Спиртовая мафия

Доклад по дисциплине ²Экономическая теория²

²СПИРТОВАЯ МАФИЯ²

Студент ИнЭУ-21: Киприянов А. В.

Преподаватель: Ильина В. Г.

МИЭТ 2000

Российское правительство решило взяться за спиртовую мафию. Введение монополии кажется госмужам если не идеальным, то оптимальным выходом из сложившейся ситуации, когда чуть ли не половина водки на прилавках — "левая". В том смысле, что если не явная "крутка", но уж во всяком случае ни по каким бумагам не проходит и ни копейки налогов в бюджет не приносит. Победит ли власть спиртовую мафию?

РЕКИ ВОДКИ - ОКЕАН ДЕНЕГ

Принято считать, что спиртовая мафия — пря­мой наследник советских "цеховиков". С одной стороны, это так, а с другой — не очень. И дело не в истории, а в том, что сегодняшняя спиртовая ма­фия имеет тесные контакты с одной стороны с криминалитетом, а с другой — с властью.

"Цеховиками" становились люди, которые не могли применить свои коммерческие таланты в ус­ловиях социализма. Это была замкнутая каста бога­тых людей, живущих за гранью закона. При кон­тактах с властью (в лице следователей) они объяс­няли, что страна не дает им развернуться просто так, без криминала. Не выпускает их товары из подпольных цехов в большую жизнь, а ведь их про­дукция ничем не уступает забугорным аналогам. Их сажали, но в душе как следователи, так и простые люди понимали, что они правы.

Контакты "цеховиков" с миром криминала огра­ничивались вариантом "крыш", когда бандиты брали дань, но ничего взамен не давали — разве что обеща­ния не грабить и не жечь подпольные цеха.

Прошли годы, изменились законы, изменилась страна. А подпольные заводы и фабрики, малень­кие цеха и гигантские производства из "подполья" не вышли, а размножились в количестве невероят­ном. Особенно водочные.

И появилась спиртовая мафия, которая, может быть, только на несколько процентов состоит из прежних "цеховиков". И дело не в том, что это другие люди. Другие производственные отношения.

Главная причина расцвета спиртовой мафии в нашем полицейском государстве — высочайшая рентабельность этого вида бизнеса. Спирт, вода, бутылки, крышки, этикетки и прочие "составляю­щие" стоят (в зависимости от масштаба производ­ства) в 3—10 раз дешевле, чем готовая к продаже водка. Труд стоит копейки. Отчисления властям (милиция, местная администрация, депутаты), в "общак" — тоже не страшно.

Огромную роль играет и оборот. На прилавке бутылка задерживается в среднем неделю. И пос­леднее — спрос. Он был, есть и будет. Особенно на то, что дешевле. О Западе и говорить нечего, но даже уже и в Прибалтике, где в последнее время отравления суррогатами и поддельной водкой очень редки, сейчас "крутка" дешевле оригинальной вод­ки на 0,2—0,3 доллара и абсолютное большинство приличных людей покупают алкоголь в магазинах, а не на рынках. В России же заметная разница в цене между "круткой" и фирменной водкой, а так­же огромное количество людей, готовых пить все, что горит, не дают повода думать, что спрос на де­шевые подделки упадет.

Представление об общем спросе на водку могут дать следующие цифры. По официальным сведени­ям, в 1984 году (последнем перед горбачевской ан­тиалкогольной кампанией) население тогдашней РСФСР выпило 240 миллионов декалитров алкого­ля. Количество населения в России за это время несколько поуменьшилось, зато пить стали больше. Как все вместе, так и каждый в отдельности. Одна­ко в официальном обороте в прошлом году значи­лось лишь 87 миллионов декалитров спиртного. Сие означает, что как минимум 153 миллиона дека­литров (а скорее всего — значительно больше) ос­тались вне всякого обложения налогами, акцизами и прочим. Получается: мимо казны течет в два раза больше водки, чем через нее!

Спиртовая мафия состоит из двух основных слоев — мелкие производители и огромные цеха.

