Рефераты → Этика → Эт → Этика. Курс лекций

Этика. Курс лекций

ладимирский
государственный
университет


П.
Е. Матвеев


ЭТИКА



Основы
общей теории


морали

Владимир
2002

Министерство
образования
Российской
Федерации

Владимирский
государственный
университет

П.Е.
Матвеев

ЭТИКА

Основы
общей теории
морали

Курс
лекций

Ч
а с т ь п е р в а
я

Владимир
2002

ББК
87.715.4


М
33

Рецензенты:

Доктор
философских
наук, доктор
юридических
наук, профессор


В.С. Жеребин

Заведующий
кафедрой философии
ВлГПУ,


кандидат
философских
наук, доцент
Владимирского
государственного


педагогического
университета


Е.А.
Плеханов

Печатается
по решению
редакционно-издательского
совета


Владимирского
государственного
университета


Матвеев
П.Е.


М33
Этика. Основы
общей теории
морали: Курс
лекций. Ч. 1 / Владим.


гос.
ун-т. – Владимир,
2002. 51 с.


ISBN
5-89368-309-9

Курс
лекций ставит
своей целью
ознакомить
студентов с
основами общей
и профессиональной
этики. В первой
части раскрываются
темы, связанные
с природой,
структурой,
функциями
морали. Во второй,
планируемой,
части будут
проанализированы
нравственные
ценности и
основы профессиональной
этики, в частности,
этики бизнеса.
В книге дан
библиографический
список к каждой
лекции, а также
указаны дополнительные
вопросы для
контроля, темы
докладов и
рефератов.


Предназначен
для студентов
гуманитарных,
технических
и экономических
специальностей
очной и заочной
форм обучения.

ББК
87.715.4

ISBN
5-89368-309-9 
Владимирский
государственный



университет,
2002


ПРЕДИСЛОВИЕ


В настоящее
время в российском
обществе происходит
определённая
«переоценка
ценностей».
Вместо прежней
системы ценностей,
развиваемой
в социалистическом
обществе,
утверждается
новая система.
Однако эти
процессы протекают
противоречиво,
когда вместе
с действительными
общечеловеческими
моральными
ценностями
начинают насаждаться
и ложные «псевдоценности».
Наряду с ростом
внимания части
населения к
морали и религии,
происходит
рост преступности,
нигилизма. В
обществе получают
распространения
различного
рода учения,
отстаивающие
культ силы,
антиценности
«сверхчеловека»,
мистику и аморализм.
Поэтому очень
важно иметь
фундаментальные
научные знания
о морали и религии.
И это особенно
существенно
для молодёжи,
не имеющей
должного жизненного
опыта и нужных
знаний, чтобы
правильно
оценить поступающую
информацию.



Современная
Россия приобщается
к глобальной
экономике,
вступает в
мировой рынок,
где действуют
определённые
нравственные
нормы хозяйственной
этики. И Россия
должна следовать
общепринятым
нравственным
принципам в
сфере бизнеса
и предпринимательства,
если желает
быть равноправным
и уважаемым
партнёром.
Кроме того,
каждая профессия
имеет свои
нравственные
особенности,
знание которых
и следование
которым характеризуют
нашу профессиональную
культуру и
способствуют
нашему профессиональному
успеху. Но чтобы
следовать
нормам профессиональной
этики, надо их
знать и правильно
оценивать.



Предлагаемый
курс лекций
ставит своей
целью оказать
помощь при
изучении дисциплин
«Этика», «Этика
бизнеса», «Этика
предпринимательства».



В российской
этике уже имеются
учебники по
общему курсу
этики и по
профессиональной
этике. Можно
выделить такие
учебники, как
Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. - М.,
1998; Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. - М.,
2000; Ботавина Р.Н.
Этика менеджмента.
- М., 2001 и др. Предлагаемое
учебное пособие
дополняет текст
учебников и
может рассматриваться
как дополнительный
источник. Это
пособие ориентировано
не только на
студентов
гуманитарных
специальностей,
но и технических,
экономических.
Автор при изложении
материала
обращался также
к религиозной
этике, в частности,
к православному
нравственному
богословию,
чтобы приобщить
студентов к
тем общечеловеческим
нравственным
ценностям,
которые отстаивает
и развивает
христианство.



Курс лекций
предполагает
две части. В
первой, публикуемой,
раскрываются
темы, связанные
с природой,
структурой,
функциями и
ценностями
морали. Во второй
части курса
лекций будут
проанализированы
основы профессиональной
этики, в частности,
этики бизнеса.



Нам
представляется,
что в предложенном
курсе лекций
имеется определённый
пропедевтический
элемент, поскольку
автор старался
дать систематическое
изложение
важнейших
проблем этики
по возможности
логически
последовательно
и доступно. В
книгу включён
и необходимый
методический
материал, поскольку
после каждой
лекции дан
библиографический
список, а также
указаны дополнительные
вопросы для
контроля, темы
докладов и
рефератов.



В конце
предисловия
автор хотел
бы заверить
читателя, что
высказанные
им замечания
по дальнейшему
совершенствованию
предлагаемого
курса лекций
будут с благодарностью
приняты, внимательно
изучены и учтены.



Лекция
1. ЭТИКА И МОРАЛЬ:
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ Понятие
этики. Нормативная
и теоретическая
этика ●
Понятие
научной, религиозной,
профессиональной
этики
● Понятие моралиПонятие
этики. Нормативная
и теоретическая
этика


Понятия добра
и зла,
морали
и нравственности,
этики
являются одними
из самых распространённых
в языке, и в то
же время одними
из самых многозначных
и неопределённых.
Нравственные
проблемы при
этом предстают
одними из самых
важных для
человека.



Так, великий
немецкий философ
И. Кант писал,
что «все интересы
моего разума
(и спекулятивные
и практические)
объединяются
в следующих
трёх вопросах:



Что я могу
знать?



Что я должен
делать?



На что я могу
надеяться?»1.



Первый вопрос
гносеологический
и решается
чистым спекулятивным
разумом. Второй
вопрос нравственный
и решается
чистым практическим
разумом. Первому
вопросу посвящена,
как многие
считают, главная
работа Канта
– «Критика
чистого разума»,
представляющая
собой очень
глубокий и
сложный философский
труд. Второму
вопросу посвящены
у Канта «Критика
практического
разума» и др.
этические
работы. Но сам
Кант отдавал
предпочтение
чистому практическому
разуму перед
чистым спекулятивным
разумом, т.е.
этика по нему
имеет определённое
первенство
перед гносеологией.
«Следовательно,
в соединении
чистого спекулятивного
разума с чистым
практическим
в одно познание
чистый практический
разум обладает
первенством,
если предположить,
что это соединение
не случайное
и произвольное»2.
Таким образом,
сложнейшая
гносеология
Канта может
быть рассмотрена
как введение
в этику.



Гениальный
художник и
великий моралист
Л.Н. Толстой
писал: «Мы все
привыкли думать,
что нравственное
учение есть
самая пошлая
и скучная вещь,
в которой не
может быть
ничего нового
и интересного;
а между тем вся
жизнь человеческая,
со всеми столь
сложными и
разнообразными,
кажущимися
независимыми
от нравственности
деятельностями,
- и государственная,
и научная, и
художественная,
и торговая –
не имеет другой
цели, как большее
и большее уяснение,
утверждение,
упрощение и
общедоступность
нравственной
истины»3.



Итак, что
такое мораль,
нравственность,
этика? Проще
всего дать
определение
этики. Этика
есть учение
о морали. Мораль
предстаёт
предметом
этики. Этика
возникает в
лоне философии
и существует
по настоящее
время как философское
учение и философская
учебная дисциплина.
Основателем
этики признаётся
великий древнегреческий
философ Сократ
(469-399 до н.э.). Крупнейшими
этиками в истории
человечества
были Платон
(428-328 до н.э.), Аристотель
(384-322 до н.э.), Сенека
(4 до н.э. – 65 н.э.), Марк
Аврелий (121 – 180),
Августин Блаженный
(354 – 430), Б. Спиноза
(1632 – 1677), И. Кант (1724 –
1804), А. Шопенгауэр
(1788 – 1860), Ф. Ницше
(1844 – 1900), А. Швейцер
(1875 – 1965). Этикой
занимались
все крупные
русские мыслители.
Наиболее
значительные
работы по этике
оставили св.
Тихон Задонский
(1724 – 1783), св. Феофан
Затворник (1815
– 1894), Вл.С. Соловьёв
(1853 – 1900), Н.А. Бердяев
(1874 – 1948), Н.О. Лосский
(1870 – 1965). Мировое
значение приобрели
нравственные
идеи Ф.М. Достоевского
и Л.Н. Толстого.



На развитие
морали и этики
огромное влияние
оказали идеи
моралистов,
т.е. людей предлагающих
новые моральные
заповеди, более
глубокое понимание
известных
нравственных
принципов. К
числу великих
моралистов
человечества
следует отнести
Моисея, Будду,
Конфуция, Иисуса,
Мухаммеда.



Существует,
однако, и попытка
сделать этику
«научной»,
оторвав её от
такой мировоззренческой,
«ненаучной»
формы как философия.
- Подобная тенденция
наблюдается
в позитивизме,
который пытается
сделать из
этики строго
верифицируемую
научную дисциплину.
Но в результате
из их этики
уходит мораль
и остаётся
«этика без
морали».



Считается,
что термин
«этика» ввёл
Аристотель
для обозначения
особых добродетелей
характера в
отличие от
дианоэтических
добродетелей
разума. Он же
создаёт и теорию
об этических
добродетелях
– этику4.
И здесь содержится
важная мысль,
которая окажет
влияние на
дальнейшее
развитие этики
и психологии,
а именно: человеческий
интеллект
состоит из двух
важнейших
частей – разума
и нрава. Разум
включает в себя
мышление, память;
нрав – чувства,
волю.



В отличие
от во многом
стихийно
формирующейся
нравственности,
этика представляет
собой сознательную
духовно-теоретическую
деятельность.
Но теоретически
она решает и
многие из
практических
вопросов, которые
возникают перед
человеком в
жизни и которые
связаны с проблемами
долга, добра,
зла, смысла
жизни и т.п. Этика
рационально
осмысливает,
развивает и
формализует
некоторые
интуитивно
очевидные для
нас истины о
нравственных
ценностях,
придавая тем
самым подобным
интуитивным
предположениям
статус научно
обоснованных
положений. И
это очень важная,
нужная и сложная
работа. Так,
например, крупнейший
американский
этик XX века
Дж. Ролз свою
довольно-таки
сложную концепцию
«справедливости
как честности»
строит на двух,
интуитивно
принимаемых
как справедливые,
принципах –
принципе «равенства
исходных позиций»
и принципе
«компенсирующего
преимущества»
для менее
преуспевающих
членов общества.
Поэтому традиционно
этику ещё называют
«практической
философией».



Этика, возникнув
в философии,
тем не менее
не выделилась
в особую науку
типа социологии,
психологии.
Почему? – Потому,
что проблемы
добра и зла,
долга, счастья,
смысла жизни,
практического
поведения
органично
связаны с
мировоззрением
человека, со
сферой свободы
его воли, они
не определены
жёстко природой
внешней или
внутренней.
В моральном
выборе важна
оценка, проведённая
с определённых
мировоззренческих
позиций!



В этике как
теоретической
дисциплине
постепенно
стали выделяться
два рода проблем.
Один род проблем
связан с нормами,
принципами,
ценностями,
т.е. с их определением,
анализом, с
проблемами
их формирования,
воспитания
и т.д. Этими
вопросами
занимается
нормативная
этика. Именно
нормативная
этика даёт нам
специфическое
моральное
знание, для
восприятия
которого важны
как деятельность
ума, так и чувств,
интуиции, т.е.
«деятельности
сердца», как
подобная деятельность
определяется
в русской этике5.
Это знание
часто может
не восприниматься
чисто рассудочно,
потому «образованные»
люди могут
оказаться более
глупыми в
нравственном
смысле, нежели
«простые», но
чуткие сердцем
люди.



Нравственное
знание, таким
образом, передаётся
в разной форме,
а не только в
сугубо понятийной,
научной. Оно
может передаваться
в притчах, нормах,
пословицах,
сказках, былинах,
мифах и т.п. Не
случайно новые
представления
о добре и зле
Господь Иисус
Христос передал
в форме притч.
Особую роль
в нормативной
этике играет
проповедь
как специфическая
форма передачи
нравственно-нормативного
содержания.
Эта форма давно
оценена по
достоинству
церковью, но
может быть и
светская проповедь.



Второй род
проблем в этике
– это собственно
теоретические
вопросы о сущности
морали, о её
происхождении,
законах развития
и т.д. Данными
вопросами
занимается
теоретическая,
или дескриптивная,
этика. Данная
этика в наибольшей
степени наукообразна,
её язык более
наукообразен,
формализован,
чем в нормативной
этике. Несомненно,
что эти две
разновидности
этики диалектически
взаимосвязаны.

Понятие
научной, религиозной,
профессиональной
этики


Существует
ряд понятий,
связанных с
понятием «этика»,
более частного
рода, как то:
«научная этика»,
«религиозная
этика», «профессиональная
этика». Понятие
«научная этика»
многозначно.
Под данным
понятием обычно
понимается
стремление
человека опираться
в своей нравственной
деятельности
на более глубокое,
научное знание
действительности.
И с таким значением
понятия «научная
этика» можно
и нужно согласиться.
Однако сама
«научность»
в этике иная,
нежели в естественных
науках. «Научность»
в этике не принимает
строго формализованной,
дедуктивной
или математической
формы, не является
и строго обоснованной
через опыт;
индуктивный
метод здесь
также имеет
свои границы.



Замечательно
об этом свойстве
этического
знания выразился
Л.Н. Толстой.
Он писал: « В
области нравственной
происходит
одно удивительное,
слишком мало
замечаемое
явление.



Если я расскажу
человеку, не
знавшему этого,
то, что мне известно
из геологии,
астрономии,
истории, физики,
математики,
человек этот
получит совершенно
новые сведения,
и никогда не
скажет мне: «Да
что ж тут нового?
Это всякий
знает, и я давно
знаю». Но сообщите
человеку самую
высокую, самым
ясным, сжатым
образом, так,
как она никогда
не выражалась,
выраженную
нравственную
истину, - всякий
обыкновенный
человек, особенно
такой, который
не интересуется
нравственными
вопросами, или
тем более такой,
которому эта
нравственная
истина, высказываемая
вами, не по шерсти,
непременно
скажет: «Да кто
ж этого не знает?
Это давно и
известно и
сказано». Ему
действительно
кажется, что
это давно и
именно так
сказано. Только
те, для которых
важны и дороги
нравственные
истины, знают,
как важно, драгоценно
и каким длинным
трудом достигается
уяснение, упрощение
нравственной
истины – переход
её из туманного,
неопределённого
сознаваемого
предположения,
желания, из
неопределённых,
несвязных
выражений в
твёрдое и
определённое
выражение,
неизбежно
требующее
соответствующих
ему поступков»6.



Понятие
«научной этики»
часто связывают
с какой-то особой,
опирающейся
на конкретную
науку концепцией
морали. Такая
этика, считается,
основывается
на научно-проверенных
фактах и использует
научную методологию.
Примером подобной
«научной этики»
может быть
«натуралистическая
этика», «строящаяся»
на природных
фактах, как-то:
инстинкты
человека, его
естественное
стремление
к удовольствию,
его иррациональная
воля к жизни,
к власти. Такой
этикой явилась
этика социал-дарвинистов,
представителями
которой были
Ч. Дарвин, П.А.
Кропоткин и
др.



П.А. Кропоткин
в книге «Этика»
отмечал, что
« самые понятия
о добре и зле
и наши умозаключения
о «Высшем добре»
заимствованы
из жизни природы»7.
Существует
инстинктивная
борьба между
видами и инстинктивная
взаимопомощь
среди видов,
что и предстаёт
основой морали.
Инстинкт взаимной
симпатии наиболее
полно проявляется
у общественных
животных, человека.
Современная
биология, в
частности
этология, значительно
расширила
представление
человека о
поведении
животных. Однако
она сохранила
идею о естественных
факторах морали,
зачастую
преувеличивая
их роль. Примерами
здесь могут
служить концепции
К. Лоренца,
В.П. Эфроимсона,
Г. Селье и др8.



Научной
считала себя
и марксистская
этика, которая
выводила мораль
из объективных
социальных
отношений,
рассматривала
её как специфическую
форму сознания
или особый
способ освоения
действительности,
имеющего классовую
основу. Специфическую
научную этику
разрабатывает
неопозитивизм,
который считает,
что предметом
научной этики
может быть лишь
язык морали
и этики, а не
сама мораль.
Подобная этика
получила название
«метаэтики»9.



Существуют
и возражения
против концепций
«научной этики».
Наиболее серьёзная
критика представлена
эмотивизмом
как одним из
направлений
неопозитивистской
теории морали.
Главный аргумент
эмотивизма
касается сущности
нравственных
ценностных
суждений. Здесь
утверждается,
что все ценностные
суждения являются
прескрипциями,
а не дескрипциями,
т.е. они выражают
наши субъективные
установки или
эмоции, а не
обозначают
нечто объективное10.
Однако эта
точка зрения
не объясняет
возможность
моральной
аргументации,
споров, - они
тогда просто
становятся
бессмысленными,
ибо все суждения
равнозначны.
Целые пласты
бытия как, например,
природная и
социальная
сферы оказываются
«обесцененными».
Этические
учения, отстаивающие
тезис о дескриптивности
ценностных
суждений, т.е.
о том, что они
описывают нечто
объективное
в морали, предстают
более правдоподобными.
Они объясняют
большее количество
моральных
явлений, и им
следует отдать
предпочтение.
Эмотивизм
ведёт к релятивизму
и нигилизму
как этическим
учениям, утверждающим,
что в сфере
морали всё
относительно,
и что нет абсолютных,
общечеловеческих
ценностей
добра.



Итак, понятие
«научной этики»
не является
бессодержательным
или бессмысленным.
Этика может
и должна включать
в себя научные
факты, методы,
теории, хотя
их возможности
здесь ограничены.
В этике велика
роль чувств,
прескриптивных
суждений, самооценок.



Религиозная
этика – это
этика, которая
основывается
как на естественных,
социальных
фактах морали,
так и на откровении
Богом человеку
нравственных
истин. Утверждается,
что умопостигаемые
людьми нравственные
истины дополнены
в откровении
теми, которые
нельзя «открыть»
умом, как, например,
заповедь любви
к врагам своим
или истина об
освящающей
душу Божией
благодати и
т.п11.



В целом отношения
религии и морали
непростые.
Всякая религия,
как связь человека
с Богом, включает
в себя и определённую
мораль, определяющую
принципы данной
связи с позиций
добра. В свою
очередь, окончательное
своё основание
добро получает
в Боге. Как писал
св. Феофан
Затворник:
«Вероучение
всегда вдавалось
в ненужные
отступления
и утончённости,
когда не держалось
нравственных
целей; а нравоучение
принимало
недолжные
направления,
когда не освещалось
вероучением»12.
Поэтому
в богословии
существует
такая дисциплина,
как нравственное
богословие.
Крупнейшими
православными
нравственными
богословами
можно назвать
св. Тихона Задонского
(XVIII
в.), св. Феофана
Затворника
(XIX
в.), св. Игнатия
Брянчанинова
(XIX
в.)13.



Профессиональная
этика является
многозначным
понятием. Во-первых,
это определённые
кодексы
поведения людей
при выполнении
ими своей
профессиональной
деятельности.
Во-вторых, это
теория
данных кодексов,
способы их
обоснования.
Актуальной
является проблема
соотношения
профессиональной
этики и общечеловеческой
морали. В целом,
данное соотношение
предстаёт
разновидностью
диалектического
отношения части
и целого.
Нельзя
подменять
общечеловеческую
мораль профессиональной.
Существует
только одна
мораль, которая
и предстаёт
общечеловеческой,
а все прочие
специфические
нравственные
системы являются
лишь её разновидностью.



Как замечено
в гениальном
романе М.А. Булгакова
«Мастер и Маргарита»
об осетрине
«второй свежести»:



«- Голубчик,
это вздор!



Чего вздор?



- Вторая
свежесть – вот
что вздор! Свежесть
бывает только
одна - первая,
она же и последняя.
А если осетрина
второй свежести,
то это означает,
что она тухлая!»



Поэтому когда
возникают в
сознании субъектов
противоречия
между требованиями
общечеловеческой
морали и требованиями
профессиональной
этики, то предпочтение
следует отдавать
общечеловеческим
нравственным
принципам.



Профессиональная
этика многообразна.
Наиболее значимые
профессиональные
этики – это
этика врача
(деонтологическая
этика), этика
юриста, этика
бизнеса, этика
учёного, педагогическая
этика и др.

Понятие
морали


В русском
языке существуют
два родственных
понятия – мораль
и нравственность.
Каково отношение
между ними? В
этике существуют
попытки «развести»
данные понятия.
Наиболее известна
идея Гегеля,
который мораль
связывал со
сферой должного,
идеального,
а нравственность
со сферой сущего,
действительного.
Существует
ведь большая
разница между
тем, что люди
признают за
должное, и тем,
что они в действительности
выполняют.



В русской
культуре были
предложения
вообще не
использовать
в русском языке
слова «мораль»,
которое имеет
иностранное
происхождение,
- оно происходит
от латинского
слова «moralis»,
что означает
«нравственный».
В русском языке,
как считал И.В.
Даль, оно заимствовано
от французского
слова «moralite»,
которое первоначально
означало
«драматургический
жанр; в западноевропейском
театре в XV-XVI
вв. - назидательная,
аллегорическая
драма, персонажами
которой были
персонифицированные
добродетели
и пороки, вступавшие
в борьбу за
душу человека»14.
В.И. Даль считал,
что русское
слово «нравственный»
нисколько не
хуже французского
слова «моральный»15.
Но ошибаться
могут любые
учёные, в том
числе и великие
языковеды,
каким был В.И.
Даль! Ведь предлагал
он заменить,
например, слово
«горизонт»,
которое также
иностранного
происхождения,
словом «небозём».
Однако в русском
языке прижились
и слово «мораль»,
и слово «горизонт»,
«небозём» же
остался «мертворождённым»
языковым
изобретением
Даля.



В современном
русском языке
и в современной
этике обычно
слова «нравственность»
и «мораль»
рассматривают
как синонимы,
или же специально
оговаривают,
если разделяют
их по значению.
Мы будем в
дальнейшим
использовать
данные слова
как синонимы.



Дать определение
«морали»
(«нравственности»)
значительно
сложнее, нежели
дать определение
«этики», что
обусловлено
сложностью,
многоаспектностью
самого предмета16.
Можно выделить
следующие,
наиболее общезначимые
определения
«нравственности».



1) Нравственность
есть «внутренние,
духовные качества,
которыми
руководствуется
человек; этические
нормы, правила
поведения,
определяемые
этими качествами»17.
В данном определении
мораль сводится
к определённым
духовным качествам
человека, а
также к определённым
нормам и принципам
поведения, т.е.
к определённой
форме сознания.
Однако здесь
не учитывается
в должной мере
моральное
измерение
общества, а
также практическая
нравственная
деятельность.
Поэтому в
русскоязычной
советской этике
в 70-е годы XX
века было предложено
другое, более
широкое понятие
морали.



2) Мораль есть
особый, императивно-оценочный
способ освоения
действительности
через дихотомию
(противоположность)
добра и зла18.
Очевидна связь
данного понятия
морали с человеком,
который только
и может оценивать
и повелевать.
Мораль, таким
образом, понимается
как субъективная
форма бытия,
хотя и всеобщая
для человека.
Но как быть с
отношением
к природе, может
ли оно быть
нравственным?
Обладают ли
нравственной
самоценностью
другие, кроме
человека, живые
существа?
Нравственная
интуиция положительно
отвечает на
эти вопросы,
однако они
оказываются
неразрешимыми
для субъективистского
подхода к морали,
который связывает
мораль лишь
с человеком,
с межличностными
и общественными
отношениями.
Поэтому правомочно
ещё более широкое
определение
морали.



3) Мораль есть
совокупность
ценностей добра
и зла, а также
соответствующих
им форм сознания,
отношений,
действий. Данное
определение
морали и будет
нами рассматриваться
как основное.


Контрольные
вопросы


Как
определяется
этика?


В
чём специфика
нормативной
этики?


Что
такое дескриптивная
этика?


Какие
разновидности
научной этики
можно выделить?


Что
такое «метаэтика»?
И как её можно
оценить?


В
чём ограниченность
эмотивистской
критики научной
этики?


Как
соотносятся
научная и
религиозная
этики?


Каково
соотношение
общечеловеческих
нравственных
принципов и
принципов
профессиональной
этики?


Какие
существуют
определения
морали в современной
этике?



Темы рефератов


Основания
этики в современном
католицизме.


Марксистская
этика: анализ
самооценки.


Понятие
нравственности
в истории этики.


Этическое
учение Аристотеля,
его оценка.



Рекомендательный
библиографический
список


Аристотель.
Никомахова
этика // Собр.
соч.: В 4 т. – М., 1983. -
Т. 4.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Дробницкий
О.Г. Понятие
морали. – М., 1974.



Кант И.
Критика практического
разума // Соч.:
В 6 т. – М., 1964. – Т. 4.



Швейцер А.
Культура и
этика. – М., 1973.



Шрейдер
Ю.А. Лекции по
этике. – М., 1994.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. – М.,
2000.





Лекция 2. ПРИРОДА
И ФУНКЦИИ МОРАЛИ


Проблема
природы морали
в этике ● Природные,



социальные
и духовные
основы нравственности
●



Основные
функции морали,
их анализ


Проблема
природы морали
в этике


Какова природа
морали? В этике
можно выделить
два традиционных
направления,
которые предлагают
разные решения
этого вопроса:
гетерономную
этику и автономную
этику. Гетерономная
этика считает,
что мораль, её
возникновение,
развитие определяются
иными, неморальными
факторами:
экономическими,
биологическими,
политическими,
религиозными.
Автономная
этика, напротив,
утверждает,
что мораль
автономна, т.е.
независима,
не сводима к
иным, неморальным
факторам. Но
в учении того
или иного конкретного
мыслителя часто
идеи той и другой
этики переплетаются.
И, думается,
это предстаёт
отражением
того факта, что
в реальности
своей мораль
является как
гетерономной,
так и автономной.



Гетерономная
этика представлена
разными направлениями.
Важнейшими
её видами являются
натуралистическая
и социальная
этики. В целом
здесь господствует
эмпирический
подход к объяснению
морали, когда
она «выводится»
из природы или
социума.



Нравственность
в натуралистической
этике понимается
как развитие
в человеке его
определённых
естественных
качеств. Здесь
максимально
«раскручивается»
идея о том, что
человек является
животным,
хотя и разумным.
И всё человеческое
по своей природе,
или сущности,
есть естественное,
«животное».



Натуралистическая
этика, в свою
очередь, представлена
разными концепциями.
К её разновидностям
относятся
биологическая
этика, гедонизм,
эвдемонизм,
утилитаризм.



Биологическая
этика выводит
добро и зло из
биологии и
психики человека.
Так, выдающийся
этолог XX
века К. Лоренц
отстаивал тезис
об определённой
морали, присущей
животному миру
в целом. Исследуя
поведение рыб,
птиц, млекопитающих,
К. Лоренц пришёл
к выводу, что
«Великие Конструкторы
эволюции» -
изменчивость
и отбор
– формируют
механизмы
поведения,
которые служат
сохранению
вида. Важнейшими
из этих механизмов
являются
внутривидовая
агрессия, «агрессия
в узком и собственном
смысле этого
слова»19,
и механизмы
торможения.
Внутривидовая
агрессия отличается
от межвидовой
борьбы, так что
«столкновение
между хищником
и добычей
вообще не
является борьбой
в подлинном
смысле этого
слова»20.
Жертва ведь
убивается не
в силу агрессивности,
а по необходимости,
и «различие
внутренних
побуждений
ясно видно уже
по выразительным
движениям»,
т.е. на мордах
хищников нет
зла, а «напряжённо-радостное
выражение».
Ещё Дарвин
отметил, что
для будущего
вида важно,
чтобы территорию
или самку завоевал
сильнейший.
И современная
наука приходит
к выводу о важности
экологического
фактора. «Что
какая-то часть
биотопа, имеющегося
в распоряжении
вида, останется
неиспользованной,
в то время как
в другой части
вид за счёт
избыточной
плотности
населения
исчерпает все
ресурсы питания
и будет страдать
от голода, - эта
опасность проще
всего устраняется
тем, что животные
одного и того
же вида отталкиваются
друг от друга.
Именно в этом,
вкратце, и состоит
важнейшая
видосохраняющая
функция внутривидовой
агрессии»21.



Внутривидовая
агрессия в
сообществе
социальных
животных приводит
к возникновению
здесь определённого
порядка, иерархии,
- «порядка клевания».
«Простой
физиологический
механизм борьбы
за территорию
прямо-таки
идеально решает
задачу «справедливого»,
т.е. наиболее
выгодного для
всего вида в
его совокупности,
распределения
особей по ареалу,
в котором данный
вид может жить»22.



«Великие
Конструкторы»
природы сформировали
и механизмы
торможения
агрессивности
у живых существ,
«уравнивающими»
их орудия
агрессивности.
«Ворон ворону
глаз не выклюет»,
хотя мог бы
сделать одним
ударом своего
великолепного
клюва, которым
его наградила
природа. Так
же, как волк не
перекусит в
естественных
условиях артерию
своего сородича.
Важное место
в этих механизмах
торможения
занимают новые
инстинкты,
переориентирующие
внутривидовую
агрессивность
на безобидные
для вида действия.
Конрад Лоренц
отмечает, что
потому уже
агрессивность
не противоречит,
а, напротив,
способствует
формированию
личных связей
у высших животных,
таких как личная
дружба, верность.
Так уже в живой
и неразумной
природе появляется
то, что можно
определить
как «естественную
мораль», которая
сохраняется
и развивается
в человеке до
своей высшей
формы. Однако
никому кроме
человека не
свойственна
свободная,
осознанная,
ответственная
нравственность.



К биологической
этике относятся
и учения о морали
Ф. Ницше, З. Фрейда,
неофрейдистов
К. Юнга, Э. Фромма,
учение о добре
как «эгоистическом
альтруизме»
Г. Селье. С генетической
природой человека
связывают добро
и зло некоторые
генетики. Такую
«генетическую»
концепцию
морали развивал
известный
советский
генетик В.П.
Эфроимсон23.



Биологическая
этика имеет
как свои достоинства,
так и недостатки.
К достоинствам
биологической
этики относится
то, что она обращает
внимание на
природный
фактор морали,
распространяет
нравственную
оценку и на
природу. В морали,
действительно,
есть определённая
природная
основа. К недостаткам
биологической
этики относится
абсолютизация
биологического
фактора, когда
отрицается
значимость
социальных
и духовных
основ морали.
Однако из биологии
живых существ
нельзя эволюционно
получить высшие
нравственные
чувства и идеи,
свойственные
нравственной
личности. В
живой неразумной
природе, конечно,
нет ни развитого
нравственного
сознания, ни
подлинной
свободы выбора.
Здесь, собственно,
правомерно
видеть не
«естественную
мораль», а лишь
определённую
моральность.



Среди недостатков
биологической
этики отметим
и тот, что здесь
совершается
натуралистическая
ошибка, когда
естественные,
биологические
феномены определяются
как идеальные,
нравственные.
Другой недостаток
натуралистической
этики связан
с неверными
утверждениями,
что «то, что
служит прогрессу
вида, всегда
предстаёт
добром для
отдельной
особи», и что
«более развитое
в естественном
смысле предстаёт
и более развитым
в моральном
смысле». У
английского
поэта XVIII-XIX
веков Вильяма
Блейка, который
был сознательным
певцом зла,
сатанизма, есть
чудное стихотворение
«Тигр». Оно
посвящено тигру
как живому
воплощению
ярости, зла
и в то же время
как живого,
естественного
совершенства.



