, способствующих смягчению и снижению трансакционных издержек. Формальные правила должны дополняться неформальными ограничениями и эффективным управлением для создания подобных рынков. Формируя формальные правила, которые общество принимает, надо учитывать, что взаимозависимость неформальных ограничений и механизма эффективного управления и принуждения - это просто субъективная структура, с помощью которой экономические агенты объясняют мир вокруг них.
Идеология, выбор и адаптивная эффективность
В то время как субъективные модели, которыми пользуются индивиды, представляющие собой некоторую мешанину веры и догм, кажутся просто теорией и мифом, на самом деле они обычно являются элементами организованной структуры, которая способствует экономии при получении и интерпретации информации.
Идеология не играет никакой существенной роли в неоклассической экономической теории. Модели «рационального выбора» предполагают, что экономические агенты пользуются правильными моделями для интерпретации мира вокруг себя или для получения информации, которая поможет им пересмотреть и исправить первоначально неправильно сделанный выбор. Экономические агенты и их организации, которые потерпят в этом неудачу, просто погибнут в условиях совершенной конкуренции, которая характерна для реального общества. Факт, что с помощью полученной информации индивиды смогут модернизировать свои субъективные модели, является достаточно спорным. И если бы постулат экономической теории о рациональном поведении был бы верен, то мы могли бы ожидать, что все «ложные» теории будут отвергнуты, и тогда, если стремление к максимизации благосостояния присуще всем людям, экономический рост будет неотъемлемой чертой всех экономических систем. При достаточно большом временном горизонте это, может быть, и верно. Но имея уже 10.000-летнюю историю человеческой экономической истории, мы все еще далеки от всеобщего экономического роста. Очевидно, что мы не обладаем информацией, необходимой для модернизации субъективных теорий, которая способствовала бы выявлению единственно верной модели. В результате единственно возможное равновесие не достижимо, существует скорее множественность равновесий, которые могут нас повести по разным направлениям, включая застой и упадок экономики. Именно поэтому важна идеология. Но как возникают субъективные индивидуальные модели и как их можно изменить?
Использование субъективных индивидуальных моделей для объяснения окружающей среды – это, в некотором роде, последствие растущего и передающегося научного знания, а частично это является последствием передачи социального знания, которое представляет собой культурное наследие любого общества. Чем в большей степени прежние знания определяют выбор, тем более верным является постулат о рациональности при анализе экономики. Но со времен человеческой социализации люди придумали множество мифов, табу, религий и догм для объяснения окружающей среды, которые, можно сказать, бросили вызов «научному» объяснению. И люди до сих пор этим занимаются. Культура - это просто смесь различных знаний. Культура переплетена со стандартами поведения, которые применялись для решений локальных проблем, связанных с обменом (будь то обмен социальный, политический или экономический). В любом обществе развиваются неформальные правила для структуризации человеческого взаимодействия. Эти правила как бы являются основным «акционерным капиталом», который формирует культуру общества. Культура также предоставляет языковую основу для интерпретации информации уже не чувствами, а мозгами. Таким образом, культура играет важную роль при формировании не только формальных правил, но и неформальных ограничений, которые также являются частью институциональной структуры.
Идеологические догмы индивидов помогают им объяснить изменения окружающего их мира. Эти изменения формируются под влиянием фундаментальных изменений относительных цен, что в итоге приводит к несогласованности результата, который предсказывается в рамках субъективных индивидуальных моделей, и реально полученного результата. Но это еще не все. Важны сами идеи, которые являются некоторой комбинацией изменения относительных цен, которые интерпретируются в соответствии с культурными ценностями в субъективных индивидуальных моделях, определяющих выбор в обществе.