Излюбленные газетчиками отравители, катающие водку из метилового спирта, и бабушки-само­гонщицы — это мелочь, погоды они не делают и пригодны только для милицейских рапортов об ус­пехах в деле борьбы с "крутчиками" и леденящих кровь репортажей из реанимации. Конечно, десят­ки тысяч (в масштабах России) отравившихся сур­рогатами — это заметно, но для настоящей спирто­вой мафии, старающейся, чтобы ее товар был кон­курентоспособен на рынке, это досадная помеха. Есть случаи, когда таких индивидуальных "крутчиков-суррогатчиков" заставляли закрыть производ­ство или попросту "сдавали" милиции.

А вот множество "цехов" с одним или двумя-тремя работниками, расположенных в квартирах, подвалах или мастерских, в общей сложности со­ставляют первый, низовой отряд спиртовой мафии.

Вот типичный случай. Рабочий Голубев купил 120-литровый бочонок этилового спирта, закаточ­ную машинку, бутылки и этикетки со словом "Рус­ская". На все потратил чуть больше 2 тысяч рублей. За полгода в подвале "произвел" 2 400 бутылок "крутки". В итоге получил почти 10 тысяч (и пол­тора года с отсрочкой).

Рентабельность — почти 500%.

Таких голубевых по всей России — десятки ты­сяч, и если они платят в "общак" и местным влас­тям, то рентабельность уменьшается не намного (до 200—300%), а работать можно уже не полгода, а пока не надоест. То есть вечно.

Менее многочисленный, но куда более объем­ный слой спиртовой мафии — подпольные заводы. Они могут располагаться на территории предприя­тий, а могут — в частных владениях. Есть регионы, где чуть ли не большая часть населения вовлечена в этот бизнес, например Северная Осетия. Отсюда водка "едет" по всей стране.

Во Владимирской области в 1998 году задержа­ли несколько грузовиков с 600 ящиками фальсифи­цированной водки "Столичная", произведенной в Северной Осетии. Товар предназначался для неле­гальной реализации на территории области. Мили­ция выявила и несколько подпольных цехов, в ко­торых дешевую водку с Северного Кавказа "превра­щают" в дорогостоящую продукцию Владимирского ликероводочного завода.

А вот судостроительный завод "Фрегат" в под­московном Раменском районе. Объемы подпольно­го алкоголя, который отсюда шел на рынки Мос­квы и области, сопоставимы с поставками больших водочных заводов. Суточное производство из низ­кокачественного синтетического суррогата — 25 ты­сяч бутылок. Сотрудники правоохранительных ор­ганов вывозили подпольное хозяйство, подогнав к складу пять 12-метровых железнодорожных контей­неров.

В городе Навля (Брянская область) сотрудники налоговой полиции арестовали более 10 тысяч бу­тылок низкокачественной самопальной водки "Рус­ская", произведенной в Кабардино-Балкарии.

В одном из помещений совхоза "Полянка" (Лу­ховицкий район Московской области) обнаружен подпольный цех, который лишь за одну смену вы­пускал несколько тысяч бутылок водки. В процессе производства были заняты беженцы из республик СНГ. Они смешивали спирт сомнительного каче­ства с водой и разливали смесь в бутылки, на кото­рые наклеивались этикетки известных водочных марок. Изъято более 8 тонн спирта, 3 тыс. бутылок готовой к отправке водки, этикетки, акцизные мар­ки и прочие атрибуты, необходимые для производ­ства.

Это тоже характерная черта российских под­польных заводов: использование очень дешевого, а иногда и рабского труда. Рабского — без кавычек. Чаще всего это граждане самых бедных стран СНГ. Живут они, как правило, на месте производства, получают мизер, не имеют возможности выходить, дабы не привлекать внимания.

Объем подпольного производства водки неизве­стен. Общий объем нелегального производства (в том числе продуктов питания, одежды, парфюме­рии и т.д.) эксперты оценивают в 40% внутреннего валового продукта. Водка занимает заметное место — по оценкам тех же экспертов до 2/3, то есть бо­лее 25% ВВП. Сегодня Россия занимает четвертое место в мире по коррупции и теневой экономике,

пропустив вперед Колумбию, Боливию и Нигерию. И две трети этих проблем создает спиртовая мафия. Вокруг нее кормится огромное количество народа.

Во-первых — коррумпированные чиновники самых разных уровней, сотрудники правоохрани­тельных органов и люди, обслуживающие интересы мафии на законодательном уровне, так сказать спиртовое лобби. Это и депутаты местных самоуправлений и более представительных органов, вплоть до Госдумы.