«Неужели
та же сила,



Та же мощная
ладонь



И ягнёнка
сотворила,



И тебя, ночной
огонь».



Абсолютизация
природного
фактора морали
приводит многих
представителей
биологической
этики к пессимистическим
выводам о
возможностях
и развитой
ответственной
нравственности,
свойственной
человеку. Так,
Конрад Лоренц
писал: «После
всего того, что
мы узнали об
инстинктах
вообще и об
агрессии в
частности, два
«простейших»
способа управляться
с агрессией
оказываются
совершенно
безнадёжными.
Во-первых, её
наверняка
нельзя исключить,
избавляя людей
от раздражающих
ситуаций; и,
во-вторых, с
ней нельзя
совладать,
навесив на неё
морально-мотивированный
запрет. Обе
эти стратегии
так же хороши,
как затяжка
предохранительного
клапана на
постоянно
подогреваемом
котле для борьбы
с избыточным
давлением
пара»24.
Ситуация с
человеком
особенно тревожна
потому, что
человек не
обладает природными
механизмами
торможения
своей агрессивности,
поскольку не
обладает и
такими мощными
природными
орудиями нападения,
как клюв ворона
или клыки волка.
Но современный
человек приобрёл
намного более
совершенные
орудия нападения
типа стрелкового
и ядерного
оружия. И его
несдерживаемая
инстинктами
природная
агрессивность
может обернуться
самоуничтожением
самого человеческого
рода.



Биологическую
этику не надо
отождествлять
с биоэтикой.
Биоэтика
есть особый
раздел современной
этики, где занимаются
нравственными
проблемами,
связанными
с биологической
природой человека
как живого
существа. Если
биологическая
этика старается
вывести мораль
из биологической
природы человека,
то биоэтика
старается
применить
мораль к решению
проблем, связанных
с биологической
природой человека.
Саму же мораль
биоэтика может
понимать по
разному, не
обязательно
признавая её
основу в биологии.
Биоэтика в
настоящее время
решает новые,
ранее неизвестные
этике проблемы,
которые возникли
в связи с прогрессом
науки, в частности
медицины. К
актуальным
проблемам
биоэтики относятся
эвтаназия,
критерий смерти,
клонирование,
трансплантология,
фетальная
терапия,
транссексуализм
и др.25.



Эвтаназия
определяется
как намеренное
умерщвление
безнадёжно
больных, в том
числе по их
просьбе. К такого
рода самоубийству
прибегают
некоторые
заболевшие
раком, спидом
и др. болезнями.
Они обращаются
по большей
части к врачам
с просьбой
сделать им
смертоносный
укол, который
бы освободил
их от физических
и душевных
страданий. Но,
с нравственной
точки зрения
человек не
имеет «права
на смерть». И
я разделяю
воззрение на
эвтаназию как
на зло и грех.



Проблема
критерия смерти
возникла в
связи с успехами
медицины, позволяющей
реанимировать
большое число
людей после
их клинической
смерти. Однако
те, которые
находились
в безжизненном
состоянии
относительно
продолжительное
время (более
пяти минут),
уже никогда
не становятся
полноценными
личностями,
ибо у них за
это время отмирает
мозг, хотя сердце
оживает. Подобные
люди могут
существовать
только в клинических
условиях, доставляя
дополнительные
заботы родным,
врачам, обществу.
И возникло
предложение
пересмотреть
прежний общечеловеческий
критерий смерти,
который определяется
как остановка
деятельности
сердца, и взять
за критерий
смерти остановку
деятельности
мозга. Однако
это может породить
целый ряд вольных
или невольных
преступлений.
С нравственной
точки зрения,
всякая форма
жизни священна,
есть добро,
поэтому необходимо
поддерживать
любое проявление
жизни.



Клонирование
есть получение
генетических
копий животных
и человека.
Однако клонирование
человека способно
извратить
естественные
основы деторождения,
кровного родства.
Ребёнок может
стать сыном
деда, сестрой
матери и т.п.
Так появившийся
на свет человек
может не ощутить
себя полноценной
личностью, а
всего лишь
«копией» кого-то
другого. Поэтому,
думается, нравственно
оправдано
клонирование
отдельных
клеток и тканей
организма, но
не человека
в целом.



Трансплантология
– это теория
и практика
пересадки
органов и тканей.
Трансплантология
способна оказать
действенную
помощь больным.
Однако нельзя
рассматривать
органы человека
как объекты
купли и продажи.
Также недопустима
с нравственной
точки зрения
эксплантация
(изъятие органов),
которая угрожает
жизни донора
или которая
проводится
без его добровольного
самопожертвования.
Эксплантация
у только что
умерших людей
позволительна
лишь при точной
констатации
смерти и с согласия
родственников.
Нравственно
предосудительна
презумпция
согласия
потенциального
донора на
эксплантацию
его органов,
которая закреплена
в законодательстве
ряда стран.



Фетальная
терапия есть
изъятие и
использование
тканей и органов
человеческих
зародышей,
абортированных
на разных стадиях
развития.
Фетальная
терапия не
только аморальна,
но и преступна,
ибо и сам аборт
есть зло, более
того - тяжкий
(смертный) грех.



Транссексуализм
- это попытка
изменения пола.
Транссексуализм
есть извращение
человеческой
сексуальности
и не имеет
нравственного
оправдания.



Во всех подобных
случаях, которые
раньше были
не известны
человеку и
перед которыми
стоят сейчас
юриспруденция,
медицина, философия,
тем не менее
надо исходить
из хорошо известных
человеку нравственных
истин, согласно
которым жизнь,
личность, брак,
пол есть моральные
ценности добра.
Человеческие
действия могут
быть нравственно
оправданы,
когда они направлены
на утверждение
данных ценностей,
а не на их отрицание26.



Гедонизм
– это этическое
учение, которое
отождествляет
добро с удовольствием.
Эвдемонизм
есть этическое
учение, отождествляющее
добро со счастьем.
Гедонизм и
эвдемонизм
имеют давнюю
историю. Эти
учения возникли
ещё в античной
этике. Крупнейшим
представителем
гедонизма был
ученик Сократа
Аристипп (4 в.
до н.э.), а крупнейшим
эвдемонистом
считался знаменитый
античный философ
Эпикур (341 - 270 до
н.э.). Гедонизм
и эвдемонизм
очень близки
здравому смыслу.
В самом деле,
ради чего живёт
человек? В чём
смысл его жизни?
Большинство
людей, не задумывающихся
глубоко над
нравственными
проблемами,
ответят, что
человек живёт
ради удовольствий,
счастья, в этом
его естественные
потребности,
и что удовольствие,
счастье и есть
добро. Однако,
если даже
удовольствие
или счастье
есть добро, то
добро не есть
удовольствие
или счастье.
В самом деле,
добро может
быть связано
со страданием
и даже с гибелью
человека, когда,
например, человек
жертвует собой
ради блага
других людей.
Крестные страдания
Иисуса Христа
есть несомненное
добро. Сам крест
как древнее
орудие казни
есть в христианстве
в то же время
символ добродетельной
христианской
жизни. Само
удовольствие
и счастье связаны
не только с
добром, но и со
злом. Так чрезмерные
удовольствия
разрушают
природу человека,
ради собственного
счастья иногда
приходится
вольно или
невольно доставлять
страдания
другому человеку.
Такое, например,
бывает, когда
приходится
делать выбор
между двумя
любящими тебя
людьми. Твой
выбор доставит
счастье одной
персоне и страдание
другой.



Основная
ошибка гедонистов
и эвдемонистов,
как и многих
других представителей
натуралистической
этики, состоит
в том, что они
неверно отождествляют
добро с удовольствием,
счастьем, здоровьем,
пользой и другими
физическими,
психическими,
социальными
качествами.
В то время как
добро есть
особое идеальное
качество, добро
есть ценность,
которую нельзя
непосредственно
увидеть, осязать
и т.п. Такую ошибку
английский
мыслитель
начала XX
века Джон Мур
обозначил как
«натуралистическую»
ошибку27.



Ограниченность
гедонизма и
эвдемонизма
состоит также
в том, что, несмотря
на свой кажущийся
оптимизм, это
есть очень
пессимистические
учения. В самом
деле, жизнь
человека связана
не только с
удовольствиями,
а тем паче со
счастьем, которые
весьма кратковременны,
а и со страданиями,
часто трагическими.
И в таком случае
гедонизм и
эвдемонизм
ничего не предлагают
человеку. Собственно
с их точки зрения
такая полная
страданий жизнь
бессмысленна.
И не случайно
среди самоубийц
очень много
сознательных
или интуитивных
сторонников
гедонизма и
эвдемонизма.
Совершенно
иначе и более
правильно
даётся оценка
страданию,
например, в
христианской
этике. Здесь
действуют два
принципа: 1.
«Человеку
даётся столько
страданий,
сколько он
может вынести».
2. «Претерпевший
же до конца
спасётся»28.



Утилитаризм
есть этическое
учение, которое
отождествляет
добро с пользой.
Утилитаризм
в Новейшей
истории стал
одним из самых
распространённых
этических
учений, что
определяется
утверждением
капитализма,
ориентирующего
человека на
получение
максимальной
прибыли от
всего, с чем он
имеет дело.
Различают два
вида утилитаризма:
классический
утилитаризм
и утилитаризм
средней
полезности.
Классический
утилитаризм
утверждает
общую пользу
в качестве
главного критерия
добра. Его основной
принцип гласит:
«Максимальная
польза для
максимального
числа людей».
Крупнейшим
представителем
классического
утилитаризма
был английский
учёный Иеремия
Бентам (1748 – 1832).
Утилитаризм
средней полезности
направляет
общество на
максимализацию
средней пользы,
т.е. пользы каждого
«среднего
человека», или
пользы на душу
населения.



Если сравнить
два вида утилитаризма,
то более оправданным
выглядит утилитаризм
средней полезности
уже потому, что
человек в исходном
положении
выбора будет
скорее заботиться
не об общей
пользе, а о своей
личной пользе.
Об этом свидетельствуют
и статистические
подсчёты пользы
в «живом» обществе,
где наблюдается
естественный
рост населения
(см. рисунок).



y

y
– средняя
полезность
на душу населения,



x –
численность
населения,



y
= F(x)
- характеристика
средней полезности,



y=F(x)
xy
= c
– характеристика
равно всеобщей
полезности.





xy=c



0 x


Однако утилитаризм
любой разновидности
имеет свои
недостатки.
Во-первых, добро
и польза здесь
отождествляются.
Но добром может
предстать и
то, что в данный
момент не приносит
никакой пользы,
как акт самопожертвования.
И то, что полезно,
может быть
сопричастно
и добру, и злу.
И главная причина
такого неправомерного
отождествления
добра и пользы
состоит в
«натуралистической
ошибке», совершаемой
утилитаристами.
Утилитаристы,
как и гедонисты
и эвдемонисты,
не отличают
добро как ценность,
которая идеальна,
от пользы, которая
материальна.



Во-вторых,
утилитаризм
любой приносит
в жертву пользы
своей или общей
другие интересы
людей, например
их свободу.



В-третьих,
утилитаризм
решает вопросы
с точки зрения
«среднего»
человека, перенося
на всё общество
его потребности,
интересы, взгляды.
Он не проявляет
должного участия
к каждому человеку,
особенно слабому,
непреуспевающему.



Нравственность
в социальной
этике также
выводится из
других, не моральных,
социальных
институтов.
Важнейшими
разновидностями
социальной
этики являются
марксистская
этика и «договорная
концепция»
морали.



Марксистская
этика выводит
мораль из
противоречий
общих и частных
интересов.
Добро по своему
содержанию
есть общий
интерес. Но
общий интерес
выражается
в классовой
форме, и потому
мораль имеет
в классовом
обществе классовый
характер.
Общечеловеческая
нравственность
в марксистской
этике отрицается
как бессмысленное
понятие. В свою
очередь, существование
классов определяется
экономической
структурой
общества.
Следовательно,
мораль, в конечном
счёте, детерминируется
экономикой.
Как во всякой
надстроечной
системе, у морали,
по словам К.
Маркса, нет
своей истории,
нет своей автономии.
Поскольку в
обществе существуют
несколько
классов, постольку
возникает
проблема определения
наиболее
прогрессивной
морали. Марксизм
утверждает,
что мораль
наиболее социально
прогрессивного
класса является
и наиболее
прогрессивной
на данном этапе
развития общества.
Самой прогрессивной
моралью объявлялась
мораль рабочего
класса. Само
понятие добра
выводилось
из интересов
пролетариата.
По утверждению
В.И. Ленина:
«Нравственно
всё то, что служит
интересам
рабочего класса».



Марксистская
этика имеет
и достоинства,
и недостатки.
Один из её
недостатков
состоит в том,
что здесь также
совершается
натуралистическая
ошибка, когда
социальные
отношения
отождествляются
с добром. И другой
недостаток
тот же, что и в
натуралистической
этике, когда
наиболее
социально-прогрессивное
объявляется
и нравственно
более совершенным,
добрым. Однако
это положение
бездоказательно.
Необоснованным
предстаёт и
отрицание
общечеловеческих
норм морали,
и сведение всей
нравственности
только к классовой
её форме.



«Договорнаяконцепция»
морали имеет
давнюю историю.
Её крупнейшими
представителями
были античные
софисты (5 – 4 вв.
до н.э.), Т. Гоббс
(1588 – 1679), Дж. Локк
(1632 – 1704). Но её идеи
продолжают
жить и в Новейшей
истории. Так,
договорную
концепцию
справедливости
предложил в
XX веке крупнейший
этик современности
американский
учёный Дж. Ролз.
Договорная
концепция
морали считает,
что в основе
нравственности
лежит общественный
договор. Люди,
обладающие
разумом и свободой,
способны договориться
о том, что считать
справедливым
и несправедливым,
что почитать
за достоинство
и благо. Общественный
договор предполагает
также государство
и право, которые
являются гарантом
общественных
соглашений
и предписаний.
Это положение
позднее будет
проиллюстрировано
в знаменитой
дилемме узника29.
Таким образом,
мораль приобретает
юридический
и политический
характер, она,
собственно,
возможна лишь
в государстве,
но к самому
государству
моральная
оценка уже не
применима.



Рассмотрим
более конкретно
современную
договорную
теорию, как она
представлена
в теории справедливости
как честности
Дж. Ролза. Дж.
Ролз постулирует
исходную
ситуацию, где
рациональные
субъекты выбирают
те или иные
моральные
принципы, в
данном случае
– принципы
справедливости.
Эта исходная
ситуация чисто
гипотетическая,
она дополняется
принципом
неведения,
когда индивиды
не знают ни о
своём социальном
положении, ни
о своём будущем,
ни о положении
своей страны
и т.п. Человеку
надо отрешиться
от всего этого,
чтобы было
исходное равенство
всех и чтобы
эта информация
не довлела на
него, именно
тогда выбор
будет честным.
В подобной
честной исходной
ситуации разумный
человек, по
мнению Дж. Ролза,
должен выбрать
следующие два
принципа,
определяющие
справедливость,
как наиболее
очевидные: 1)
равенство
основных свобод
и 2) неравенство
социальное
и экономическое,
направленное
на поддержку
наименее преуспевших.



Достоинство
концепции Ролза
в её истинной
гуманности,
рациональности,
в содержательности
и всестороннем
анализе важнейших
вопросов, связанных
со справедливостью.
Несомненной
и примечательной
заслугой учёного,
с нашей точки
зрения, является
то, что он подошёл
к самому феномену
справедливости
«широко», связывая
справедливость,
прежде всего,
с объективными
рациональными
принципами
(двумя), которые,
в свою очередь,
связаны с базисной
структурой
общества, а не
являются только
принципами
сознания, как
это традиционно
понималось.
Дж. Ролзу поэтому
удаётся провести
интересный
и содержательный
анализ экономики,
политики, права,
системы воспитания,
которые входят
в базисную
структуру
общества. И
это одновременно
предстаёт
этическим
анализом самой
справедливости.



Но не убедительны
его формулировка
исходной ситуации,
которая является
чрезмерно
гипотетической,
а также его
установка на
изначальную
рациональность
субъектов, его
положение о
первенствующей
значимости
рациональности
в моральном
выборе. Мы не
можем согласиться
и с содержанием
самой справедливости,
которая выражается
у Дж. Ролза в
отмеченных
двух принципах,
ибо здесь
абсолютизируется
западный, в
частности,
американский
опыт, где признаётся
самодостаточность
свободы и
неустранимость
неравенства.



Существенным
недостатком
его концепции
справедливости,
который признаётся
и самим автором,
является то,
что моральная
ценность природы,
нравственное
отношение к
животным не
могут быть
рационально
включены в неё,
ибо неразумная
природа, очевидно,
не может быть
субъектом
договора. И
это общий недостаток
для любого
варианта договорной
концепции
морали. Иными
словами, она
недостаточно
всеобща и
универсальна,
чтобы охватить
все отношения,
которые воспринимаются
нами интуитивно
как нравственные.



Договорная
концепция и
логически
несовершенна,
в том числе и
теория справедливости
как честности
Дж. Ролза, ибо
по ней те или
иные ценности
добра принимаются
в результате
договора, который
возникает по
необходимости,
т.е. тогда, когда
есть конфликты,
зло. В бесконфликтном,
т.е. нравственно
совершенном
обществе, не
должно быть
и договора, и
моральных
ценностей, той
же справедливости,
что абсурдно.
Последнее
противоречит
нашему интуитивному
понятию и
совершенного
общества и
совершенного
человека.



Автономная
этика, как
отмечалось,
не сводит мораль
к иным факторам,
а старается
«вывести» её
из себя самой.
Наиболее ярким
примером автономной
этики является
этика Канта.
Кант подразделил
принципы на
автономные,
или независимые,
и гетерономные,
зависимые от
других факторов.
Основу морали
по Канту составляет
врождённый
принцип практического
разума (нравственного
сознания). Подобные
принципы Кант
называл
трансцендентальными.
Трансцендентальный
принцип морали
– это категорический
императив,
т.е. безусловное
автономное
повеление, -
повеление,
которое должно
выполняться
при всех условиях.
Есть три формулировки
категорического
императива:
1. Поступай
всегда согласно
такому принципу,
чтобы он мог
стать всеобщим
в аналогичных
ситуациях. 2.
Относись к
другому человеку
так, как если
бы ты хотел,
чтобы он относился
к тебе. 3. Относись
к человеку
всегда как к
цели и никогда
как к средству.



Заслуга Канта
и состоит прежде
всего в его
учении об автономии
основополагающих
моральных
принципов. Вл.
С. Соловьёв в
книге «Оправдание
добра» очень
высоко оценил
учение Канта
об автономии
морали: «В Канте,
без сомнения,
следует признать
Лавуазье нравственной
философии. Его
разложение
нравственности
на автономный
и гетерономный
элементы и
формула нравственного
закона представляют
один из величайших
успехов человеческого
ума»30.
«Нравственность
действительно
самозаконна,
- писал Вл. С.
Соловьёв, - в
этом Кант не
ошибся, и этот
великий успех,
связанный с
его именем, не
пропадёт для
человечества»31.



Автономная
этика, включая
и этику Канта,
имеет свои
достоинства
и недостатки.
Достоинство
автономной
этики состоит
в её ориентации
на специфику
морали. Представители
автономной
этики и, прежде
всего, Кант
очень многое
сделали для
выявления
особенностей
морали, её отличия
от иных природных,
социальных,
духовных феноменов.
Однако её
недостатком
является определённая
отчуждённость
от реальных
проблем, связанных
с нравственным
бытием человека
как представителя
природы, социума.
Автономная
этика чрезмерно
абсолютизирует
специфику
морали и недооценивает
её связь с иными
- неморальными
- факторами.



Этика имеет
черты автономии
и гетерономии.
Это получило
отражение,
например, в
христианской
этике. Такой
подход к морали
реализуется
и в данном,
предлагаемом
Вам курсе этики.


Природные,
социальные
и духовные



основы
нравственности


В морали,
имеющей черты
автономии и
гетерономии,
можно выделить
природную,
социальную
и духовную
основу. Природными
началами морали
предстают
врождённые
нравственные
чувства и, прежде
всего, чувства
совести, сострадания,
любви, долга,
благоговения.
Есть много
истинного в
учении Вл.С.
Соловьёва,
который за
субъективные
основы морали
принимал три
чувства - стыд,
сострадание
и благоговение.
Но в человеке
есть много и
иных моральных
чувств, в том
числе и отрицательных,
таких как чувство
злобы, ненависти,
зависти и др.
Они отчасти
социальные,
но отчасти и
врожденные.



В этике существует
учение о естественном
нравственном
законе. Это
учение получило
развитие в
религиозной
этике, в частности,
в христианской
этике. Так, К.
Войтыла (папа
Иоанн Павел
II)
пишет, что «закон
природы человек
познаёт умом,
он прост, он
сам себя объясняет,
и на нём основана
нравственность.
Распознаёт
его каждый
нормальный
человек, хотя
бы и самый простой.
Закон этот
даёт возможность
вписаться во
Вселенскую
гармонию, а
если человек
нарушит границы,
велит ему искать
пути, чтобы
вернуться
назад. Но прежде
всего он позволяет
человеку – даже
самому простому,
даже не знающему
ни одной буквы
Евангелия –
участвовать
в замыслах
Бога, Творца
и Законодателя,
существовать
в единстве
творения»32.
В Православии
также признаётся
реальность
естественного
нравственного
закона: «В богословии
Православной
Церкви принимается
положение о
реальности
естественного
нравственного
закона как
принципа, имеющего
безусловный
и всеобщий
характер и
лежащего в
основе всех
правовых и
этических
норм»33.
В христианской
этике при этом
обращаются
к определённой
традиции, которая
берёт начало
от апостола
Павла, от святых
отцов церкви.
Так, апостол
Павел писал
в Послании к
Римлянам: «Когда
язычники, не
имеющие закона,
по природе
законное делают,
то, не имея закона,
они сами себе
закон: они
показывают,
что дело закона
у них написано
в сердцах»34.
Тертуллиан
(II
в.) утверждал:
«Итак, прежде
Моисеева Закона,
написанного
на каменных
скрижалях, я
утверждаю,
существовал
неписаный
закон, который
обыкновенно
понимался
естественным
образом и соблюдался
предками».



К числу природных
основ морали
можно отнести
и те моральные
ценности, которые
человек обнаруживает
в природе и
которые составляют
её определённую
моральность.
В природе существует
некоторая
предрасположенность
к добру, к благу,
хотя есть и
природное зло.
И человеку
важно видеть
это естественное
добро, которое
осознаётся
за каждой тварью
и поступать
в соответствии
с данным сознанием.
– Об этом пойдёт
речь ниже, в
следующих
лекциях.



В нравственности
существуют
и социальные
основы. К социальным
основам нравственности
надо отнести
реально существующие
нравственные
отношения,
нравы, обычаи,
традиции, нормы
и принципы
поведения.
Каждая культура,
нация, сословие,
социальная
группа, класс,
даже профессия
вырабатывают
свои специфические
нравственные
ценности, отношения,
нормы. Нравственность
предстаёт
продуктом
исторического
творчества
всего человечества.
На развитие
и существование
морали оказывают
огромное влияние
такие социальные
институты, как
семья, право,
государство,
церковь.



К социальным
основам нравственности
следует отнести
и объективные
моральные
ценности различных
социальных
систем, а именно:
моральные
ценности экономики,
гражданского
общества, политики,
права, духовной
сферы. Реально
существующая
нравственность
существенно
зависит от
существующей
в обществе
экономики,
политики, религии
и других социальных
систем. В свою
очередь, мораль
оказывает на
все сферы общества
активное влияние,
которое многообразно.



Социальные
основы есть
и у субъективной
нравственности,
как то, что
сформировалось
в каждом отдельном
индивиде в
процессе его
социализации.
Это его нравственные
идеи, нормы
поведения, его
добродетели.
Актуальной
остаётся проблема
нравственного
воспитания
личности, однако,
очевидно, что
она не может
быть решена
вне общества.



В морали есть
и свои духовные
основы. И это,
прежде всего,
духовная деятельность
самого человека.
От человека
требуется
подчас огромное
мужество, сила
духа, чтобы
противостоять
злу, развить
в себе нравственные
качества.
Определённые
нравственные
искушения
испытывали
даже самые
совершенные
люди. Так, апостол
Павел писал:
«Ибо мы знаем,
что закон духовен,
а я плотян, продан
греху. Ибо не
понимаю, что
делаю: потому
что не то делаю,
что хочу, а что
ненавижу, то
делаю»35.



Религиозная
этика признаёт
в качестве
духовных основ
морали также
Благодать Бога,
через которую,
считается,
переданы человеку
определённые
нравственные
положения,
законы. Здесь
ссылаются на
религиозный
опыт человечества,
в котором отражено
подобное божественное
происхождение
некоторых
нравственных
предписаний.
Так своё законодательство
еврейский народ
получил впервые
на горе Синай
от Бога через
Моисея, что
отражено в
Ветхом Завете
Библии. В Новом
Завете описано
нравственное
учение Иисуса
Христа, в которого
христиане верят
как в Богочеловека.


Основные
функции морали,
их анализ


Важнейшая
функция морали
– регулятивная.
Большинство
этиков согласно
с тем, что это
основная функция
нравственности.
Мораль и формируется
как определённый
регулятор
человеческих
отношений к
другим людям,
самому себе,
к природе, к
Богу. И тем развитее
должна быть
мораль, чем
сложнее общество,
чем совершеннее
сам человек.



В чём особенность
нравственной
регуляции?
Дело в том, что
регулятором
поведения
человека выступают
и такие социальные
институты, как
право, политика,
религия. Так,
почему наряду
с правом нужна
и мораль? Собственно,
существование
морали не зависит
от нашего желания.
Она есть потому,
что она естественна,
объективна.
Она существует
также естественно
как голубой
цвет неба, синий
цвет моря, зелёный
цвет травы.
Как всякая
определённость
мораль накладывает
ограничения
на свободу
воли. Но моральные
ограничения
выделяются
среди других
вследствие
их всеобщности
и значимости.
В самом деле,
в праве существует
принцип, согласно
которому разрешено
всё, что не
запрещено. Вот
эту сферу свободы
и контролирует
мораль, «заполняет»
её своими понятиями
свободы, долга,
добра, зла. Кроме
того, мораль
регулирует
и ту сферу действий
человека, которая
подконтрольна
праву. Поэтому
сфера
регуляции
морали шире,
нежели у права.
Например, право
не оценивает
самоубийства,
ибо это бессмысленно,
- нельзя приложить
никаких правовых
санкций к мёртвому
человеку. Мораль
же оценивает
самоубийц, так
согласно православной
традиции самоубийц
хоронили вне
кладбища, за
кладбищенской
оградой.



В XIX веке русский
философ Вл.С.
Соловьёв предложил
классическую
для русской
культуры парадигму:
«право есть
минимум морали».
Однако это тот
минимум, который
необходим для
нормальной
жизни человеку,
ниже которого
начинается
ад на земле.
Право необходимо
для спасения,
но недостаточно.
Отметим, что
то же самое
следует сказать
и о морали, из
которой также
нельзя делать
культ, которую
нельзя обожествлять.
Данная точка
зрения на право
согласуется
с христианским
учением о праве,
в том числе с
современной
православной
доктриной
права. Так, в
«Основах социальной
концепции
Русской Православной
Церкви» отмечено,
что «право
содержит в себе
некоторый
минимум нравственных
норм, обязательных
для всех членов
общества. Задача
светского
закона – не в
том, чтобы лежащий
во зле мир
превратился
в Царствие
Божие, а в том,
чтобы он не
превратился
в ад»36.



Следует
отметить далее,
что юридическая
норма ограничивает
действия человека
по большей
части чисто
формально, без
учёта мотивации.
Мораль же регулирует
поведение по
большей части
с содержательной
стороны. Кант
отмечал, что
категорический
императив как
основной закон
поведения один
и тот же для
права и морали,
но в праве он
действует
только с внешней
стороны, через
закон, а в морали
– и с внутренней
стороны, через
долг. Мораль,
действительно,
отличается
от права своим
содержательным,
неформальным
характером.
Поэтому, в
частности,
мораль не обязательно
должна быть
писаной.



Мораль отличается
от права и по
субъекту
регуляции.
Право обращено
к человеку как
к определённому
гражданину,
а мораль обращена
к человеку как
к личности.
Личность же
есть ценность,
которая не
признаёт каких-то
физических
или политических
границ.



Мораль отличается
от права и по
своим санкциям.
Мораль относится
к внеинституциональным
формам регуляции,
в то время как
право относится
к институциональным
формам. Так,
право опирается
на государство,
а мораль - на
общественное
мнение и на
чувства человека,
такие как чувства
совести, долга,
справедливости,
любви и т.п. И
ответственность
за нарушения
норм в праве
и в морали различна.
Высшей мерой
наказания в
праве может
быть смертная
казнь, а в морали
– общественное
и личное осуждение.



В следующих
лекциях мы ещё
продолжим эту
тему различия
морали и права
через анализ
юридических
и моральных
норм. Сейчас
же надо отметить,
что мораль, с
одной стороны,
предполагает
свободную
личность, а, с
другой - формирует
свободную и
ответственную
личность. Мораль
и ограничивает
свободу воли,
и определяет,
формирует
положительную
свободу как
способность
самоутверждения
истины, добра,
красоты и вопреки
обстоятельствам.
Этим положительная
свобода отличается
от свободы
произвола как
вседозволенности.
Мораль выше
оценивает
положительную
свободу, которая
предстаёт как
способность
человека сознательно
следовать
нравственной
норме, и она же
является важнейшим
фактором развития
подобной
положительной
свободы.



Следующей
функцией морали
считается
оценочная
функция. Мораль
не только регулирует
поведение
человека, но
одновременно
и оценивает
поступки людей,
цели их деятельности
с точки зрения
добра и зла.
Нравственной
оценке подлежат
не только действия
человека, но
и вся действительность
как социальная,
так и природная.
Нравственная
оценка, в свою
очередь, выступает
для субъекта
как требование
к определённому
поступку, а
именно как
нравственный
долг к совершению
добра в отношении
к тому или иному
объекту.



Существует
определённая
проблема, состоящая
в том, почему
человек должен
выполнять то,
что оценено
как добро, если
зло часто выгоднее
для него? Другими
словами, почему
добро предстаёт
одновременно
и долгом? Другая
проблема здесь
– это проблема
сущности долга,
его природы.



Долг
можно определить
как осознание
человеком
какого-либо
требования
как своей личной
нравственной
обязанности.
Долг выступает
всеобщей субъективной
формой осознания
моральных
ценностей.
Кант, марксистская
этика связывали
долг с несовершенством
человека и
совершенством
морального
требования.
С этой точки
зрения получалось,
что для святого
требования
морали утрачивали
свой долженствующий
характер и
выступали как
естественные.
Однако нравственный
опыт человечества
свидетельствует,
что для подлинно
нравственного
человека долг
возрастал по
мере более
глубокого
постижения
добра. Это прекрасно
выражено в
стихах Б. Пастернака:



«…Но продуман
распорядок
действий,



И неотвратим
конец пути.



Я один, все
тонет в фарисействе,



Жизнь прожить
– не поле перейти».



(«Гамлет»)



«…Но книга
жизни подошла
к странице,



Которая
дороже всех
святынь.



Сейчас должно
написанное
сбыться,



Пускай же
сбудется оно.
Аминь».



(«Гефсиманский
сад»)



Долг есть
«обратная»
сторона добра,
и существует
неразрывная
связь добра
и долга. Нельзя
для человека
отделить долг
от добра, как
и добро от долга.
И в этом есть
нечто таинственное.
Здесь находит
своё проявление
тот естественный
нравственный
закон, о котором
речь шла выше.



