Научное наследие Н.Д. Кондратьева

Содержание

Введение 3

Глава 1. Биография Н. Д. Кондратьева 5

Глава 2. Концепция «длинных волн» Н. Д. Кондратьева 27

Заключение 32

Список источников и литературы 34

Введение

В историю экономических учений Кондратьев вошел, как автор концепции т. н. "длинных волн" – гипотезы о существовании 60-летних циклов в экономике. Свое открытие Кондратьев фактически поймал "на кончике пера". Обнаруженный им феномен носил полу-мистический характер. Данные, которые позволили бы осуществить дальнейшую проверку выдвинутой гипотезы, отсутствовали. Причину существования длинных экономических циклов Кондратьеву найти не удалось. По сфабрикованному обвинению в 30-е годы прошлого века ученый был репрессирован. Его работы, послужившие основой для множества экономических теорий на Западе, на Родине долгое время оставались невостребованными. Коль скоро существует "чисто английское убийство", судьбу Кондратьева и его работ следовало бы именовать "чисто русской экономической трагедией".[1]

Научное наследие Н. Д. Кондратьева обширно и многообраз­но и в этом не только проявилась разносто­рон­ность интересов ученого, но и нашла отражение сложность обществен­ных про­цессов, свидетелем которых он был и к осознанию которых он стремился не как сторонний наблюдатель, а как активный участник. Ученый много сделал для разработки методологии планирования и прогнозиро­вания социалисти­ческой эконо­мики, путей преобразования сельского хозяйства и органи­зации сельско­хозяйст­венного производства, теории конъюнк­туры и экономи­ческой динамики, организации научных исследо­ваний по целому ряду направлений.

Забвение научного наследия Н. Д. Кондратьева у нас в стране стало резуль­татом многолет­него замалчи­вания его имени, гипноза навешенного ему в 30-е годы полити­ческого ярлыка. До последнего времени имя Н. Д. Кондратьева упоминалось в экономической литературе крайне редко, исключительно в негативном контексте и, как правило, в связи с его работами по вопросам сельского хозяйства. Мало известны его иссле­дования в области экономической динамики и конъюнктуры, частью которых были работы по теории больших циклов (длин­ных волн, циклов Кондратьева), принесшие автору мировую известность и положившие начало целому направлению в современной экономи­ческой науке на Западе. Эта теория ценна не только как интересная попытка выявить тенденции хозяй­ственного развития в прошлом, но и как возможный подход к оценке состояния экономики в настоящем и будущем.[2]

Исследования Н. Д. Кондратьева представляют несомненный интерес не только с точки зрения истории русской и советской эконо­мической мысли, но и как содержащие оригинальную поста­новку ряда не утративших своей актуальности проблем и заслуживающий внимания подход к их решению. В связи с этим кажется актуальным обращение к данной теме и постановка следующей цели
данной курсовой работы: анализ и оценка вклада Н. Д. Кондратьева в экономическую науку.

Задачи таковы:

1) охарактеризовать основные вехи творческого пути экономиста;

2) выявить основные направления работы Н. Д. Кондратьева, дать оценку его выводам.

Глава 1. Биография Н. Д. Кондратьева

Николай Дмитриевич Кондратьев родился 4(17) марта 1892 г. в деревне Галуевская Кинешемского уезда Костромской губернии (ныне это — Вычугский район Ивановской области) в крестьянской семье. Он был старшим из десяти детей Дмит­рия Гавриловича и Любови Ивановны Кондратьевых и в течение всей своей жизни поддерживал семью. Образование получил в родном уезде в церковно-приходской школе (1900–1903), в Хреновской церковно-учительской школе (1906–1907), в училище земледелия и садоводства (1907–1908), а также на Петербургских общеобра­зова­тельных курсах А. С. Черняева (1908–1911). В 1911 г. Н. Кондратьев сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости в костромской гимназии. На многие годы сохранил ученый связи с Кинешмой и Костромой. Он проявлял интерес к хозяйствен­ному и социаль­ному развитию родного уезда и губернии, состоял членом и принимал активное участие в деятельности Костромского и Кинешемского научных обществ по изучению местного края, наконец, развитию хозяйства Кинешемского земства он посвя­тил свое первое обширное монографи­ческое исследо­вание.[3]

В 1911 г. Н. Кондратьев поступил на юридический факультет Петербург­ского универси­тета и попал в атмосферу напряженной научной жизни. В тот период в общественных науках велись жаркие споры по широкому спектру проблем: методологии обществен­ных наук, теории познания, обществен­ного развития и прогресса и т. д. Участие в научной жизни, университета требовало от молодого человека обширных знаний, и Николай Дмитриевич Кондратьев с удивитель­ным упор­ством и настойчивостью стремился восполнить пробелы в своем образовании. Он активно включился в научную студенческую жизнь, участвовал в работе многих кружков и семинаров, которыми руководили известные ученые: семинар (как гово­рили раньше, семинарий) по политэко­номии вел один из крупнейших русских экономистов М. И. Туган-Баранов­ский, кружок политэко­номии – историк и экономист В. В. Святловский, известный своими прогрессив­ными взглядами и много сделав­ший для развития профсоюзного движения в России, кружком философии права руководил один из основополож­ников психологической школы права Л. И. Петражицкий. Кроме того, Н. Д. Кондратьев поддерживал контакты с Психоневро­логическим институтом, представлявшим для него интерес прежде всего из-за преподавания там молодой и непризнанной в России науки – социологии.

Отчеты Петербургского университета дают нам уникальную возможность узнать о научных пристрастиях студента Николая Кондратьева. Известно, что уже на первом году обучения в кружке, руководимом М. И. Туган-Барановским, он сделал доклад «Телеологические элементы в политической экономии». К этой теме впоследствии не раз обращался. В последующие годы он выступал в кружке Л. И. Петражицкого с докла­дом «Право и хозяйство в первобытную эпоху», а в кружке В. В. Святловского сделал доклад на тему «Война и мировое хозяйство», который, как можно предполагать, явился подготови­тельным этапом к будущей работе «Мировое хозяй­ство и его конъюнктуры во время и после войны», на семинаре В. В. Степанова по статистике России выступил с сообщением «О вознаграж­дении рабочих за увечья».

