Разразившийся мировой (глобальный) кризис, образно выражаясь, поверг человечество в шоковое состояние. Из более чем 230 стран мира свыше 200 в той или иной степени поражены метастазами кризиса. Причем экономическую основу указанных стран составляет «хваленая» частнокапиталистическая собственность. Последнее говорит о том, что всякие рассуждения о бесспорной эффективности частной собственности по сравнению с государственной, мягко говоря, не выдерживают никакой критики, поскольку эту «эффективную» частную собственность спасает государство. На сегодняшний день государства мира уже вложили в частный сектор экономики (с целью его спасения) – более 5 триллионов долларов. И это только начало [2, с. 14].
Опасность нынешнего мирового кризиса заключается в том, что данный кризис по своему содержанию более глубокий и менее предсказуемый, а по времени протекания – более продолжительный. Все это подтверждает ту непреложную истину, что капитализм, как в прошлые, так и в нынешние времена развивался и развивается циклически, двигаясь от одного кризиса к другому. Поэтому всякая болтовня о бескризисности, о полной социализации современного капитализма, с одной стороны, полнейшая иллюзия, с другой – преднамеренный обман мирового сообщества. До тех пор, пока существует рыночная экономика как исторический способ производства, до тех пор ее функционирование будет связано в той или иной форме с экономическими кризисами. Конечно, каждый из экономических кризисов (при всей его одинаковой родовой сущности) имеет свою специфику и особенности. Это же относится и к современному мировому (глобальному) кризису. Как известно, нынешний мировой кризис (вопреки устоявшейся исторической схеме) начался не с кризиса перепроизводства, а с финансового кризиса. И лишь затем финансовый кризис спровоцировал циклический (экономический) кризис. Это объясняется тем, что современная мировая капиталистическая экономика в основе своей носит виртуальный характер, что противоречит объективным законам развития экономики. Как известно, в системе общественного воспроизводства исходной и определяющей фазой является фаза собственно (непосредственного) производства, где по существу и создается то или иное материальное благо. Именно эта фаза общественного воспроизводства объективно определяет развитие любой национальной экономики, поскольку в её основе лежит развитие реального сектора экономики. Виртуальная же экономика характеризует собой развитие не сферы материального производства, а сферы обмена, а более узко – сферы денежного обращения и сферы движения ценных бумаг, т.е. той сферы, которая является производной от сферы непосредственного производства. Произошел колоссальный разрыв в структуре капиталистической экономики между объемами виртуальной (финансовой) составляющей и реальным сектором экономики. По некоторым данным на долю последнего в структуре рыночной экономики приходится лишь около 7%. Остальное – 93% – это ложный финансовый капитал, который, образно выражаясь, принял форму так называемого «финансового пузыря». Надувшийся безразмерно финансовый пузырь оглушительно лопнул, тем самым, обозначив исходную ступень нынешнего экономического кризиса.
Необходимо подчеркнуть, что в надувании финансового пузыря большая роль принадлежит, прежде всего, крупным монополиям – как национальным, так и транснациональным (международным) монополиям.
Известно, что нынешней мировой экономикой управляют 500 транснациональных корпораций, 200 из которых (самых крупных) имеют американскую прописку. В нынешней России экономикой также управляют 100 крупных монополий. Отсюда и их влияние, как на экономику, так и на социально-политические процессы и явления в обществе.
Глобальный характер современному экономическому кризису придали именно транснациональные корпорации, поскольку их деятельность носит международный характер. Собственно сам экономический кризис начался с того, что потерпели крах некоторые из крупнейших американских корпораций.
Велики и социальные издержки мирового кризиса. Так, по данным Международной организации труда (МОТ) в 2009 году уровень безработицы в мире составит 7,4%, а в абсолютном выражении – 210–239 миллионов человек [3, с. 37].
Как это не печально может показаться, но именно Россия оказалась в эпицентре мирового кризиса, где уровень падения на сегодняшний день ВВП самый высокий в мире – около 8%. Подобное явление уже было запрограммировано в том социально-экономическом курсе, который проводили, да и проводят по сей день отечественные реформаторы. Бездумное использование ими так называемой неолиберальной модели развития рыночной экономики, а также излишняя открытость национальной экономики как раз и привели к глубочайшему экономическому кризису в России.