Логически
противоречий
между добром
и долгом не
должно быть,
могут быть
противоречия
лишь между
разными видами
долга. Примером
таких противоречий
может быть
противоречие
между общественным
долгом и семейным
для отдельных
лиц. Если же
противоречие
между добром
и долгом возникает
в нравственном
сознании человека,
то это свидетельствует
о несовершенстве
его или окружающей
действительности,
или того и другого
одновременно.
Как в таком
случае поступить
человеку? Что
выбрать: добро
или долг?



Вопрос о
соотношении
добра и долга
по-разному
решался в этике.
Есть деонтическая
этика, отдающая
предпочтение
долгу перед
добром. Примером
такой этики
является этика
Канта, марксистская
этика. Человек
по Канту не
должен делать
выбор, руководствуясь
нравственным
чувством добра,
- это всё должно
быть изгнано
из морали как
нечто чрезвычайно
субъективное.
Человек должен
основывать
свой выбор на
идее долга,
руководствуясь
только суровым
чувством долга.
У Канта на страницах
его серьёзного
философского
труда, посвящённого
морали, «Критика
практического
разума» присутствуют
настоящие
лирические
панегирики
в адрес долга.
«Долг!
Ты возвышенное,
великое слово,
в тебе нет ничего
приятного, что
льстило бы
людям, ты требуешь
подчинения,
хотя, чтобы
побудить волю,
и не угрожаешь
тем, что внушало
бы естественное
отвращение
в душе и пугало
бы;…»37.



Другую позицию
в этом вопросе
занимали многие
русские этики,
такие как Вл.С.
Соловьёв, Н.А.
Бердяев и др.
Русские этики
при противоречии
добра и долга
предпочтение
отдавали добру.
Н. Бердяев
деонтическую
этику называл
ещё «законической»
из-за того, что
она важнейшее
значение придаёт
закону и долгу.
Он критиковал
«законическую
этику» за её
неспособность
проникнуть
во внутренний
интимный мир
человека. Ужас
этой этики в
том, что она
пытается сделать
человека автоматом
добродетели.
В ней присутствует
«нестерпимая
скука» из-за
чрезмерного
морализаторства.



XX век, однако,
стал во многих
случаях веком
«законической»
морали, или,
точнее сказать,
«квазиморали»,
т.е. «лжеморали».
XX
век – это век
осуществления
морали долга.
Именно такой
моралью была
та нравственность,
которая навязывалась
фашистами,
большевиками.



Однако в
морали большую
онтологическую
значимость
имеет добро.
Долг, как отмечено,
есть лишь
субъективная
форма осознания
добра. И правы
были русские
этики, утверждавшие,
что при
противоречии
добра и долга
предпочтение
надо отдавать
добру.
Но добро должно
быть правильно
понятым. И делая
подобный выбор
не надо стремиться
освобождаться
от противоречий
в сознании, в
частности и
от рассматриваемого
сейчас противоречия
между добром
и долгом. Совесть
наша не должна
быть спокойной!



Следующая
важнейшая
функция морали
– воспитательная.
Цель нравственного
воспитания
состоит в
формировании
духовной личности,
способной к
самосовершенствованию.
Такая личность
предстаёт
свободной и
ответственной.
В целом, проблема
нравственного
воспитания
– это отдельная
тема.



Морали присуща
и познавательная,
или гносеологическая,
функция. В самом
деле, мораль
даёт информацию
о добре и зле,
их более конкретных
ценностях.
Через мораль
человек познаёт
законы добра,
диалектику
добра и зла,
различные формы
проявления
добра и зла в
мире. Нравственность
часто приводит
человека и к
постижению
Бога. Кант,
например, считал,
что именно
через нравственность
человек приходит
к выводу о
существовании
Бога и бессмертии
души. Особенно
много информации
о добре и зле
содержится
в трудах отцов
церкви, в русской
классической
литературе
и, прежде всего,
в бессмертных
работах Ф.М.
Достоевского
и Л.Н. Толстого.



У морали есть
и мировоззренческая
функция. Именно
в этике решаются
вопросы о смысле
жизни, о счастье,
об идеале. Мораль
наполняет
значением наши
поступки, поведение,
жизнь в целом.
Она даёт человеку
положительное
чувство удовлетворения
от собственных
деяний и прожитой
жизни. Мораль
придаёт силу
человеку жить,
жить даже вопреки
неблагоприятным,
а иногда и
трагическим
обстоятельствам.
Истинная мораль
всегда оптимистична.


Контрольные
вопросы



Чем отличается
гетерономная
этика от автономной?



Что такое
гедонизм и
эвдемонизм?
В чём их ограниченность?



Что такое
биоэтика? Каковы
её основные
проблемы? Какие
существуют
предложения
по их решению?



Чем является
мораль по своей
природе?



Что такое
духовные основы
морали?



Какие функции
выполняет
мораль?



В чём специфика
нравственной
регуляции?



Как соотносятся
добро и долг?



Что такое
деонтическая
этика? Как её
следует оценить?



В чём суть
воспитательной
функции морали?



Темы рефератов



Проблема
природы морали
в этике.



Биоэтика:
проблемы и
перспективы.



Генетика
и этика.



Гедонизм,
утилитаризм:
достоинства
и недостатки.



Рекомендательный
библиографический
список


Архимандрит
Платон. Православное
нравственное
богословие.
– М., 1994.



Биоэтика:
проблемы, трудности,
перспективы
// Вопр. философии.
- 1992. - № 10.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Дробницкий
О.Г. Понятие
морали. – М., 1974.



Кант И. Критика
практического
разума // Соч.:
В 6 т. – М., 1965. – Т.4. Ч.1.



Лоренц К.
Агрессия. - М.,
1994.



Марксистская
этика / Под ред.
А.И. Титаренко.
- М., 1986.



Мур Дж. Принципы
этики. – М., 1984.



Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. IV,
XII
// Служба коммуникации
ОВЦС МП. – М., 2000.
http://www.russion-orthodox-church.org.ru



Ролз Джон.
Теория справедливости.
– Новосибирск,
1995. – Гл. 2.



Соловьёв
Вл. С. Оправдание
добра // Соч.: В
2 т. - М., 1988. - Т. 1.



Швейцер А.
Культура и
этика. – М., 1973.



Шрейдер
Ю.А. Лекции по
этике. – М., 1994.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. – М.,
2000.

Лекция
3. СТРУКТУРА
МОРАЛИ


Моральное
сознание, его
структура ●
Нормы и принципы



как элементы
морали, их
классификация
● Нравственные



отношения
и нравственная
деятельность,
их анализ


Моральное
сознание, его
структура


Мораль представляет
собой систему,
обладающую
определенной
структурой
и автономией.
Важнейшими
элементами
морали предстают
моральное
сознание,
нравственные
отношения,
нравственная
деятельность
и моральные
ценности.



Нравственноесознание
– это совокупность
определённых
чувств, воли,
норм, принципов,
идей, через
которые субъект
отражает мир
ценностей добра
и зла.



В нравственном
сознании обычно
выделяют два
уровня: психологический
и идеологический.
При этом необходимо
сразу же выделить
различные виды
нравственного
сознания: оно
может быть
индивидуальным,
групповым,
общественным.



Психологический
уровень включает
в себя бессознательное,
чувства,
волю.
В бессознательном
проявляются
остатки инстинктов,
естественные
нравственные
законы, психологические
комплексы и
другие феномены.
Бессознательное
лучше всего
изучено в
психоанализе,
основателем
которого является
выдающийся
психолог XX
века Зигмунд
Фрейд38.
Существует
большая специальная
литература,
посвящённая
проблеме соотношения
психоанализа
и этики39.
Бессознательное
по большей
части имеет
врождённый
характер, но
оно может предстать
и как целая
система сформированных
уже жизнью
комплексов,
которые в
значительной
степени влияют
на выбор зла.



Психоанализ
выделяет в
психике человека
три уровня: «Я»
(«Эго»), «Оно»
(«Ид») и «Сверх-Я»
(«Супер-Эго»),
последние два
уровня и являются
основными
элементами
бессознательного.
«Оно» при этом
часто определяется
как подсознательное,
а «Сверх-Я» -
как сверхсознательное.
З. Фрейд считал,
что «с точки
зрения обуздания
первичных
позывов, т.е. с
точки зрения
морали, можно
сказать: «Оно»
совершенно
аморально, «Я»
старается быть
моральным,
«Сверх-Я» может
стать гиперморальным
и тогда столь
жестоким, каким
может быть
только «Оно»»40.



Подсознательное
часто
предстаёт
субъективным
основанием
выбора зла.
Это глубоко
раскрыто ещё
до учения З.
Фрейда русским
писателем Ф.М.
Достоевским
через анализ
психики, действий
«подпольного
человека»41.
Сам З. Фрейд
очень высоко
ценил творчество
Ф.М. Достоевского
и даже посвятил
ему отдельную
работу «Достоевский
и отцеубийство».
Но подсознательное,
его демоническая
роль были известны
людям с древности.
В христианской
культуре
подсознательное
связывается
с «первородным
грехом», с «падшей»,
извращённой
природой человека.
Многие писатели
уже в XIX
веке, самом
атеистическом
веке в истории
человечества,
художественными
средствами,
а затем и учёные,
в том числе
атеист З. Фрейд,
научными средствами
подтвердили
библейское
учение о человеке.
Как правильно
написал православный
протоиерей
Александр
Мень: «Неудивительно,
что многие
современные
мыслители и
учёные, даже
настроенные
враждебно по
отношению к
религиозному
мировоззрению,
вынуждены были
отказаться
от представлений
о человеке как
о гармоничном
и добром существе.
Зигмунд Фрейд
и его школа
вскрыли это
с особенной
убедительностью.
Психоаналитический
метод разверз
перед современным
человечеством
кошмарную
бездну его
искажённой,
извращённой
и больной душевной
жизни. Фрейд
показал, что
человеческий
разум еле справляется
с мутными волнами
подсознательных
демонических
инстинктов,
которые трудно
изгнать и которые,
даже будучи
подавленными
разумными
усилиями, дремлют
в каждом из
нас, как спора
болезнетворной
бациллы»42.



В человеческой
душе, действительно,
есть это жуткое
чувство удовольствия
от совершаемого
зла, в том числе
и по отношению
к самому святому
- к Богу, к самому
себе. И в этой
любви к злу, к
демонизму
проявляется
падшая, греховная
сущность человека.
Психоанализ
вскрыл многие
реальные
неосознаваемые
факторы поступков
человека, но
он преувеличил
значимость
подсознательного
в человеческой
психике. В человеке
есть также и
сверхсознательные
побуждения
к добру, к счастью,
к самосовершенствованию,
к Богу. Этика,
в частности
христианская
этика, сознательно
отстаивает
положение об
определяющей
роли в выборе
человека осознаваемых
ими положительных
нравственных
чувств, норм,
идей, ценностей.



Очень важную
роль в морали
играют нравственные
чувства. К
нравственным
чувствам относятся
чувства любви,
сострадания,
благоговения,
стыда, совести,
ненависти,
злобы и др.
Нравственные
чувства отчасти
являются врождёнными,
т.е. присущими
человеку от
рождения, данные
ему самой природой,
а отчасти они
социализуемы,
воспитуемы.
Уровень развития
нравственных
чувств субъекта
характеризует
нравственную
культуру данного
субъекта.
Нравственные
чувства человека
должны быть
обострёнными,
чутко и правильно
реагирующими
на происходящее.
Выдающийся
моралист XX
века Альберт
Швейцер писал,
например, о
совести, что
«чистая совесть
есть изобретение
дьявола»43.
Вл.С. Соловьёв,
как отмечалось,
за субъективные
основы морали
принимал три
чувства, которые
считал врождёнными
у человека, и
уже потому
общечеловеческими,
- это стыд,
сострадание
и благоговение.
Стыд регулирует
отношение
человека к
тому, что ниже
его по ценности,
сострадание
– к тому, что
равно человеку
по ценности,
а благоговение
– к тому, что
выше его по
ценности44.
Вл.С. Соловьёв
при этом не
отрицал и
существования
объективных
основ морали,
в частности,
общественных
её оснований.
Современная
этика не отрицает
первостепенной
значимости
чувств стыда,
совести, сострадания
и благоговения
для нравственного
бытия. Однако
она не сводит
к ним все субъективные
предпосылки
морали.



Стыд есть
моральное
чувство, через
которое человек
осуждает свои
действия, мотивы
и моральные
качества.
Содержанием
стыда является
переживание
вины. Стыд
есть первоначальное
проявление
нравственного
сознания и в
отличие от
совести имеет
более внешний
характер. Как
элементарная
форма нравственного
сознания стыд,
прежде всего,
выражает отношение
человека к
удовлетворению
своих природных
потребностей.



Совесть
есть нравственно-психологический
механизм
самоконтроля.
Этика признаёт,
что совесть
предстаёт
личным сознанием
и личным переживанием
относительно
правильности,
достоинства,
честности и
других ценностей
добра всего
того, что делалось,
делается или
намечается
делаться человеком.
Совесть является
связующим
звеном между
нравственным
порядком в душе
человека и
нравственным
порядком мира,
в котором живёт
человек.



Существуют
разные концепции
совести: эмпирические,
интуитивистские,
мистические.
Эмпирические
теории совести
основываются
на психологии
и пытаются
объяснить
совесть через
приобретённое
личностью
знание, которое
определяет
её нравственный
выбор. Так, фрейдизм
объясняет
совесть как
действие «Сверх-Я»,
с помощью которого
общество контролирует
волю индивида.
Бихевиоризм
рассматривает
совесть через
дихотомию
«наказание
– вознаграждение»,
когда личность
научается
исполнять
вознаграждаемые
действия и
избегать наказуемые.



Интуитивизм
понимает совесть
как «врождённую
способность
морального
суждения», как
умение мгновенно
определить,
что является
правильным.
Русский философ
интуитивист
Н.О. Лосский
считал, что
«совесть можно
назвать «голосом
Божиим в человеке»45,
который имеет
во многом
инстинктивный
характер. «Основа
совести, - писал
русский философ,
- …есть начало,
столь глубинное
и столь далёкое
от скудости
земного бытия,
что совершенное
опознание его
в земных условиях
невозможно;
поэтому приговоры
совести поднимаются
из тёмных недр
духа безотчётно
и могут быть
рационально
обоснованы
только в простейших
случаях»46.



В мистических
теориях совести
устанавливается
её связь с
религиозным
опытом. Здесь
«совесть обычно
понимается
как невидимая
и таинственная
сила, присутствующая
в человеке и
принуждающая
его делать то,
что является
добрым и правильным»47.
Совесть здесь
иногда понимается
как голос
Ангела-Хранителя
или даже Самого
Бога. Совесть
есть осознанный
долг совершать
конкретные
дела в следовании
моральному
закону. Надо
признать, что
в христианской
этике, которая
также отстаивает
мистическое
понятие совести,
в учении о совести
отражён многовековой
нравственный
опыт, который
полезен и верующим,
и атеистам.



Совесть может
быть разных
видов, - различают
«добрую и совершенную
совесть», «угасшую
и несовершенную
совесть». В
свою очередь,
«совершенная»
совесть характеризуется
как активная
и чувствительная,
«несовершенная»
– как спокойная,
или потерянная,
пристрастная
и лицемерная48.



Воля как
субъективная
способность
к самодетерминации
очень существенна
для нравственности
человека, ибо
она характеризует
человеческую
свободу при
выборе добра
или зла. С одной
стороны, этика
исходит из того
положения, что
воля человека
изначально
отличается
своим свободным
характером
при выборе
добра и зла. И
в этом отличительная
особенность
человека, выделяющая
его из животного
мира. С другой
стороны, нравственность
способствует
развитию данной
способности,
формирует так
называемую
положительную
свободу человека,
как его способность
выбрать добро
и вопреки собственным
пристрастиям
или внешнему
принуждению49.
В этике были
попытки рассматривать
волю в целом
как основу
морали. Так,
например, считал
Ф. Ницше, попытавшийся
предложить
«переоценку
ценностей»
с точки зрения
«воли к власти»
как важнейшей
ценности50.
Этика А. Шопенгауэра
также высоко
оценивала волю
к власти51.
Однако волюнтаристская
этика Шопенгауэра
характеризуется
пессимизмом,
а этика Ницше
– нигилизмом.
Пессимизм и
нигилизм с
точки зрения
христианской
морали есть
зло. И подобный
аморальный
характер
волюнтаристской
этики в лице
двух её выдающихся
представителей
свидетельствует
о том, что одна
воля не может
рассматриваться
как основание
морали.



Идеологический
уровень нравственного
сознания включает
в себя нормы,
принципы,
идеи,
теории.


Нормы и принципы
как элементы
морали,



их классификация


Нравственная
норма –
это правило
действий человека,
сформулированное
его разумом
на основе тех
или иных моральных
ценностей.
Нормы рассматриваются
в этике как
один из важнейших
элементов
нравственности
в целом. И это
связано с
регулятивной
функцией морали
как её важнейшей
социальной
функцией. Однако
нормы играют
важную роль
не только в
морали, но и в
праве, в политике,
в религии и в
других сферах
деятельности.



Каково соотношение
между нравственными
и юридическими
нормами как
основными
видами социальных
норм? С формальной
стороны нравственные
и правовые
нормы могут
и не различаться.
В структуре
нравственной
нормы, как и в
правовой норме,
выделяются
диспозиция,
выражающая
содержание
и характер
требования,
а также гипотеза,
которая указывает
на условие
исполнения
нормы, и санкция,
выражающая
способы или
средства обеспечения
её дееспособности.



В основе норм
лежат те или
иные ценности.
Собственно,
норма – это
определённое
требование
к поведению
субъекта по
реализации
той или иной
ценности. Уже
поэтому количество
нравственных
норм и принципов
не ограничено.
Принципы
– это наиболее
общие нормы.
И возникает
проблема отбора
наиболее значимых
принципов.
Особое место
в нравственности
занимают так
называемые
общечеловеческие
принципы, такие
как: «Почитай
отца и мать»,
«Не убий», «Не
укради», «Не
лжесвидетельствуй».
Среди общечеловеческих
принципов
выделяется
своей значимостью
«золотое
правило морали»,
которое гласит:
«Относись
к другому человеку
так, как если
бы ты хотел,
чтобы он относился
к тебе».



Широкую
известность
получил и один
из важнейших
принципов
христианской
морали, а именно
принцип
любви, который
имеет разную
формулировку:
«Любите врагов
ваших, благословляйте
проклинающих
вас, благотворите
ненавидящим
вас и молитесь
за обижающих
вас и гонящих
вас»52.
Или другая
формулировка
принципа христианской
любви, который
так был озвучен
самим Иисусом
Христом: «И
один из них,
законник, искушая
Его, спросил,
говоря: «Учитель!
Какая наибольшая
заповедь в
законе?» Иисус
сказал ему:
«Возлюби Господа
Бога твоего
всем сердцем
твоим и всею
душою твоею
и всем разумением
твоим: сия есть
первая и наибольшая
заповедь; вторая
же подобная
ей: возлюби
ближнего твоего,
как самого
себя; на сих
двух заповедях
утверждается
весь закон и
пророки»53.
Данная формулировка,
в свою очередь,
подверглась
следующей
краткой транскрипции
у святых отцов:
« Люби Бога
больше себя,
а другого человека
как самого
себя». Очень
много нареканий
вызвало требование
христианской
этики любить
врагов своих.
Однако правильно
понятый данный
принцип не
отрицает и
борьбу с врагами
Бога, отечества,
с личными врагами,
но важно, чтобы
борьба эта не
сопровождалась
озлоблением,
превышением
меры справедливости,
не отрицала
милосердия.
Можно, оказывается,
одновременно
сражаться с
противником
и любить его
по христиански.



Отличительной
особенностью
нравственных
норм является
то, что они
предполагают
и особого субъекта,
т.е. субъекта,
выбор которого
характеризуется
чистотой
мотива,
что заставляет
субъекта «подняться»
над обстоятельствами,
сделать «прорыв»
условий, необходимых
связей, «опутывающих»
его.



Нравственные
нормы отличаются
также всеобщим
характером,
они обращены
ко всем людям.
И потому в морали
наблюдается
тождество
субъекта и
объекта, когда
норма, которую
субъект предлагает
для объекта,
является обязательной
и для него самого.



Нравственные
нормы характеризуются
как внеинституциональные.
Это означает,
что санкции
за исполнение
или нарушение
нравственных
норм накладываются
не социальными
институтами,
как в праве,
где подобная
функция сохраняется
за государством,
а нравственным
сознанием
самого субъекта
и общественным
мнением.



Множество
нравственных
норм и принципов
можно подразделить
на требования
и позволения.
В свою очередь,
требования
подразделяются
на обязательства
и естественные
обязанности.
Естественные
обязанности
делятся на
положительные
и отрицательные.
Позволения
также подразделяются
на безразличные,
или адиафорные,
и сверхдолжные.
Таким образом,
общая структура
нравственных
норм (принципов)
выглядит следующим
образом (см.
рисунок) 54.



нормы



требования


позволения






обязанности


обязательства


адиафорные


сверхдолжные





Структура
нравственных
норм


Требования
отличаются
тем, что имеют
строго обязательный,
категорический
характер. В то
время как позволения
носят желательный,
возможный
характер.
Отличительной
чертой требования
является также
то, что его отрицание
невозможно,
- нарушение
требования
выводит субъекта
за сферу добра
в сферу зла.
Требования
могут предстать
как всеобщие
(«естественные»)
и простые
обязанности.
Всеобщие обязанности
должны выполняться
всеми. Примером
всеобщих обязанностей
являются так
называемые
«общечеловеческие»
нормы нравственности
типа «Не убий!»,
«Не укради!»,
«Почитай отца
и мать!». Всеобщие
обязанности
отличаются
среди нравственных
норм наибольшей
категоричностью.
Естественными
обязанностями
предстают
обязанности
следовать
совести, чувству
долга и т.п. В
этике считается,
что большую
императивность
имеют отрицательные
требования,
начинающиеся
с частицы «не».



Обязательства
как требования
являются нормой
только для
определённых
субъектов.
Императивность
данных норм
детерминируется
условиями их
применения,
т.е. обязательства
выполняются
при определённых
условиях. Такими
обязательствами
предстают,
например, нормы
любой «профессиональной»
этики или нормы
«профессиональных
кодексов»,
которые связаны
со спецификой
деятельности
или социального
положения
индивида. Так
можно и нужно
говорить об
обязательствах
менеджера,
преподавателя,
следователя,
политика и т.п.
Среди нравственных
норм обязательства
отличаются
наибольшей
гипотетичностью,
условностью.



Позволения
носят возможный,
желательный
характер. Среди
них выделяются
те, которые
выходят за
пределы «усреднённого
долга» или
сверхдолжные.
Такими, например,
являются принципы
самопожертвования,
«любви к врагам»,
безбрачия,
абстиненства
и т.п. Данные
«сверхдолжные»
нормы предстают
как идеал
для человека,
их исполнение
есть несомненное
добро, невыполнение
не является
ни злом, ни грехом,
и этим они отличаются
от адиафорных
позволений.



Сверхдолжные
позволения,
как и всеобщие
обязанности,
очень существенны
для нравственного
бытия человека,
ибо через них
раскрывается
сущность и
реальная возможность
духовного
совершенствования
личности, перспективы
развития
нравственного
миропорядка.



Существуют
также действия,
качества, отношения,
сущности, которые
безразличны
для греха,
но не безразличны
для добра
или зла,
что вообще
исключено,
учитывая всеобщность
морали. Подобные
феномены можно
определить
как адиафорные.
Понятие адиафоры
(в буквальном
переводе с
греч. – безразличное)
играет важную
роль в религиозной
этике. Этим
понятием обозначается
здесь то, что
считается с
христианско-философской
точки зрения
несущественным
и необязательным
в некоторых
сторонах обряда,
обычая55.



Адиафорные
споры имели
и имеют важное
значение в
жизни христианских
церквей. В самом
деле, можно ли
считать адиафорным
богослужение
на национальном
языке или ношение
в церкви женщинами
брюк? Является
ли грехом курение
табака или это
адиафорное
действие? В
XVI
веке подобные
споры возникли
между католиками
и протестантами
по поводу облачений,
икон. Следующий
крупный адиафорный
спор имел место
у протестантов
между лютеранами
и пиетистами
относительно
вопроса допустимости
для христиан
посещения
театра, участия
в танцах и играх,
курения табака.
В этом споре
лютеране считали
все подобные
действия адиафорными
и потому допустимыми
для христиан,
на что пиетисты
возражали, что
с этической
точки зрения
нет деяний
безразличных.



Отношение
к проблеме
адиафоры в
православии,
и в частности
в Русской
Православной
Церкви, если
судить по литературе,
является
противоречивым.
Русское старообрядчество
можно воспринимать
как учение,
отвергающее
возможность
внеморальных
обрядов, обычаев,
облачений.
Более того, в
среде старообрядцев
отвергались
и возможные
адиафорные
феномены как
безгрешные.
Брить бороду,
курить табак,
ходить женщине
«простоволосой»,
т.е. без платка,
значит не только
быть сопричастным
злу, но и греху.
Так же греховно
трёхперстие,
совершение
церковной
службы по «новым»
«никонианским»
книгам, пропуск
в восьмом члене
Символа
веры слова
«истинный»,
пение «аллилуйя,
аллилуйя, аллилуйя»
вместо «аллилуйя,
аллилуйя, слава
тебе Боже»,
произношение
молитвы Иисуса
как «Господи
Иисусе Христе,
Боже наш, помилуй
нас» вместо
прежней «Господи
Иисусе Христе,
Сыне Божий,
помилуй нас»
и др.



Отрицание
адиафор, однако,
свойственно
и ортодоксальному
православию.
Иначе трудно
рационально
объяснить те
жестокие гонения
староверов
за их старую
обрядность,
которая с начала
раскола, т.е. с
середины XVII
века, наблюдается
со стороны
официальной
православной
церкви.



Данная
консервативная
тенденция,
отождествляющая
зло и грех и
отрицающая
потому адиафоры
как безразличные
для греха действия,
сохранилась
и в старообрядчестве,
и в ортодоксальном
православии
до ХХ века. Так,
в изданном
ортодоксальными
православными
богословами
«Полном православном
энциклопедическом
словаре», в
статье, посвящённой
адиафоре, читаем:
«С православно-христианской
точки зрения,
однако, подобное
безразличие
не допустимо
и адиафор быть
не может»56.
Несомненно,
что не может
быть «нравственного
безразличия»,
однако, из этого
не следует, что
не может быть
«греховного
безразличия»
или адиафор.



Однако и в
ортодоксальном
православии,
и в старообрядчестве
с самого начала
существовало
и иное, либеральное
направление,
признающее
адиафорность,
характерное
для наиболее
просвещенной,
элитной части
верующих, и
которое имело
и имеет большое
распространение
в православии.
Либеральное,
и в данном случае
более верное,
отношение к
старым обрядам
демонстрирует
и современная
ортодоксальная
Русская Православная
Церковь. Так,
Поместный Собор
1971 года утвердил
три постановления
Патриаршего
Священного
Синода от 23 (10)
апреля 1929 года:
1) « О признании
старых русских
обрядов спасительными,
как и новые
обряды, и равночестными
им»; 2) «Об отвержении
и вменении, яко
не бывших
порицательных
выражений,
относящихся
к старым обрядам,
и в особенности
к двуперстию»;
3) «Об упразднении
клятв Московского
Собора 1656 г. и
Большого Московского
Собора 1667 г., наложенных
ими на старые
русские обряды
и на придерживающихся
их православно
верующих христиан,
и считать эти
клятвы яко не
бывшие»57



Поместный
Собор Русской
Православной
Церкви 1988 года
повторил определение
Собора 1971 года
и подтвердил
«равночестность
старых обрядов»58
«Духовное
сокровище
«древнего
благочестия»,
- говорится в
Соборном обращении,
- ныне открывается
не только тем,
кто исповедует
спасительную
веру Христову,
но и тем, кто
ценит в древних
памятниках
проявление
нашей национальной
культуры»59.



Адиафоры
признавал и
такой авторитетный
в вопросах
христианского
нравоучения
и аскетики
православный
мыслитель, как
св. Феофан Затворник.
Он отмечал,
что немалое
число наших
действий «остаётся
без определения
их значения.
Они ни добры,
ни злы сами по
себе; потому,
как безразличные,
считаются
позволительными
всякому»60.


Нравственные
отношения и
нравственная
деятельность,



их анализ


Нравственные
отношения
– это отношения,
которые складываются
между людьми
при реализации
ими моральных
ценностей.
Примерами
нравственных
отношений можно
считать отношения
любви, солидарности,
справедливости
или, напротив,
ненависти,
конфликтности,
насилия и т.п.
Особенность
нравственных
отношений - их
всеобщий характер.
Они в отличие
от права охватывают
всю сферу
человеческих
отношений,
включая и отношение
человека к
самому себе.
Как уже отмечалось,
бессмысленно
с юридической
точки зрения
судить самоубийцу,
однако с нравственной
точки зрения
моральная
оценка самоубийцы
возможна. Существует
христианская
традиция хоронить
самоубийц вне
кладбища за
его оградой.



Проблемой
для этики является
нравственное
отношение к
природе.
Проблема природы
в этике предстаёт
как скандал.
Под «этической
проблемой
природы»
мы разумеем
проблему анализа
того, что составляет
моральность,
добро самой
природы, а также
проблему анализа
нравственного
отношения к
природе, в целом
всё то, что связанно
в морали и этике
с естественным
фактором. Начиная
с Аристотеля,
собственно
этический
анализ морали
имел основным
своим предметом
человека, его
добродетели,
его поведение
и отношения.
И поэтому логично,
что для подобного
«собственно
этического»
подхода природа
в лучшем случае
могла осознаваться
как определённые
естественные
нравственные
чувства, как
врождённые
трансцендентальные
императивы
разума. Природа
сама по себе,
а также живые
наши братья
меньшие оказывались
не интересными
для этики, отношение
к природе
представлялось
адиафорным,
как это отмечено
выше на примере
этики Канта,
советской
марксистской
этики, теории
справедливости
Ролза.



Но подобное
отношение к
природе противоречит
нашим нравственным
чувствам, нашей
интуиции добра
и зла. Мы всегда
будем видеть
определённый
смысл в восточных
этических
учениях, проповедующих
любовь ко всему
живому, христианской
молитве «Всякое
дыхание да
хвалит Господа»,
в благородном
принципе
«благоговения
перед жизнью».
Нельзя не признать
очевидность
истины, выраженную
в следующих
прекрасных
словах: «Поистине
нравственен
человек только
тогда, когда
он повинуется
внутреннему
побуждению
помогать любой
жизни, которой
он может помочь,
и удерживается
от того, чтобы
причинить
живому какой-либо
вред. Он не
спрашивает,
насколько та
или иная жизнь
заслуживает
его усилий, он
не спрашивает
также, может
ли она и в какой
степени ощутить
его доброту.
Для него священна
жизнь, как таковая.
Он не сорвёт
листочка с
дерева, не сломает
ни одного цветка
и не раздавит
ни одного насекомого.
Когда он летом
работает ночью
при лампе, то
предпочитает
закрыть окно
и сидеть в духоте,
чтобы не увидеть
ни одной бабочки,
упавшей с обожжёнными
крыльями на
его стол.



Если, идя
после дождя
по улице, он
увидит червяка,
ползущего по
мостовой, то
подумает, что
червяк погибнет
на солнце, если
вовремя не
доползёт до
земли, где может
спрятаться
в щель, и перенесёт
его в траву.
Если он проходит
мимо насекомого,
упавшего в
лужу, то найдёт
время бросить
ему для спасения
листок или
соломинку.



Он не боится,
что будет осмеян
за сентиментальность.
Такова судьба
любой истины,
которая всегда
является предметом
насмешек до
того, как её
признают»61.