Наряду с М. И. Туган-Барановским особую роль в станов­лении Н. Д. Кондратьева как ученого сыграли академик А. С. Лаппо-Данилев­ский (историк и социолог, препода­вавший на историко-филологи­ческом факультете и руководивший семи­наром по методологии истории, который посещал Н. Д. Кондратьев) и известный историк, социолог и этнограф, работы которого знал и ценил К. Маркс, М. М. Ковалев­ский, про­фессор Политехни­ческого и Психоневрологи­ческого институтов. Эти широко известные в России и за ее пределами ученые были не только научными наставниками Н. Д. Кондратьева, но и доброжелательными советчиками по многим жизненно важным для него вопросам. Так, получив в 1916 г. пригла­шение занять кафедру полити­ческой экономии Нижегород­ского университета, он обратился за советом к А. С. Лаппо-Данилев­скому, высказывая сомнение в своей научной подго­товлен­ности к подобной деятельности и в достаточности моральных оснований для этого.[4]

Находясь в среде таких крупных ученых, как М. И. Туган-Барановский, М. М. Ковалевский, А. С. Лаппо-Данилевский и др., Н. Д. Кондратьев, несомненно, испытывал их влияние. При этом речь не может идти о простом восприятии точек зрения учителей. В работах Н. Д. Кондратьева можно найти достаточно крити­ческих замечаний по породу их научных позиций. Так, например, он не принимал идеографи­ческий подход к истории А. С. Лаппо-Данилев­ского, ставил под сомнение принцип телеологи­ческого образования понятий и идею этической основы общественных наук М. И. Туган-Баранов­ского и т. д. Влияние учителей проявилось прежде всего в стремлении к глубоким научным исследова­ниям, в интересе к актуальным проблемам общество­ведения своего времени, в широте научного кругозора, в понимании много­образия подхо­дов; к решению важнейших вопросов. Как и эти ученые, Н. Д. Кондратьев был глубоко убежден (и не отступал от этого убеждения всю жизнь), что единст­венным предназна­чением исследователя является поиск истины, и никакие политиче­ские, идеологи­ческие или личные пристрастия не должны влиять на этот процесс.

Уже в университетские годы проявились способности Н. Д. Кондратьева сочетать абстрактные исследования (в об­ласти методологии, теории познания и т. д.) с конкретным статистико-экономи­ческим анализом, видеть за установлен­ными статисти­ческими зависимо­стями проявление более об­щих тенденций. Он справедливо полагал, что без надежной философ­ской базы невозможна разработка конкретного науч­ного знания, способного служить основой практической дея­тельности. Эта позиция ученого нашла отражение в исследо­ваниях студен­ческого периода, завершив­шегося опублико­ванием в 1915 г. его дипломной работы «Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии». Это обшир­ное статистико-экономи­ческое и историко-этнографи­ческое исследование получило несколько положи­тельных отзывов в ряде ведущих журналов, в том числе «Вестнике Европы» и «Современном мире».

В ноябре 1915 г. по представлению профессора И. И. Чистякова юриди­ческий факультет выступил с ходатайством об оставлении Н. Д. Кондратьева при университете «для приго­товления к профессор­скому званию по кафедре политической экономии и статистики». К отзыву И. И. Чистякова, в котором Он характери­зовал Н. Д. Кондратьева как способного моло­дого исследо­вателя, присоеди­нились профессора П. П. Мигулин и М. М. Ковалевский. Ходатайство факультета было удовлет­ворено, и Н. Д. Кондратьев был оставлен при университете с ноября 1915 г. по январь 1917 г. Затем этот срок был продлен до 1 января 1919 г.

В 1916 г., продолжая научную деятельность в универ­ситете, Н. Д. Кондратьев начал работать в качестве заведую­щего статистико-экономи­ческим отделом Земского союза Петрограда — общественной организации, созданной во время войны для оказания помощи раненым и налаживания работы туда. В этот период происходило некоторое смещение интересов молодого ученого — в центре его внимания оказались аграрные проблемы и вопросы продовольст­венного снабжения населения.

В сложившейся социально-полити­ческой обстановке такой поворот выглядел вполне закономер­ным: аграрный вопрос в предреволю­ционной России приобрел небывалую остроту, и от его решения во многом зависело будущее революции и раз­витие страны.

Подобно многим интеллигентам крестьянского происхожде­ния, Н. Д. Кондратьев по своим политическим взглядам был близок к эсерам. Будучи еще подростком, Н. Д. Кондратьев вступил в партию эсеров в 1905 г. и вышел из нее в 1919 г.

В 1917 г. в вопросе земельного переустройства он под­держивал эсеровскую программу социализации земли на на­чалах трудового уравнитель­ного землеполь­зования. Не отрицая преимуществ крупного хозяйства по сравнению с малозе­мельным крестьян­ским и связывая движение крестьянства к социализму с последующей, осуществляемой на доброволь­ных началах кооперацией, он видел ближайшее будущее в раз­витии индивидуаль­ных хозяйств. При этом в работах того времени чувствуется осознание противоречия между стремле­нием реализовать право уравни­тельного землеполь­зования и необходи­мостью повысить эффектив­ность сельского хозяйства, без чего немыслимо обеспечение населения продоволь­ствием. Отсюда, по-видимому, и его отступления от строгого принципа уравнитель­ного землеполь­зования, идея о возможном повы­шении нормы землеполь­зования сверх трудовой для эффектив­ных, крепких хозяйств.

Вопросы земельного устройства остро обсуждались в много­численных организациях, созданных после Февральской рево­люции в целях подготовки и проведения аграрной реформы. Н. Д. Кондратьев принимал участие в работе Комиссии по аграрной реформе при Главном земельном комитете, провозгла­сившем принципы земельного устройства: вся земля должна быть изъята из товарного обращения, распоряжение землей должно принадлежать народу и осущест­вляться через органы центральной народной власти и местного самоуправ­ления; пользование землей должно быть обеспечено трудовому насе­лению на началах общеграждан­ского равенства.

В ноябре 1917 г. Н. Д. Кондратьев стал членом Глав­ного земельного комитета. В 1917 г. он принимал участие в работе межпартий­ной Лиги аграрных реформ, созданной для обсуждения аграрных вопросов из представителей Зем­ского союза, Вольно-экономи­ческого общества и других орга­низаций с привлече­нием ученых-аграрников А. В. Чаянова, А. Н. Челинцева, Н. П. Макарова, А. А. Рыбникова и др. В серии изданий Лиги в 1917 г. вышла работа Н. Д. Кондратьева «Аграрный вопрос».