Финансовый кризис США принял глобальный характер и практически затронул все страны мира, включая глубоко вошедшую в мировую экономику новую Россию. Его нельзя назвать неожиданным, так как его влияние на мирохозяйственные связи через долларизацию мировых финансовых потоков развивалось и усиливалось в течение десятилетий.
Сложившийся мировой кризис не мог не повлиять на развитие экономики России, если учесть, что в результате непродуманных, стихийно проведенных реформ по реставрации капитализма и приватизации госсобственности экономика России трансформировалась из промышленно развитой страны в энергосырьевую, доля импорта на потребительском рынке стала составлять ежегодно 48–50 процентов, и, следовательно, российская промышленность вошла в технологическую и в социальную зависимость от западных стран и, как следствие, к кризису 2008 г.
Экономические условия, при которых мы будем жить в обозримое время, никак не коррелируют ни с резко возросшими военными расходами, ни с внешнеполитическими амбициями российского государства, имитирующего образ «России, поднимающейся с колен», который вызывает восторги невзыскательной публики [1, с. 71].
Главные причины уязвимости нашего роста и российской экономики вообще – не вовне, а внутри. Не работают
(или работают скверно) базовые институты.
Частная собственность не священна и не неприкосновенна, а потому владение всеми активами – от крупнейшей компании до микроскопического садового участка – не гарантировано и ненадежно. Доминируют монополии. Нет независимого суда. Вся система пронизана коррупцией.
У нас сложилась по преимуществу государственно-монополистическая (или государственно-олигархическая) система.
В корпорации государственных чиновников высшего ранга и олигархов доминирует чиновник. Государство не только предписывает правила экономической игры, отводит и перекраивает сферы хозяйственной деятельности для «приближенных» олигархов, но и назначает своих представителей руководителями крупнейших корпораций. Соединение власти и собственности
в одних юридических и физических лицах – характерная черта докапиталистических обществ,
равно как и советского «социализма».
Неспособная поддерживать и развивать механизмы экономической конкуренции и целеустремленно подавляющая политическую конкуренцию внутри страны, эта система все более обнаруживает свою неконкурентоспособность на мировой арене. Ее управители не смогли воспользоваться притекавшей в «тучные годы» с мирового рынка рентой ни для изменения секторальных балансов в хозяйстве, ни для кардинальных экономических и социальных реформ, настоятельно необходимых при вхождении в постиндустриальный мир. Поэтому и кризис чреват здесь тяжкими последствиями. Пока что его смягчают накопленные рентные ресурсы, «подушки безопасности». Вопрос, однако, в том и заключается, что произойдет раньше: мировая экономика начнет восстанавливаться и вновь предъявит повышенный спрос на продукцию традиционного российского экспорта или будут исчерпаны эти ресурсы?
После 2000 г. изменился вектор общественного развития.
С нараставшим ускорением и ожесточением развернулось строительство так называемой «управляемой демократии». Основное содержание этого периода Г. Явлинский справедливо определил как процесс демодернизации [4].
С точки зрения построения современной экономики, годы правления В. Путина, констатирует партия «Яблоко», – это время безвозвратно потерянных возможностей.
Не приходится удивляться тому, что надежда на послекризисное оздоровление в значительной мере связывается с тем, что рост производства в США, ЕС, Китае вернет прежний спрос на энергоресурсы России и позволит поднять на них цены. В антикризисной программе правительства по сути не предусмотрены действенные меры по преодолению докризисной, то есть заведомо дефектной структуры народного хозяйства. Ощутимо, особенно в условиях кризиса, заявляют о себе процессы экономической и социальной деградации. Основные производственные фонды физически и морально устаревают. Инфраструктура неполноценна, а имеющиеся мощности приходят в негодность. Квалифицированные кадры утекают на Запад. Система образования не отвечает современным запросам и разрушается. Учреждения здравоохранения, услугами которого пользуется подавляющее большинство населения, находятся в ужасающем состоянии. Прирост бюджетных ассигнований по этим статьям минимальный и поглощается инфляцией.