Наивно было бы думать, что производители ле­га

льной водки, которая, конечно, менее рентабель­на (огромные налоги и взятки за получение вполне законных лицензий и т.п.), но тоже приносит сума­сшедшие прибыли, мирятся с тем, что у них отгры­зают огромный кус. Идет постоянная борьба, кото­рая для непосвященных выражается в изменении законодательных актов, в ужесточении борьбы с контрабандой и во "внезапных" обнаружениях за­водов в точках, о которых знает каждый ребенок в округе. Спиртовая мафия не остается в долгу, и если ее лобби пробуксовывает, в ход идут другие приемы — звучат выстрелы и взрывы. В целом же (несмотря на радостные заявления о том, что "госу­дарство наконец-то..." и т.п.) наблюдается неустой­чивое равновесие. Одни не хотят рисковать дохода­ми, другие — жизнями.

Во-вторых — разного рода поставщики, бизнес (в большинстве своем тоже нелегальный) зависит

от спиртовой мафии. Это производители этикеток и поддельных акцизных марок, контрабандисты спирта, транспортники, развозящие спирт и водку по России. А главное — торговцы.

Контрабандой занимаются многие российские и западные фирмы (с русскими учредителями). Спирт идет с юга (через Грузию, Казахстан и др.), с востока (Китай), из Европы (европейские и амери­канские производители) — напрямую и через При­балтику.

Навстречу идет другой поток. В Польшу, Чехию и другие страны Восточной Европы вывозится уже

готовая водка. Польские власти уже который год пытаются бороться с контрабандистами, но пока им удается только более или менее контролировать мелких челноков, в основном жителей польских приграничных городов, так называемых "муравь­ев", которые ввозят из Калининградской области малые партии водки.

В-третьих — криминалитет. У бандитов со спиртовиками особые отношения. "Общак" — дело святое, но только "отстегиванием" денег, как в со­ветские времена, дело не ограничивается. Многие крупные подпольные заводы основаны на деньги бандитов, во многих случаях криминалитет помога­ет деньгами при временных трудностях. Ожидать, что бандиты "утрутся" (как это случилось с ГКО, куда тоже было вложено из "общака" через "кар­манные банки" предостаточно), если госмонополия отберет у них не только будущие прибыли, но и уже вложенные деньги, не приходится.

МОНОПОЛИЯ НЕ ПОМОЖЕТ

Еще не так давно на вопрос: "Как победить спиртовую мафию?" высокопоставленные сотруд­ники правоохранительных органов и чиновники за­являли, что подпольные цеха исчезнут сами собой, "когда изменится экономическая ситуация". Ситу­ация действительно изменилась, но только в сторо­ну ухудшения. Для спиртовой мафии это было только хорошо — если раньше любители выпить из среднего класса употребляли текилу с червячком или скотч, то сейчас их зарплаты позволяют думать только о водке с ближайшего рынка.

Исчезновение внешних дотаций (МВФ и др. кредиты) заставило пра­вительство искать другие источники пополнения бюджета. И с 1 октября 1998 г. ввели винную монополию,

В прошлом году уже была одна попытка. Тогда по воле президента спиртные напитки (крепостью свы­ше 12 градусов) хотели продавать лишь в магазинах "с полноценно оборудованными торговыми площа­дями". Но даже это скромное поже­лание тут же похерили.

Как известно, в советские време­на "водочные" деньги формировали 30% доходов госбюджета. Государство решило вернуться к проверенному источнику финансирования. Идея такова — пусть винокурни покупают госу­дарственные лицензии. И передадут контрольный пакет своих акций (а если их нет, так пусть снача­ла выпустят, а потом передадут) государству. Пусть платят, делятся.

Надежд на другие виды дополнительных нало­гов нет. Да и на те, что уже есть, — мало. В про­мышленности царствуют взаимозачеты. Засчитыва­ются в первую очередь долги перед регионами (на содержание жилья и подготовку к зиме), военными, оборонщиками, угольщиками, энергетиками. Так что госмонополия должна спасти Россию.

Трудно сказать, будет ли спасена Россия и если да, то чем и кем, но что не деньгами, отнятыми у спиртовой мафии, — это уж точно.

Нет никаких оснований думать, что структура спроса изменится. Народ будет искать дешевую водку. Нет никаких оснований думать, что торговля откажется от поддельной водки, даже если штрафы увеличить в 10 раз, а уголовное преследование уже­сточить до крайности.