В условиях военного времени и хозяйст­венной разрухи исключи­тельное значение приобрела проблема обеспечения на­селения крупных городов продоволь­ствием. Изучение и орга­низация продоволь­ственного дела стали (наряду с работой по аграрным вопросам) одним из основных направлений дея­тель­ности Н. Д. Кондратьева в 1917 г. После учреждения Продоволь­ствен­ной комиссии Совета рабочих депутатов и Временного комитета Государст­венной думы он активно рабо­тал в централь­ном органе этой комиссии – Общегосударствен­ном продовольст­венном комитете и стал товарищем предсе­дателя комитета. С этого поста 5 (18) октября 1917 г. Н. Д. Кон­дратьев был назначен товарищем министра продоволь­ствия в последнем составе Временного правительства и 13 (26) ноября подписал последний приказ (касавшийся жирообраба­тываю­щей промыш­лен­ности) этого министерства. В декабре 1917 г. Н. Д. Кондратьев принимал участие в работе Всерос­сийского продовольст­венного съезда, который состоялся в Москве 18–24 ноября (по старому стилю). Он был избран в Учреди­тельное собрание от Костромской губернии по списку пар­тии эсеров.

Первоначально Н. Д. Кондратьев не принял Октябрь­скую революцию, и ему потребо­валось опреде­ленное время, чтобы разобраться в ситуации и определить свою конструк­тивную позицию. Если верить Г. Шкловскому, то Н. Д. Кондратьев так характеризовал процесс признания Советской власти: «Начиная с 1919 г. я признал, что я должен принять Октябрь­скую революцию, потому что анализ фактов действитель­ности и соотношение сил показали, что первое представление, кото­рое я получил в 1917–1918 гг., было неправильно, и ясно, я вошел в органическую связь с советской властью».[5]

Два первых послереволю­ционных года — непростой период в жизни Н. Д. Кондратьева. Не сразу он нашел свое место в науке и в практи­ческой деятель­ности. Некоторое, хотя и не очень продолжи­тельное, время его интересы были сосредото­чены на кооперации. В начале 1918 г. Н. Д. Кондратьев переехал в Москву, где начал преподавать в Московском городском народном университете Шанявского, работал в экономи­ческом отделе Народного банка и в правлении Централь­ного товарищества льноводов, председа­телем которого был А. В. Чаянов. В декабре 1918 г. состоялось учреди­тельное собрание Всероссий­ского закупочного союза сельскохозяйст­венной кооперации (Сельскосоюза) и был создан его главный рабочий орган — Совет объединенной сельско­хозяйст­венной ко­операции (Сельскосовет), в состав которого вместе с Н. Д. Кон­дратьевым вошли такие деятели кооперации, как С. Л. Маслов, А. В. Чаянов, Н. П. Макаров, С. В. Бернштейн-Коган, И. В. Мозжухин, А. Н. Минин и др. Деятельность Сельскосовета была сосредоточена на разработке экономи­ческих проблем, представлявших интерес в связи с развитием коопе­рации, а также на просвети­тельской и пропагандист­ской деятель­ности. С мая 1919 по февраль 1920 г. Н. Д. Кондратьев преподавал в созданном по решению 1-го Очеред­ного Всероссий­ского кооператив­ного съезда (февраль 1918 г.) Кооператив­ном институте.

В Центральном товариществе льноводов Н. Д. Кондратьев познако­мился со своей будущей женой — дочерью земского врача Евгенией Давыдовной Дорф (1893–1982), работавшей там референтом-переводчиком. Она стала верным другом и помощником Николая Дмитриевича. Благодаря Евгении Давыдовне, в трудные годы сумевшей сберечь письма и некоторые рукописные материалы Н. Д. Кондратьева, мы имеем воз­можность восстано­вить детали его биографии, узнать б его твор­ческих замыслах и попытках их реализации.[6]

Деятельность Н. Д. Кондратьева в области кооперации была направлена не столько на решение вопросов организа­ционно-производст­венного характера, сколько на анализ научных экономи­ческих проблем, возникавших в связи с кооперативным строитель­ством. Поскольку сельскохозяйст­венная кооперация, все ее формы и виды деятельности были тесно связаны с рын­ком и вне этой связи не мыслились, изучение рынков сельско­хозяйственной продукции – местных, всероссийских и миро­вых, анализ условий, на них складывавшихся, и оценка перспектив были важнейшей составляющей кооперативной работы. В русле подобных исследо­ваний появилась целая серия работ Н. Д. Кондратьева: «Производство и сбыт масличных семян в связи с интересами крестьянского хозяйства», «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и револю­ции», «Относи­тельное падение хлебных цен», «Мировой хлеб­ный рынок и перспективы нашего хлебного экспорта» и др. Анализ рынков сельско­хозяйст­венных товаров нашел свое продолжение и стал органической частью более широкого направления его исследо­ваний, посвященных экономи­ческой конъюнктуре.

В 1919 г. научные интересы Н. Д. Кондратьева привели его в Петровскую сельско­хозяйст­венную академию (ныне Сель­ско­хозяйст­венная академия им. К. А. Тимирязева), где он участвовал в работе Высшего семинария сельско­хозяйст­венной экономии и политики (руководимого А. В. Чаяновым), вскоре преобразован­ного в Научно-исследова­тельский институт сельско­хозяйст­венной экономии. В сентябре 1920 г. Н. Д. Кон­дратьев стал профессором, а в 1923 г. заведующим кафедрой «Учение о сельско­хозяйст­венных рынках» в Тимирязевской сельско­хозяйст­венной академии.

Важным событием для Н. Д. Кондратьева явилось образо­вание в октябре 1920 г. Института по изучению народно­хозяйст­венных конъюнктур (Конъюнк­турного института), который сначала был маленькой научно-исследовательской лабо­раторией, а затем превратился в крупное научное подразде­ление Наркомфина (в его состав институт вошел в 1923 г.). Все последую­щие годы, вплоть до отстранения в 1928 г. от руководства институтом, научная деятельность Н. Д. Кон­дратьева была теснейшим образом связана с ним. Это было первое в стране научное учреждение подобного профиля, зада­чей которого являлся всесторонний анализ экономи­ческой конъюнк­туры как в СССР, так и в капиталисти­ческих стра­нах, а в более широком плане — разработка научной базы создавав­шейся системы управления экономикой. Исследо­вания института отличали органическое единство глубокого теоре­тико-методоло­ги­ческого анализа и практических, нацеленных на решение конкретных вопросов хозяйственной политики раз­работок, широкое использование достижений научной мысли того времени, в том числе статисти­ческих и математи­ческих методов. В создании и деятельности института проявились не­заурядные организатор­ские способности Николая Дмитриевича. Он сумел создать небольшой (всего 50 человек) коллектив высококвалифи­циро­ванных специалистов, среди которых были известные статис­тики Н. С. Четвериков и А. А. Конюс, круп­ный математик Е. Е. Слуцкий, историк науки Т. И. Райнов, экономисты Альб. Л. Вайнштейн, М. В. Игнатьев, Л. М. Ковальская и др. Сотрудники института работали с большой от­дачей и воодушев­лением. Подготов­ленные ими материалы широко использо­вались хозяйствен­ными органами. По запросам ЦК ВКП(б), ВЦИК, СНК. ВСНХ, НКФ, НКЗ и других орга­низаций институт готовил многочис­ленные записки, справки (их бывало в год до двухсот), которые, как правило, полу­чали высокую оценку. Большую извест­ность приобрели изда­ния института: коллектив­ные работы, статьи, в том числе и в издававшихся институтом журнале «Экономи­ческий бюлле­тень» и периоди­ческом сборнике «Вопросы конъюнктуры», редактором которых был Н. Д. Кондратьев. Он принимал непосредст­венное участие практически во всех значительных работах института; в первой половине 20-х гг. появились его собственные работы, посвященные проблемам конъюнктуры. Это прежде всего книга «Мировое хозяйство и его конъюн­ктуры во время и после войны», в которой впервые упо­минаются большие циклы, статья «К вопросу о понятиях экономи­ческой статики, динамики и конъюнк­туры», первая статья, специально посвя­щенная проблеме больших циклов, «Большие циклы конъюнктуры» и др.