Проблемы, которые кризис ставит перед государством, действительно сложны, а пути их решения не очевидны. Среди наиболее актуальных – использование находящихся в распоряжении государства, накопленных в «тучные» годы резервов. Как известно, осенью 2008 г. государство осуществило массивное вливание средств в банковскую систему. В оценке этого факта экспертное сообщество разделилось. Поддержка системообразующих экономических агентов, говорили одни, осуществлялась не только в России. Наделив государственными ресурсами крупнейшие банки, правительство сохранило кровеносную систему хозяйства, предотвратило образование тромбов, панику, очереди за возвратом вкладов и обменом рублей на валюту, подобные тем, какие выстроились в 1998 г. Государство, возражали другие, занялось спасением социально наиболее близкого ему бизнеса за счет налогоплательщиков и страхового фонда будущих поколений. Банкиры же использовали доставшиеся им средства не для кредитования реального сектора, а для спекуляций, они переводили деньги на зарубежные счета и приобретали валюту. Ставка, под которую банки предоставляют займы, оказалась запредельно высокой в отличие от западных стран, где она снижалась.
В целом меры государства по преодолению кризиса едва ли можно признать оптимальными. И дело не только в том, что развертывание антикризисных мер запоздало. Одни ошибки сменялись другими, не говоря уж о том, как выстраивались приоритеты в расходовании больших, но вовсе не безразмерных ресурсов. Показательны в этом отношении ассигнования в рамках антикризисной программы правительства, утвержденной в апреле 2009 г. Сумма 2920 млрд. рублей намечена к распределению следующим образом: поддержка финансовой системы – 46.4%, сохранение промышленного потенциала – 26.6, усиление мер социальной защиты – 15.9, поддержка регионов -10.3%. Цифры эти говорят сами за себя.
Широко признано, что в условиях кризиса в первую очередь надо поддерживать потребителя, а не производителя и посредника, то есть обеспечивать платежеспособный спрос, а не покрывать издержки нерентабельного производства. Против этого выдвигается лишь один довод: рассредоточенные дотации будут легко разворованы. Отдавая должное критическому взгляду на нашу систему социального вспомоществования, необходимо все же задаться вопросом: сколь долго коррупция будет рассматриваться как неизбежное зло?
Существующий механизм выработки и реализации экономической политики дефектен по меньшей мере в двух отношениях.
Во-первых, решения принимаются «за закрытыми дверями». Выход на них скрыт и неподконтролен обществу. А во-вторых, споры в российской правящей элите не затрагивают – или затрагивают очень косвенно – собственно политический процесс.
Свои ответы на вопрос «что делать?»
<
если исходить из общественных интересов. Например, расходовать государственные ресурсы для спасения неэффективных собственников и консервации убыточных производств. Притчей во языцех является наш автопром. Конечно, пойти на разорение и ускоренную ликвидацию ВАЗа или КамАЗа, как это произошло с заводом, выпускавшим автомобили «Москвич», невозможно: другие время и место, иной социальный контекст. Но не дешевле ли было бы оплачивать конверсию этих заводов и переобучение персонала с сохранением заработной платы и социальных выплат, чем упрямо сохранять бесперспективное производство? (Один шутник предложил выстроить в Тольятти предприятие по утилизации сходящих с конвейера автомобилей.)
Безумными представляются высокие, нередко запретительные тарифы на импортные лекарства, на те же автомобили, на такие виды продовольствия, производство которых мы годами не можем наладить в собственной стране. И уж совершенно очевидно, что следует сократить до минимума или вообще отменить престижные расходы и перебросить отведенные на них ресурсы на вещи неизмеримо более полезные. Понятно, отменить Олимпиаду в Сочи уже нельзя, хотя ясно, что это – черная дыра, куда придется бросать в разы больше денег, чем первоначально предполагалось, что перемещение жителей с площадей, отведенных для строительства олимпийских объектов, проходит болезненно, а выстроенные сооружения после праздника станут избыточными. Но разве нельзя хотя бы запланированный саммит АТЭС провести где-нибудь в другом месте, а строительство переходов на о. Русский отложить до лучших времен? Так ли уж нельзя обойтись без еще одной государственной резиденции в Калининградской области? Не лучше ли вместо дорогостоящей демонстрации российского флага у «друга Чавеса» и иных подобных эскапад построить квартиры для увольняемых офицеров? Число таких примеров можно умножить.