Необходимо
осмыслить и
факт благотворного
влияния природы
на человека.
Лес, горы, море,
реки, озёра не
только физиологически,
но и духовно
исцеляют человека.
Человек находит
успокоение
и отдохновение,
вдохновение
в природе, в
общении с нею.
Почему нам
приносят такую
отраду любимые
нами места в
лесу или на
речке? Очевидно,
это связано
не только с
ассоциациями
и прежними
впечатлениями,
которые пробуждаются
в сознании при
знакомых образах,
но сами воспринимаемые
нами знакомые
тропинки, рощи,
поляны, кручи
приносят душе
нашей покой,
свободу, духовную
силу. Если нет
никакой положительной
моральной
ценности в
самой природе,
в её созданиях,
то подобный
факт духовно-целительной
её функции
остаётся рационально
необъяснимым.



Другим фактом,
который, как
мы считаем,
косвенно
свидетельствует
о моральности
природы, является
экологическая
проблема. Великий
немецкий философ
XX
века М. Хайдеггер
отмечал, что
взрыв атомной
бомбы есть
«лишь грубейшая
из всех грубых
констатаций
давно уже
происшедшего
уничтожения
вещи: того, что
вещь в качестве
вещи оказывается
ничем»62.
Но, аналогично,
экологический
взрыв потому
и стал действительностью,
что первоначально
была «уничтожена»
в сознании
людей моральная
ценность самой
природы. Человек
перестал осознавать,
что и в природе
есть как добро,
так и зло. Определённая
вина в этом
есть и у этики,
которая, стремясь
к научности,
разделила и
недостатки
науки, в частности
тот, что «наука
сталкивается
всегда только
с тем, что допущено
в качестве
доступного
ей предмета
её способом
представления»63.



В этом ограниченность
всякого экологического
анализа. Экология
изучает природу
доступными
ей методами
и, прежде всего,
эмпирическими,
но для которых
недоступна
трансцендентность
самой природы.
Это ни сколь
не означает,
что экологические
исследования
не нужны, - нет,
они необходимы
и с теоретической,
и с практической
точек зрения.
Однако их можно
и нужно дополнять
философскими,
этическими
исследованиями,
обращёнными
к иному, аксиологическому
пласту природного
бытия, которые
также, естественно,
ограничены
в своём роде.
Выбор человека
как сознательного
эмоционального
существа всегда
носит заинтересованный,
ценностный
характер и то,
что не имеет
для человека
ценности, не
может подвигнуть
его на дело.
Экологические
данные, чтобы
стать императивом
человеческого
поведения, сами
должны «стать»
ценностями,
субъект должен
ещё увидеть
их ценностный
аспект. Этика,
отталкиваясь
от конкретно-научного
материала,
должна помочь
человеку осознать
ценность окружающего
его мира.



Можно и нужно
говорить о
моральности
природы, живой
и неживой, как
совокупности
её моральных
ценностей,
о нравственном
отношении
человека к
природе, но
бессмысленно
ставить вопрос
о нравственности
самой природы,
имея в виду под
последней
систему определённых
ценностей
добра и зла
вкупе с определённым
сознанием,
отношениями,
действиями.
Природа не
является живым
существом, она
не одухотворена,
не имеет свободы
выбора ни в
добре, ни во
зле.



Человек
кажется нравственно
неразвитым
именно в отношениях
с естеством.
И это проявляется
уже в нашем
современном
языке, в котором
просто отсутствуют
слова для обозначения
ценностей
неживой и живой
природы. Встаёт
очень важная
проблема
совершенствования
языка через
развитие в нём
«языка морали»,
на котором
способно отразить
весь мир моральных
ценностей.



«Не то,
что мните вы
природа:



Не слепок,
не бездушный
лик –



В ней
есть душа, в
ней есть свобода,



В ней
есть любовь,
в ней есть язык».




(Ф.И. Тютчев)



И здесь можно
и нужно использовать
язык наших
предков, которые
были ближе к
природе, воспринимали
её ещё синкретично,
через единство
чувственных,
рациональных
и интуитивных
форм. Надо
обратиться
к опыту крестьян,
которые не
столь отчуждённы
рациональной
культурой от
природы, как
современный
человек. Но
это обращение
должно быть
критическим,
учитывающим
нравственные
открытия культуры.



Нельзя не
признать, что
«неживая природа»
«явила» и «явит»
ещё человеку
бесконечное
многообразие
своих объектов,
их связей, хотя
несомненна
и ограниченность
этой единственности
и единства.
Бесконечное
многообразие
здесь предстаёт
скучной монотонностью,
мертвящей,
навевающей
тоску и даже
ужас в своей
схожести неразвитой,
малой индивидуальности.
Так скучна
серая, слепящая
светом и удушающая
зноем пустыня,
хотя миллиарды
её жёлтых песчинок
не повторяют
абсолютно друг
друга. Равно
как величественна,
но и скучна
заснеженная
тундра, однообразная
в белом цвете
своих мириадов
сверкающих
снежинок, между
которыми также
нет идентичных.
Величественно,
но скучно мёртвое
спокойное
зеркало моря.
Думается, также
скучно, хотя
и величественно,
бесконечное,
чёрное пространство
космоса, в котором
на огромных
расстояниях
мерцают маленькие
светлые точки
звёзд.



Эта скука
«неживой природы»
связана с её
невыразительной
индивидуальностью,
приобщённой
к благу
и величественности
бесконечности,
прежде всего
через количество.
Но правда и в
том, что нигде
более ясно и
полно не осознать
человеку
бесконечность
и трансцендентность
самой ценности
бытия,
как среди того
же монотонного,
однообразного
космоса, моря,
пустыни. Сложнее
узреть, почувствовать
единственность
всего здесь
сущего и единство,
также имеющее
здесь место,
в том числе и
единство своего
собственного
человеческого
«Я», т.е. живого
и разумного
бытия, с неживым
и неразумным,
- сложнее осознать
себя творящим
субъектом
ноосферы. Жизнь
и разум «неживой
природой» не
отвергаются,
не уничтожаются,
для них есть
возможность
самоутвердиться.
И сам живой
разум может
или реализовать,
или погубить
эту возможность,
ступив на путь
конфронтации.
Воспитать
морально человека,
который был
бы способен
осознавать
моральность
природы и сознательно
творить ноосферу,
экосферу –
важнейшая
задача культуры.



Следующим
важнейшим
элементом
морали предстаёт
моральнаядеятельность.
Моральная
деятельность
есть практическая
реализация
ценностей добра
и зла, осознанных
человеком.
«Клеточкой»
моральной
деятельности
предстаёт
поступок.
Поступок
– это действие,
которое субъективно
мотивировано,
предполагает
свободу выбора,
имеет значение
и поэтому вызывает
к себе определённое
отношение.



С одной стороны,
не всякое действие
человека является
нравственным
поступком, с
другой - иногда
бездействие
человека предстаёт
его важным
нравственным
поступком.
Например, мужчина
не вступается
за женщину при
её оскорблении
или кто-то
отмалчивается
в ситуации, где
надо высказать
своё мнение,
- все подобные
бездействия
являются
отрицательными
нравственными
поступками.
В целом можно
не так уж много
выделить действий
человека, которые
не являются
нравственными
поступками,
а просто
действиями-операциями.



Нравственный
поступок предполагает
свободу
воли.
Свобода воли
проявляется
как внешняя
свобода действий
и как внутренняя
свобода выбора
между разными
чувствами,
идеями, оценками.
Именно там,
где отсутствует
свобода действий
или свобода
выбора, мы и
имеем действия-операции,
за которые
человек не
несёт нравственной
ответственности.



Если нет
свободы действий
или свободы
выбора, то человек
не несёт нравственной
ответственности
за свои поступки,
хотя может
эмоционально
переживать
их. Так, шофёр
не несёт ответственности
за то, что он
сбил пассажира,
нарушившего
правила дорожного
движения, когда
физически
машину было
невозможно
остановить
из-за её инерции.
Сам шофёр
по-человечески
может очень
глубоко переживать
случившуюся
трагедию. У
А.Т. Твардовского
есть прекрасное
стихотворение,
описывающее
нравственные
мучения фронтовиков,
вернувшихся
с войны, перед
теми, кто погиб
на фронтах:



«Я знаю, никакой
моей вины



В том, что
другие не пришли
с войны,


В том, что они
– кто старше,
кто моложе –


Остались
там, и не о том
же речь,



Что я их мог,
но не сумел
сберечь, -



Речь не о том,
но все же, все
же, все же …»



Совокупность
поступков -
есть линия
поведения,
с которой связан
образ
жизни.
Данные отношения
указывают на
значения поступков
для человека.
Так, ещё великий
древнегреческий
философ Платон
учил: «Поступок
не мелочь: посеешь
поступок - пожнёшь
привычку, посеешь
привычку - пожнёшь
характер, посеешь
характер –
пожнёшь судьбу».



Следующий
важнейший
структурный
элемент морали
– это моральные
ценности.



Контрольные
вопросы



Какие элементы
входят в структуру
морали?


Какие
элементы входят
в структуру
нравственного
сознания?


Каково
соотношение
между нравственной
нормой и принципом?


Каково
число нравственных
принципов?


Каково
соотношение
между действием
и нравственным
поступком?


Какие
нормы являются
адиафорными
и сверхдолжными?


В
чём специфика
нравственных
отношений?


Какова
структура
нравственных
норм?



Темы рефератов


1. Этика благоговения
перед жизнью
А. Швейцера, её
оценка.


Теория
нравственных
чувств.


Антитеза
закона и благодати
у Б.П. Вышеславцева.


Нормы
морали и права,
их сравнительный
анализ.



Рекомендательный
библиографический
список


Виндельбанд
Вильгельм. О
свободе воли
// Избранное.
Дух и история.
– М., 1995.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Дробницкий
О.Г. Понятие
морали. – М., 1974.



Ролз Джон.
Теория справедливости.
– Новосибирск,
1995. – Гл. 2.



Швейцер А.
Культура и
этика. – М., 1973.



Шрейдер
Ю.А. Лекции по
этике. – М., 1994.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. – М.,
2000.



ОГЛАВЛЕНИЕ


Предисловие…………….……………………………………..
3


Лекция
1. Этика
и мораль: основные
понятия……...
5



Понятие этики.
Нормативная
и теоретическая
этика. Понятие



«научной»,
«религиозной»,
«профессиональной»
этики. Понятие



морали


Лекция 2. Природа
и функции
морали………………….
15


Проблема природы
морали в этике.
Природные,
социальные


и духовные
основы нравственности.
Основные функции
морали,



их анализ


Лекция
3. Структура
морали……..…………………………
35
Моральное
сознание, его
структура.
Нормы и принципы


как элемент
морали, их
классификация.
Нравственные
отношения



и нравственная
деятельность,
их анализ


Учебное пособие

Матвеев
Павел Евлампиевич

Этика


основы
общей теории
морали

Курс
лекций


Часть
первая

Редактор
А.П. Володина


Корректор
И.А. Арефьева


Компьютерная
верстка и дизайн
обложки И.П.
Матвеев

ЛР №
020275 от 13.11.96. Подписано
в печать 27.05.02


Формат
60х84/16. Бумага для
множит. техники.
Гарнитура
Таймс.


Печать
офсетная. Усл.
печ. л. 3,02. Уч.-изд.
л. 3,1. Тираж 100 экз.


Заказ
227-2002


Редакционно-издательский
комплекс


Владимирского
государственного
университета.

600000, Владимир,
ул. Горького,
87.



1
Кант И.
Критика чистого
разума // Соч.:
В 6 т. – М., 1964. – Т. 3. - С.
661.



2
Кант И.
Критика практического
разума // Соч.:
В 6 т. – М., 1964. – Т. 4. Ч.
1 - С. 454.



3
Толстой
Л.Н. Так что
же нам делать?
// Собр. соч.: В 22
т. – М., 1983. – Т. 16. – С.
209.


4
См.: Аристотель.
Большая этика
// Собр. соч.: В 4
т. – М., 1983. - Т. 4;
Аристотель.
Никомахова
этика. Там же.



5
См.: Юркевич
П.Д. Сердце
и его значение
в духовной
жизни человека,
по учению слова
Божия // Философские
произведения.
– М., 1990.



6
Толстой
Л.Н. Так что
же нам делать?
// Собр. соч.: В 22
т. – М., 1983. – Т. 16. – С.
209.



7
Кропоткин
П.А. Этика.
- М., 1991. – С. 34.



8
См.: Лоренц
К. Агрессия.
- М., 1994; Эфроимсон
В.П. Генетика
и этика. - СПб.,
1995.


9
См.: Мур Дж.
Принципы
этики. – М., 1984.



10
См.:
Ayer A.J.,
Language, Truth and Logic. Harmondsworth, Penguin, 1982.



11
См.:
Войтыла
К.
(папа
Иоанн
Павел
II). Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



12
Св. Феофан
Затворник.
Начертание
христианского
нравоучения
// Творения иже
во святых отца
нашего Феофана
Затворника:
В 2 т. - М., 1994. - Т.1.
- С. 7.


13
См.: Св. Игнатий
Брянчанинов.
Аскетические
опыты // Творения
святителя
Игнатия Брянчанинова:
В 7 т. - М., 1991. - Т. 1 - 2; Св.
Тихон Задонский.
О истинном
христианстве
// Творения св.
Тихона Задонского:
В 5 т. - Изд. Псково-Печорского
монастыря. –
1994. – Т. 2 - 3; Св.
Феофан Затворник.
Указ. соч. - Т. 1 -
2; Арх.
Платон.
Православное
нравственное
богословие.
– Свято-Троицкая
Сергиева Лавра.
1994.



14
Иллюстрированный
энциклопедический
словарь (ИЭС).
– М., 1995. – С. 447.



15
См.: Даль
Владимир.
Толковый словарь
живого великорусского
языка: В 4 т. – М.,
1989. – Т. 1. – С. 7.



16
См.: Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика.
– М., 1998. – С. 26 - 28.



17
Ожегов
С.И. и.
Шведова Н.Ю.
Толковый словарь
русского языка.
– М.,


1993. - С.
433.



18
См.: Марксистская
этика. - М., 1986. – Гл.
1, 4.



19
Лоренц К.
Указ. соч. - С.
36.



20
Там же. С. 32.



21
Там же. С. 38.



22
Там же. С. 45.



23
См.: В.П. Эфроимсон.
Генетика и
этика. - СПб.,
1995.



24
Лоренц К.
Указ.соч. – С.
258.



25
Биоэтика: проблемы,
трудности,
перспективы
// Вопр. философии.
- 1992. - № 10. См., также:
Огурцов
А.П. Этика
жизни или биоэтика:
аксиологические
альтернативы
// Вопр. философии.
- 1994. - № 3; Тищенко
П.Д. К началам
биоэтики // Вопр.
философии. -
1994. - № 3 и др.



26
О христианско-православной
точке зрения
на проблемы
биоэтики см.:
Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. XII
// Служба коммуникации
ОВЦС МП. – М., 2000.
http://www.russion-orthodox-church.org.ru



27
См.: Мур Дж.
Принципы этики.
– М., 1984. – С. 68. В данной
книге Дж. Муром
даётся очень
содержательный
критический
анализ натуралистической
этики, в том
числе гедонизму
и эвдемонизму.
– Гл. 2, 3.



28
Мф. 10, 22.



29
Суть этой дилеммы
в следующем.
Представим
себе двух узников,
которых допрашивает
по одиночке
прокурор. Они
знают, что если
оба сознаются
в совершении
преступления,
то получат по
5 лет заключения.
Если оба не
сознаются, то
по 1 году каждый.
Но если кто-то
один сознается,
а другой – нет,
то сознавшийся
будет освобождён,
несознавшийся
осужден на 10
лет:

Первый
узникВторой
узникнепризнаниепризнаниенепризнание1
: 110 : 0признание0
: 105 : 5Наиболее
рациональное
решение для
обоих – это не
признаться.
Но практически
всякий в такой
ситуации признаётся,
и оба получают
по пять лет,
т.е. выбирают
худший для
обоих результат.
Это объясняется
недоверием
их друг другу,
отсутствием
гаранта их
возможного
договора. –
См. о дилемме
узника также:
Ролз Дж.
Теория справедливости.
– Новосибирск.
1995. – С. 291 – 291; Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г.. Этика.
– М., 1998. – С. 405 – 409.



30
Соловьёв
Вл. С. Оправдание
добра // Соч.: В
2 т. - М., 1988. Т. 1. - С. 241.



31
Там же. С. 244.



32
Войтыла
К. Основания
этики // Вопросы
философии. –
1991.- № 1. – С. 40.



33
Архимандрит
Платон.
Православное
нравственное
богословие.
– М., 1994. – С. 32.



34
Рим. 2, 14-15.



35
Рим. 7, 14-15.



36
Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. IV.2.
// Служба коммуникации
ОВЦС МП. – М., 2000.
http://www.russion-orthodox-church.org.ru



37
Кант И.
Критика практического
разума // Соч.:
В 6 т. – М., 1965. – Т. 4. Ч.
1. – С. 413.



38
См.: Фрейд
З. Психология
бессознательного.
– М.,1990; Он
же.
Основной инстинкт.
– М., 1997; Он
же.
Толкование
сновидений.
– М.,1998 и др.



39
См.: Фромм
Эрих. Психоанализ
и этика. - М., 1993; Он
же. Анатомия
человеческой
деструктивности.
– М., 1994 и др.



40
Фрейд З.
«Я» и «Оно»
// Основной
инстинкт –
М., 1997. – С. 358.



41
См.: Достоевский
Ф.М.. «Записки
из подполья»,
«Кроткая»,
«Братья Карамазовы»,
«Бесы» и др.



42
Прот. А. Мень.
История религии:
В 7 т. – М., 1991. – Т. 1. –
С. 139.


43
Швейцер
А. Культура
и этика. – М., 1973.
– С. 315.


44
См.: Соловьёв
Вл.С. Оправдание
добра // Соч.: В
2 т. – М., 1988. – Т.1.



45
Лосский
Н.О. Условия
абсолютного
добра. – М., 1991. –
С. 101.



46
Там же. С. 101.



47
Архимандрит
Платон. Православное
нравственное
богословие.
– М., 1994. – С. 72.



48
См.: Архимандрит
Платон.
Указ. соч. – С.
76 - 78.


49
См.: Дробницкий
О.Г. Понятие
морали. – М., 1974;
Гусейнов А.А.
Социальная
природа нравственности.
– М., 1974.


50
См.: Ницше
Ф. Так говорил
Заратустра
// Соч.: В 2 т. – М.,
1990. – Т. 2.



51
См.: Шопенгауэр
А. Мир как
воля и представления.
– М.. 1993. – Т. 1 - 2.



52
Мф. 5, 44.



53
Мф. 22, 35 - 40.



54
В данной схеме
использованы
идеи Дж. Ролза
при его классификации
принципов.
См.: Дж. Ролз.
Теория справедливости.
– Новосибирск,
1995. - С. 103 - 108.



55
См.: Христианство
// Энцикл. слов.
- М., 1993. - Т. 1. - С. 41.



56
Полный православный
энциклопедический
словарь. - М., 1992.
- Т. 1. - С. 68.



57
См. Журнал
Московской
патриархии.
– 1971. - № 6.- С. 5 - 7; Поместный
Собор Русской
Православной
Церкви 30 мая
- 2 июля 1971 года:
Документы,
материалы,
хроника.- М., 1972.
- С. 129-131.



58
См. об этом,
например: Синицына
Н.В. К истории
русского раскола
XVII
века // Макарий,
митрополит
Московский
и Коломенский.
История Русской
Церкви. Кн. 7.
Приложение.



59
Журнал Московской
патриархии.
– 1988. - № 8. - С. 14.



60
Св. Феофан
Затворник.
Начертание
христианского
нравоучения.
Ч. 1. // Творения
иже во св. Отца
нашего Феофана
Затворника.
Изд-во Свято-Успенского
Псково-Печорского
монастыря и
изд-во Паломник.
–1994. - Т. 1. – С. 90.



61
Швейцер
А. Культура
и этика. - М., 1973. - С
307 - 308.



62
Хайдеггер
М. Вещь //
Время и бытие.
- М., 1993. - С. 319.



63
Там же. С. 319.


Владимирский
государственный
университет


П.
Е. Матвеев


ЭТИКА.



Основы
хозяйственной


этики




Владимир
2003


Министерство
образования
Российской
Федерации


Владимирский
государственный
университет


П.Е.
Матвеев

ЭТИКА.

Основы
хозяйственной
этики


Курс лекций


Ч а с т ь в т
о р а я


Владимир
2003


ББК 87.715.4



М 33


Рецензенты:

Доктор
философских
наук, доктор
юридических
наук, профессор


Владимирского
юридического
института


В.С.
Жеребин

Заведующий
кафедрой философии
ВлГПУ,


кандидат
философских
наук, доцент
Владимирского
государственного


педагогического
университета


Е.А.
Плеханов

Печатается
по решению
редакционно-издательского
совета


Владимирского
государственного
университета


Матвеев
П.Е.


М33
Этика. Основы
хозяйственной
этики: Курс
лекций. Ч. 2 / Владим.


гос.
ун-т. – Владимир,
2003. 64 с.


ISBN
5-89368-

Курс
лекций ставит
своей целью
ознакомить
студентов с
основами общей
и профессиональной
этики. В первой
части раскрываются
темы, связанные
с природой,
структурой,
функциями
морали. Во второй
части излагаются
темы, связанные
с сущностью,
спецификой
моральных
ценностей.
Анализируются
нравственные
аспекты экономики,
моральные
ценности
хозяйственной
деятельности.
В третьей,
планируемой,
части будут
проанализированы
актуальные
проблемы
профессиональной
этики хозяйствования.
В книге дан
библиографический
список к каждой
лекции, а также
указаны дополнительные
вопросы для
контроля, темы
докладов и
рефератов.


Предназначен
для студентов
гуманитарных,
технических
и экономических
специальностей
очной и заочной
форм обучения.


ББК 87.715.4

ISBN
5-89368 
Владимирский
государственный




университет,
2003



Лекция
4. МОРАЛЬНЫЕ
ЦЕННОСТИ,
ИХ СУЩНОСТЬ
И СПЕЦИФИКАПонятия
ценности и
оценки ● Специфика
моральных


ценностей
и их структура
● Понятия добра
и



зла в этике.
Зло и грех



Понятия
ценности и
оценки


Во время
гражданской
войны на юге
России произошло
следующее
событие. Одна
русская женщина
с двумя малолетними
детьми оказалась
в городе, который
был вначале
под властью
белых, а затем
перешёл под
власть красных.
Она была женой
белого офицера,
и знала, что
будет расстреляна
красными, если
её поймают.
Эта женщина
вместе с детьми
спасалась на
краю города
в хижине. И вот
однажды вечером
в дверь постучали.
Когда женщина
открыла дверь,
то увидела у
порога другую
русскую женщину
примерно её
же возраста.



- Вам надо
уходить, вас
обнаружили,
иначе на рассвете
вы будете
расстреляны,
- сказала вновь
пришедшая.



- Куда же я
пойду с ними,
- кивнула мать
головой на двух
маленьких
сыновей, - я далеко
не уйду.



- Тогда я за
вас останусь
и назовусь
вашим именем.



- Но вас же
расстреляют?



- Да, но у меня
нет детей, -
пришедшая
посмотрела
на жавшихся
к матери малышей.



Жена офицера
ушла с детьми,
и им удалось
выжить. Они
оказались в
эмиграции. А
оставшаяся
женщина, как
они точно узнали,
была расстреляна
на рассвете.
Выжившие дети,
став взрослыми,
всю жизнь старались
быть достойными
памяти той,
которая пожертвовала
собой, чтобы
спасти их и их
мать1.



Почему данный
поступок во
всех
культурах и
всегда
будет признан
как высшее
проявление
доброты, благородства,
красоты человеческой
души? Что делает
столь значимыми
подобные действия?
- Их делает
значимыми их
ценности.
Что же такое
ценность?



Ценности
являются одним
из основных
структурных
элементов
морали. Моральными
ценностями
считаются
ценности добра
и зла, как то:
благо, справедливость,
свобода, насилие,
достоинство,
честь, любовь,
ненависть и
др. Ценности
изучает особая
философская
дисциплина
аксиология.
Несмотря
на то, что понятие
ценности
применялось
в обыденном
и в научном
языках с древности,
оно стало философской
категорией
только во второй
половине XIX века
благодаря
работам Германа
Лотце, а
на рубеже XIX-XX
веков оформляется
уже отдельная
научная, философская
дисциплина
- аксиология.
Чем объясняется
данный факт
столь позднего
становления
науки о ценностях?



Причины этого
явления как
социальные,
так и духовные.
В XIX
веке развилось
такое социальное
явление, как
отчуждение
человека, и
это сделало
актуальной
проблему «переоценки
ценностей».
Появился нигилизм,
принявший
интернациональный
характер, который
отрицает какие-либо
общие моральные
ценности, нормы2.
Получил небывалое
в истории развитие
атеизм, когда
«Бог умер» для
многих людей,
а с Ним порушилась
и вся традиционная
система ценностей.
Возникли системы
новой, «более
прогрессивной»
морали, наибольшее
признание из
которых получили
«пролетарско-классовая»
мораль Маркса
и мораль «белокурой
бестии» Ницше.
Всё это потребовало
новых средств
осмысления
духовно-нравственного
бытия и его
защиты, чем и
занимается
аксиология.



Развитие
аксиологии
сдерживалось
также философией
эмпиризма
Нового времени,
её влиянием,
которая в лице
своих представителей
Дж. Локка, Д. Юма
и др. утверждала,
что в мире нет
ничего, кроме
фиксируемых
в чувственном
опыте
сущностей,
качеств и отношений,
в число коих
не входят никакие
ценности. И
лишь после
Канта, его учения
о трансцендентных
и трансцендентальных
ноуменах
и принципах,
стала возможной
теория ценностей,
ибо ценность
по своей природе
трансцендентна.
И не случайно
аксиология
формируется
именно у неокантианцев
Баденской школы
(В. Виндельбанд,
Г. Риккерт
и др.)3.



Неокантианцы
Баденской
школы были
первыми из
философов,
которые создали
систематическое
теоретическое
учение о ценностях,
у которых понятие
ценности
стало важнейшей
философской
категорией.
Учение о ценностях
у баденцев
предстаёт
итогом их философских
исследований,
определённым
логическим
допущением
в целях устранения
возникших в
их гносеологии
«внутренних»
противоречий,
хотя сами ценности
являются, такой
они сделают
позднее вывод,
основанием
важнейших
мировоззренческих
и гносеологических
положений.
Аксиология
и в настоящее
время предстаёт
определённым
логическим
завершением
той или иной
философской
системы.



Рассматривая
понятие ценности
как философскую
категорию,
неокантианцы
всё же считали,
что оно является
трудно определимым.
«Мы употребляем
это, обозначающее
понятие, которое,
подобно бытию,
не допускает
уже никакого
дальнейшего
определения»4.



Согласно
неокантианцам,
и здесь надо
с ними согласиться,
ценности обладают
такими свойствами,
как единство
и единственность.
Г. Риккерт, объясняя
эти свойства
ценностей,
приводит пример
с алмазом. Почему
стоимость
цельного алмаза
больше, чем
стоимость суммы
его кусков,
если разделить
алмаз на части?
- Именно потому,
что целое и
часть обладают
разными ценностями.
Ценности также
трансцендентны
и трансцендентальны5
и потому общи
для всех людей,
и именно эта
всеобщность
ценностей
позволяет иметь
научное, общепринятое
знание об
индивидуальных
явлениях, когда
к ним применяется
ценностный
подход.



Следующий
этап в развитии
аксиологии
связан с
персоналистско-феноменологической
теорией ценностей
Макса Шелера
6.
Ценности по
М. Шелеру не
есть сущности
или отношения,
а они есть особые
качества
и при этом являются
качествами
не вещи, а блага.
В то же время
независимость
ценностей от
личности не
абсолютна, а
относительна,
ибо все ценности
так или иначе
концентрируются
вокруг личности,
они связаны
с её биологической,
социальной
и духовной
природой. Существует
неразрывная
внутренняя
связь между
личностью,
определённым
жизненным
миром, определённой
ситуацией и
той или иной
ценностью,
которая только
и функционирует
в этом конкретном
единстве, для
данного конкретного
типа личности,
- ценность всегда
интенциональна
7.
В этом и состоит
суть аксиологического
закона М. Шелера
интенциональности
ценности.



Следующий
существенный
шаг в развитии
аксиологии
связан с «критической
онтологией»
Н. Гартмана
8.
Ценности, по
учению Н. Гартмана,
- это определённые
объективные
идеальные
сущности.
Именно благодаря
ценностям ценно
всё, что причастно
им. Материя
ценностей
доступна реализации,
и в этом смысле
они онтологичны,
т.е. присущи
самому бытию.
Ценности познаются,
прежде всего,
не мыслью, а
интуитивным,
эмоциональным
видением, хотя
знание о них
может иметь
рациональный,
теоретический
характер. Н.
Гартман предложил
получившую
признательность
классификацию
ценностей,
которая основывается
на идеи наличия
иерархии в
онтологических
слоях самого
бытия. С именем
Н. Гартмана
связан закон
«обоснования
ценностей»:
«вышестоящие
ценности
обосновываются
только нижестоящими,
а с другой стороны,
они обладают
ценностной
автономией
и не сводимы
к иным». Различие
ценностей по
уровню даётся
в классификации
ценностей.



В русской
этике теория
ценностей
наиболее развита
у Н.О. Лосского9.
Своё учение
о ценностях
он определяет
как идеально-реалистическое.
Сами ценности
по Лосскому
неопределимы
традиционно
через родовидовые
отличия. Это
особые идеальные
феномены, которые
могут быть
объективными
и субъективными,
абсолютными
и относительными,
положительными
и отрицательными.
Н. Лосский признавал
объективность
ценностей, их
всеобщность,
а также их
антиномичность10.



В марксистской
философии, в
частности в
советской
философии, к
проблеме ценностей
обратились
только в 50-е годы
XX
века, а более
интенсивно
ею занялись
спустя десятилетие.
Разработка
марксистами
проблемы ценностей
сразу же повелась
в остром теоретическом
споре. Наибольшие
расхождения
возникли между
В.П. Тугариновым,
внёсшим максимальный
вклад из советских
философов в
развитие аксиологии
в России в новых
условиях, и
О.Г. Дробницким11.
Тугаринов
определял
ценности как
«предметы,
явления и их
свойства, которые
нужны (необходимы,
полезны, приятны
и пр.) людям
определённого
общества или
класса или
отдельной
личности в
качестве средств
удовлетворения
их потребностей
и интересов,
а также - идеи
и побуждения
в качестве
нормы, цели или
идеала»12.
Ценности, таким
образом, имеют
субъектно-объектную
природу.



О.Г.Дробницкого
отличала солидная
теоретическая
обоснованность
своих утверждений.
В отношении
же возможности
развития в
рамках марксизма
аксиологии
он занял критическую
позицию. В целом,
к ценностям
О.Г.Дробницкий
подходил также
в рамках
субъектно-объектных
отношений как
к определённой
значимости
объекта для
субъекта, особое
внимание при
этом уделяя
субъектным
феноменам
сознания как
ценностям.
Именно с его
дефинициями
ценностей мы
встречаемся
в первой советской
философской
энциклопедии,
в первом советском
философском
энциклопедическом
словаре13.



Ценности
О.Г. Дробницкий
рассматривал
как «свойства
только общественного
предмета», круг
которых невелик,
которые отличаются
дихотомической
природой. О.Г.
Дробницкий
также считал,
что понятие
«ценности»
может широко
использоваться
лишь на уровне
обыденного
сознания, где
оно тесно связано
с эмоциями,
субъективными
предпочтениями,
«для теоретического
сознания - это
довольно-таки
тощая абстракция»14,
«суррогат
знания». Ценностный
подход поэтому
может быть
«снят» в большинстве
случаев конкретным
научным подходом.



В 60-70-е годы
прошёл ряд
конференций
по проблемам
ценности в
СССР, вышли в
свет сборники,
монографии
по аксиологической
тематике.
Большинство
философов
поддержало
В.П. Тугаринова.
Понятие «ценности»
в дальнейшем
в советской
философии
развивалось
в рамках
субъектно-объектной
концепции,
когда расхождения
шли уже в границах
этого подхода.
Историзм,
классовость,
социальная
субъективность
- эти свойства
ценностей
наиболее изучены
в марксистской
философии.