Свидетельством высокой оценки работы института за рубе­жом были отзывы таких крупных экономистов, как Дж. М. Кейнс, С. Кузнец, У. Митчелл, И. Фишер и др. Признанием большого личного вклада Н. Д. Кондратьева в мировую науку стало избрание его членом ряда авторитет­ных иностран­ных научных обществ, в том числе Американ­ской экономи­ческой ассоциации. Американ­ского статисти­ческого и социо­логи­ческого обществ. Лондонского статисти­ческого и социо­логи­ческого обществ и т. д., включение в состав редак­ционных советов некоторых экономи­ческих журналов.

В 1924 г. Н. Д. Кондратьев совершил научную по­ездку за рубеж — в США, Великобри­танию, Канаду, Германию. Цель поездки — изучение организации сельско­хозяйст­венного производства в развитых капитали­сти­ческих странах, знаком­ство с методами воздейст­вия на него со стороны, государ­ства, выяснение тенденций развития сельского хозяйства в отдельных странах, оценка ситуации на мировом рынке сель­скохозяйст­венной продукции, возможных изменений позиций стран-экспортеров с точки зрения перспектив укрепления на нем позиций СССР.

По возвращении из-за границы Н. Д. Кондратьев про­должал активно работать в области планиро­вания. В это время разрабаты­вались перспективные и текущие планы раз­вития народного хозяйства. Николай Дмитриевич в гуще этой работы, в центре возникших дискуссий. Кроме того, он про­должал исследо­вания по проблеме больших циклов и в феврале 1926 г. в Институте экономики РАНИОН (Российская ассоциа­ция научно-исследо­вательских институтов обществен­ных наук) сделал доклад «Большие циклы конъюнктуры». В ходе дис­куссии была подтверждена важность и актуальность вопросов, поднятых Н. Д. Кондратьевым. Перспективы развития капита­лизма волновали всех ученых-марксистов, и ответ на этот вопрос имел не только большое экономическое, но и полити­ческое значение. В то же время большинство коллег Н. Д. Кон­дратьева оказались неготовыми принять новые для них идеи и методы анализа, в частности метод анализа динамики капи­талисти­ческой экономики как обратимого процесса, метод выделения тренда и скользящей средней. И хотя некоторые выступления содержали рациональные моменты и указывали на действитель­ные слабые стороны концепции, в целом критика не была конструк­тивной. Докладчик и его оппоненты, прежде всего Д. И. Опарин, говорили на разных языках. Разработка проблемы больших циклов у нас в стране оказалась прерванной. Инициатива перешла к западным ученым.

Еще весной 1923 г. по поручению коллегии Наркомзема в Плановой комиссии Наркомзема и в Земплане нача­лись работы по подготовке перспек­тивного плана развития сельского и лесного хозяйства СССР. Ее возглавлял начальник Земплана И. А. Теодорович при активном участии Н. Д. Кондратьева (руководившего отделом сельско­хозяйст­вен­ной экономики и статистики Управления сельского хозяйства) и Н. П. Огановского (заведовавшего в то время подотделом статистики того же управления). В январе 1924 г. они пред­ставили содоклады, отражавшие принятую Земпланом концеп­цию перспек­тивного плана и содержавшие его конкретную, количест­венную реализацию. Тогда же Н. Д. Кондратьев пред­ставил эти материалы на сельско­хозяйст­венной секции Гос­плана, где они были одобрены. На базе докладов Н. Д. Кон­дратьева и Н. П. Огановского были разработаны «Основы перспек­тивного плана развития сельского и лесного хозяйства», которые Как проект Земплана обсуждались на заседании Пре­зидиума Госплана в июле 1925 г. и получили в целом поло­житель­ную оценку.

Публикация материалов «сельскохозяйственной пяти­летки Кондратьева» вызвала многочислен­ные отклики, в том числе и резко критического характера. Поскольку впоследст­вии позиция Н. Д. Кондратьева по вопросам сельского строитель­ства стала одним из главных пунктов обвинения (а также потому, что в данном издании работы по этой тематике не нашли своего отражения), считаем целесообразным отметить некоторые принципи­альные положения Н. Д. Кондратьева по проблеме переустрой­ства сельского хозяйства.

План Н. Д. Кондратьева содержал анализ прошлых и вероятных в будущем тенденций развития сельского хозяй­ства, указания на желатель­ные направления его развития и мероприятия, осуществ­ление которых способст­вовало бы при­ближению вероятного направления к желаемому. Исходя из общей установки партии и государства на ускорение развития производи­тельных сил и создание индустриально-аграр­ного типа экономики, наиболее желательное направление раз­вития сельского хозяйства было определено как то, которое «во-первых, возможно полно и скоро подведет сырьевую базу для развития промыш­лен­ности, во-вторых, ускорит процесс на­копления средств внутри страны и повысит покупа­тельную силу населения, в-третьих, повысит налого­платежные силы его. Но все это мыслимо лишь при расширении сельско­хозяйст­венной продукции, при повышении ее ценности, при ускоре­нии экспортных возмож­ностей». Поскольку анализ, представ­ленный Н. Д. Кондратьевым и его коллегами из Нарком­зема, показал, что эти цели в принципе не противоречат вероятным тенденциям развития сельского хозяйства, был поставлен вопрос о воздейст­вии на экономику, направ­ленном на скорейшее достижение желаемых ориентиров.