Секторальная перестройка экономики – лишь наиболее очевидная задача на пути модернизации. Для того чтобы решить ее, не говоря уж о других задачах, необходимо провести глубокие социально-экономические и политические преобразования, задевающие интересы влиятельных общественных кланов. Пунктирно обозначить эти задачи можно следующим образом.
Последовательная демонополизация российской экономики,
целеустремленное формирование конкурентной среды с использованием инструментария законодательной, исполнительной и судебной власти: жесткий контроль над тарифами в отраслях, где действуют естественные монополии, демонтаж искусственно созданных монополий, перевод государственных корпораций в частную собственность, эффективная защита малого и среднего бизнеса от коррумпированного чиновника и рэкетира, постепенное снижение налогового давления на бизнес и возвращение предпринимателю средств, изымаемых ныне как бюрократическая рента в форме различных поборов.
Активная роль государства в экономике,
но не в качестве производителя товаров и коммерческих услуг, а как регулятора процессов ее модернизации:
структурной перестройки, перетока капитала в современные высокотехнологичные отрасли и производства, привлечения на льготных условиях иностранных инвестиций, способствующих созданию и переоснащению таких отраслей и производств, где Россия безнадежно отстала от передовых стран, замещения разрешительных для бизнеса процедур – регистрационными и т.д.
Создание и упрочение
в экономической и социальной жизни институтов,
без которых немыслимо существование современного общества: в первую очередь – частной собственности и независимой судебной системы.
Проведение
запоздавших социальных реформ:
пенсионной, систем здравоохранения и образования, рынка труда, жилищной сферы и др.
Расширение пространства свободы,
предполагающее демонтаж вытеснивших и уродующих ее механизмов «управляемой демократии».
На последнем необходимо остановиться особо. О том, как в последнее десятилетие шла поначалу не всеми замеченная, но с каждым годом нараставшая реставрация авторитарного строя, сказано и написано уже немало. Начавшись по дентом в начале второго года его правления. В их числе интервью, данное редактору оппозиционной газеты11
. Приезд в ИНСОР – институт, попечительский совет которого возглавляет сам президент. Институт этот, хотя и неукоснительно соблюдает принятые правила игры, претендует на самостоятельную позицию. Незадолго до состоявшегося визита президента он опубликовал доклад, который в отличие от поделок кремлевского агитпропа содержал немало здравых суждений и вывод: «На нынешнем этапе политического развития России либерализация общественной жизни и укрепление институциональных основ демократии становится инструментальной задачей»12
. Особое же внимание привлекла встреча с членами состоящего при президенте Совета по содействию развития институтов гражданского общества и правам человека, в состав которого перед тем были введены люди с безупречной гражданской репутацией. Стенограмма состоявшейся беседы была сразу же размещена в интернете на президентском сайте, что сделало ее явлением публичным.
В ходе разговора перед президентом были поставлены проблемы, решение которых необходимо для модернизации страны. Предложения известных правозащитников, обладающих незаемным авторитетом, были высказаны хотя и корректно, но вполне откровенно, с минимумом дипломатических умолчаний и эвфемизмов, примерно в такой же тональности, в какой сторонники демократических преобразований ведут разговор между собой. Были приведены примеры беззаконий и безобразий разного рода, на обсуждение которых в контролируемых государством СМИ наложено табу. Но речь шла не просто об «отдельных недостатках». Были названы главные деформации государственной системы, утвердившейся после 2000 и особенно 2004 г., когда собственно и изменился вектор политического развития страны.
Разгул коррупции, в которую вовлечены также и высшие должностные лица. Правовой нигилизм. «Презумпция виновности», с которой государство подходит к общественным институтам. Правоохранительные органы, не столько защищающие граждан, сколько представляющие угрозу для их безопасности и жизни. Элита, которая не выполняет своей роли и отгорожена от общества.
Необходимо кардинально изменить стратегию государства по отношению к обществу. Обеспечить свободу СМИ как необходимое условие гражданского контроля, противостоящего коррумпированной и неэффективной бюрократии. Вернуться к свободным и честным выборам с реальной политической конкуренцией вместо административного ресурса, такую конкуренцию подменяющего. Покончить с бюрократическими извращениями судебной системы. И многое другое – я насчитал 48 позиций, эпизодов, персональных вопросов, по которым правозащитники предъявили счет государству.
