Экономическая мысль древнего мира 3

12. Экономическая мысль древнего мира

В древнем мире еще в четвертом тысячелетии до нашей эры, ког­да появились первые древневосточные государственные образова­ния и установились государственные формы управления рабовла­дельческой экономикой, началась систематизация экономической мысли в экономическую теорию, принимаемую обществом в ка­честве руководства к действию в осуществлении хозяйственной политики. Поэтому не случайно принято считать, что экономичес­кая наука зародилась именно на Древнем Востоке — в колыбели мировой цивилизации.

Уже тогда в недрах натурального хозяйства восточного рабства («азиатского способа производства») с присущим ему активным участием государства в экономических процессах неумолимо рас­ширялись масштабы товарно-денежных отношений и становились псе более злободневными проблемы сосуществования государствен­ной, общинной и частной собственности. В дальнейшем на протя­жении первого тысячелетия до нашей эры необходимость осмыс­ления сути экономических категорий и законов проявила себя не менее остро и в государствах классического (античного) рабства.

Общая черта экономической мысли древнего мира
состоит в стрем­лении сохранить приоритет натурального хозяйства, осудить с позиций нравов, морали и этики крупные торгово-ростовщические операции, нарушающие якобы эквивалентный и пропорциональный характер обмена товаров по их стоимости и не соответ­ствующие открытому разумом и охраняемому гражданскими зако­нами «естественному порядку». Причем выразителями подобного рода воззрений и в древневосточных и в античных странах были, как правило, мыслители (философы) и отдельные правители ра­бовладельческих государств.

Экономическая мысль Древнего Востока. Вавилония

Из дошедших до наших времен ранних письменных источни­ков — памятников экономической мысли цивилизаций Древнего Востока наиболее известным является так называемый кодекс за­конов Вавилонии, принятый в XVIII в. до н.э. царем Хаммурапи (1792-1850 до н.э.)1
. В тот период в этом государстве Месопотамии, расположенном в междуречье Тигра и Евфрата, возникла реаль­ная угроза сохранению его устоев и, возможно, суверенитета, ибо быстрое развитие здесь товарно-денежных отношений сопровож­далось резким сокращением поступлений налогов в казну и соот­ветственно ослаблением государственных структур и особенно армии. Консолидировавший общество и экономическую жизнь старовавилонского государства кодекс Хаммурапи внешне был нацелен на то, чтобы «сильный не притеснял слабого». Фактичес­ки же закрепленные в нем правовые нормы жестко регламенти­ровали натурально-хозяйственные основы, увязав их не только с экономической ответственностью.

Так, за покушение на частную собственность мерой пресече­ния виновного могли стать обращение в рабство либо смертная казнь. Попытки увести чужого раба, а последний приравнивался к имущественному богатству, также сурово карались, т.е. вплоть до смертной казни. Своеобразные требования государство узаконило в части «снижения» тяжести кабалы и рабства за долги, а также ростовщичества. К примеру, царские воины и другие граждане — вавилоняне по «новым» законам, впредь не лишались своих земель­ных наделов за долги; отдавая (или продавая) за долги в рабство свою жену, сына или дочь, отцу семейства гарантировалось «за­коном», что по истечении трех лет члена его семьи освободят и одновременно аннулируется долг; масштабы ростовщичества были «упорядочены» так, что предел денежной ссуды не должен был превышать 20%, а натуральной ссуды — 33%.

Экономическая мысль античного рабства. Древняя Греция

Лучшие достижения экономической мысли античного (класси­ческого) рабства были достигнуты

в V-IV вв. до н.э., а самым известным представителем этого периода является древнегречес­кий философ Аристотель (384—322 до н.э.)2
. Этот автор, будучи убежденным идеологом сложившихся в его стране натурально-хо­зяйственных отношений, смог значительно больше других своих современников (Ксенофонта, Платона и др.) углубиться в конк­ретные экономические проблемы и разработать оригинальнейший по тем временам проект идеального государства.

Согласно проекту Аристотеля естественные «законы природы» обусловливают деление общества на свободных и рабов и их труда на умственный и физический. При этом оригинально то, что все виды хозяйства и деятельности людей (будь то: свободные гражда­не, выполняющие управленческо-контрольные функции, или зем­ледельцы, скотоводы, ремесленники, торговцы) рассматриваются в нем с точки зрения используемых каждым сословием способов жизнеобеспечения и приобретения богатства и относятся либо к естественной сфере — экономике,
либо к неестественной сфере — хрематистике.

Экономика в суждениях Аристотеля представлена, прежде все­го важнейшей и почетной деятельностью людей в земледелии, а также теми, кто занят ремеслом и мелкой торговлей. Ее цель — удов­летворение насущных жизненных потребностей человека, и поэто­му она должна быть объектом заботы государства. Хрематистику мыслитель сравнивает с беспечным искусством наживать состоя­ние посредством крупных торговых сделок для перепродажи и ро­стовщических операций. Ее цель беспредельна, так как главное в этой сфере — «обладание деньгами».

В концепции об экономике и хрематистике очевидна недвусмыс­ленная позиция Аристотеля как сторонника натурального хозяй­ства. Идеализируя в рамках этой концепции модель рабовладель­ческого государственного устройства, он как бы искусственно «упрощает» важнейшие элементы хозяйственной жизни. Например, по Аристотелю, «в действительности вещи столь различные не могут стать соизмеримыми». Отсюда «5 лож — 1 дому» потому, что их соизмеримость достигается якобы только благодаря деньгам. Сами же деньги, как наиболее «удобный в обиходе» товар, воз­никли, по мысли философа, не стихийно, а как результат согла­шения между людьми и «в нашей власти», чтобы они (деньги) стали «неупотребительными».

К «издержкам» аристотелевской концепции об экономике и хрематистике следует отнести также двойственную характеристи­ку обмена. Речь идет о том, что в одном случае обмен расценива­ется им как акт удовлетворения потребности и позволяет тракто­вать потребительную стоимость товара как категорию сферы экономики, а в другом случае — наоборот: обмен символизирует акт наживы и дает основание меновую стоимость товара считать кате­горией сферы хрематистики.

Наконец, с позиций этой же концепции Аристотель демонст­рирует свое неприятие крупной торговли и ссудных операций,
тен­денциозно анализируя этапы эволюции форм торговли и денеж­ного обращения. В частности, такие ранние формы торговли, как прямой товарообмен и товарообмен посредством денег, он отно­сит к сфере экономики, а движение торгового капитала, т.е. когда товарообмен осуществляется с приращением первоначально аван­сированных на эти цели денег, — к сфере хрематистики. Анало­гично трактует Аристотель свое отношение к формам денежного обращения, относя функции денег по отображению меры стоимо­сти и средства обращения к сфере экономики, а их применение как средство накопления прибыли, т.е. в качестве ростовщическо­го капитала, — к сфере хрематистики. По словам Аристотеля, ро­стовщичество «с полным основанием вызывает ненависть» и яв­ляется «по преимуществу противным природе» потому, что «оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то свое назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взима­ние же процентов ведет именно к росту денег».