Не был в материалах к перспек­тивному плану обойден и очень важный и сложный вопрос о коллекти­визации. Совер­шенно одно­значно авторы проекта оценивали коллективную форму организации хозяйства как наиболее прогрес­сивную, причем указывали на конкретное преимущество этой формы – скорейшее преодоление препятствую­щего прогрессу сельского хозяйства недостатка капитала и его дробления. При этом отмечалось, что условием осуществле­ния коллектив­ной формы организации производства является высокая степень органи­зованности масс, достижение определенной ступени в развитии производи­тельных сил сельского хозяйства и промышлен­ности, значительное накопление материальных ресурсов в сель­ском хозяйстве. Поскольку эти условия, особенно первое, наметились в тот период лишь как тенденции, авторы как

наи­более жизненную выдвинули формулу: «Через развитие произ­води­тельных сил и через усовершенст­вование организа­ционных форм хозяйства, также через организацию населения – к высшему развитию производи­тельных сил и соответст­венно к коллективной форме хозяйства».

Проведение прогрессивных преобразований, повыше­ние доход­ности и ускорения процесса накопления они связывали с развитием кооперации, которую рассматривали как необхо­димый этап при переходе от индиви­дуальной к коллективной форме сельского хозяйства.

При обсуждений в 1924 – 1925 гг. «сельско­хозяйст­венной пятилетки» огонь критики был направлен скорее не против принципов, заложенных в проекте плана, сколько против спо­собов их реализации. В частности, указывалось на, возможно, имевшие место поспешность и некоторую небрежность при работе с цифровым материалом. И хотя в одной из публи­каций уже промелькнуло ставшее скоро расхожим слово «кондратьев­щина» и было сказано о стремлении протащить гос­капитализм и «коопера­тивный капитализм», удар по принци­пам генети­ческого планиро­вания нанесен не был.

Гораздо в более острую и имевшую далеко идущие послед­ствия как для него лично, так и для системы планиро­вания дискуссию Н. Д. Кондратьев был вовлечен в ходе обсужде­ния проекта пятилетнего плана развития народного хозяй­ства, разрабо­танного Центральной комиссией при Госплане под руководством С. Г. Струмилина и представ­ленного в начале 1927 г.

В центре внимания экономистов оказались вопросы методо­логии планирования, сбалансированности и реалисти­чности плановых ориентиров, соотно­шения долгосрочных и кратко­срочных целей и их содержание, проблемы темпов и пропорций, соотношения между темпами развития промыш­ленности и сельского хозяйства, I и II подразделений и т. д. Сложность и острота ситуации определялись несколькими моментами: во-первых, исключи­тельной важностью рассматри­ваемых проблем для будущего страны, во-вторых, тем, что за расхожде­ниями по ряду теоретических и практиче­ских вопро­сов стояли различия методологи­ческого, а в ряде случаев и мировоззрен­ческого характера; в-третьих, тем, что большин­ство обсуждав­шихся вопросов соприкаса­лись, а часто прямо были связаны с полити­ческими и идеологи­ческими пробле­мами.

Несмотря на то, что Н. Д. Кондратьев, конечно, понимал всю остроту ситуации и вероятные последствия для себя лично, он выступил с резкой критикой проекта пятилетнего плана, открыто Отстаивал свою позицию, суть которой можно выразить следующим образом. Определение плановых ориентиров должно базироваться на объективном анализе реального положе­ния в экономике, ее прошлых и ожидаемых в будущем тен­денций развития. Экономи­ческая наука не в состоянии дать надежный, выраженный количест­венно прогноз изменения мно­жества экономи­ческих показа­телей на сколько-нибудь отдален­ную перспективу. Поэтому перспек­тивные планы могут со­держать лишь самые общие ориентиры, характеризую­щие глав­ные направления развития экономики.

Залогом стабильного, бескризисного развития экономики, многократно подчеркивал Н. Д. Кондратьев, является ее сбалан­сированность. Именно поэтому одной из определяющих черт научной системы планирования ученый считал согласован­ность Целей, определенных в рамках перспектив­ного плана, и путей их реализации. Применительно к главной задаче того пери­ода — индустриа­лизации страны – это означало необходи­мость определения ее реальных масштабов и темпов, а также последствий связанных с ней изменений структуры народного хозяйства. Ученый подчер­кивал необходи­мость согласования установок на форсиро­вание индустри­ального развития с задача­ми развития сельского хозяйства, которые возникали в связи с индустриа­лизацией и без решения которых, по мнению Н. Д. Кондратьева, невозможны успешный экономический рост и социальное развитие в будущем. Он подчеркивал не­обходимость повышения интенсивности процесса накопления капитала в сельском хозяйстве, оказания содействия хо­зяйствам, являющимся основными производи­телями товарной продукции, повышения интенсив­ности сельско­хозяйст­венного производства, культуры земледелия и т. д. Реализацию всех этих целей Н. Д. Кондратьев теснейшим образом связывал с заинтересо­ван­ностью непосредст­венных производи­телей в результатах своего труда. В связи с этим он указывал на важность развития отраслей легкой промыш­ленности, продукция которой является материальной основой, обеспечи­вающей включение крестьян­ства в общехозяйст­венный товаро­оборот. Он отмечал также экономи­ческое и полити­ческое значение сбалансиро­ванной политики в области структуры цен, которая позволила бы крестьянству осуществлять расширенное воспроиз­водство. Существенным с точки зрения повышения эффектив­ности сельского хозяйства и расширения нацио­нального рынка сельско­хозяйст­венной продукции Кондратьев считал сохранение связи с мировым рынком. Среди общеэкономи­ческих положений его программы следует указать на признание важности сбалансиро­ванности платеже­способного спроса населения и наличной массы потребительских товаров, роста реальной заработной платы и повышения производительности труда.