Содержательная критика существующих порядков прозвучала, и программа неотложных преобразований представлена. Власть в лице президента проявила способность выслушивать публично произнесенные речи, от каких она отвыкла, и пообещала сотрудничать с независимыми общественными организациями, хотя и неясно, в каком виде и в каких пределах. Обещано было также провести некоторую коррекцию законодательства (в частности, откровенно антидемократического закона об НКО). Встреча с правозащитниками, благожелательные по тональности комментарии президента, а главное – вынесение на публику концентрированного выражения позиции, столь отличной от примитива, который льется с экранов ТВ, и идущей вразрез с основными направлениями государственной политики, – явление в общем политическом контексте заметное.
Нельзя было, однако, не заметить две сразу же затем последовавшие акции. Первая – предложения президента по судебной реформе. Наряду с освобождением новоназначенных судей от трехлетнего «испытательного срока» – инструмента управления судьями (шагом, безусловно, позитивным), меняется порядок определения председателя Конституционного суда и его заместителей: от выборов самими судьями – к назначению всецело управляемым Советом Федерации по представлению президента. Тем самым ослабляется независимость наименее «басманизированного» звена нашей судебной системы, органа, потенциально способного сдерживать развитие по неправовому пути и потому опасного для бюрократии.
Второе – президентский указ о создании государственной комиссии «по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам РФ». Сам состав этой комиссии из чиновников и ряда других лиц, не вызывающих доверия, дает основания предполагать, где комиссия будет искать «фальсификации, наносящие ущерб». Но главное не в этом. Государство теперь вторгается в сферу идеологии (ибо история, как бы к тому ни относиться, – дисциплина идеологическая). Само наделение государственного органа, кем бы он ни был назначен и из каких лиц ни состоял, правом определять, какие работы и высказывания «наносят ущерб», вступает в противоречие с Конституцией, не допускающей в России обязательной или государственной идеологии. Для противодействия антиобщественным проявлениям существуют статьи УК, все остальное – поползновения возродить приснопамятные идеологические постановления ЦК КПСС или известные указания Сталина, Кирова и Жданова по исторической науке.
Что касается России и ее пути выхода из экономического кризиса, то изначально, она была, как бы отстранена от происходящего в мире. И первая причина – недостаточная насыщенность рынка ипотечными кредитами. Мы стали свидетелями того, как США, раздающие дешевые кредиты всем желающим, оказались заложниками ситуации, когда проблема невозврата долгов спровоцировала шквал подобных: безработица, обвал рынка недвижимости, обесценивание государственной валюты, колоссальное снижение стоимости стратегического сырья – нефти и т.д. Тогда, властями этой страны был выбран путь выхода из мирового кризиса 2009, связанный с дополнительным инвестированием в экономику, урезанием зарплат служащим, сокращением численности «белых воротничков», периодической остановкой крупнейших производственных предприятий и т.д. Россия же выходит из финансового кризиса, путем «затормаживания» некоторых не таких срочных проектов, уменьшением затрат на содержание чиновников, депутатов, созданием новых рабочих мест (прежде всего в социальной сфере), переквалификацией сотрудников, временной остановкой заводов и предприятий. Было множество разговоров о том, что для нашей страны, слабо зависящей от мировой экономики, сам экономический кризис и выход из него не будет проблемой. Наверное, в какой-то степени данное утверждение является справедливым, однако помимо этого, существует немало фактов усложняющих выход из кризиса: нестабильность валют, инфляция, дешевеющая нефть и т.д.
Теперь мы видим, что пути выхода из финансового кризиса напрямую связаны с огромным клубком проблем, которые годами скапливались и оставались нерешенными в каждой стране. Однако, преждевременно говорить о том, что выход из кризиса обучит многие несостоятельные экономики, действовать впредь как-то по-особенному.
Список литературы
1. Акиндинова Н., Миронова В. Российская экономика на фоне мирового кризиса: текущие тенденции и перспективы развития // Вопросы экономики. – 2009. – №9. – С. 71.
2. Васильев В.П. Мировой экономический кризис, причины и пути выхода // Вестник Московского университета. Социология и политология. – 2009. – №3. – С. 14.
3. Шейнис В. Экономический кризис и вызовы модернизации // МЭ и МО. – 200. – №9. – С. 37.
4. Явлинский Г. Демодернизация. Современная Россия: экономические оценки и политические выводы. М., 2003.