В современной
западной философии
аксиология
получает дальнейшее
развитие. Но
по своим основополагающим
идеям аксиологические
учения второй
половины XX века
во многом восходят
к отмеченным
выше классическим
концепциям
аксиологии15.
В этике широкое
развитие получили
как теоретические,
так и нормативные
исследования,
которые занимаются
анализом конкретных
моральных
феноменов.
Так, заслуженное
признание
получила теория
«справедливости
как
честности»
Джона Ролза
16.



В российской
науке в 80-е, 90-е
годы XX
века также
продолжалась
работа по изучению
ценностей, в
том числе
нравственных17.
Регулярно
проводился
и продолжает
проводится
социологический
опрос по важнейшим
общественным
ценностям.
Нравственные
ценности традиционно
предстают
предметом
анализа современной
религиозной
этики, в том
числе православной.



С нашей
точки зрения,
дать исчерпывающее
определение
ценности невозможно.
Можно дать
рабочее, но,
тем не менее,
реальное определение
ценности: ценность
есть особое
качество, которое
связано с объектами
и субъектами,
и характеризует
их единственность,
единство, их
место во всеобщей
взаимосвязи.
Моральные
ценности
соответственно
определяются
как особые
свойства объектов
и субъектов,
характеризующие
их единственность,
единство, их
место в мире
с точки зрения
добра и зла.
Приведенное
определение
ценности
ориентируется
на некоторые
её существенные
свойства, которых,
конечно, значительно
больше у реальных
ценностей.



Ценность
есть специфическое
существенное
метакачество
реальных объектов
и субъектов.
Мораль с этой
точки зрения
включает в себя
систему определённых
ценностей,
специфический
ценностный
«срез» бытия.
Нравственность
как она функционирует
в обществе, в
человеке не
сводима, конечно,
к ценностям,
ценности предстают
одной их четырёх
основных её
подсистем:
системы нравственного
сознания, действий,
отношений,
ценностей.
Ценности при
таком подходе
к ним выполняют
функцию значений,
идеалов, оснований
для норм, принципов,
выбора в системе
морали. А мораль
характеризуется
не только своей
автономностью,
но и интенциональностью,
т.е. существуют
определённые
моральные
ценности природы,
экономики,
политики, права,
гражданского
общества, личности,
которые объективны
и лежат в основании
морального
сознания, моральных
отношений,
моральной
деятельности
и которые «требуют»
предметного
ценностного
анализа.



Одна и та
же ценность
может быть
по-разному
оценена.
Оценка
ценностей
есть процесс
определения
значения, смысла,
статуса тех
или иных ценностей.
И палитра оценок
многообразна
и субъективна.
Существует
плюрализм
оценок одной
и той же ценности.
Более того,
плюрализм
оценок является
нормой существования
нравственности.
На практике
же и в теории
очень часто
совершается
непроизвольная,
неосознаваемая
подмена в сознании
понятия ценности
на понятие
оценки,
подобную подмену
тезисов можно
обозначить
как «аксиологическую
ошибку».
И в большинстве
случаев, когда
рассуждают,
делают высказывания
о ценностях,
имеют в виду
одноимённые
оценки. Однако,
если оценки
могут быть
соотносительными,
когда, например,
добро оценивается
через соотношение
со злом, тепло
с холодом и
т.п., то ценности
безотносительны,
абсолютны,
субстанциональны.
Добро как ценность
не зависит от
зла, оно в этом
смысле автономно.



Ценности
и оценки являются
одним из важнейших
предметов
социологического
анализа18.
Социология
не всегда отделяет
ценности от
оценок, и собственно
в большинстве
случаев проводит
анализ именно
оценок ценностей
или того, что
понимается
в индивидуальном
и общественном
сознании под
ценностями.
Но это могут
быть и мнимые
ценности, которые
тем не менее
играют определённую
роль в жизни
людей и потому
изучаются
социологией.


Специфика
моральных
ценностей


и их структура


Моральные
ценности обладают
такими свойствами,
как объективность,
трансцендентность,
всеобщность,
единство,
единственность,



иерархичность,
интенциональность.



Вопрос
об объективности
и абсолютности
моральных
ценностей
является одним
из наиболее
дискуссионных
и сложных. Замкнуты
ли конкретные
формы добра
и зла на человека
или социального
субъекта, на
его субъективные
качества, на
сознание или
свойственны
и объективному
миру, находящемуся
вне человека,
- обществу, природе?
Очевидно, что
утверждение
об объективности
моральных
ценностей не
отрицает и
существования
субъективных
моральных
ценностей.



На чём
основывается
утверждение
об объективности
19
моральных
ценностей? В
защиту данного
положения
свидетельствует
уже факт определённого
единства
в наших нравственных
оценках, теориях,
дискуссиях20.
Оценки,
идеи об одной
и той же моральной
ценности, несомненно,
субъективны,
могут быть
разными, но мы
всегда знаем
хотя бы отчасти,
что оценивается,
что отражается
в идеях, о чём
идёт спор, мы
можем понимать
друг друга. В
пользу объективности
и трансцендентности
морали свидетельствует
и наличие
общечеловеческих
моральных
ценностей.



В современную
эпоху

постиндустриализма
наблюдается
такое явление,
как глобализация.
Существуют
различные
оценки глобализации.
С нашей реалистической
точки зрения
на моральные
ценности глобализация
имеет и нравственно
положительные
аспекты. Дело
в том, что сами
фундаментальные,
базисные и
системные
моральные
ценности носят
объективный,
всеобщий и в
этом смысле
глобальный
характер. Мораль
по своей сущности
изначально
общечеловечна.
Собственно,
есть одна мораль,
которая может
иметь исторические,
национальные,
профессиональные
и т.п. особенности.
На Земле в
настоящее время
насчитывается
около 2000 этносов,
более 1000 крупных
религиозных
церквей, деноминаций,
конфессий.
Человечество
уже практически
освоило земное
пространство,
так что невозможно
решение социальных
проблем через
переселение
народов, через
жёсткое разделение
«своих» и «чужих».
И если всё же
человечество
не уничтожило
себя до сих
пор, несмотря
на свои религиозные,
политические,
экономические
различия, то
потому, в частности,
что существует
объективная
основа сосуществования.
И таким объективным
всеобщим основанием
сосуществования
различных
человеческих
субъектов
являются, в
частности,
объективные
моральные
ценности, язык
добра. И в этом
смысле мораль
обладает
специфической
автономией,
в том числе по
отношению к
религии и к
этносу.



Важным
аргументом
в пользу реализма
в вопросах
нравственно-аксиологических
является факт
моральной
самоценности
природы.
При отрицании
объективности
моральных
ценностей уже
логически
необходимо
отрицать моральную
самоценность
явлений природы,
так называемую
«естественную
мораль», или
«моральность»
природы, или
каким-то косвенным
образом связывать
это с человеком,
с обществом.
Однако против
подобного
редукционизма
восстают наше
нравственное
чувство, наша
интуиция, которые
требуют признать
моральную
ценность и за
«братьями
нашими меньшими»
как таковыми,
и за природой
«неживой», но
доброй и прекрасной.
Целые пласты
бытия при отрицании
объективных
моральных
ценностей
оказываются
«обесценёнными»
как якобы не
имеющими какой-либо
самоценности,
как оказываются
тогда они и
«неинтересными»
для этиков,
оставаясь вне
этического
анализа.



Аргументом
в пользу отстаиваемой
здесь реалистической
аксиологической
позиции может
служить и религиозный
опыт,
в частности,
многие положения
христианского
Церковного
Писания и Предания.
Например, с
1-й главы 1-й книги
Библии «Бытие»
вводится нравственная
оценка мира
как творения
и создания
Бога. Так, уже
в 3-м стихе 1-й главы
читаем: «И сказал
Бог, да будет
свет. И стал
свет. И увидел
Бог свет, что
он хорош, и отделил
Бог свет от
тьмы»21.
Подобным образом
оцениваются
Богом создания
и творения
каждого дня,
включая и день
шестой, когда
был сотворён
человек: «И
увидел Бог всё,
что Он создал,
и вот хорошо
весьма. И был
вечер, и было
утро: день шестой».



Нравственный
реализм присутствует
в знаменитых
оценках природы
апостола Павла,
представляющих
«широкое»
понятие морали,
несводимое
только к человеку:
«Ибо невидимое
Его, вечная
сила Его и Божество,
от создания
мира через
рассматривание
творений видимы»22.
«Ибо тварь с
надеждою ожидает
откровения
сынов Божиих,
потому что
тварь покорилась
суете не добровольно,
но по воле
покорившего
её, в надежде,
что и сама тварь
освобождена
будет от рабства
тлению в свободе
славы сынов
Божиих. Ибо
знаем, что вся
тварь совокупно
стенает и мучится
доныне»23.
Из отцов Церкви
ярко выражена
мысль об объективности
морали у Дионисия
Ареопагита
и преподобного
Максима
Исповедника24.



Объективное
понятие морали
обнаруживается
у русских философов
С.Н. Булгакова,
Н.О. Лосского.



Стихийный
реализм в
представлении
о морали приемлем
и для здравого
смысла, что
получает отражение
в обыденном
языке. В «Толковом
словаре живого
великорусского
языка» Вл.И.
Даля «добро»
определяется
и как вещественное,
т.е. как «имущество,
или достаток,
стяжание», и
как духовное
– «благо, что
честно и полезно,
всё чего требует
от нас долг
человека, гражданина,
семьянина».
Многозначность
слова «добро»
отражается
в живом языке
в различных
пословицах
и поговорках,
которые приводит
также Даль.
«За хлебом всё
добро». «Кто
живёт в добре,
тот ходит в
серебре». «Много
пить, добру не
быть». «Худо
тому, кто добра
не делает никому».
Слово «добро»
является корневым
для многих
производных
от него слов:
добрый, доброта,
добродетельство,
доброжелательность,
доброкачественность,
доброконность,
добролюбие,
добротворительность
и т.п. Вл.И. Даль
приводит около
180 однокорневых
с «добром»
слов, означающих
различные
«добрые» качества
человека, животных,
социальных
и природных
явлений.



Таким
образом, мысль
об объективном
и всеобщем
характере
морали имеет
давнюю традицию,
которой неосознанно
или сознательно
следовали
многие.



Можно
признать моральные
ценности и за
определённые
значения
объектов, но
только для
Бога,
Который является
Абсолютным
Субъектом
миротворчества.
И подобное
значение
моральных
ценностей для
человека, как
субъекта
социального,
личностного
творчества,
всегда является
как объективная
значимость.
То, что для Бога
субъективно,
то для человека
предстаёт
объективным.



Объективность
моральных
ценностей
нельзя, конечно,
понимать в духе
платоновского
объективизма
идей. Моральные
ценности не
существуют
самостоятельно
вне объектов
и субъектов.
Они есть определённые
свойства этих
объектов и
субъектов, и
предстают
объективными
постольку,
поскольку не
зависят от
интересов,
желаний людей.
Так, математические
числа, например
числа два
и три,
не существуют
в действительности,
а только в сознании
людей, в действительности
же есть два
предмета, три
вещи и т.п. Однако
истина, что два
плюс три будет
пять, не
зависит от
желания человека,
и в этом смысле
она объективна.



Из признания
объективности
моральных
ценностей
следуют определённые
теоретические,
методологические
и практические
выводы. Приведём
один пример.
Когда мы говорим,
что моральные
ценности являются
определёнными
объективными
общими свойствами
объектов и
субъектов, то
это означает,
в частности,
что они не могут
быть как таковые
иллюзиями,
т.е. качествами
виртуальной
реальности.
Скажем, нет
моральных
ценностей у
космополитизма,
ибо сам космополитизм
есть химера.
Также нет ценностей
единой мировой
религии,
ибо таковой
физически не
существует.
Здесь можно
говорить лишь
о квазиценностях
или ценностных
симулякрах.



Противореча
крупнейшему
современному
социологу
Энтони Гидденсу,
можно сказать,
что не глобальный
космополитизм
будет рождать
новые моральные
ценности, а
само объединяющееся
в глобальном
масштабе
человечество,
сохраняющее
и развивающее
свои локальные
культуры.



Однако
моральные
ценности мы
не можем непосредственно
наблюдать,
воспринимать
по аналогии
с иными объективными
феноменами,
как, например
физические
свойства. Кроме
того, один и
тот же предмет
может оцениваться
нравственно
по-разному,
проявлять
разную моральную
значимость,
превращаясь
из Золушки в
принцессу и,
напротив, из
ангела жизни
в демона смерти.
«И неудивительно:
потому что сам
сатана принимает
вид Ангела
света, а потому
не великое
дело, если и
служители его
принимают вид
служителей
правды»25.
Подобное различие
в ценностях
казалось бы
одного и того
же предмета
не опровергает
объективности
ценностей, ибо,
на самом деле
в каждом из
таких случаев,
мы имеем дело
не с тождественными
предметами,
а лишь с аналогичными.
Любой предмет,
любая вещь
всегда находятся
в той или иной
конкретной
системе и в том
или ином качестве,
но уже потому
и ценности
этого, казалось
бы идентичного
предмета, разные.
Для рыб продолжительное
пребывание
на воздухе
смертельно,
а для млекопитающихся
живительно.
И используемый
в разных «системах»,
организмах
один и тот же
по своему химическому
и физическому
составу воздух
проявляет себя
в разных качествах
и потому являет
собой разную
ценность26.
Кроме того, с
одной и той же
вещью в реальности
может быть
связано множество
разнообразных
моральных
ценностей.



Следует
также помнить,
что одна и та
же ценность
может быть
по-разному
оценена
и что существует
реальный плюрализм
оценок моральных
ценностей, и
это норма для
нравственного
бытия людей.



Объективность
ценностей
означает также,
что относительна
всякая «переоценка
ценностей».
Собственно,
эта знаменитая
программа имеет
смысл лишь в
том случае,
когда она связывается
именно с пере-оценкой,
ибо можно
действительно
по-разному
оценивать одну
и ту же ценность.
Ценности же,
как и объективные
качества, законы,
порушить невозможно,
можно лишь
изменить их,
изменяя сами
предметные
носители этих
ценностей.
Точно так, как
невозможно
нарушить объективные
естественные
законы, нельзя
нарушить и
объективные
моральные
законы добра.
Казалось бы,
что проще, чем
совершить зло?!
Мы постоянно
грешим, нарушая
моральные нормы
и принципы.
Но, во-первых,
моральные нормы
и принципы есть
субъективные
формы осознания
объективных
моральных
ценностей и
связанных с
ними моральных
законов, а потому
и могут нарушаться
субъектами.
А, во-вторых,
мы не можем,
нарушая нормы
добра, оставаться
в то же время
в рамках самого
добра. Моральные
императивы
столь же категоричны,
безусловны,
как и объективные
законы природы
или логики.



Но чтобы
познать
объективную
моральную
ценность, или
объективность
моральной
ценности, надо
проделать
определённую
операцию со
своим сознанием,
так называемую
феноменологическую
редукцию,
т.е. следует
«вынести за
скобку» существующее
уже в нашем
сознании, как
сформированное
раньше через
нашу социализацию,
понятие ценности
как значения.
Говоря
образно, надо
взглянуть на
мир, на вещи
чистыми от
эгоизма глазами.
И тогда откроется
самоценность
вещей как таковых,
а не только их
значение для
нас, т.е. надо
преодолеть
наш человеческий
эгоизм, который
заставляет
всё воспринимать
с точки зрения
наших собственных
интересов. –
Эгоизм, по мнению
многих этиков,
главный источник
зла.



Митрополит
Антоний Сурожский
в одной из своих
бесед приводит
пример из книги
Чарльза Уильямса
«Канун для всех
святых»27.
В этой книге
есть фантастический
рассказ о женщине,
которая погибла
в авиакатастрофе,
и душа которой
оказалась на
берегах Темзы,
где эта женщина
не раз гуляла
при жизни. Когда
она была жива,
то с брезгливостью
и ужасом отшатывалась
от вод этой
реки, видя их
замутнёнными,
чудовищно
загрязнёнными.
«Но теперь у
неё нет тела,
и у неё нет этой
физической
реакции на эти
воды; она видит
их такими, какие
они есть: именно
таковы должны
быть воды реки,
протекающей
через большой
город и уносящей
всё, что город
сбрасывает
в реку на её
пути к морю.
Она видит эти
воды как таковые.
И потому что
она принимает
их такими, она
начинает сквозь
слои густоты
видеть дальнейшие
слои меньшей
густоты, большей
прозрачности.
Она видит этот
поверхностный
загрязнённый
слой, затем
ниже – ещё большую
прозрачность,
глубже – большую
чистоту, дальше
и дальше. Так
что, переходя
от одного слоя
к следующему,
она обнаруживает,
что сердцевина
реки состоит
из воды, не из
отбросов, грязи,
там – вода! И
вглядываясь
ещё глубже, она
видит совершенно
особенную воду;
и в сердцевине
этой воды, которая
стала частью
человеческой
истории, так
сказать, человеческой
жизни, видит
воду первозданную,
сотворённую
Богом воду,
совершенно
чистую, прозрачную,
и в самой сердцевине
этой воды сверкающий
поток - это та
самая вода,
которую Христос
дал самарянке.
(Ин. 4:7–15). Почему
она это видит?
Потому что в
этот момент
она совершенно
отрешена от
себя, у неё нет
физического
тела, которое
мешало ей видеть
эти воды, как
они есть.»28.
Вот нечто подобное
надо проделать
каждому индивиду
по отношению
к собственному
сознанию, чтобы
адекватно
воспринять
самоценность
другого субъекта
или объекта.



Отличительной
чертой моральной
ценности как
объективного
качества является
также то, что
она предстаёт
по своей
природе особым
качеством.
Моральная
ценность
непосредственно
не проявляется
в физическом
пространстве
и времени,
она не есть
первичное
качество и не
ощущается
отдельными
органами чувств.
Её отражение
сознанием носит
более сложный
характер и
осуществляется
через восприятие,
интуицию, умозрение.
Здесь проявляется
то, что М. Шелер
определил как
«эмоциональный
интуитивизм»,
или как «непосредственную
данность
транссубъективных
ценностей в
чувстве субъекта».
Можно сказать,
что моральные
ценности являются
интеллигибельными
качествами,
которые мы
рационально
предполагаем
за имеющейся
у нас определённой
чувственной,
интуитивной
информацией.



Реальные
вещи природы
и общества,
естественные
и созданные
человеком, как
и сам человек,
обладают множеством
свойств, в том
числе ценностных,
и, в частности,
моральных. Они,
по большей
части, одновременно
сопричастны
и добру, и злу,
разным ценностям
добра и зла как
разным их формам.
При этом наблюдается
языковая омонимия,
когда одним
и тем же словом
часто обозначаются
как материальные
феномены, так
и их ценности.
И очень часто
ценности и их
предметные
носители
отождествляются,
что предстаёт
«натуралистической
ошибкой».



Следующая
важная особенность
моральных
ценностей
состоит в том,
что они могут
быть положительными
или отрицательными,
но не сопричастными
тому и другому
одновременно,
т.е. они не могут
характеризоваться
двумя противоположными
качествами,
что характерно
для реальных
отдельных
объектов и
субъектов
(субстанций
в аристотелевском
понимании).
Или, другими
словами, моральные
ценности не
содержат в
себе противоположных
качеств, т.е.
качеств добра
и зла одновременно.



Но вне себя
моральные
ценности имеют,
могут иметь,
противоположные
себе ценности.
В реальности
определённым
ценностям
противостоят
противоположные
по качеству
(валентности)
ценности:
положительным
ценностям добра
противостоят
отрицательные
ценности зла,
справедливости
противостоит
несправедливость
и т.д. В себе же
моральные
ценности не
содержат
противоположных
качеств.



Отмеченные
свойства моральных
ценностей
позволяют
разделить
реальный социальный,
естественный
феномен и его
одноимённую
ценность.
Рассмотрим,
например,
высказывания:
«Этот человек
является
противоречивой
личностью»
и «Этот человек
– личность».
Личность, как
реальная неповторимая
индивидуальность,
содержит в себе
разные, в том
числе отрицательные
черты. Поэтому
высказывания
«Эта личность
противоречивая»
или «Этот человек
является
противоречивой
личностью»
вполне содержательны.
Но когда мы
говорим «Этот
человек – личность»,
или «Этот человек
Личность с
большой буквы»
мы даём аксиологическую
оценку этому
человеку как
субстанциональному
феномену. И
здесь «личность»
выступает как
качество, как
предикат, и
предстаёт
одновалентной
ценностью.
Личность как
ценность есть
особое положительное
нравственное
качество людей.
Личность как
ценность присуща
не в полной
мере людям. В
наибольшей
степени она
сопричастна
лишь отдельным
выдающимся
индивидам.



Итак, с одной
стороны, ценность
нельзя отождествлять
с оценкой, в
том числе
одноимённой,
ибо если ценность
объективна,
то оценка
субъективна.
А с другой стороны,
ценность нельзя
отождествлять
с конкретным
предметом, хотя
здесь также
наблюдается
омонимия. Во-первых,
конкретный
предмет есть
явление особенное,
а ценность –
это общее, это
– универсалия,
хотя и единственная
в своём роде.
Во-вторых, с
любым конкретным
явлением связано
много других
общих, особенных,
и единичных
свойств, в том
числе противоположных.
В-третьих,
отождествлять
натуральные,
социальные
и интеллигибельные
свойства, значит,
совершать
натуралистическую
ошибку. Конкретную
вещь можно
увидеть или
услышать и т.
д., то есть непосредственно
ощутить. Ценность
же, как интеллигибельное
свойство, не
отражается
непосредственно
нашими ощущениями.



С нашей
точки зрения,
моральные
ценности не
только объективны,
но и трансцендентны.
Понятие
«трансцендентное»
многозначно.
В схоластической
философии
«трансцендентное»
означало то,
что выходило
за пределы
чувственного
опыта. Трансцендентные
причины и действия
находились
за пределами
наличного бытия
предметов, были
объективными
и сверхприродными,
т.е. божественными
или дьявольскими.
Для средневекового
мыслителя
трансцендентным
было и божественное,
ангельское
бытие, а с другой
стороны, и
дьявольское,
демоническое
бытие. С современной
точки зрения
трансцендентное
есть то, что
существует
относительно
независимо
от пространства
и времени как
форм бытия
материи. Всякое
трансцендентное
по определению
сверхприродно,
если природу
связывать с
материальным
бытием. Сверхприродность
трансцендентного
означает, что
его невозможно
всецело «вывести»
из природы, что
оно не формируется
непосредственно
природой и
только природой,
не порождается
ею.



О трансцендентной
«сверхприродности»
моральных
ценностей
свидетельствует
следующее.
Во-первых, моральные
ценности не
являются обычными
природными
качествами.
Отождествлять
их с какими-либо
естественными
феноменами
- значит совершать
«натуралистическую
ошибку»,
вскрытую Дж.
Муром.



Во-вторых,
моральные
ценности не
являются всецело
и продуктом
социального
творчества
самого человека,
например его
общественного
договора, о чём
уже говорилось
выше. Мораль
не формируется
всецело политикой
или правом, как
считали это
Гоббс и Локк.
Нельзя по договору
или по закону
любить или быть
справедливым,
о чём уже говорилось
раньше. Мораль
существует
на ином, «высшим
этаже» бытия,
и чтобы придти
к принципам
моральной
справедливости,
любви, надо уже
иметь в сознании
определённые
понятия о них.
К. Войтыла, Папа
Римский Иоанн-Павел
II,
справедливо
напишет об
обществе
«общественного
договора»:
«Если мы до
конца сделаем
все выводы из
расклада сил,
мы сможем утверждать,
что справедливость
и любовь в том
смысле, в каком
их понимает
христианская
этика, не имеют
в этом обществе
права на существование.
Они не могут
существовать,
ибо свобода
личности в
такой системе
не допускает
такой возможности.
В рамках договора
или разных
общественных
соглашений
можно создать
подобие справедливости
или любви, но
справедливость
или любовь
создать невозможно.
Человеку, от
природы нацеленному
только на своё
личное благо,
незачем желать
блага другому
человеку, тем
более – всему
обществу, хотя
этого по самой
своей сути
требуют общественные
добродетели.
Чтобы человек
мог осуществить
их, он должен
найти в себе
некое естественное
основание для
отношений с
другим человеком
и с обществом»29.



Моральные
трансцендентные
ценности не
есть и фикция
ума, миф, хотя
и необходимые
для человека.
Содержательные
моральные идеи
не являются
иллюзиями ума
в силу своей
значимости
для бытия личности,
т.е. в силу своей
этической
ценности.
Такие идеи
имеют основание
в своей собственной
самоценности.
Мы вынуждены
даже их постулировать
для сохранения
морального
миропорядка.
В этом отношении
они отличаются
от иных идей
разума как
содержательных,
так и бессодержательных
или бессмысленных.
Подобную
неравноценность
идей разума
отметил Кант,
выделив идею
бессмертия
души и идею
Бога как необходимые
для нравственного
порядка. Ф.М.
Достоевский,
которого без
должного основания
Ницше относил
к своим единомышленникам,
писал в «Дневнике
писателя» за
декабрь 1876 года:
«Без высшей
идеи не может
существовать
ни человек, ни
нация. А высшая
идея на земле
лишь
одна
и именно - идея
о бессмертии
души человеческой,
ибо все остальные
«высшие» идеи
жизни, которыми
может быть жив
человек, лишь
из неё одной
вытекают»30.
Подобные положения
«доказываются»
всем духовным
опытом человечества.



Без подобного
рода идей разумный
человек в лишённом
разуме мире
обречён на
абсурдное
существование,
как это убедительно
показал А. Камю.
И выходом из
этой ситуации
может быть
столь же бессмысленная
игра
с жизнью абсурдного
человека или
же бунт
его против
мира. Однако
этика абсурда
не может дать
достаточной
силы духа для
продолжительной
жизни личности
как игры или
бунта. Воля к
жизни здесь
зиждется на
сохраняющемся
природном
оптимизме или
же «питается»
из иных источников.
И в этом смысле
этика абсурда
антигуманная,
она не достаточна
для подлинного
нравственного
бытия личности.



С трансцендентностью
моральных
ценностей
связано и следующее
их важнейшее
свойство –
всеобщность.
Моральные
ценности всеобщи
в том смысле,
что с ними
интенционально
связано всё
реальное, всякая
форма и вид
бытия. Это не
означает, что
любая вещь есть
совокупность
всех моральных
ценностей, это
означает лишь
то, что любая
вещь, любой
предмет, любой
субъект сопричастны
добру и злу в
той или иной
степени.



Моральные
ценности являются
аксиологическими
качествами
и как таковые
обладают рядом
собственно
ценностных
формальных
свойств. Так,
им присущи
единство
и единственность,
о которых писали
ещё неокантианцы.
Единство,
или целостность,
моральных
ценностей
означает, что
все их элементы
находятся в
органической
взаимосвязи,
что всякое их
«членение»
всегда относительно.
И когда мы не
учитываем
этого, то совершаем
ошибку.



Единство
моральных
ценностей
означает, что
адекватное
отношение к
ним и в теории,
и на практике
– это целостный,
системный,
аксиологический
подход. Их
аксиологическая
сущность требует
к себе именно
подобного
системного
отношения. Они
не допускают
формального
членения на
части без ущерба
для своих свойств,
даже в теории,
что предстаёт
одним из оснований
для ценностного
анализа, для
постижения
моральных
ценностей как
таковых, без
редукции их
к иным элементам.



Единство,
целостность
моральных
ценностей не
исключает
сложной структуры
как в целом
добра и зла,
так и более
конкретных
моральных
ценностей. Их
элементы содержатся
в них как бы в
свёрнутом виде
– в форме «пиктограммы»,
как в компьютерной
программе
«Windows».
Мир моральных
ценностей имеет
«монадальную»,
а не «атомарную»
структуру.
Единство моральных
ценностей
означает также
и то, что одна
и та же
конкретная
моральная
ценность может
быть связана
с различными
объектами,
сферами бытия.
Например,
справедливость,
несомненно,
характеризует
экономические
отношения, но
можно и должно
говорить о
справедливости
правовых, социальных
отношений, хотя
в этих сферах
справедливость
конкретизируется
уже в иных ценностях,
равно как и
сама справедливость
предстаёт
конкретизацией
добра.



Единственность
моральных
ценностей
означает их
уникальность,
«несводимость»
к иным ценностям
и феноменам.
Добро, как и
любую конкретную
его форму, нельзя
без ущерба для
их свойств
заменить иными
ценностями,
феноменами.
Мораль как мир
ценностей не
сводима ни к
экономике, ни
к политике, ни
к религии или
психологии,
она, включая
и каждую отдельную
её ценность,
обладает определенной
самобытностью,
автономией.
Данное свойство
ценностей, в
частности, и
было отражено
в законе «обоснования»
Н. Гартмана.



Единство
и единственность
моральных
ценностей
проявляется
и в том, что при
сочетании
разных ценностей
не создаётся
новая ценность;
ценности, сочетаясь,
не переходят
друг в друга,
не меняют свою
модальность
на противоположную.
Они могут
существовать
в единстве,
которое не
переходит в
единообразие.



Фундаментальные


моральные
ценности


Базисные
моральные


ценности


Предметные
моральные


ценности



Главные
системные
моральные
ценности




Моральная
ценность, уже
по определению,
отличается
особым местом
во всеобщей
взаимосвязи,
и совокупность
моральных
ценностей
образует особый
мир со своей
специфической
структурой,
где можно выделить
определённое
«ценностное
ядро» или «ценностный
центр» и определённую
иерархию
конкретных
ценностей. Мир
моральных
ценностей
предстаёт
иерархической
системой
моральных
ценностей,
обладающей
определённой
структурой
(см. рисунок)



Как показывает
аксиологический
анализ морали
её фундаментальными
ценностями
добра являются
бытие, единственность
и единство,
взятые именно
как ценности.
В самом деле,
человеку органически
свойственна
точка зрения
на сам факт
бытия, в том
числе и на бытие
вещи и высшие
его виды – на
органическую
жизнь природы,
на человеческую
жизнь как на
проявление
добра, блага.
Всякое бытие,
всякое существование,
всякая жизнь
уже сами по
себе оцениваются
как самоценность,
благо, добро.
Единственность
есть положительная
моральная
ценность, которая
характеризует
уникальность,
неповторимость
всего существующего,
всего как это
есть. При оценке
единства как
добра мы имеем
дело с нравственным
осознанием
единства всего
существующего,
которое проявляется
и в материальном
единстве мира,
и в идеальном
его единстве,
в единообразной
структурности
мира, выявленной
по большей
части в науке
ХХ века. Единство
есть у всех
форм сущего,
когда неживая
природа не
отрицает, а
порождает живую
природу и предстаёт
фактором её
существования,
содержит в себе
возможности
её развития,
равно как живая
природа служит
фактором
существования
социальной
природы. Единство,
действительно,
есть не только
всеобщее
онтологическое
свойство объектов
и субъектов,
но и аксиологическое,
нравственное.
Единство есть
добро как таковое
уже в силу самого
факта единения.
Можно также
сказать, что
во всеобщей
ценности единства
проявляется
нравственная
оценка значения
любого объекта
и субъекта для
природы, общества,
мира в целом.
Даже комар
имеет определённое
значение для
экосистемы,
он объективно
несёт определённую
функциональную
нагрузку.



Все три всеобщие,
фундаментальные
моральные
ценности существуют
в единстве, и
абсолютизация
какой-то одной
из них предстаёт
существенным
искажением
истинной морали.
Так, абсолютизация
ценности
единственности,
когда не учитывается
её связь с ценностями
бытия и единства,
предстаёт
эгоизмом, порождает
индивидуализм
и является
одной из главных
причин грехопадения.