Вторая экономическая революция привела не только к институциональным изменениям, но и повлияла на индивидуальное восприятие мира. Это поставило под вопрос значимость многих традиционных ценностей, которые были тесно связаны с традиционной ролью семьи, государства и экономической организации. Действительно, интеллектуальное развитие общества на протяжении 150 лет, начиная от идей Маркса и вплоть до Кейнса и Хайека, является неотъемлемой частью этих изменений в мировосприятии людей, которые, в свою очередь, формируют идеологический стереотип и, следовательно, выбор экономических агентов. Следует иметь в виду, что ни модели, построенные экономистами, ни субъективное мировосприятие экономических агентов не могут быть независимыми от развивающейся внешней политической и экономической окружающей среды. Или, чтобы вновь сформулировать утверждение, сделанное выше, можно сказать, что имеет место взаимодействие между развитием культурных идей, ограничениями, наложенными институциональной структурой, согласованностью или несогласованностью предсказанных и полученных результатов из субъективных индивидуальных моделей, которые используются для осуществления выбора экономическими агентами.
Институциональное устройство рыночной экономики способствовало решению сразу двух вопросов. Во-первых, оно позволило частично решить проблему издержек, связанных со второй экономической революцией. И, во-вторых, позволило максимально использовать потенциал новой технологии для увеличения дохода в обществе, чем и характеризуются страны Запада. Что касается стран Третьего Мира и стран, где существует экономика переходного типа, то там институциональное устройство наложило такие высокие трансакционные издержки, что эти страны не только понесли большие затраты, связанные со второй экономической революцией, но и смогли только частично использовать потенциал новой технологии.
Зависимость от выбранной траектории
«Зависимость от выбранной траектории» или «зависимость от выбранного маршрута» - это термин, который первоначально был призван объяснять, как специфическое технологическое развитие формировало впоследствии выбор технологии. Здесь же этот термин мы используем для того, чтобы объяснить характеристику институционального устройства, связанную с тем, что институты формируют институциональный выбор и, как следствие этого, усложняют изменение управления экономикой, как только выбран какой-то один институциональный маршрут. Причиной этого является тот факт, что экономические организации и группы интересов, которые возникают с помощью этих организаций, являются лишь следствием ограниченных возможностей, которые диктуются непосредственно существующей институциональной структурой. В результате экономия от масштаба и внешние эффекты отражают символическую взаимозависимость между существующими правилами, дополнительными неформальными ограничениями и интересами членов организаций, созданных вследствие функционирования существующих институтов. На самом деле институты создают организации и группы интересов, чье благосостояние непосредственно зависит от функционирования этих же институтов.
Драматическое снижение информационных затрат в результате использования современной технологии не только обострило проблему несоответствия предсказанных и полученных результатов, но и способствовало возникновению такого типа людей, которые достаточно хорошо разбираются в альтернативных моделях. Возможно, это будет способствовать улучшению решений экономических проблем. Но это лишь малое объяснение тому, почему люди разочаровались в старых субъективных моделях. Гораздо более сложным теперь представляется достижение нового равновесия в условиях быстро меняющихся внешних событий. Мало того, что надо менять формальные правила, должно еще измениться и идеологическое мировосприятие экономических агентов. Кроме того, информация может давать неоднозначные сигналы, которые будут интерпретироваться по-разному разными индивидами и группами. В результате появится политическая и социальная раздробленность, а также политическая нестабильность. Например, изменение формальных правил, и особенно прав собственности, должно сопровождаться последовательными неформальными ограничениями и эффективным управлением для достижения желаемого результата. Но нормы поведения, различные соглашения и сами кодексы поведения изменяются очень медленно, кроме того, проводить эти изменения должны, хотя бы частично, и организации, и группы интересов, чьи взгляды остались как бы в прошлом институциональном устройстве.
ЧАСТЬ 4. Понимание экономики переходного периода
Давайте сформулируем коротко и ясно фундаментальную политическую проблему. Если существующие институты не привели к тому феномену, который мы назвали «зависимость от выбранного маршрута», то есть не способствовали появлению взаимодополняемости между экономией от масштаба и внешними эффектами, и если выбор осуществляется в соответствии с принципом рациональности, тогда институты не имеют значения. В этом случае политический деятель может внезапно ввести какие-то эффективные правила в экономике, внезапно изменить политический курс, например в сторону увеличения производительности. По сути, именно это неявное предположение лежит в основе неоклассической теории и ведет к необходимости осуществления «приватизации» в ответ на проблемы экономики переходного периода.