Разве что если начнут расстреливать. Но не начнут — огромное количество коррумпированных чиновников, милиционеров и т.п. лишится поступле­ний в свой личный бюджет, который для них важнее, чем российский.

Бандиты, контрабандисты и многие выше­перечисленные тоже потеряют доходы, в лич­ном плане превосходные, в общероссийском — гигантские. Как говорил старый еврей у Ба­беля: "Вы таки себе думаете?"

Так что нет никаких оснований полагать, что водочная мафия будет сколько-нибудь ущемлена введением госмонополии. Да, де­литься придется. Но не с бюджетом, а с теми же коррупционерами, которые станут брать больше, и с новыми.

Безусловно, бюджет тоже что-нибудь по­лучит. Пройдет несколько показательных задержаний, обысков, "обнаружений" заводов, а за ними — несколько показательных судов. И все вернется на круги своя.

А между тем водочную мафию победить можно.

ПРОЩЕ НЕ БЫВАЕТ

Схема борьбы с водочной мафией очень проста. Другое дело, что во время общероссийского кризи­са, когда одна только надежа и опора — водка, осу­ществлять ее рискованно. Но были ведь времена и поспокойнее (для бюджета), да будут и еще.

Все, что нужно, — это сделать легальную водку дешевле фальшивой. Уменьшить налоги, отменить кучу никому не нужных лицензий, а главное — ук­рупнить производство. Любой экономист-производ­ственник расскажет, как сделать, чтобы водка стала дешевле воды.

И для этого не нужно ничего монополизиро­вать, не нужно даже ставить госпредприятия в бо­лее выгодные условия, чем частные. Не нужно даже особенных мер по отлову фальшивой водки — пусть милиция работает как сейчас, задерживая то, что задерживает, пусть даже (как сейчас) большая часть конфискованного уходит обратно к водочной мафии.

Несколько огромных госзаводов произведут море дешевой водки и рано или поздно разорят подпольные заводы. Главное — выдержать линию. Большинство честных частников тоже вынуждены будут закрыть или продать свои производства госу­дарству, но это, что называется, побочный эффект.

Главное в этом деле то, чего так не любят в России: постепенность. Если у человека (бандита или инженера — все равно) разом отнять деньги, он будет противодействовать. Если постепенно — он может и не заметить. Криминалитет прекрасно умеет считать и разбирается в "реальной экономи­ке" не хуже "мальчиков" Кириенко, не говоря уж о "зубрах" Примакова с их "отнять и поделить". Ког­да водочная мафия увидит, что денег все меньше, она перераспределит их в другие виды бизнеса (те­невого или легального — это другой вопрос). В Америке после отмены сухого закона деньги мафии быстро ушли из бутлегерства, которое вскоре и пе­рестало существовать.

Затем можно опять начинать поднимать цену на водку. Одновременно следует создать при МВД РФ (ни в коем случае не на местах) отдел (департа­мент, бригаду — назовите как угодно) из честных милиционеров, которые будут командироваться по России с целью поиска и конфискации подпольных цехов, которые еще останутся из-за крайне низкого качества продукта и рабской оплаты труда.

Если кого-то удивляет название "честные мили­ционеры", так ведь это очень просто. Большая опла­та и жесткий контроль — и любой человек (даже и не милиционер) станет таким честным, что диву дашься — а как могло быть иначе. Этот принцип прекрасно известен западному менеджменту персонала, но в России из него берут почему-то либо первую состав­ляющую, либо вторую, и почти никогда — обе вмес­те.

После экономической победы над водочной ма­фией нужно закрепить ее "уголовно" — ужесточить наказания за подпольное производство поддельных товаров (не обязательно водки, можно и всех) и додавить последних реликтов спиртовой мафии. Именно после, а не сначала — "общак" не станет платить за "отмаз" отморозков, которые нет бы, как все, пере­кинуться на другие дела, так они еще упираются.

Схема эта, конечно, намеренно упрощена, но в общем подействует, как говорится, зуб даю. Другое дело — никто ее не то что реализовывать, даже рас­сматривать не будет. Слишком много денег вложе­но в спиртовое лобби. Так что куковать России со спиртовой монополией, мирно уживающейся со спиртовой мафией.