Абсолютизация
ценности единства
в ущерб единственности
в свою очередь
рождает зло
тоталитаризма
и грех социального
насилия и является
одной из основных
причин социальной
греховности.
Но точно также
и абсолютизация
ценности бытия
в ущерб единственности
и единства
связано с деградацией
индивидуальности
и разрушением
единства, когда
ради бытия,
например, преступно
жертвуется
личность своя
или иная, предаются
узы братства,
дружбы, любви.



Таким образом,
можно сказать,
что отмеченные
фундаментальные
моральные
ценности равны
друг другу
своим ценностным
содержанием,
и в этом смысле
они автономны,
не сводимы одна
к другой, не
заменимы друг
другом. Личность
нельзя приносить
в жертву всеединства,
равно как
всеединством
жертвовать
ради личности.
И в этом моральная
ошибка индивидуализма
и тоталитаризма
обоюдно. Добро
цельно, едино
в трёх своих
основных ипостасях.



Эти ценности
определяются
как основные,
фундаментальные,
поскольку лежат
в основе всей
системы моральных
ценностей. В
то время, как
в конкретной
системе можно
выделить и
базисные
ценности, а
также системные
и предметные
ценности (по
нашей классификации
и терминологии)
как, например,
благо, справедливость,
свобода и другие,
которые предстают
конкретизацией
основных ценностей,
но также существенны
для морального
миропорядка.



Фундаментальность
отмеченных
трёх моральных
ценностей
означает, что
они предстают
основой добра,
любых базисных,
системных и
предметных
нравственных
ценностей.
Ценности бытие,
единственность,
единство
представляют
собой аксиологическое
ядро, аксиологический
стержень мира
моральных и
нравственных
ценностей.
Моральность,
добро того или
иного явления,
вещи, предмета,
субъекта определяются
мерой воплощения,
реализации,
объективации
или опредмечивания,
овеществления
в них данных
трёх ценностей
добра.



Основные
фундаментальные
ценности добра
развертываются
в систему более
частных ценностей,
среди которых
можно выделить
базисные для
той или иной
сферы бытия,
а также системные.
Системные
ценности
разворачиваются
через частные
предметные
ценности добра
и зла. Так и
образуется
мир моральных
ценностей как
система моральных
ценностей с
определённой
структурой.
В более развёрнутом
виде структура
системы моральных
ценностей
выглядит следующим
образом:


Базисные
моральные
ценности:



1.1. Неживая
природа:
естественность
– благо – софийность.



1.2. Живая
природа:
жизнь –
индивидуальность
– органичность.



1.3. Социальная
природа:
жизнь –
личность –соборность
(единство ).


Система
общественных
нравственных
ценностей имеет
следующую
структуру:



Системные
общественные
нравственные
ценности:



2.1. Экономика:
благо –
хозяйственность
– справедливость.



2.2. Политика:
мир – свобода
– солидарность..



2.3. Право:
легальность
– достоинство
– равенство.


Гражданское
общество:
любовь
– честь
– содружество.



2.5. Духовная
сфера: (здесь
существует
своя система
моральных
ценностей
религии, искусства,
науки и других
духовных институтов).



При этом
моральные
ценности социальной
системы по
рангу более
высокие, нежели
ценности живой
природы, также
как ценности
живой природы
более значимы,
нежели ценности
неживой природы.
В свою очередь,
в системе социальных
нравственных
ценностей
наблюдается
подобный же
иерархический
порядок, когда
ценности политики
оказываются
более высокого
ранга, нежели
ценности экономики,
а ценности
права выше
рангом ценностей
политики и т.д.
Иерархичность
тех или иных
ценностей, т.е.
их место в ценностной
иерархии, их
ранг, определяется
мерой воплощения
в них фундаментальных
и базисных
ценностей.



Собственно,
можно предложить
следующий
критерий ранга
моральных
ценностей: та
моральная
ценность является
более высокой
по рангу, которая
характеризует
более полную
реализацию,
возможную или
действительную,
бытия, единства
и единственности.
Тогда для моральных
ценностей
общества критерий
будет следующий:
та моральная
ценность является
более высокой
по рангу, которая
характеризует
более полную
реализацию,
возможную или
действительную,
жизни, личности
и единства.



Используя
понятие интереса,
можно предложить
такой критерий
ценностей: та
моральная
ценность выше
рангом, которая
более полно
соответствует
интересам
бытия, единственности,
единства. Или
же, для общественных
моральных
ценностей: та
моральная
ценность выше
рангом, которая
более полно
соответствует
интересам
жизни, личности,
единства.



Например,
если сравнить
между собой
такие ценности
как справедливость,
свобода,
достоинство,
то свобода
будет выше по
рангу справедливости,
и при конфликтном
выборе следует
с нравственной
точки зрения
предпочтение
отдать свободе.
Почему? Потому
что справедливость
характеризует
отношения
распределения,
которые зависят
лишь частично
от субъектов,
а частично
зависят от
объектов
распределения.
Свобода же
характеризует
субъективное
качество именно
субъектов как
личностей. В
явлении, характеризуемой
свободой, нашла
более полную
реализацию
личность, нежели
в явлениях
справедливости.
Ценность же
достоинства
выше рангом,
нежели ценность
свободы, ибо
достоинство,
где оно есть,
характеризует
более содержательное
воплощение
личности, нежели
свобода, которая
как таковая
носит относительно
формальный
характер.



Моральные
ценности обладают
и таким свойством
как интенциональность.
Интенциональность
есть направленность
ценности на
предмет и на
субъект.
Это специфическое
свойство ценностей,
характеризующее
их бытие, функционирование.
Интенциональность
моральных
ценностей
означает как
их реальную
предметность,
так и избирательность,
определённые
ценности связаны
лишь с определёнными
видами вещей,
с определёнными
типами субъектов.
Поэтому возможны
ситуации, когда
объективно
присущие предметному
миру моральные
ценности не
функционируют
в общественном
бытии, и объясняется
это отсутствием
субъектов, для
которых данные
ценности и
являются
действительно
реальными.



Падение
нравственного
уровня общества
поэтому может
наблюдаться
и при неизменных,
более того,
прогрессирующих
экономических,
политических
отношениях,
но когда уменьшается
или исчезает
социальная
группа, являющаяся
потенциальным
носителем,
«реаниматором»
определённых
моральных
ценностей.
Моральные
ценности в
подобных случаях
продолжают
существовать
как объективные
свойства, не
реализуемые
в полной мере
своих потенций.
Подобная трагедия
случилась в
СССР, когда в
процессе
коллективизации
деревня потеряла
10 - 13 миллионов
крестьян, являвшихся
носителями
ценностей
налаженного
крестьянского
быта, хозяйственности,
трудолюбия,
любви к земле,
патриотизма.
И хотя оставалась
та же земля,
скот, орудия
труда, но они
уже функционировали
в обществе
по-иному.



Интенциональность
моральных
ценностей не
означает механическую
связь между
самими ценностями
и их предметными
носителями.
Интенциональность,
напротив,
свидетельствует
о сложном характере
этих связей,
которые нельзя
свести к генетическим,
причинно-следственным
отношениям.
Связь ценностей
с их предметными
носителями
можно охарактеризовать
как функциональную.
Сами моральные
ценности не
могут существовать
автономно от
мира вещей,
субъектов,
атрибутами
которых они
предстают, но
и конкретные
вещи, субъекты
могут предстать
свободными
от аксиологических
качеств лишь
в абстракции.



Факт интенциональности
моральных
ценностей имеет
определённое
гносеологическое
и педагогическое
значение. Отметим
в этой связи
лишь следующее.
Познание
моральных
ценностей не
может не включать
в себя и познание
самой природы,
общества и
человека.
Но нельзя и
аксиологический
анализ действительности
выдавать за
анализ самих
ценностей,
которые, повторим,
обладают и
таким свойством,
как трансцендентность,
или относительная
независимость,
автономность.



Педагогическое
значение факта
интенциональности
моральных
ценностей
состоит в том,
что нравственное
воспитание
в силу идеальности,
трансцендентности
и интенциональности
моральных
ценностей не
должно протекать
стихийно, а
должно включать
в себя целенаправленную,
содержательную
и избирательную
деятельность,
учитывающую
особенность
субъектов,
специфику их
связей с миром
добра и зла.


Понятия
добра и зла в
этике. Зло и
грех


С содержательной
стороны моральные
ценности предстают
ценностями
добра и зла.
Все моральные
ценности являются
ценностями
добра и зла как
таковых, а также
различных их
конкретных
форм. Иными
словами, мир
моральных
ценностей –
это ценности
добра и зла -
как ценности
справедливости,
свободы, достоинства,
любви, насилия,
эгоизма, злобы
и т.д. И здесь
сразу же возникают
такие кардинальные
вопросы для
этики, как вопросы:
«Что есть добро?»
и «Что есть
зло?», «Какова
природа отрицательных
моральных
ценностей?».
Это всё традиционные
для этики вопросы,
по которым,
однако, этики
всегда пытались
и пытаются
сказать нечто
нетрадиционное.



Следует
согласиться
с точкой зрения
Дж. Мура, проделавшего
глубокий
профессиональный
анализ этой
проблемы, что
дать исчерпывающего
определения
«добра» невозможно31.
Но потому, считал
Дж. Мур, и «все
суждения о
добре являются
синтетическими
и никогда
аналитическими»32.



Почему понятие
«добра» неопределимо?
Прежде всего,
потому что оно
предстаёт
простым понятием,
таким же как,
например, понятие
«жёлтое».
Подобные понятия
не содержат
в себе составных
частей, «инвариантно
образующих
определённое
целое». «В этом
значении понятие
«добра» неопределимо,
- пишет Дж. Мур,
- ибо оно простое
понятие, не
имеющее частей
(выделено нами
– М.П.Е.) и принадлежащее
к тем бесчисленным
объектам мышления,
которые сами
не поддаются
дефиниции,
потому что
являются
неразложимыми
крайними
терминами
(выделено нами
– М.П.Е.), ссылка
на которые и
лежит в основе
всякой дефиниции»33.



Можно согласиться
с тем, что именно
простота добра
как его единство,
цельность,
а также его
крайность как
«угла», на котором
строится всё
здание морали,
и единственность
и определяют
его неопределимость.
Но определённое
единство и
единственность
свойственны
любой нравственной
ценности, и
потому можно
предположить,
что и любая
моральная
ценность до
конца не определима.
В самом деле,
как при попытке
определить
добро или зло,
так и при определении
производных,
конкретных
моральных
ценностей,
всегда остаётся
в них «нечто»
невыразимое
адекватно в
языке, но осознаваемое
нами на уровне
чувств, интуиции,
что составляет
их такое специфическое,
сущностное
качество, как
определённая
моральность.



Мы можем
предложить
лишь такие
«относительные»
вербальные
определения
добра и зла,
как то: «добро
есть наиболее
общая положительная
моральная
ценность», а
«зло – наиболее
общая отрицательная
моральная
ценность».
Рассматривая
далее добро
как определённое
качество реальных
явлений, мы
можем отметить,
что содержание
добра проявляется
через совокупность
различных
конкретных
моральных
ценностей. И
что со стороны
сущности любая
конкретная
моральная
ценность есть,
прежде всего,
ценность добра
или зла. Само
же добро предстает
как совокупность
полноты бытия,
единственности
и единства,
которые, в свою
очередь, проявляются
через ценности
жизни, личности,
всеединства
и т.д. Аналогично
и зло со стороны
содержания
предстаёт
отрицанием
полноты бытия,
утверждением
хаоса, множественности
и эгоизма, которые,
в свою очередь,
разворачиваются
в более частные
ценности и т.д.



Вопросы,
касающиеся
природы зла,
сущности и
содержания
отрицательных
моральных
ценностей
всегда были
актуальными
и сложными для
тех этических
учений, которые
исходили из
объективной
природы добра,
и особенно,
если при этом
утверждали
и его божественную
сущность. Как
всемогущий
и благой Бог-Творец
может допустить
творение и
существование
зла? Проблемы
теодицеи воистину
есть испытание
нашей веры и
разума!



Концепции
зла можно
подразделить
на два вида:
монистические
и дуалистические.
Дуалистические
взгляды на зло
представлены
в религиозных
и идеалистических
учениях, как,
например, в
зороастризме,
у манихейцев,
Платона, Шеллинга,
Бердяева и др.
С данной точки
зрения в мире
признаются
два начала –
одно доброе,
светлое, отождествляемое
с идеальным
Богом, а другое
– злое, тёмное,
меоническое,
часто отождествляемое
с материей.
Общим недостатком
этих концепций
является пессимизм
в отношении
возможностей
добра, конечной
победы добра.
Здесь, если
даже отстаивается
Божественная
благодать, то
ограничивается
Божественное
всемогущество.



В монистических
учениях о зле
можно выделить
материалистическое
и идеалистическое
направления
при всей условности
подобного
деления. В
материалистическом
направлении,
примером чего
может служить
марксистская
философия,
признаётся
материальная
первопричина,
действующая
с естественной
необходимостью,
которая поэтому
лишена нравственной
ответственности.
Здесь отрицается
метафизическое,
физическое
и трансцендентное
зло и признаётся
лишь социальное
и нравственное.
Но поэтому и
главными средствами
борьбы со злом
признаются
только социальные
и нравственные.
Однако неудача
всех подобных
социально-нравственных
программ борьбы
со злом, когда
и сама нравственность
понимается
узко как субъективный
или субъективно-объективный
феномен, свидетельствует
уже о её несовершенстве,
что определяется,
прежде всего,
ограниченным
представлением
о самом зле.
Социальный
и личностный
факторы в
противоборстве
со злом необходимы,
но не достаточны.
Собственно
проблема зла
в материализме
не может получить
глубокого
осмысления,
ибо зло здесь
изначально
преуменьшено.



Наиболее
сложна проблема
зла для монистических
религиозных
и религиозно-философских
учений, в том
числе для
христианского
мировоззрения.
Наиболее важные
идеи по данной
проблеме здесь
были высказаны
апостолом
Павлом, Дионисием
Ариопагитом,
Иоанном Лествиничником
и другими святыми
отцами церкви,
которые особое
внимание уделили
нравственному
и трансцендентному
злу34.
Широкую известность
получила теодицея
Лейбница. Лейбниц
признавал
метафизическое
зло (несовершенство),
физическое
(страдание) и
нравственное
(грех). Он рассуждал
таким образом,
что Всемогущий
и Благой Бог
сотворил
совершеннейший
из возможных
миров, иной бы
не соответствовал
природе Бога,
и зло здесь
имеет частный
характер и
является необходимым
элементом для
осуществления
более общего
добра. Зло, таким
образом, относительно
и необходимо.
Лучше, если
будет грешник,
который получит
за грехи свои
вечную кару,
нежели мир
явится менее
совершенным,
чем он есть. В
общем-то, это
страшная логика,
используемая
радикальными
социал-реформаторами
всех цветов,
признающих
необходимость
и уже потому
оправданность
временных
жертв, хотя бы
и очень больших
и кровавых,
ради будущего
вечного блага.



Итак, что есть
зло
как моральная
ценность? Может
ли существовать
отрицательная
ценность сама
по себе? И не
является ли
зло лишь стороной,
аспектом добра?
И может ли в
действительности
существовать
добро без зла?
Не переходит
ли часто добро
во зло как и,
напротив, зло
в добро? И где
граница подобной
метаморфозы?
И какова может
быть природа
зла, если признать
вечность благого
и совершенного
Творца и Вседержителя?



Несомненно,
нужно признать
реальность
зла, которое
связано с физическим
несовершенством,
психическим
страданием,
с нравственными
проступками,
с социальным
насилием,
метафизическими
дьявольскими
соблазнами.
Предметными
субстанциями
этих видов зла
являются
определённые,
так называемые
«отрицательные»
свойства, страсти.
Зло
определяется
как наиболее
общая отрицательная
моральная
ценность, которая
представлена
через совокупность
конкретных
ценностей.
Отрицательная
ценность существует
сама по себе
как определённое
качество, а
именно как
специфическое
свойство прежде
всего таких
свойств, как
уродство, насилие,
эгоизм, злоба
и т.п. Эти качества
«отрицательных»
качеств не
являются просто
недостатком
добра, а предстают
по содержанию
своему совершенно
иными качествами



Относительное
добро
– это также
всегда добро,
а не зло, хотя
и не полное.
Добро никогда
не переходит
во зло, хотя
любая тварь,
кроме ангелов,
причастна добру
и злу. И той тонкой
границы
между добром
и злом, о которой
так много писали,
нет,
её нет как таковой
в реальности.
Ценности добра
и зла являются
антагонистическими
свойствами,
существующими
изначально
различно в
действительности
или в возможности.
Когда утверждается,
что вот данный
предмет или
данное свойство,
отношение может
быть добром
и злом, то это
может быть
истинным, но
это не означает,
что добро
может быть
злом. Просто
данный конкретный
объект или
субъект предстают
носителями
ценности и
добра, и зла.
В иной системе
то или иное
явление может
предстать и
в иных моральных
качествах.
Так, например,
и страдание,
которое иногда
ошибочно
отождествляется
со злом и которое
действительно
связано с
определёнными
видами «психического»,
морального
зла, может быть
сопричастно
и высоконравственному
добру. Крест
как символ
страдания
предстаёт в
то же время и
символом нравственной
жизни в данной
заражённой
злом действительности.
Так и через
красоту и любовь
зло может войти
в человека и
в мир. Знаменитое
замечание Ф.М.
Достоевского
о страшной силе
красоты, в которой
сходится божественное
и дьявольское,
и имеет в виду
подобную диалектику
добра и зла,
жизни и смерти.



Сами ценности
добра и зла
трансцендентны.
Поэтому можно
поставить
задачу дереализации
зла как достижения
совершенства
в своём роде,
что достигается
через совокупность
определённых
качеств, имеющих
положительную
нравственную
ценность, и
через совершенствование
мира в целом.
Добро,
несомненно,
может существовать
без зла. Зло
же не может
существовать
автономно,
оно предстаёт
лишь отрицанием
добра, оно по
сущности своей,
по определению
есть нечто
разрушительное,
а не созидающее,
творческое.
Обычная ошибка
в утверждении
о том, что добро
не может существовать
без зла, как
без своей
противоположности,
состоит в том,
что здесь ценность
добра и зла не
отделяется
от оценки
добра и
зла, т.е. совершается
аксиологическая
этическая
ошибка. Но и
отрицательные
оценки могут
быть таковыми
не потому, что
есть положительные,
т.е. не через
соотношение
с ними, а потому,
что есть отрицательные
объективные
ценности,
специфическим
выражением
которых они
предстают.



Традиционно
нравственные
ценности и
оценки рассматриваются
как имеющие
горизонтальную
структуру:





1)


в
то время, как
мир моральных
ценностей имеет
вертикальную
иерархическую
структуру:


2)





И положительная
оценка может
быть дана не
через сравнение
с отрицательной
ценностью, а
через соотношение
с верхним
положительным
пределом или
с моральным
Абсолютом, или
для верующего
с Царствием
Божием. Равно
как отрицательные
оценки следует
давать через
соотношение
оцениваемого
факта с нижним
пределом зла,
с адом.



Зло необходимо
правильно
соотносить
не только с
добром, но и с
грехом.
Несомненно,
что всякий грех
есть зло, но
всякое ли зло
есть грех? Что
же такое грех?
В Толковом
словаре В.И.
Даля отмечено,
что грех есть
«поступок,
противный
закону Божию;
вина перед
Господом». А
также это «вина
или поступок;
ошибка, погрешность»,
«распутство»,
«беда, напасть,
несчастье,
бедствие». В
«Этимологическом
словаре русского
языка» М. Фасмера
это слово связывается
«с греть
с первоначальном
значением
жжение (совести)»35.
Грех
в современном
языке согласно
«Толковому
словарю» С.И.
Ожегова понимается
в двух основных
значениях:
во-первых, грех
«у верующих:
нарушение
религиозных
предписаний,
правил», а,
во-вторых,
«предосудительный
поступок».



Таким образом,
понятие греха
имеет два
основных значения:
религиозное,
как нарушение
религиозных
заповедей, как
преступление
перед Господом;
и светское,
как предосудительный
проступок, за
который, по
определению
слова «предосудительный»,
человек заслуживает
порицания, за
который он
несёт ответственность.



Понятие
«греха» имело
важное значение
и для права,
по крайней
мере, для западной
традиции права,
формирование
которой приходится
на ХI
- XIII
века, - на эпоху
«папской революции».
В исследованиях
данной проблемы
отмечается,
что «в более
ранний период
слова преступление
и грех
были взаимосвязанными.
В общем виде
все преступления
были грехами,
а все грехи –
преступлениями.
Не проводилось
чётких различий
в природе тех
проступков,
которые надо
было искупить
церковным
покаянием, и
тех, которые
надо было улаживать
переговорами
с сородичами
(или кровной
местью), местными
или феодальными
собраниями,
королевскими
или императорскими
процедурами»36.
И «только в
конце XI
и в XII
в. впервые было
проведено
чёткое процессуальное
различие между
грехом и преступлением»37.
Утверждение
нового, дошедшего
до нас значения
понятия «греха»
способствовало
конкретизации
прерогатив
права и морали,
церкви и государства.
«Грех» предстаёт
важным понятием
культуры.



В современном
языке грех,
как видим, имеет
религиозное
и нравственное
значение, что
предстаёт
отражением
их объективной
взаимосвязи.
Понятие «греха»,
как оно функционирует
в обыденном
языке, можно
и нужно использовать
в этике как
определённую
категорию. С
нашей точки
зрения, грех
– это поступок,
который есть
творчество
зла и нарушение
принципа максимина,
когда существует
действительная
или возможная
свобода выбора.



Что же есть
объективного
в грехе, позволяющем
назвать грех
грехом?
Во-первых, грех
связан с нарушением
добра, со злом,
с творчеством
зла, или сотворчеством,
если действие
не является
осознанным
поступком.
Грех, таким
образом, не
предстаёт
просто пребыванием
во зле, а есть
созидание зла.
Во-вторых, греха
нет там, где
отсутствует
действительная
или возможная
свобода. Если
действия
предопределены
естественной
или социальной
необходимостью,
то хотя бы они
и приводили
субъекта во
зло, они не являются
грехом, и связанное
с ними зло не
греховно.



Например,
бизнесмен резко
увеличивает
цены на свой
товар, поскольку
произошла
девальвация
денег. Несомненно,
что эти действия
скажутся отрицательно
на благосостоянии
людей, и особенно
малообеспеченных.
И с этой точки
зрения они есть
зло, но не есть
грех, ибо они
жёстко определены
экономическими
законами бизнеса.



В-третьих,
грех есть там,
где есть нарушение
принципа максимина.
Принцип максимина
означает выбор
в ситуации
альтернативы
той из альтернатив,
худший результат
которой превосходит
худшие результаты
иных альтернатив38.
Принцип максимина
схож с принципом
наименьшего
зла,
однако предполагает
не только
действительные
худшие результаты,
но и возможные,
что требует
рационального
содержательного
осмысления
ситуации. В
вопросе греха
принцип максимина
важен именно
потому, что не
всякое зло, не
всякий поступок,
связанный со
злом, есть грех.
Например,
употребление
мяса в пищу
косвенно или
непосредственно
связано с убийством
животных, что
есть зло, но
оно здесь не
является грехом,
поскольку
подобные действия
определяются
естественной
необходимостью
обычного человека
в мясной пище.



Грехи существуют
разных видов.
Так, можно
подразделить
грехи на «вольные»,
которые всецело
в сознательной
воли человека,
«невольные»,
как непроизвольные,
неосознанные
и совершаемые
под принуждением
(«подневольные»).
Грехи могут
быть также
моральные,
совершаемые
над природой,
собственной
или внешней,
нравственные,
совершаемые
перед обществом,
и этические.
Этический грех
мы творим в том
случае, когда
принимаем
дополнительные
нравственные
нормы и связанные
с ними обязательства
(приносим обеты),
а потом их нарушаем.



Существуют
также действия,
качества, отношения,
сущности, которые
безразличны
для греха,
но не безразличны
для добра
или зла,
что вообще
исключено,
учитывая всеобщность
морали. Подобные
феномены можно
определить
как адиафорные.



Отношение
зла и греха
носит исторический
характер. Зло
вошло в мир
через грех. В
своей реальной
жизнедеятельности
никто не может
всецело избежать
зла, но можно
и нужно избежать
греха.



В христианстве
творчество
зла связывается
как с грехопадением
человека, так
и первоначально
с грехопадением
ангелов, и главной
причиной греха
предстаёт в
том и в другом
случае эгоизм
разумных свободных
созданий господа,
пожелавших
стать «как
боги»39.
Зло, сотворённое
Люцифером, или
Денницей, и
другими ангелами,
и творимое ими
над природой,
а затем и людьми,
существенно
изменило качество
бытия, внеся
в него отрицательные
ценности. «Как
упал ты с неба,
денница, сын
зари! Разбился
о землю, попиравший
народы, - восклицает
великий пророк
Исаия. – А говорил
в сердце своём:
«Взойду на
небо, выше звёзд
Божиих вознесу
престол мой
и сяду на горе
в сонме богов,
на краю севера;
взойду на высоты
облачные, буду
подобен Всевышнему».
Но ты низвержен
в ад, в глубины
преисподней»40.



Грех и связанные
с ним проблемы
составляют
предмет этики
греха.
Этика греха
близка этике
ответственности
М. Вебера41,
однако, есть
между ними и
различия. М.
Вебер этику
ответственности
связывал, прежде
всего, с максимой:
«надо расплачиваться
за (предвидимые)
последствия
своих действий»42.
И в этом этика
ответственности
фундаментально
отличается
от этики убеждения,
требующей
поступать
согласно должному.
Этика же греха
обращает внимание
как на ценность
мотивов, так
и на ценность
результатов,
что совершается
через моральную
оценку самих
действий –
анализ свободы
выбора, принципа
максимина и
др. Сам М. Вебер,
понимая значимость
для морали как
этики ответственности,
так и этики
убеждения,
писал: «Но должно
ли действовать
как исповедующий
этику убеждения
или как исповедующий
этику ответственности,
и когда так, а
когда по-другому
– этому никому
нельзя предписать»43.
Собственно,
эти этики, делает
верное заключение
М. Вебер, «не
суть абсолютные
противоположности,
но взаимодополнения»44.


Контрольные
вопросы


Что
такое аксиология?
Какие важнейшие
исторические
этапы её развития?


Как
развивалась
аксиология
в СССР?


Каково
соотношение
между ценностью
и оценкой?


Как
определяется
моральная
ценность?


Что
такое «аксиологическая
ошибка»?


Какие
основные свойства
моральных
ценностей?


Какие
есть аргументы
«за» и «против»
идеи объективности
моральных
ценностей?


Каковы
основные виды
зла?


Как
соотносятся
зло и грех?



10. Может ли
существовать
добро без зла,
а зло без добра?


Темы
рефератов


Аксиология:
становление
и основные
этапы развития.


Проблема
зла в русской
культуре.


Программа
«переоценки
ценностей»
Ницше и её оценка.


Проблема
ценностей в
марксистской
философии и
этике.



Рекомендательный
библиографический
список


Анисимов
С.Ф. Введение
в аксиологию.
– М., 2001.



Вебер М.
Политика как
призвание и
профессия //
Избранные
произведения.
- М., 1990.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопросы
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Дробницкий
О.Г. Понятие
морали. – М., 1974.



Леонтьев
Д.А., Ценность
как междисциплинарное
понятие: опыт
многомерной
реконструкции
// Вопр. философии.
– 1996. - № 4.



Лосский Н.
Ценность и
бытие // Бог и
мировое зло.
- М., 1994.



Дж. Мур.
Принципы этики.
- М., 1984



Ролз Джон.
Теория справедливости.
– Новосибирск.
1995.



Хайдеггер
М. Европейский
нигилизм // Проблема
человека в
западной философии.
- М., 1988.



Шрейдер
Ю.А. Лекции по
этике. – М., 1994.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. –
М., 2000.



Этика: Энцикл.
слов. – М., 2001.


Лекция
5. Экономика
и мораль


Нравственная
оценка экономики:
основные положения
●


Проблема
морального
фактора в экономике:
история
и современность
● Экономика
и христианствоНравственная
оценка экономики
: основные положения


Обращаясь
к экономике,
мы тем самым
обращаемся
к социальной
сфере бытия
как сферы жизни
свободных и
разумных личностей.
В отличие от
природы, где
царствует
естественная
причинность,
в обществе
имеет место
свободная
причинность.
Отношения же
человека к
общественным
моральным
ценностям
остаются
противоречивыми.
Объективными
базисными
общественными
ценностями
добра, с нашей
точки зрения,
предстают
жизнь, личность
и единство
(соборность).
Данные ценности
следует рассматривать
как проявляющиеся
на новом уровне
развития
фундаментальные
ценности добра,
а именно: ценности
бытия, единственности
и единства.
Базисными
системными
ценностями
зла являются
смерть, тоталитаризм
и эгоизм.



В экономике
базисные
моральные
ценности общества
предстают как
определенные
системные
общественные
ценности, а
именно как
благо, хозяйственность,
справедливость.
Можно сказать,
что существование
экономики
проходит под
модусами блага,
хозяйственности
и справедливости.
Конкретное
же проявление
системных
ценностей
экономики в
свою очередь
зависит от
самих экономических
структур. Но
кроме структурно-нравственного
аспекта экономики,
соединенного
со средствами
производства,
формами хозяйствования,
экономическими
отношениями,
в ней можно
выделить и
личностно-этический
аспект. Личностно-этический
аспект экономики
определяется
этическими
качествами
самих людей,
занятых производством,
бизнесом,
менеджментом.
Данный нравственный
аспект экономики
не будет нами
здесь анализироваться.



Поскольку
нравственные
ценности блага,
хозяйственности
и справедливости,
а также конкретизирующие
их более частные
предметные
ценности являются
трансцендентными,
постольку они
непосредственно
не «выводимы»
из экономики.
Экономические
феномены сами
по себе не являются
добром или
злом, хотя они
интенциально
связаны и с
добром, и со
злом и никогда
не предстают
нравственно
нейтральными.
Но из этого
следует существенный
вывод, что нельзя
считать добром
всё то, что
экономически
эффективно,
что приносит
экономический
успех. Принцип
«нравственно
то, что экономно»
неверен с
нравственно-аксиологической
точки зрения.
Отношения
между нравственностью
и экономикой
предстают более
сложными.



Экономика
влияет и на
общественную
нравственность,
и на личностную.
Воздействие
экономики на
личностную
нравственность
может быть
прямым и косвенным.
Прямое влияние
проявляется
в росте преступности
при обнищании
граждан и общества,
при сильной
дифференциации
общества, при
росте безработицы.
Косвенное
влияние сказывается
на переоценке
личностями
ценностей, в
частности,
блага, справедливости,
честности.



Экономика,
в силу существенной,
неустранимой
в ней роли
естественно-природного
фактора, моральная
ценность которого
ограничена,
а также из-за
влияния
объективно-социального
фактора предстаёт
сферой с ограниченной
нравственностью.
В объективно-социальном
факторе с точки
зрения моральной
значимости
следует отличать
экономические
объективные
законы и экономические
обстоятельства.
Влияние человека
на объективные
экономические
законы может
быть лишь
опосредованным,
через изменения
условий проявления
этих законов
или через
субъективный
отказ участвовать
в экономической
деятельности
при данных
условиях. Сами
же объективные
законы человек
изменить не
может по определению
(природе) закона.
Экономические
же обстоятельства
(или «принудительные
обстоятельства»)
создаются
самими людьми,
и влиять на них
человек может
и должен. Потому
за экономические
обстоятельства,
как за сферу
большей свободы,
человек несёт
и большую
ответственность.