Упадок коммунизма в Восточной Европе в 1989 году - это отражение коллапса, краха законного обоснования существующей системы веры и системы ценностей и последовательного снижения роли поддерживающих организаций. В результате имело место разрушение большинства формальных институтов, но многие неформальные ограничения выжили. Политические деятели столкнулись не столько с проблемой реструктурирования всего общества в целом, но с достаточно грубым инструментом, присущим всем политическим изменениям, который способствует изменению не только формальных правил, но также изменяет связанные с ними общепризнанные нормы и даже может влиять на эффективность проводимой политики. Относительный успех политических мер (таких как продажа на аукционе государственных активов и учреждение заново всей юридической системы) в Республике Чехия сравним с Россией. И в Чехии, и в России этот успех следовал из наследия неформальных норм от докоммунистической (и нацистской) эры, которые способствовали гармоничному насаждению новых правил в прежней стране. В России (и в других республиках бывшего Советского Союза) не было даже намека на наследие рыночной экономики или демократии, там не было норм, которые могли бы обеспечить хорошую основу для учреждения новых формальных правил в таком государстве.
Основная наша проблема была в недопонимании политической экономии. Мы просто не знаем, как создать эффективные политические рынки. Они влекут за собой не просто набор формальных правил, но и дополнительные нормы, которые будут поддерживать эти правила, а также механизмы управления и контроля (такие как законодательство или правовые нормы). Ничего из этого не существовало в России и других республиках, в результате это привело к высоким трансакционным издержкам, неполной спецификации прав собственности и регулированию экономического процесса мафиозными группировками. По сути, не существует подходящих теоретических моделей для стран Третьего Мира, для экономик переходного периода или других экономических систем. Связующее звено между экономикой и политикой все еще находится на примитивном уровне в наших теориях, но его развитие является достаточно существенным и необходимым, если мы хотим осуществлять политику в соответствии с нашими идеями.
Давайте сделаем некоторые заключения. Если вы принимаете грубую схему процесса изменений, о котором говорилось выше в ЧАСТИ 2, то становится ясно, что изменение - это процесс во времени, не являющийся мгновенным, что все институциональные предписания отражают наш прошлый опыт. Но нет никакой гарантии, что полученный в прошлом опыт и знания позволят решать новые проблемы. В действительности важная историческая дилемма заключалась в трудности перемещения от политической экономики, основанной на персонифицированном обмене, к экономике, основанной на безличном неперсонифицированном обмене. В равной степени сложным является движение от командной экономики к рыночной. В обоих случаях необходимые институциональные изменения (экономические и политические) являлись основным препятствием для развития, и до сих пор являются таковыми для экономик переходного периода. Вся сложность заключается в том, что система веры и ценностей, которая сформировалась на основе прошлого опыта, не может помочь экономическим агентам решать новые проблемы. Поэтому опять же «зависимость от выбранного маршрута» является важным фактором в ограничении наших способностей изменить ситуацию к лучшему в краткосрочном периоде.
Список
литературы
1. Denzau, A., W. Riker and K. Shepsle (1985) 'Farquharson and Fenno: Sophisticated Voting and Home Style', American Political Science Review, 79, pages 1117-34.
2. Kalt, M., and M. Zupan (1984) 'Capture and Ideology in the Economic Theory of Politics', American Economic Review, 75, pages 279-300.
3. Nelson, D., and E. Silberberg (1987) 'Ideology and Legislator Shirking', Economic Inquiry, 25, pages 15-25.
4. Wallis, J., and D. North (1986) 'Measuring the Transaction Sector in the American Economy', pages 95-148 in S. Engerman and R. Gallman (eds), Long-term factors in American Economic Growth. Chicago: University of Chicago Press.
5. Дуглас Норт. Вклад неоинституционализма в понимание проблем переходной экономики