В 1926 – 1927 гг. Н. Д. Кондратьев пытался отстоять свою позицию на страницах экономи­ческих журналов, трибун совещаний (широкий резонанс имели его выступления в Ком­мунисти­ческой академии в ноябре 1926 г. в связи с разра­боткой законопроекта «Об основных началах землеполь­зования и землеустрой­ства» и доклад в Институте экономики РАНИОН в марте 1927 г.), а также в докладной записке в ЦК «Задачи в области сельского хозяйства в связи с развитием народного хозяйства и его индустриали­зацией». Именно последняя работа послужила поводом появления в журнале «Большевик» (1927. № 13) статьи Г. Е. Зиновьева, содержавшей полити­ческую и идеологи­ческую оценки позиции Н. Д. Кондратьева и его сторонников и во многом определившей направление и характер будущих выступлений против Н. Д. Кондратьева и других специалистов. Высказанная Н. Д. Кондратьевым точка зрения была названа «манифестом кулацкой партии», сам он был объявлен вождем «либеральной устряловщины» и главой целой школы, объединявшей «неонародников» (А. В. Чаянов, А. Н. Челинцев, Н. П. Макаров) и «либеральных буржуа» (Г. А. Студенский, Л. Н. Литошенко). Впоследст­вии к этой школе, «превратив­шейся» уже в «трудовую крестьян­скую партию», были присоединены крупные ученые и специалисты Л. Н. Юров­ский, А. Г. Дояренко, Л. О. Фабрикант и др. Деятель­ность этой «партии» рассматри­валась в связи с «правым уклоном» в ВКП(б), соответственно и борьба с ней была частью борьбы с этим уклоном, борьбы, которая становилась в этот период все более непримиримой.

Главный удар был нацелен против положений Н. Д. Кондратьева по вопросам планиро­вания и управления, развития сельского хозяйства и промышлен­ности, его концепции боль­ших циклов. Его позиция была расценена как направленная на срыв индустриа­лизации и коллективи­зации, защиту кулачества и наступ­ление на беднейшие слои крестьян­ства, реставра­цию капитализма и подчинение народного хозяйства мировому рынку и т. д. Так, даже такое, казалось бы, очевидное и бесспорное утверждение, что рост реальной заработ­ной платы должен быть поставлен в тесную зависимость от повышения произво­дитель­ности труда, было воспринято как свидетель­ство стремления Н. Д. Кондратьева понизить уровень жизни рабочих. А его высказы­вание о невозмож­ности указать точный срок крушения капита­лизма и рассчиты­вать на это крушение в ближайшем будущем — как здравица в честь капитализма.

С 1930 г. публикации, касавшиеся Н. Д. Кондратьева и его сторон­ников, приобрели откровенно враждебный, чрезвы­чайно грубый и оскорбительный тон. Уже не было и следа попыток разобраться в существе вопросов, дать сколько-нибудь объек­тивную оценку высказанным положениям. Шла массиро­ванная кампания «разобла­чения вредителей» различного рода, которых «станови­лось» все больше и больше во всех областях науки, техники, народного хозяйства. Осуществля­лась идеоло­гическая обработка широких слоев населения с целью создания "атмосферы враждеб­ности к тем, кто должен был скоро предстать перед судом. К этому времени Н. Д. Кондратьев был уже смещен с должности директора Конъюнк­тур­ного института (это произошло в начале 1928 г.). Сам институт после безуспеш­ных попыток преемника Н. Д. Кондратьева и его коллеги П. И. Попова спасти это научное учреждение прекратил свое существо­вание.[7]

В июле 1930 г. Н. Д. Кондратьев был арестован. Ему предстояли полтора года изнурительного следствия, прежде чем вслед за процессами над членами «промпартии»и «мень­шевиками-контрреволю­ционе­рами» состоялся закрытый про­цесс по делу его «партии» — «трудовой крестьянской». Н. Д. Кондратьеву и целому ряду специа­листов-аграрников (А. В. Чаянову. А. Н. Челинцеву, Н. П. Макарову, А. Г. Дояренко и др.) были предъявлены обвинения в саботаже в сельском хозяйстве, в протаски­вании буржуазных методов в пла­нирование, в ошибочных представ­лениях о сущности социалисти­ческого планиро­вания, целом ряде других преступ­лений. И. Д. Кондратьев был осужден на восемь лет лишения свободы. Местом его заключения был установлен Суздаль­ский политизо­лятор, расположен­ный в бывшем Спасо-Евфимиевом монастыре. (Известно, что там же отбывали заключение Л. Н. Юровский и В. Г. Громан.)

С февраля 1932 г. Николай Дмитриевич находился в Суздале.

Хотя физическое и моральное состояние ученого было сильно подорвано, больше всего он страдал от вынужденного бездействия, оторван­ности от мировой и отечест­венной науки. Мысль об исследова­тельской работе не покидала Николая Дмит­риевича. В одном из писем к жене он писал: «Мне все хочется сколько-нибудь с пользой провести время и тем хоть сколько-нибудь уменьшить ту рану, которую нанесла моей жизни в смысле бесплатной потери времени тюрьма. Самое ужасное в жизни — это потеря времени, т. к. жизнь чело­веческая необычайно коротка и при бездеятель­ности бессмыс­ленна. Тюрьма же... приостано­вила мою научную работу и притом приостано­вила ее в самый критический момент, т. к. идут годы и мои научные планы разлетаются, как песок».

С трудом удалось Евгении Давыдовне передать совсем небольшую часть необходи­мых Николаю Дмитриевичу книг по философии, математике, экономике. Превозмогая тяжелое физическое состояние, ощущение глубокой несправед­ливости и гнетущей безысход­ности своего положения, Н. Д. Кондратьев работал над проблемами экономи­ческой динамики. Он писал книгу о тренде, после которой намеревался написать еще несколько исследо­ваний. В конце 1934 г., когда работа над этой книгой подходила к концу, он писал жене: «Как только кончу эту книгу, начну книжку о больших колебаниях, план кото­рой и содержание для меня уже вполне ясны. Затем я буду писать книгу о малых циклах и кризисах. После этого вернусь к вводной общеметодоло­гической части, которую в черно­виках передал тебе. И, наконец, закончу все пятой книгой по статисти­ческой теории социально-экономи­ческой генетики, или развития. Впрочем, все это планы, для которых нужны силы, душевное спокойст­вие и вера. Поэтому планы могут остаться только планами...».[8]

По-видимому, в конце 1936 г. в состоянии здоровья Николая Дмитриевича наступил перелом к худшему, не остав­лявший у него надежды на выздоров­ление. Практически не было возмож­ности работать, а надвигав­шаяся слепота грозила прервать единст­венную и очень хрупкую нить, связывавшую его с миром, с близкими. Последнее письмо — напутствие дочери — он написал 31 августа 1938 г., менее чем за три недели до повторного приговора по его делу, определив­шего высшую меру наказания — расстрел.