Нравственная
ограниченность
экономики
проявляется
и в том, что на
хозяйственную
деятельность,
на результаты
этой деятельности,
на товары
непосредственно
не переносятся
этические
достоинства
субъектов
деятельности.
Экономика, как
и политика, и
другие сферы
социума, обладает
определённой
автономией,
и здесь могут
процветать,
достигать
успехов и люди
с невысокими
моральными
качествами,
но с высокими
профессиональными,
«деловыми»
способностями.
Экономика из
всех социальных
сфер является
сферой с наиболее
ограниченными
нравственными
возможностями,
она менее всего
нравственно
совершенна.
И уже потому
неверно делать
из неё кумира,
как и не приходится
ожидать экономического
чуда от добрых,
справедливых,
честных хозяйственников.



Общечеловеческие
моральные
ценности, принципы
действуют и
в сфере экономики.
Так называемые
«этика бизнеса»,
«хозяйственная
этика», «экономическая
этика», «этика
успеха» не
предстают
особой моралью
наряду с общечеловеческой,
а являются
специфическим
проявлением
единых фундаментальных
и социально-базисных
моральных
ценностей в
сфере хозяйственной
деятельности.
Это означает,
в частности,
что при возникновении
конфликтов
в сознании
субъектов между
нормами общечеловеческой
морали, с одной
стороны, и нормами
«экономической
этики», с другой
- предпочтение
следует отдавать
общечеловеческим
нормам.



Всё это требует
правильного
понимания самой
проблемы соотношения
экономики и
нравственности.
Этика и мораль
нужны для бизнесмена,
менеджера не
только ради
достижения
экономического
успеха - это
лишь одна из
функций хозяйственной
этики, - но и для
организации
социально-ответственной
хозяйственной
деятельности,
по возможности,
безгрешной
деятельности,
с нашей точки
зрения. «Хозяйственная
этика» должна
служить не
только личности,
но и обществу.
И потому «хозяйственная
этика» предлагает
нормы, не только
стимулирующие
определённую
хозяйственную
активность»,
но и ограничивающие
её. И в этом состоит
одна из важных
функций экономической
этики.



Следующая
функция хозяйственной
этики состоит,
с одной стороны,
в придании
легитимности
той или иной
деятельности
субъекта экономики,
а с другой стороны,
в формировании
у субъекта
нравственной
ответственности.

Проблема
морального
фактора в экономике:
история
и современность


Следует
отметить, что
в этике существуют
и иные точки
зрения на поднятые
вопросы. К проблеме
соотношения
морали и экономики,
собственно,
имеется два
альтернативных
подхода и множество
других, являющихся
их различным
сочетанием.



Первая точка
зрения – «ограниченно
прагматическая».
С этой точки
зрения отрицается
положительное
влияние нравственности
на экономику.
Утверждается,
что главная
цель бизнеса
состоит в прибыли.
Бизнес должен
приносить
прибыль, не
взирая на средства.
Нравственность
даже помеха
для деловых
отношений, она
предполагает
«излишнюю»
ответственность,
«ненужные»
ограничения
деловой активности,
сомнения этического
порядка, душевные
переживания,
снижающие у
делового человека
активность,
уверенность,
отнимающие
время и энергию.
Сторонники
данной точки
зрения, по сути
дела, подчиняют
нравственность
экономике,
лишая её всякой
автономии, и
объявляя «моральным
всё, что экономно»45.
Указываются
в качестве
эмпирического
доказательства
факты из истории
капитализма,
когда успех
«отцов основателей»
крупных компаний
определялся
подобным
прагматическим
подходом к
нравственности.



К сторонникам
ограниченно
прагматической
точки зрения
на проблему
соотношения
нравственности
и экономики
следует отнести
известного
экономиста
второй половины
ХХ века М.Фридмана,
представителя
чикагской школы
экономики.
МФридман является
сторонником
неоклассической,
либеральной
рыночной экономики.
Как он пишет,
в «свободной
экономической
системе существует
один - единственный
вид ответственности,
согласно которому
все имеющиеся
средства должны
использоваться
с максимальной
эффективностью
и всякая деятельность
должна проверяться
максимально
возможной
прибылью»46.



Вторая точка
зрения признаёт
диалектическую
связь между
нравственностью
и экономикой.
Здесь подчёркивается
не только
личностно-этический
аспект экономики,
но и её структурно-нравственный
аспект, её
эффективное
влияние на
экономику.
Отстаивается
принцип, полученный
индуктивным
путём из практики,
что если мораль
объявляет
что-то в экономике
бизнеса несправедливым,
то это означает,
что созрели
экономические
предпосылки
для иного, более
справедливого
решения проблемы,
и что субъекту
до́лжно такое
решение искать.



Сторонники
данной точки
зрения разделяют
мысль, что в
экономике также
возможна эффективная
деятельность
в рамках добра,
где может проявить
себя и нравственно-положительная
личность. Именно
нравственно-положительная
экономика и
обеспечивает
долгосрочную,
стратегическую
эффективность,
рентабельность.
Эффективная
экономическая
деятельность,
осуществляемая
в рамках добра,
в свою очередь
способствует
совершенствованию
социальных
отношений и
личной нравственности.
Неэтическое
поведение,
аморальный
бизнес обернутся
рано или поздно
социальными
и нравственными
издержками
как для личности,
так и для предприятия,
общества.
Отрицательно
сказывается
неэтический
бизнес и на
экономической
эффективности.
Сторонники
данного подхода
также обращаются
к истории экономики,
к истории
экономической
и этической
мысли.



Вот что пишет
Г. Форд, основатель
знаменитой
династии и
известной
фирмы, занимающейся
производством
автомобилей:
«Работу на
общую пользу
ставь выше
выгоды. Без
прибыли не
может держаться
ни одно дело…
Хорошо поставленное
предприятие,
принося большую
пользу, должно
приносить и
большой доход
и будет приносить
таковой. Но
доходность
должна получаться
в итоге полезной
работы, а не
лежать в её
основании»47.



Замечательной
вехой не только
в истории
экономической
теории, но и в
этике предстаёт
творчество
шотландского
мыслителя XVIII
века Адама
Смита. Заслуженную
славу А. Смиту
принёс его
знаменитый
труд «Исследование
о природе и
причине богатства
народов», не
утративший
своей актуальности
и по настоящее
время. В своём
экономическом
труде шотландский
мыслитель
отстаивал идеи
рыночной экономики,
на основе
определённой
концепции
человека. Человек
– это экономическое
существо, которое
стремится
извлечь для
себя наибольшую
выгоду и максимальную
прибыль. Личный
интерес является
фундаментальным
стимулом эффективного
хозяйствования.
«Дай мне то,
что мне нужно,
и ты получишь
то, что необходимо
тебе… Именно
таким путём
мы получаем
друг от друга
преимущественную
часть услуг,
в которых мы
нуждаемся»48.



Однако в
рыночной экономике,
кроме личного
эгоистического
интереса, действует
ещё «невидимая
рука», которая
направляет
множество
личных интересов,
независимо
от самих субъектов,
к всеобщей
пользе. Предприниматель,
направляемый
«невидимой
рукой», часто
более действенным
образом служит
интересам
общества, нежели
тогда, когда
сознательно
стремится
служить ему.



Но А. Смиту
принадлежит
и более ранняя
книга «Теория
нравственных
чувств», где
он анализирует
нравственные
чувства как
основу наших
суждений о
собственных
поступках и
о поступках
иных людей. В
«Теории нравственных
чувств» А. Смит
обратил внимание
на альтруистические
чувства человека
– на симпатию,
на великодушие,
человеколюбие,
доброту, сострадание,
дружбу, взаимное
уважение. Книга
начинается
с утверждения,
что «какую бы
степень эгоизма
мы не предполагали
в человеке,
природе его,
очевидно, свойственно
участие к тому,
что случается
с другими, участие,
вследствие
которого счастье
их необходимо
для него, даже
если бы оно
состояло только
в удовольствии
быть его свидетелем»49.



А. Смит считал,
что общество
может существовать
и без взаимной
любви или
расположения,
но когда члены
общества сознают
пользу его, и
строят свои
отношения на
обязанностях
и долге. Общество
может поддерживаться
и «при содействии
корыстного
обмена взаимными
услугами, за
которыми всеми
признана известная
ценность»50.
Так, например,
функционирует
общество купцов.
Но общество
может процветать
и благоденствовать
тогда, «когда
взаимные услуги
вызываются
взаимною же
любовью, благодарностью,
дружбой, уважением»51.
Наконец, «общество
не может просуществовать
долго, если в
нём люди всегда
готовы нанести
друг другу
обиду или вред»52.



Особенностью
учения А. Смита
является то,
что он рассматривал
эти нравственные
начала - и
альтруистические
чувства, и «невидимую
руку» - как
укоренённые
в природе человека
и рынка. «Они
[нравственные
чувства - М.П.Е.]
вложены Богом
в глубину нашего
сердца, как его
поверенные…
Счастье людей
и всех разумных
существ, по-видимому,
было главной
целью создавшего
их Творца природы»53.
Это означает,
что нравственный
порядок в экономике
носит провиденциальный
характер.
Божественное
провидение
изначально
включило экономику,
рынок в нравственный
порядок бытия,
и это необходимо
учитывать при
решении хозяйственных
проблем.



Учение А.
Смита о нравственности
и её связи с
экономикой
с точки зрения
современной
этики предстаёт
неудовлетворительным.
Ещё И. Кант показал,
что строить
теорию нравственности
на основе
нравственных
чувств нельзя
в силу субъективности
и случайности
последних.
«Те, кто не может
мыслить, - писал
И. Кант, - думают
помочь себе
чувствами
даже там, где
дело касается
лишь общих
законов»54.
« Чувства, которые
по природе
своей бесконечно
отличаются
друг от друга
в степени» мало
способны «дать
одинаковый
масштаб доброго
и злого, и один
человек совершенно
не может через
своё чувство
высказывать
суждения,
обязательные
для всех»55.



Другой недостаток
этики, основывающейся
на нравственных
чувствах, чётко
выявил Дж.Мур56,
который указал
на натуралистическую
ошибку, совершаемую
подобными
этическими
учениями. В
самом деле, так
называемые
нравственные
чувства предстают
по сущности
своей психологическими
феноменами,
и их добро,
очевидно,
определяется
чем-то иным,
что ещё должно
определить,
а не психологией.
О гедонизме,
как одной из
разновидностей
подобных
натуралистических
этик, Дж. Мур
писал: «Широким
распространением
гедонизм обязан
главным образом
тому, что я назвал
«натуралистической
ошибкой», - ошибкой,
состоящей в
неумении ясно
вычленять
уникальное
и неопределимое
качество, которое
мы подразумеваем
под словом
«добро»»57.



Недостатком
учения А. Смита
является и
очень неясное,
неопределённое
понятие «невидимой
руки» и «нравственного
миропорядка».
С нашей точки
зрения, основу
нравственного
миропорядка,
как уже отмечалось,
составляет
система объективных
и трансцендентных
моральных
ценностей,
интенционально
связанных со
всеми объектами
и субъектами
бытия, в том
числе и с экономикой.
Именно данная
объективная
интенциональная
связь экономики
и морали и направляет
к добру хозяйственную
деятельность,
когда она ведётся
в определённых
границах, по
определённым
правилам, о чём
пойдёт речь
ниже. Однако
примечательно,
что на заре
капитализма,
при зарождении
классических
экономических
теорий о рыночной
экономики, её
творцы признавали
значение
нравственности
для хозяйствования,
учитывали их
взаимную связь.
В неоклассических
теориях, напротив,
будут считать,
что «невидимая
рука» - это и
есть законы
рынка. Следовательно,
рынок сам «создаёт»
мораль и «делает»
автономную
нравственность
ненужной58.


Экономика
и христианство



В XX веке
широкое признание
получили идеи
М. Вебера о
связи рыночного
капитализма
с религиозной
христианской
нравственностью.
В своей знаменитой
книге «Протестантская
этика и дух
капитализма»
М. Вебер проанализировал
значение этического
фактора в генезисе
рациональной,
рыночной экономики.
По М. Веберу,
дух капитализма
- это «строй
мышления, для
которого характерно
систематическое
стремление
к законной
прибыли в рамках
своей профессии»59.
Учёный показал,
что рациональному,
или рыночному,
капитализму
противостоят
два социальных
конкурента
– «авантюристический
капитализм»
и «традиционализм»,
или «застойное
общество».
Главным принципом
«авантюристического
капитализма»
является «нажива
ради удовлетворения
потребностей»,
что свидетельствует
о совершенном
его иррационализме.
«Традиционализм»
руководствуется
принципом
«максимум
удовольствия
и минимум
напряжения».



Но не авантюристический
и не традиционный
капитализм
породили современное
рыночное хозяйство,
они сыграли
лишь роль
стимуляторов.
Рыночный капитализм
возникает на
иной основе.
Его главными
принципами
являются:
«профессиональный
труд как долг,
самоцель».
Прибыль, капитал
оцениваются
как экономическая
и моральная
ценности,
характеризующие
достоинство
человека, его
самоценность,
его «богоизбранность».
Капитал есть
средство для
самореализации,
самоутверждения
как утверждения
своего «Я» в
своих собственных
глазах и во
мнении близких,
общества.



Основная
«тонкость»
здесь состоит
в том, чтобы
увидеть, оценить
нравственно
саму предпринимательскую
деятельность,
деятельность
бизнесмена,
в деньгах же
уметь видеть
не только капитал,
но и нечто большее,
а в бизнесе –
нечто моральное,
духовное,
религиозное.
И не важно, что
не все бизнесмены
это понимают,
но важно, чтобы
этот момент
присутствовал
в самом бизнесе,
особенно на
стадии формирования.



М. Вебер считал,
что этого можно
достигнуть,
прежде всего,
с помощью религии.
При генезисе
рыночного,
рационального
капитализма
именно религия
и, в частности
протестантизм,
сыграла решающую
роль. В протестантизме
существуют
догматы о
предопределении
и о спасении
нас верой и
делами. Наши
деловые успехи
и свидетельствуют
о нашей богоизбранности
при наличии
у нас веры во
Христа. Протестантская
этика, таким
образом, открывает
широкую перспективу
для практики.
Но она же устанавливает
определённые
ограничения
в быту, ценит
бережливость,
умеренность.
В эпоху формирования
рыночного
капитализма
протестантизм,
особенно кальвинизм,
отстаивал
принципы строгого
аскетизма.
Смысл жизни,
экономической
деятельности
состоит в достижении
богоизбранничества
и поэтому имеет
трансцендентный
характер. И
данная трансцендентность
определяет
рациональность
протестантской
нравственности,
направляющей
разумом поведение
человека в
соответствии
с трансцендентной
целью.



М. Вебер критически
оценивал, с
точки зрения
этики успеха,
возможности
восточных
религий, католицизма
и православия.
Главный недостаток
этих религий
Вебер видел
в широком
распространении
среди них мистицизма.
Мистицизм
обращён преимущественно
внутрь себя
и относится
к миру как к
искушению.
Подобный мистицизм
отличается
созерцательностью,
пренебрежением
роли разума
и по сути дела
являет собой
отрицание мира.
«Сломленный
миром» мистик
противоположен
занимающему
активную жизненную
позицию аскету.
«Особая покорная
«сломленность»
характеризует
мирскую деятельность
мистика, - писал
М. Вебер, - он всё
время стремится
уйти (и уходит)
в тень и уединение,
где ощущает
свою близость
к Богу. Аскет
(если он полностью
соответствует
этому типу)
уверен в том,
что служит
орудием Бога»60.



Однако с
идеями М. Вебера
всецело согласиться
нельзя. Несомненно,
верна идея о
влиянии религии
и морали на
экономику, и
в частности,
правильно
отмечена важная
роль протестантской
морали в становлении
рационального,
рыночного
хозяйства.
Однако всегда
ли трансцендентная,
пусть и божественная,
цель направит
разум по пути
добра? В протестантизме
есть внутреннее
противоречие
между нормами-целями
и нормами-средствами,
когда целевые
нормы «оправдывают»
достижение
успеха и негодными
с нравственной
точки зрения
аморальными
средствами61.



Другой недостаток
концепции М.
Вебера видится
в том, что он
не обратил
должного внимания
на объективную
мораль, и главным
фактором развития
экономики
считал индивидуальную
этику. Но чтобы
реализовались
субъективные
идеи добра,
долга в объективной
реальности,
в частности,
в экономике,
надо чтобы сама
эта реальность
была бы «доброй»,
т.е. допускала
возможность
утверждения
здесь ценностей
добра. Объективная
реальность,
включая экономику,
не нейтральна
к добру и злу,
а сопричастна
им, о чём свидетельствует
факт «сопротивления»
объективной
реальности
определённым
действиям зла
и поспешествования,
со-действия,
со-творчества
определённым
действиям
добра, - как это
отражено в идеи
«невидимой
руки» А. Смитом.



Неверна также
оценка М. Вебером
возможностей
католицизма
и православия
в развитии
экономики.
Дело в том, что
в христианстве
развивается
антиномичное
нравственное
отношение к
успеху, в том
числе к успеху
хозяйственному62.
Успех не может
всецело отрицаться
никаким направлением
христианства,
ибо об успехе
говорится в
Слове Божием,
которое передаётся
идеями, заповедями,
притчами.
Христианство
развивает
двоякое отношение
к успеху или
говорит о двух
видах успеха,
воспринимая
их в антиномичном
единстве. Так,
в нём утверждается
положительное
понятие успеха
как достижения
в экономической,
социальной,
политической
сферах, что
связано с
определёнными
материальными,
социальными,
политическими
благами. В
знаменитой
притче о талантах
осуждается
тот, кто закапывает
свой талант
в землю и не
использует
его для социального
успеха, - «всякому
имеющему дастся
и преумножится,
а у неимеющего
отнимется и
то, что имеет»63.



Положительную
оценку богатства,
социального
успеха мы находим
и у апостолов,
и у отцов церкви.
Так, первоапостол
Павел говорит:
«трудись …
чтоб было из
чего уделять
нуждающемуся»64.
И он же в «Деяниях
апостолов»
ссылается на
слова Господа
Иисуса, сказавшего:
«блаженнее
давать, нежели
принимать»65.



Св. Иоанн
Златоуст также
обращал внимание
на то, что «не
будем завидовать
богатым и презирать
бедных, ибо и
то и другое
бывает от Бога
и не от Бога»66.
«Я не осуждаю
тех, - утверждает
он в другой
Беседе, - которые
имеют дома,
поля, деньги,
слуг; а только
хочу, чтобы они
владели всем
этим осмотрительно
и надлежащим
образом»67.



Один из наиболее
почитаемых
отцов церкви
Иоанн Лествичник,
разработавший
учение об
аскетическом
восхождении
к истинной
духовности,
в то же время
в своём «Слове
особенном к
пастырю» поучал,
что «поистине
велик подвиг
благодушно
и мужественно
терпеть зной
и тишину, и томление
безмолвия и
не искать вне
корабля своей
кельи развлечения
и утешений…
Несравненно
же большее дело
– не бояться
молв, но среди
шума их сохранять
небоязненное
и неподвижное
сердце, пребывая
внешне с людьми,
внутренне же
с Богом»68.



Таким образом,
в христианстве
не отрицаются
метафизически
успех, богатство,
высокое социальное
положение. Но
в отличие от
языческого
идолопоклонства
золотому тельцу,
мамоне, выдающимся
людям в христианстве
всё это не
рассматривается
как самоценность,
как смысл
жизнедеятельности
человека: социальный
успех не должен
порабощать
бессмертную
душу, человек
должен быть
свободен от
сребролюбия,
тщеславия,
гордости, и он
может быть
таковым, ибо
свободен по
природе своей,
так как создан
по образу и
подобию Божиему.
Смысл жизни,
конечная цель
человеческих
деяний трансцендентны:
они связаны
с Царством
Божиим, в котором
бессмертная
и очистившаяся
от грехов душа
получает истинное
блаженство.
Успех социальный
в самом широком
значении этого
слова есть лишь
средство, которым
нельзя пренебрегать
как «богатством
неправедным»,
средство, которое,
как «талант»,
нельзя закапывать
в землю, ибо он
также от Бога.



Таков тезис,
но в христианской
метафизике
успеха есть
и антитезис.
И суть его состоит
в том, что социальный
успех, связанные
с ним материальные
богатства,
высокое социальное
положение не
ценятся не
только как
цель, но и как
средства, более
того, они рассматриваются
как препятствия
для достижения
истинного
духовного
блага. «Не собирайте
себе сокровищ
на земле, где
моль и ржа истребляют
и где воры
подкапывают
и крадут, но
собирайте себе
сокровища на
небе, где ни
моль, ни ржа не
истребляют
и где воры не
подкапывают
и не крадут;
ибо, где сокровище
ваше, там будет
и сердце ваше»69.
«И ещё говорю
вам: удобнее
верблюду пройти
сквозь игольные
уши, нежели
богатому войти
в Царство Божие»70.
«Напротив,
горе вам, богатые!
Ибо вы уже получили
своё утешение»71.



Такое порицание
богатства,
гражданского
успеха встречаем
мы и в послании
апостолов, и
в патристике.
Тот же апостол
Павел, который
в наибольшей
степени вскрыл
внутреннюю
и внешнюю
антиномичность
христианства,
писал своему
духовному сыну
Тимофею, что
«корень всех
зол есть сребролюбие»,
и что «мы ничего
не принесли
в этот мир; ясно,
что ничего не
можем и вынести
из него». В «Первом
послании к
Коринфянам»
он учил: «И
пользующиеся
миром сим, как
не пользующиеся;
ибо проходит
образ мира
сего»72.



При оценке
православной
метафизики
успеха нельзя
всецело становиться
ни на одну из
антитез. Поэтому
невозможно
согласиться
с часто встречаемой
формулой, согласно
которой в православии
нет учения о
мирском, светском
успехе, что
якобы имманентно
присущий православию
мистицизм не
позволяет
создать развитую
хозяйственную
этику, этику
успеха.



Но православие
как раз очень
чётко уловило
отличие мистицизма
и аскетизма
и потому довольно-таки
негативно
оценило субъективную,
иррациональную
мистику и мистиков.
В православии
такой мистицизм
в целом рассматривался
как преимущественно
западное явление,
выросшее на
почве католицизма
и протестантизма.
Это отношение
к мистицизму
получило отражение
даже в общедоступных
изданиях. Так,
в «Полном
церковно-славянском
словаре» прот.
Г. Дьяченко
«аскетство»
определяется
как «упражнение
в Богомыслии
или размышлении
о Божьих делах,
подвиг в добродетелях».
«Мистицизму»
же даётся следующая
дефиниция: это
есть «таинственное
религиозное
учение, взятое
не из божественного
откровения,
а из мудрований
и фантазий
мудрецов древнейшего
и позднейшего
времени. Отвергая
церковь и таинства,
проповедуя
свои учения
тайно, мистицизм
всегда был
преследуем,
но удержался
доныне, особенно
среди протестантов»73.
В известной
«Настольной
книге священно-церковнослужителя»
С.В. Булгакова
в статье о мистицизме
отмечается
его крайность:
«Они отрицают
всякое значение
участия разума
в деле Богопознания
и преувеличивают
значение в этом
отношении
внутреннего
чувства и созерцания.
Вот почему
история мистицизма
и представляет
нам не только
глубокомысленных
философов, но
и многих мечтателей
и визионеров,
в защиту своих
фантазий ссылавшихся
на Божественное
откровение,
будто бы ими
полученное»74.
И далее: «… на
первых же порах
своего существования
мистицизм
встретил
противодействие
со стороны
представителей
православной
Церкви (выделено
нами. - М.П.Е.)»75.



Западные
мыслители,
думается, иногда
принимают за
мистицизм ту
практику умной,
сердечной
молитвы, умного,
духовного
делания, созерцания,
которая существует
изначально
в православии
и которая получила
глубокое
теоретическое
осмысление
у исихастов.
Православию
действительно
больше, нежели
католичеству
и протестантизму,
присуща духовная
созерцательность,
трансцендентная
направленность
сознания.
Православие
никогда этого
не отрицало
и устами своих
выдающихся
представителей
всегда подчёркивало
особую форму
познания
божественного,
сакрального,
существующую
наряду с пятью
чувствами и
разумом, которая
только и позволяет
узреть Свет
Фаворский76.
Однако это
познание умное,
оно даётся
только очистившим,
развившим
духовно и чувства,
и разум, и интуицию
с помощью аскезы,
молитвы, умных,
добрых дел.
Духовное созерцание
православия
- это не иррациональная
мистика Бёме
или Сведенборга
и не восточная
медитация, ибо
здесь и чувства,
и разум остаются
свободными,
ясными, умными.



Также несостоятельны
обвинения
православия
в том, что одной
из причин отсутствия
здесь хозяйственной
этики является
неразвитость
практики
индивидуального
спасения, легальных
отношений между
Богом и человеком.
Да эти положения
потому и не
развиты в
православии,
что считаются
ошибочными.
Ибо связь Бога
и человека не
легальная, не
юридическая,
а иная – моральная,
отеческая. И
проблема
индивидуального
спасения в
православной
церкви решена
через соборность,
что прекрасно
выявил для
светской публики
А.С. Хомяков.
Божественная
же природа
морали, соборность
никак не могут
помешать созданию
хозяйственной
этики, этики
успеха. «Церковь
благословляет
всякий труд,
направленный
на благо людей;
при этом не
отдаётся предпочтения
никакому из
видов человеческой
деятельности,
если таковая
соответствует
христианским
нравственным
нормам»77.


Контрольные
вопросы



Какие основные
нравственные
свойства экономики?



В чём суть
прагматической
точки зрения
на роль морального
фактора в экономике?



Каковы были
основные идеи
Адама Смита
о соотношении
морали и экономики?



Как решал
Макс Вебер
проблему соотношения
морали и экономики?



Какова оценка
М. Вебером роли
различных
христианских
конфессий в
развитии
капитализма?


Темы
рефератов

М.
Вебер: «Протестантская
этика и дух
капитализма».


Оценка
М. Вебером
хозяйственной
этики православия
и католичества.


Православие
и экономика.


Старообрядческая
хозяйственная
этика, её оценка.



Рекомендательный
библиографический
список


Вебер М.
Протестантская
этика и дух
капитализма
// Избранные
произведения.
- М., 1990.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Де Джордж
Р.Т. Деловая
этика. – СПб.;
М., 2001. – Т.1-2.



Рих А. Хозяйственная
этика. - М., 1996.



Смит А. Теория
нравственных
чувств. - М., 1997.



Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. – М., 2001.



Форд Г. Моя
жизнь. Мои
достижения.
- М., 1989.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. – М.,
2000.



Этика: Энцикл.
сл. – М., 2001.


Лекция
6. МОРАЛЬНЫЕ
ЦЕННОСТИ ЭКОНОМИКИ

Хозяйственность
как нравственная
ценность экономики
●


Справедливость
как нравственная
ценность


экономики
● Современные
концепции



справедливости


Хозяйственность
как нравственная
ценностьэкономики


Важнейшей
системной
ценностью
экономики
является
хозяйственность.
Хозяйствование
с экономической
точки зрения
есть экономическая
деятельность
как таковая.
Хозяйственная
деятельность
отличается
от трудовой
именно своим
целенаправленным
на экономику
характером.
Труд же связан
не только с
экономикой,
а предстаёт
всеобщей формой
человеческих
действий. Но
хозяйственность,
как отмечено,
нельзя также
редуцировать
к собственно
экономическим
функциям, - на
что и обращается
здесь внимание.
С нравственно-аксиологической
точки зрения
хозяйствование
обладает особой
системной
нравственной
ценностью в
мире добра,
которую мы
обозначаем
как хозяйствование.
Хозяйствование
как ценность
предстаёт
специфическим
аксиологическим
качеством
экономической
деятельности,
интенционально
связанной с
её содержанием,
функциями,
целями.



Хозяйствование
как экономическая
деятельность
имеет пять
основных целей:
фундаментальную,
гуманную, социальную,
экологическую
и экономическую78.



«Фундаментальная
цель экономики
– служение
жизни»79.
Ещё в начале
ХХ века С.Н. Булгаков
писал: «Хозяйство
есть борьба
человечества
со стихийными
силами природы
в целях защиты
и расширения
жизни, покорения
и очеловечивания
природы»80.
Чтобы реализовать
данную цель,
экономика
должна прежде
всего удовлетворять
элементарные
жизненные
потребности.
Она должна
создавать и
предлагать
достаточное
количество
качественных
товаров и услуг,
необходимых
для достойного
существования.



Экономика
при этом не
должна низводить
человека до
уровня средств
производства,
она не должна
считать, что
максимализация
производимых
материальных
благ и является
её абсолютной
целью. Экономика
должна быть
предпосылкой
существования
достойного
человека как
личности, и в
этом гуманная
цель экономики81.



Хозяйственная
деятельность
не должна порождать
в обществе
конфликты, она
должна стремиться
к общественному
единству, - и в
этом заключается
социальная
цель хозяйствования,
имеющая несомненное
нравственное
значение.



Экономика
имеет и экологическую
цель. Человек
должен не только
пользоваться
естественными
благами ради
жизни, своего
развития как
личности и
благоденствия
общества, но
и способствовать
благосостоянию
природы. Современным
этикам экологическая
цель хозяйствования
видится в том,
«чтобы не только
распоряжаться
сокровищами
природы для
удовлетворения
наших жизненных
потребностей,
но и сохранять,
оберегать,
лелеять её
богатства»82.
Хозяйственная
деятельность
человека именно
как хозяина
завещанной
ему природы
должна включать
в себя заботу
о её благосостоянии,
которая не
сводима только
к её защите от
вредных воздействий
человеческой
деятельности,
но и к развитию
заложенных
в самой природе
прогрессивных
возможностей.



Собственно
экономическая
цель хозяйствования
связана с её
эффективностью.
Эффективность
экономики
предстаёт как
максимальная
польза при
минимальных
затратах.
Эффективное
хозяйствование
возможно лишь
на основе
рационализации,
что, в свою очередь,
связано на
данном историческом
этапе с индустриализацией,
с рыночной
или централизованно-плановой
системой
хозяйствования.
При реализации
собственно
экономической
цели, хозяйственная
деятельность
предстаёт как
наиболее удалённая
от нравственности.
Здесь действуют
собственно
экономические
законы, профессиональные
нормы, которым
необходимо
следовать
субъекту хозяйства,
чтобы оставаться
в сфере экономики.
Однако это не
значит, что
собственно
экономическая
деятельность
находится вне
сферы добра
и зла.



Существует
точка зрения,
которую можно
обозначить
как морализаторскую,
или утопическую,
согласно которой
в любой профессиональной
экономической
деятельности
и связанных
с нею нормах
следует видеть
тот или иной
моральный
аспект, моральную
ценность.
Существуют,
однако, нормы,
которые определяются,
прежде всего,
природой как
экономики, так
и человека, и
которые необходимы
для функционирования
хозяйства, т.е.
субъект хозяйственной
деятельности
не обладает
здесь свободой
выбора. Подобные
нормы являются
адиафорными,
с нравственно-аксиологической
точки зрения.
– Примером
таких норм
является норма
«Свобода
кооперации»
в предпринимательстве.
Нарушения
подобных норм
есть зло, но не
грех, и человек
не несёт за их
нарушенья
моральной
ответственности,
хотя может и
должен при этом
испытывать
чувство вины.



Иными словами,
любая экономическая
деятельность
интенционально
связана с
определёнными
нравственными
ценностями,
хотя и в разной
степени. Всё
это и определяет
нравственную
самоценность
экономики и
позволяет
рассматривать
хозяйственность
как специфическую
нравственную
ценность, которая
интенционально
связана с
экономической
материальной
хозяйственной
деятельность.