Надо заметить, что на рубеже 20-х и 30-х гг. были оборваны важнейшие направления научных исследований: изучение эволюции крестьянского хозяйства (организационно-производственная школа, возглавляемая А.В.Чаяновым), разработка методологии текущих планов (В.Г.Громан, В.А.Базаров), построение баланса народного хозяйства (П.И.Попов, Л.Н.Литошенко), разработка теории роста и перспективного планирования (Г.А.Фельдман, Н.А.Ковалевский), разработка проблем кредитно-денежного регулирования (Г.Я.Сокольников, Л.Н.Юровский, А.А.Соколов, Н.Н.Шапошников, Н.Д.Кондратьев и др.), прогнозиро­вание долговременных циклов конъюнктуры (Н.Д.Кондратьев, выдающийся ученый, который внес свой вклад в разработку практически всех названных выше проблем). Каждое из этих направлений, оборванное, уничтоженное, ошельмованное в нашей стране, послужило тем не менее истоком для разработки целых пластов научной теории за рубежом. Учение А.В.Чаянова о кооперации, не поглощающей крестьянское индивидуальное хозяйство, а вырастающей над ним, объединяющей отдельные отрасли крестьянского хозяйства в соответствии с оптимальными размерами производства в каждой из этих отраслей, послужило теоретической основой для мощного развития кооперации в Западной Европе, Латинской Америке, Японии. Идеи первого баланса народного хозяйства, выдвинутые группой советских экономистов во главе с Л.Н.Литошенко и П.И.Поповым, легли в основу принятого теперь во всем мире национального счетоводства, типовые формы которого разработаны научными учреждениями ООН и рекомендованы всем странам. Разработки Г.А.Фельдмана явились первой моделью экономического роста; дальнейшая разработка закономерностей и внутренних зависимостей экономического роста началась на Западе после второй мировой войны. В.А.Базаров впервые сформулировал проблему оптимизации плановых решений. Поиски методов оптимизации составили целое направление не только в экономической теории, но и в математике (линейное программиро­вание). Огромное влияние на развитие теории больших циклов конъюнктуры оказали труды Н.Д.Кондратьева. Наконец, школа советских финансистов заложила основы учения о кредитном и монетарном регулировании экономики, приобретающем все большее значение в современном мире.[9]

Каждое из этих направлений было уничтожено Сталиным.

Прошло 25 лет, приговор 1938 г. был отменен, а еще через 24 года был отменен и приговор 1931 г. Н. Д. Кондратьев вместе с другими учеными, проходив­шими по делу о «трудовой крестьян­ской партии», полностью реабилити­рован.

Глава 2. Концепция «длинных волн» Н. Д. Кондратьева

Абсолютно революционной гипотезу Кондратьева считать нельзя: цикличность (более-менее равномерное чередование спадов и подъемов) в развитии экономики была известна задолго до его работ. Еще во второй половине XIX века французский ученый Клемент Жюгляр, исследуя темпы роста совокупного капитала, пришел к выводу о наличии экономических циклов, связанных с возобновлением "активной части основного капитала". Исходя из обнаруженной динамики (1816/1819 – 1828 – 1839 - 1848/1849 – 1855 – 1864 - 1872/1873), он определил длину экономических циклов в 7-11 лет (заметим, что как раз такой интервал наблюдался и в последние 30 лет в среднесрочных циклах динамики мирового ВВП, минимальные темпы роста которого приходились на кризисные годы - 1973, 1982, 1991, 2001 гг.) Жюгляр не дал какого-либо объяснения обнаруженной закономерности. Чуть позже Карл Маркс объяснил цикл Жюгляра периодическим массовым обновлением основного капитала. Т.к. во времена Маркса основной и наиболее активной частью основного капитала являлось промышленное оборудование, то было логично приравнять период обновления капитала со средней продолжительностью износа (морального и материального устаревания) современных (тогда) станков и оборудования. "Жюгляровские" циклы исследовали Туган-Барановский (один из учителей Кондратьева), Гельфанд, Лексюр.[10]

Однако в начале XX века появились работы, из которых стало ясно, что на 9-летних циклах "свет клином не сошелся". Немецкий экономист А. Шпитгоф, изучая кризисы европейской экономики, начиная со второй четверти XIX века, пришел к выводу о возможности существования примерно 40-летних циклов (состоящих из примерно равных по продолжительности периодов роста и падения). Чуть позже американский экономист Дж. Китчин открыл, наоборот, циклы малой продолжительности, связанные с периодическим колебанием вложений в товарные запасы каждые 3-4 года. Впоследствии эти циклы были удачно использованы для анализа рынков потребительских товаров длительного пользования. Отдельно хочется отметить, как оригинально ложатся в "Прокрустово ложе" теории Китчина российские события последнего времени: 1989 ("бархатные революции") – 1992 (начало либеральных реформ) – 1995 (банковский кризис, переход к жесткой монетаристской политике) – 1998 (августовский кризис) – 2001 (мировой экономический кризис, окончание бурного развития экономики периода 1999-2000 гг.). Итак, стало понятно, что цикличность, присущая экономике, весьма и весьма неоднозначна. Что же сделал Кондратьев и в чем состоит его основная заслуга?

Прежде чем выдвинуть свою гипотезу, Кондратьев провел подробный анализ огромного количества статистических данных по Англии, США, Франции и Германии с 1790 г. по 1920 г. В единое целое было собрано все то, что имело какое-никакое отношение к экономике, все то, до чего исследователь мог "дотянуться": изменение объемов добычи, производства и потребления угля, чугуна и свинца, объемов добычи золота, изменение среднего уровня оптовых цен, средний процент на вложенный капитал, средний уровень заработной платы, изменение посевных площадей овса, стоимость портфеля Французского банка, объем вкладов в сберегательных кассах, потребление хлопка, кофе, сахара и т.д. и т.п. Анализ развития экономик четырех ведущих стран мира позволил Кондратьеву предположить существование больших циклов изменения экономической конъюнктуры длиной от 48 до 60 лет. Каждый цикл, по предположению ученого, состоял из повышающей ("повышательной") и понижающей ("понижательной") волн, каждая из которых (и это чрезвычайно важно!) имела одинаковую структуру.

Во-первых, перед началом и в начале повышательной волны каждого длинного экономического цикла наблюдаются глубокие изменения в условиях экономической жизни общества. Эти изменения связаны с значительными изменениями в технике (чему предшествуют, в свою очередь, значительные технические открытия и изобретения), а также вовлечением в мировые экономические связи новых стран. Во-вторых, на периоды повышательной волны каждого большого цикла приходится наибольшее число социальных потрясений (войн и революций). Социальные потрясения повышательных волн намного превосходят таковые в периоды понижательных волн как по числу событий, так и (что более важно) по числу жертв и разрушений. В-третьих, периоды понижательной волны каждого большого цикла сопровождаются длительной и ярко выраженной депрессией сельского хозяйства. В-четвертых, в периоды повышательной волны большого цикла среднесрочные циклы характеризуются краткостью депрессий и интенсивностью подъемов, в периоды понижательной волны большого цикла наблюдается обратная картина.

Кондратьев предположил, что в период с 1914 по 1920 началась очередная понижательная волна, а из аппроксимации полученных им результатов следует, что в дальнейшем низшими точками развития мировой экономики должны были стать: 1941-47 (!) и 1995-2001 (!) гг., а наивысшими – 1968-1974 (!) и 2022-2028 (?) гг.

Работы Кондратьева (несмотря на их чрезвычайную эмпиричность) стали предметом пристального внимания в различных экономических школах. Здесь нельзя не упомянуть Ростоу, Форрестера, Фримена, Яковца, однако о работах Гольдстайна (его теории военных циклов) хочется сказать отдельно. Гольдстайн рассматривал войны и их последствия в качестве основного фактора существования длинных волн в экономике, исходя из того, что военная мощь вполне может рассматриваться как индикатор мощи экономической (содержание сильной армии и ведение войн во все времена стоило чрезвычайно дорого). Интенсивность войн оценивалась ученым не по числу самих войн, а по числу вызванных ими жертв и разрушений. Отмеченная Кондратьевым четко выраженная повторяемость широкомасштабных войн в повышательных фазах длинных волн, была прослежена Дж. Гольдстайном вплоть до 1500 года (!).

На сегодняшний день непосредственное практическое использование результатов работ Н.Д. Кондратьева, посвященных теории больших циклов, во многом ограничено. В первую очередь, это связано с тем, что многие постоянно действующие факторы нециклического свойства, определяющие скорость развития трендов (например, связанные с развитием научно-технического прогресса и демографической динамикой), во второй половине XX века получили невероятно интенсивное развитие. Это не могло не отразиться на масштабах и продолжительности циклов, связанных с обновлением основного капитала, промышленной инфраструктуры и техническими (технологическими) изменениями способов производства. Вместе с тем, нет никаких оснований оспаривать описанную Кондратьевым внутреннюю структуру экономических циклов, понимание которой представляется чрезвычайно важным для дальнейших исследований сложных систем.[11]

На страницах мировой экономической летописи было бы неверно обходить вниманием классиков, а Николай Дмитриевич Кондратьев, вне всякого сомнения, является таковым. Классика – это то, что остается актуальным независимо от времени. В эпиграфе одной из своих статей, оценивая экономическую ситуацию до и после октябрьской революции, он писал о глубокой трагедии русской демократии: "Сущность этой трагедии заключается в несоответствии между уровнем культуры нашей демократии и сложностью мировой экономической жизни, в несоответствии между чаяниями и выступлениями, с одной стороны, и объективными возможностями, условиями действительности – с другой".[12]

Заключение

Мало кому известное в России, кроме специалистов, имя Н.Кондратьева в среде зарубежных ученых, занимающихся проблемами цикличности развития мирового хозяйства, говорит о многом. Он разработал теорию динамичного развития хозяйства еще в 20-е годы. Его труды остаются популярными и издаются до сих пор.

Доброе имя ученого на родине было возвращено Н.Кондратьеву только в 1987 году после реабилитации репрессированных в 30-е годы ученых-аграрников, в числе которых был и А.Чаянов. Вина "врагов народа" была лишь в том, что они жили жизнью страны и искали приемлемые формы и способы возрождения народного хозяйства. В отличие от сталинской коллективизации, приведшей страну к голоду, они разрабатывали свои подходы к организации крестьянских хозяйств, доказывали взаимообусловленные связи между земледелием и промышленностью.

Согласно теории больших циклов экономической конъюнктуры Н.Кондратьева, "войны и революции возникают на почве реальных, и прежде всего экономических, условий... на почве повышения темпа и напряжения хозяйственной жизни, обострения экономической борьбы за рынки и сырье... Социальные потрясения возникают легче всего именно в период бурного натиска новых хозяйственных сил" (1926 г.). Однако социальная неустроенность и стремление быстрее преодолеть ее чаще всего и толкают на тупиковый путь.

Н.Кондратьев был не только свидетелем революций 1917 года. Он входил в последний состав Временного правительства товарищем министра продовольствия. Родился он в многодетной крестьянской семье. Случайно ли его столетие совпало с началом крушения нашей экономики? С юношеских лет Николай - сторонник радикальной крестьянской демократии. Революция наконец-то открыла возможность начать возрождение страны, сдерживавшееся ранее крепостничеством и самодержавием. Но каким оказался 1917 год? Объективную картину тех событий дал сам Н.Кондратьев. Он подчеркивает, что это было глубокой трагедией русской демократии. "Сущность этой трагедии заключается в несоответствии между уровнем культуры нашей демократии и сложностью мировой экономической жизни, в несоответствии между чаяниями и выступлениями, с одной стороны, и объективными возможностями, условиями действительности - с другой".

Список источников и литературы

Литература

Ефимкин А. П. Дважды реабилитированные Н. Д. Кондратьев. П. Н. Юровский. М., 1991.

Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

Маневич В.Е.Сталинизм и политическая экономия // Репрессированная наука.М., 1991. С. 181 – 198.

Н.Д. Кондратьев, Н.П. Макаров, А.В. Чаянов. А.Н. Челинцев. Указатель литературы. М., 1986.

Науч. наследие Н. Д. Кондратьева и современность. Ч. 1 – 2. М., 1991.

Политические деятели России 1917: Биографический словарь. Москва, 1993.

Источники

Кондратьев Н. Д. Проблемы экономической динамики. М., 1989.

Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики. М., 1991.

Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991.

Сталин И. В. О задачах хозяйственников: Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. // Сталин И. В. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е. М. 1939. С. 330.

[1]
Ефимкин А. П. Дважды реабилитированные Н. Д. Кондратьев. П. Н. Юровский. М., 1991.

[2]
Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[3]
Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[4]
Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[5]
Цит. по: Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[6]
Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[7]
Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[8]
Цит. по: Макашева Н. А. Н. Д. Кондратьев: Биографический очерк // Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 6 – 20.

[9]
Маневич В.Е.Сталинизм и политическая экономия // Репрессированная наука. М.,1991. С. 181 – 198.

[10]
Науч. наследие Н. Д. Кондратьева и современность. Ч. 1 – 2. М., 1991.

[11]
Науч. наследие Н. Д. Кондратьева и современность. Ч. 1 – 2. М., 1991.

[12]
Науч. наследие Н. Д. Кондратьева и современность. Ч. 1 – 2. М., 1991.