Нравственно-аксиологический
подход к экономике
включает в себя
и оценку различных
видов хозяйственной
деятельности.
В современной
экономике
выделяются
две наиболее
значимые системы
хозяйствования
– рыночная
экономика и
централизованная
плановая экономика.
С экономической
и с нравственной
точек зрения
они имеют как
достоинства,
так и недостатки.
В частности,
известные
недостатки
рынка состоят
в том, что 1) рынок
не обеспечивает
удовлетворение
коллективных
потребностей;
2) рынок не регулирует
отрицательных
внешних эффектов;
3) рынок ориентирован
на тактические,
кратковременные
задачи; 4) рынок
не обеспечивает
должной справедливости
в распределении
благ. Центрально-плановая
экономика
несовершенна
также и в том
числе: 1) она не
обеспечивает
эффективности
производства,
ибо при ней
развиваются
энергоресурсоёмкие
производства;
2) она слабо
стимулирует
хозяйственную
деятельность;
3) она не обеспечивает
справедливого
распределения.



Моральные
достоинства
и недостатки
рынка состоят
в том, что он
ориентирован
на индивидуальный,
личностный
интерес, служит
ценности личности,
но не в полной
мере обеспечивает
реализацию
общих интересов
и интересов
жизни. Моральные
достоинства
и недостатки
центрально-плановой
экономики
видятся в том,
что она ориентирована
на общий интерес,
но не способствует
достойному
удовлетворению
личных интересов.



Напрашивается
вполне логичный
вывод, что данные
системы должны
сочетать механизмы
друг друга,
чтобы уменьшить
свои недостатки.
Однако этого
возможно добиться
лишь на основе
какой-то одной
системы, а не
через их конвергенцию.
Данная идея
развивалась
различными
учёными, в том
числе Г. Заутгером,
О. Шиком, А. Рихом.
А. Рих писал:
«Из сказанного
следует однозначный
вывод: «сочетание
не подразумевает
ни простого
смешения обеих
противоположных
систем координации,
ни даже их слияния
и трансформации
в какую-либо
более совершенную
систему. Напротив,
успешная увязка
«рынка и плана»
должна осуществляться
на основе либо
той, либо другой
системы»»83.
И здесь рыночная
система имеет
преимущества,
ибо по природе
своей допускает
рационализацию
и планирование.
Централизованно-плановая
экономика
рассматривает
рынок как временное
отступление
от своих принципов,
как нечто
несущественное.
И с этой точки
зрения рыночной
экономике
следует отдать
предпочтение,
памятуя и об
её лишь относительно
совершенном
характере.
Сама рыночная
экономика может
функционировать
как на базе
частной собственности,
так и общественной.



При анализе
рыночной экономики
надо обратить
внимание на
игровой характер
любой хозяйственной
деятельности84.
Как хорошо
известно, игра,
с одной стороны,
условна, несерьёзна.
И в этом смысле
хозяйственная
деятельность,
действительно,
при всей своей
«капитальности»
есть нечто
несамостоятельное,
условное. Экономика
не может быть
самоцелью.
Жизнь человека,
общества нельзя
ограничить
только занятием
экономикой.



Но, с другой
стороны, игра
есть существенное
свойство
человеческого
бытия и в этом
отношении очень
серьёзна. Мы
и не можем не
подойти к той
же экономической
деятельности
как к игре. Игра
же проводится
по определённым
правилам, нормам,
специфическим
для каждого
вида игры. Наиболее
общим нравственным
принципом-обязательством,
определяющим
всякую игровую
деятельность,
является принцип
чистой процедурной
справедливости.



Существует
совершенная,
несовершенная
и чистая процедурная
справедливость85.
Совершенная
процедурная
справедливость
характеризуется
наличием критерия,
определяющего
честность
результата,
а также найденным
методом, процедурой
достижения
честного результата.
Примером совершенной
процедурной
справедливости
является Божий
суд. Несовершенная
процедурная
справедливость
есть тогда,
когда имеется
критерий честности
результата,
но не найдена
совершенная
процедура его
достижения.
Примером
несовершенной
справедливости
является уголовный
суд. Чистая
процедурная
справедливость
есть тогда,
когда найдена
процедура
достижения
честного результата,
однако нет
критерия его
правильности.
Такова, например,
игра в карты,
где может проиграть
тот, кто более
всего нуждается
в выигрыше.



Принцип
«чистой процедурной
справедливости»
в хозяйственной
деятельности
заключается
в том, что здесь
необходимо
соблюдать
правила игры,
хозяйствования.
Это требует
от субъекта
экономики, в
частности,
держать обещания,
выполнять
обязательства,
платить неукоснительно
долг, не жульничать.
Данный принцип
обязывает
уходить с «нечестного
рынка», не заниматься
аморальной
экономикой,
нарушающей
нравственные
нормы ради
выгоды.



В экономике
существуют
и принципы-обязанности,
одним из которых
предстаёт
принцип максимина,
обязывающий
выбирать наименьшее
зло в сфере
экономики из
возможных и
действительных
вариантов
выбора. Принципом-обязанностью
для экономической
деятельности
предстаёт и
принцип правдивости,
обязывающий
«не лгать»,
принцип честности
«не укради».



Существует
в сфере экономики
и адиафорные
позволения,
которые определяют
сферу греховности.
Так, адиафорным
предстаёт
принцип «свободной
кооперации».
Согласно данному
позволению
можно произвольно
объединяться,
если даже при
этом кто-то из
конкурентов
проигрывает.
Такие ситуации
часто возникают
в рыночной
экономике,
когда интересы
капитала заставляют,
например, двоих
предпринимателей
объединиться
против одного
и т.п. Адиафорным
предстаёт и
принцип «сдержанности»
или «коммерческой
тайны», когда
умышленно не
излагается
вся информация.
Однако при
этом и не даётся
ложная информация,
т.е. соблюдается
обязанность
«быть правдивым»,
нарушение
которой есть
не только зло,
но и грех.



Существуют
в хозяйственной
деятельности
и сверхдолжные
принципы. Примерами
подобных принципов
являются принцип
«благотворительности»
с его нормой
«будь милостив»,
принцип «солидарности»
-будь солидарен».


Справедливость
как нравственная
ценность экономики


Важнейшей
системной
нравственной
ценностью
экономики
предстаёт
справедливость.
Справедливость
– это ценность,
характеризующая
отношения
распределения
благ как должное,
соответствующее
рангу моральной
ценности. В
экономике
справедливость
связана с
распределением
экономических
благ и, следовательно,
с отношениями
собственности,
а также и с
отношениями
обмена.



Справедливость
как ценность
предстаёт в
разных формах:
и как абсолютная
моральная
ценность, и как
относительная,
историческая
и общечеловеческая.
Справедливость
как ценность
при этом следует
отличать от
справедливости
как оценки.
Оценки справедливости,
в том числе
теории справедливости,
ещё более
многообразны,
чем собственно
ценность
справедливости.



Из истории
известны два
наиболее общих
вида справедливости:
воздающая
и распределяющая
справедливость.
Воздающая
справедливость
означает равное
воздаяние за
равные деяния.
Классическое
выражение она
получила в
талионе: «Око
за око, зуб за
зуб». Талион
можно сформулировать
и как принцип:
«Поступай по
отношению к
другим так, как
поступают по
отношению к
тебе и твоим
сородичам»86.
Существует
оценка воздающей
справедливости
как нравственно
несовершенной,
что было классически
сформулировано
Платоном, - «равное
среди неравных
уже несправедливо».
Поэтому, собственно,
на смену воздающей
справедливости
приходит
распределяющая
как более
совершенная.
Можно ли согласиться
с подобной
оценкой? За
ответом следует
обратиться
к сущности
справедливости
как ценности
отношений
распределения.



Распределение
включает в себя
предметы
распределения
или то, что
распределяется,
субъекты
распределения,
или то, между
кем происходит
распределение,
и объекты
распределения,
или то, кто
распределяет.
Нас интересует
объективная
справедливость,
то есть справедливость,
связанная с
предметами
и субъектами
распределения.
Справедливость
и требует равного
распределения
одинаковых
по ценности
предметов между
одинаковыми
по ценности
субъектами.
Это, собственно,
отражено в
содержании
воздающей
справедливости.
И в этом её правда.
Однако когда
воздающая
справедливость
абсолютизируется
и утверждается
как господствующая
форма среди
неравных по
ценностному
рангу субъектов,
тогда уже мы
имеем дело не
со справедливостью,
как с положительной
нравственной
ценностью, а
с её симулякром,
т.е. с её несовершенным
подобием.



Распределяющая
справедливость
обязывает при
распределении
учитывать
различия предметов
и субъектов,
и каждому воздавать
должное, т.е. в
основе её лежит
принцип равного
воздаяния.
Классическим
выражением
распределяющей
справедливости
является «золотое
правило»
нравственности:
«Поступай с
другим так, как
если бы ты хотел,
чтобы поступили
с тобой».



Распределяющая
справедливость
не противоположна
воздающей и
не является
более совершенной,
как это можно
понимать.
Собственно,
распределяющая
справедливость,
как и воздающая,
основывается
на принципе
равного воздаяния,
но прилагается
она в более
сложной реальности,
где существуют
различия, т.е.
распределяющая
справедливость
есть та же воздающая
справедливость,
но применённая
к различным
по ценности
предметам и
субъектам
распределения.
Таким образом,
существует
только одна
справедливость,
которая в реальности
реализуется
через различные
формы, а в сознании
субъектов
оценивается
через различные
нормы, чувства,
теории. Справедливость
реализуется
через равенство
и неравенство
и представляет
собой нравственное
решение данной
проблемы. Как
верно отметил
И.А. Ильин о
проявлении
справедливости
в праве: «Справедливое
право есть
право, которое
верно разрешает
столкновение
между естественным
неравенством
и духовным
равенством
людей, учитывая
первое, но
отправляясь
всегда от
последнего»87.


Современные
концепции
справедливости


В современном
обществе реально
функционирует
пять концепций
справедливости,
которые сочетают
элементы воздающей
и распределяющей
справедливости,
а также и иных
ценностей, в
том числе ценностей
зла88.
Эти концепции
можно охарактеризовать
как симулякры,
т.е. как иллюзии,
лишь подобные
в чём-то абсолютной
справедливости.
Экономисты,
имеющие дело
со справедливостью,
иногда делают
прискорбный,
но не совсем
верный вывод:
«К сожалению,
экономисты
и другие специалисты
не имеют общего
мнения о том,
как определить
справедливость
и как квалифицировать
её. Поэтому
невозможно
никакое соглашение
о предпочтительности
одного эффективного
распределения
другому»89.
Но проблема
оценки справедливости,
действительно,
не может быть
решена экономистами,
поскольку это
этическая
проблема.



Первую концепцию
справедливости
представляет
эгалитарная
концепция
справедливости.
Эгалитарная
концепция
справедливости
требует, чтобы
все члены общества
получили равные
блага, т.е. чтобы
распределение
благ осуществлялось
по принципу
воздающей
справедливости.
В данной концепции
справедливость
оценивается
как высшая по
рангу ценность,
в жертву которой
можно принести
другие ценности,
в том числе
свободу, достоинство,
счастье людей.
И в этом заключается
один из основных
нравственных
недостатков
эгалитарной
концепции,
поскольку здесь
нарушается
объективная
иерархия, присущая
системе моральных
ценностей, т.е.
нарушается
принцип морально-ценностной
иерархии.



Эгалитарная
концепция
справедливости
предполагает
установление
жёстких, формальных
институтов,
способствующих
реализации
её норм. В частности,
предполагается
институт общественной
собственности,
планово-централизованная
экономика,
авторитарный
или тоталитарный
режимы в государстве.
Однако практика
свидетельствует
об экономической
неэффективности
подобных мер
и в целом об
экономической
неэффективности
эгалитарной
справедливости.



Следующую
концепцию
справедливости
можно обозначить
как либеральную
справедливость.
Согласно этой
концепции
истиной считается
распределяющая
справедливость
по труду, которая
реализуется
через свободное
распределение.
Здесь признаётся
свобода стартовых
возможностей,
свободный
доступ к любым
социальным
статусам. Свобода
здесь понимается
как отсутствие
каких-либо
ограничений
на реальные
возможности
индивидов. И
в этом качестве
свобода предстаёт
как равная
возможность
для всех. Однако
это равенство
является чисто
формальным,
поскольку
стартовые
возможности
реально не
равны у субъектов.
Иными словами,
здесь утверждается
равенство
возможностей,
которые есть
у людей. Богатые
должны иметь
право реализовать
свои возможности,
предоставляемые
им их капиталом,
которые несравнимо
богаче возможностей
бедных, обладающих
лишь равенством
прав заявить
о своих реальных
возможностях.
Либеральная
концепция
справедливости
также предполагает
установление
определённых
социальных
институтов,
способствующих
реализации
её норм. В экономике
определяющая
роль отводится
рынку, в системе
здравоохранения
и образования
платным формам.
Признаётся
и роль государства
как политического
гаранта свободы
выбора.



Недостатком
либеральной
концепции
справедливости
является
абсолютизация
свободы, в жертву
которой приносится
справедливость,
что имеет
определённые
оправдания,
ибо свобода
как ценность
занимает более
высокий ранг,
нежели справедливость,
но жертвуется
и любовь, требующая
определённого
равенства в
отношениях
к личностям
по принципу
милосердия.
Здесь распределение
благ изначально
находится под
влиянием случайных
естественных
и социальных
факторов, что
оценивается
как справедливость,
хотя нравственная
интуиция выступает
против подобной
случайности
как несправедливой.
В самом деле,
ещё можно говорить
об ответственности
старшего, взрослого
поколения в
их жизненном
статусе, однако,
в чём здесь
вина их детей,
младшего поколения?
Чем виноваты
та или иная
девочка, тот
или иной мальчик,
что они родились
в небогатых
семьях и потому
только не имеют
возможности
получить то
образование,
заиметь тот
же статус, что
и их сверстники
из обеспеченных
семей? Либеральная
концепция
справедливости
по сути дела
ничего не предлагает
против подобной
естественной
или социальной,
случайной по
своей природе,
несправедливости.
И в этом её
собственная
несправедливость.



Особенно
несправедливой
оказывается
либеральная
справедливость
во внеэкономических
сферах – в системах
образования,
здравоохранения,
правосудия.
В самом деле,
в экономике
неравенство
«стартовых
позиций»,
обусловленное
неравенством
«первичных
капиталов»,
имеет определённое
оправдание,
поскольку
именно капитал
здесь определяет
во многом ранг
субъекта; в
экономике сам
капитал предстаёт
и целью, и средством.
В системе же
образования
важнейшее
значение имеют
способности,
талант человека,
которые невозможно
приобрести
за деньги, и
потому деньги
здесь должны
играть лишь
второстепенную
роль средств.
Поэтому и ориентация
в системе образования
должна быть
на талант, на
способности,
на право всех
как личностей
получить образование.
Государство
обязано с помощью
госбюджетных
форм поддерживать
подобную
справедливость.
И недопустимо
проникновение
рыночных отношений
в государственную
школу, ибо это
разрушает саму
идею социального
государства,
обеспечивающего
равнодоступную
для всех граждан
систему образования.



В системе
здравоохранения
также должна
быть справедливость
как в отношении
к любому человеку
как индивиду,
обладающему
равными со
всеми правами
на охрану здоровья,
так и в отношении
к человеку как
к личности,
имеющему право
на особое к
себе внимание
в соответствии
со своими
гражданскими
возможностями,
заслугами, т.е.
в соответствии
с его гражданским
статусом.



Точно также
в суде каждый
человек имеет
равные со всеми
права на защиту
своего человеческого
достоинства,
к которым
прибавляются,
а не замещают
которые, и право
на особое к
себе отношение
в соответствии
со своим гражданским
статусом.



В распределении
экономических
благ либеральная
справедливость
также не всегда
истинна. Данная
справедливость
ориентируется
на рынок, который,
считается,
приводит в
распределении
к Парето эффективному
результату
или к принципу
эффективности
Парето. Согласно
принципу Парето
распределение
является эффективным,
если товары
нельзя перераспределить
так, чтобы кому-то
стало лучше,
но никому хуже.
Собственно,
это принцип
сбалансированного
распределения,
который действительно
предстаёт
наиболее эффективным
и справедливым
из возможных.
Однако само
распределение
по принципу
Парето не всегда
справедливо,
а только в одном
случае. Распределение
товаров между
двумя лицами
Х1 и Х2
по принципу
Парето можно
передать графически
следующей
кривой:



Х2





В



а№
с







О
аІ Х1


Распределение
будет справедливым
только при 
сОаІ =
45.
Только в данном
случае распределение
в точке В
будет и
эффективным
и справедливым
как равным90.
Рынок сам по
себе не обеспечивает
одновременно
эффективного
и справедливого
распределения
благ, хотя он
остаётся для
большинства
ситуаций наиболее
совершенным
институтом
распределения.



Рынок, таким
образом, нельзя
идеализировать
и абсолютизировать
как механизм
распределения
благ. В частности,
через рынок
нельзя распределять
коллективные
блага, особо
жизненно важные,
существенные
средства, поскольку
рынок не сможет
обеспечить
наиболее эффективное
их использование,
что может обернуться
серьёзными,
даже трагическими
издержками.
Так, маяки никогда
не продавались
«с молотка».
С точки зрения
процедурной
справедливости,
рынок никогда
не может стать
совершенной
процедурной
справедливостью,
он предстаёт
лишь чистой
процедурной
справедливостью.



Третью концепцию
справедливости
можно обозначить
как демократическую.
Её основной
принцип состоит
в максимализации
благ для всех
и каждого члена
общества. Она
сочетает в себе
элементы воздающей
и распределяющей
справедливости,
поскольку
справедливым
здесь считается
распределение
как по труду,
так и по потребностям
в меру социальных
и индивидуальных
возможностей.
Демократическая
справедливость
в отличие от
эгалитарной
признаёт справедливым
определённые
индивидуальные
различия, но
в отличие от
либеральной
справедливости
узаконивает
социальные
механизмы,
уравнивающие
шансы людей
в распределении
благ, создающие
равные возможности
всем.



Наиболее
известным
реальным воплощением
демократической
справедливости
предстаёт
утилитаризм.
(Об утилитаризме
и о его оценке
см.: П.Е. Матвеев.
Этика. Основы
общей теории
морали: Курс
лекций. Ч. 1. –
Владимир. 2002.)



В концепции
утилитаризма
также учитывается
принцип эффективности
Парето, и потому
конкурентный
рынок рассматривается
как эффективный
механизм установления
справедливости.
Однако здесь
стараются
восполнить
естественную
и социальную
случайность,
которая определяет
неравенство
стартовых
возможностей.
Социальные
карьеры с этой
точки зрения
должны быть
открыты не
только формально,
но подкреплены
социально, в
том числе через
государство.
Во всех слоях
общества должны
быть примерно
равные возможности
для людей, у
которых способности
и мотивация
примерно одинаковы.
Здесь узакониваются
различные
сопутствующие
институты, в
частности,
разрабатываются
механизмы
«социального
государства».
Государству
отводится
существенная
роль в контроле
за коллективными
благами. В противном
случае трудно
избегнуть
явления «безбилетников»,
т.е. уклонения
от общественного
долга под тем
«благовидным»
предлогом, что
кто-то иной
выполнит данный
долг, а общество
не изменится
ни в ту, ни в другую
сторону от
одного или
нескольких
конкретных
действий91.
Данные меры
затрагивают
не только экономику,
но и системы
образования
и здравоохранения.
Считается, что
государственная
школа должна
способствовать
устранению
стратификационных
барьеров как
и государственная
система здравоохранения.



Отметим, что
несомненным
недостатком
утилитаризма
является то,
что он признаёт
справедливым
всякое различие
в обладании
благами, и не
ставит вопроса
о нравственных
границах
благосостояния,
о справедливости
ограничения
накопления
благ, о справедливости
перераспределения.
И данный недостаток
связан с главной
ошибкой утилитаризма,
отождествляющего
добро и пользу,
т.е. с его «натуралистической
ошибкой», на
которую верно
указал Дж. Мур92.
Добро, являясь
всеобщей моральной
ценностью,
никоим образом
не сводимо к
экономической,
социальной
пользе. Нельзя
за добро принимать
и «нравственную
пользу», например,
«эвтюмию»,
поскольку она
не обладает
той всеобщностью,
которая требуется
от добра. Нравственной
положительной
самоценностью
может обладать
и то, что не приносит
никакой утилитарной
пользы индивиду,
как, например,
самопожертвование.



Надо признать
также, что учения
утилитаризма,
гедонизма и
эвдемонизма,
несмотря на
свой внешний
оптимизм, предстают
внутренне
глубоко пессимистическими,
ибо ничего не
дают человеку
тогда, когда
его жизнь, его
дела не приносят
ему не только
счастья, но и
удовольствия,
или даже пользы.
Но символом
человеческой
жизни является
крест, и в ней
всегда есть
место страданиям,
что должна до
конца претерпеть
личность, не
ломаясь духовно,
не озлобляясь,
не причиняя
в отместку зла
другим и себе.
С точки же зрения
гедонистов,
утилитаристов
жизнь, исполненная
страдания, не
имеет ценности,
бессмысленна.
И последовательные
гедонисты во
все времена
не только не
отрицали право
человека на
самоубийство,
но и практически
шли на это.



Утилитаризм
не является
также достаточно
идеалистическим,
поскольку не
признаёт
трансцендентных
моральных
ценностей. И
даже в случае
признания
пользы как
ценности утилитаризм
недостаточно
глубок, вне его
рассмотрения
остаётся большая
сфера объективных
моральных
ценностей.
Этика утилитаризма
чрезмерно
упрощённая.



Но следует
признать, что
в современном
обществе
демократическая
справедливость
старается
избежать крайностей
и недостатков
утилитаризма,
и она может
рассматриваться
как наиболее
совершенная
из реально
действующих
видов справедливости.



Четвёртая
концепция
справедливости
– элитарная
справедливость.
Здесь справедливость
понимается
как равно открытый
доступ талантам.
Признаются
справедливыми
социальные
и экономические
неравенства,
если в их основе
лежат интеллектуальные
различия. Должны
быть соответствующим
образом ориентированы
и социальные
механизмы.
Яркими представителями
элитарной
концепции
справедливости
были Платон,
Ницше. И в этой
концепции есть
своя правда,
ибо она учитывает
различие между
людьми. Но в
ней присутствует
и неправда, ибо
здесь абсолютизируется
различие, и не
учитывается
определённое
нравственное,
правовое равенство
людей. Поэтому
принципы элитарной
справедливости
не могут быть
всеобщими, они
оборачиваются
несправедливостью
в сфере морали
и права.



В сфере
распределения
материальных
благ элитарная
справедливость
предстаёт
антигуманной,
ибо ничего не
предлагает
для блага наименее
преуспевающих.
Здесь формальное
различие, «голая»,
формальная
справедливость
ставится выше
реального
нравственного
равенства
личностей,
милосердия,
любви. В элитарной
справедливости,
как правильно
отметил Дж.
Ролз, «не было
сделано попытки
регулировать
социальные
случайности
за пределами
того, что требуется
формальным
равенством
возможностей,
а ведь преимущества
людей с большими
природными
дарованиями
должны быть
ограничены
такими, которые
направлены
на благо более
бедных слоёв
общества»93.
Заметим, что
ограничение
преимуществ
наиболее природно
даровитых
оправдано
только с позиций
более высокой
по рангу ценности
– ценности
любви94.



Пятая концепция
– это справедливость
как честность
Дж. Ролза. Эта
концепция
предполагает
равенство
основных прав
и свобод и
неравенство
в распределении
благ, если оно
способствует
улучшению жизни
наименее
приспособленных.



Ролз допускает,
таким образом,
«неравенства»,
при которых
не проигрывают
и наименее
обеспеченные
люди, считая,
что это будет
стимулировать
хозяйственную
деятельность
наиболее продуктивных
членов общества.
Неравенство
узаконивается,
в том числе и
неравенства
на основные
средства
производства,
включая частную
собственность
на землю. Но
данное положение
является серьёзной
проблемой с
нравственной
точки зрения.


Контрольные
вопросы



Каковы свойства
хозяйствования
как нравственной
ценности?



Какие есть
основные виды
справедливости?



Что такое
«чистая процедурная
справедливость»?



Какие существуют
современные
концепции
справедливости?


Темы
рефератов

Этика
хозяйствования
С.Н. Булгакова.


Воздающая
и распределяющая
справедливость:
история и
современность.


Теория
справедливости
как честности
Дж. Ролза.



Рекомендательный
библиографический
список


Булгаков
С.Н. Философия
хозяйства //
Сочинения.: В
2 т. - М., 1993. Т.1.



Вебер М.
Протестантская
этика и дух
капитализма
// Избранные
произведения.
- М., 1990.



Войтыла
К.(папа
Иоанн Павел
II).
Основания
этики // Вопр.
философии. –
1991. - № 1.



Гусейнов
А.А. Социальная
природа нравственности.
- М., 1974.



Гусейнов
А.А., Апресян
Р.Г. Этика. – М.,
1998.



Де Джордж
Р.Т. Деловая
этика. – СПб.;
М., 2001. – Т.1-2.



Рих А. Хозяйственная
этика. - М., 1996.



Ролз Дж.
Теория справедливости.
- Новосибирск.
1995.



Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. – М., 2001.



Этика / Под
общ. ред. А.А.
Гусейнова и
Е.Л. Дубко. – М.,
2000.



Этика: Энцикл.
слов. – М., 2001.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция
4. Моральные
ценности………….……………
4

Понятия
ценности и
оценки. Специфика
моральных
ценностей


и их
структура.
Понятие добра
и зла в этике.
Зло и грех


Лекция
5. Экономика
и мораль…….………………………36


Нравственная
оценка экономики:
основные положения.


Проблема
морального
фактора в экономике:
история и
современность.
Экономика и
христианство


Лекция
6. Моральные
ценности
экономики.………50

Хозяйственность
как нравственная
ценность экономики.
Справедливость
как нравственная
ценность экономики.
Современные
концепции
справедливости

Учебное
издание

Матвеев
Павел Евлампиевич

Этика.


основы
хозяйственной
этики

Курс
лекций


Часть вторая

Редактор
А.П. Володина



Корректор


Компьютерная
верстка и дизайн
обложки И.П.
Матвеев

ЛР №
020275 от 13.11.96. Подписано
в печать 27.05.03


Формат
60х84/16. Бумага для
множит. техники.
Гарнитура
Таймс.


Печать
офсетная. Усл.
печ. л. 3.72. Уч.-изд.
л. 4,11. Тираж 100 экз.


Заказ


Редакционно-издательский
комплекс


Владимирского
государственного
университета.

600000, Владимир,
ул. Горького,
87.


1
См.: Митрополит
Антоний Сурожский.
«Начало Евангелия
Иисуса Христа,
Сына Божия».
Беседы на Евангелие
от Марка. Гл.
1 - 4. – М., 2001.


2
См.: М. Хайдеггер.
Европейский
нигилизм // Проблема
человека в
западной философии.
- М., 1988.


3
См.: Виндельбанд
В. Прелюдии.
Философские
статьи и речи
// Избранное.
Дух и история.
- М., 1995; Он же. О
свободе воли,
там же; Риккерт
Г. Границы
естественнонаучного
образования
понятий. - СПб.,
1904.


4
Риккерт Г.
Два пути познания
// Новые идеи
в философии.
– 1913. - № 7. - С.46.


5
Трансцендентное
есть то, что
существует
вне материального
бытия, выходит
за пределы
обычного
чувственного
опыта. Трансцендентальное
есть то, что
присуще нашему
сознанию от
природы до
всякого опыта,
т.е. это врождённые
формы, идеи,
принципы сознания.


6
См.: M.
Scheler. Der Formalism in der Ethic
und die materiale Wertethic. - 1921.


7
Интенциональность
означает
«направленность
на».


8
См.: Гартман
Н. Эстетика.
- М., 1958; Hartman N.
Ethik, - 1926.


9
См.: Лосский
Н. Ценность
и бытие // Бог
и мировое зло.
- М., 1994.


10
Антиномия
означает
неразрешимое
противоречие.


11
См.: Тугаринов
В.П. Теория
ценностей в
марксизме. -
Л., 1968; Его же. О
ценностях
жизни и культуры.
- Л., 1960; Дробницкий
О.Г. Мир оживших
предметов. -
М.,1967 и др.


12
Тугаринов
В.П. Теория
ценностей в
марксизме. -
С. 11.


13
См.: Философская
энциклопедия.
- М., 1970. Т.5. - С.462; ФЭС.
– М.,1982. - С.65.


14
Дробницкий
О.Г. Мир оживших
предметов. -
С., 344.


15
Содержательный
анализ западной
аксиологии
XX века дан в
учебном пособии
С.Ф. Анисимова
«Введение в
аксиологию»
(М., 2001).


16
См.: Ролз Дж.
Теория справедливости.
- Новосибирск,
1995.


17
См.: Пороховская
Т.И. Ценности
и оценки в морали.
- М., 1988; Кузнецова
А.Г., Максимов
А.В. Природа
моральных
абсолютов. -
М., 1996; Выжлецов
Г.П. Духовные
ценности и
судьба России
// Соц.-полит.
журнал. – 1994. - №
3-6; Его же, Аксиология:
становление
и основные
этапы развития
// Социально-политический
журнал. – 1995. - №
6, 1996. - № 1; Капустин
Б.Г., Клямкин
И.М. Либеральные
ценности в
сознании россиян
// Полис. – 1994. - № 1-2;
Динамика ценностей
населения
реформируемой
России / Отв.
ред.: Н.И. Лапин,
Л.А. Беляева.
– М., 1996; Леонтьев
Д.А. Ценность
как междисциплинарное
понятие: опыт
многомерной
реконструкции
// Вопр. философии.
– 1996. - № 4; Анисимов
С.Ф. Введение
в аксиологию.
– М., 2001. и др.


18
См.: Динамика
ценностей
населения
реформируемой
России / Отв.
ред.: Н.И. Лапин,
Л.А. Беляева.
– М., 1996.; Н.И. Лапин.
Пути России:
социокультурные
трансформации.
– М., 2000.


19
Понятие объективности
многозначно.
Можно выделить
несколько
важнейших
значений понятия
«объективное»:
1) объективное
– это существующее
вне субъекта,
вне человека;
2) объективное
– это существующее
вне субъекта
и независимо
от его сознания,
в частности,
вне человека
и независимо
от человеческого
сознания; 3)
объективное
– это не зависящее
от воли, желаний
субъекта. Мы,
отмечая объективность
моральных
ценностей,
будем использовать
понятие объективного
в последнем
значении.


20
Это был один
из аргументов
ещё Сократа
против нравственного
релятивизма
софистов, и
эта же идея
использовалась
неокантианцами,
как отмечено
выше, в подтверждение
трансцендентальности
моральных
ценностей.


21
Быт 1, 3-4.


22
Рим 1, 20.


23
Рим 8, 19-22.


24
Дионисий
Ареопагит.
О божественных
именах. О мистическом
богословии.
- СПб., 1994. - С. 89.


25
2 Кор. 11, 14-15


26
На это обратил
в своё время
внимание Дж.
Мур, отстаивая
самоценность
части в том
или ином целом:
«Возьмём типичный
пример: руку,
отрезанную
от живого
человеческого
тела, мы всё
равно продолжаем
называть рукой.
Но рука, являющаяся
частью живого
тела, несомненно,
отличается
от мёртвой
руки, и поэтому
мы можем легко
прийти к выводу,
что рука, которая
является частью
живого тела,
не была бы тем,
чем она есть,
если бы она не
была именно
частью тела,
и при этом считать,
что выраженное
в данном выводе
противоречие
есть в действительности
характерная
черта данной
вещи. Фактически
же мёртвая
рука никогда
не была частью
тела; она лишь
частично
идентична
живой руке.
Те части мёртвой
руки, которые
идентичны
частям живой
руки, остаются
в точности
теми же самыми
независимо
от того, принадлежит
она живому
телу или не
принадлежит;
и в этом случае
мы имеем убедительный
пример вещи,
которая в один
момент времени
образует часть
того, что мы
назвали «органическим
целым», а в другое
время – не входит
в его состав.
С другой стороны,
те свойства,
которые имеет
только живая
рука и не имеет
мёртвая, не
существуют,
даже в изменённой
форме, в последней:
здесь они просто
не существуют
вообще» ( Дж.
Мур. Принципы
этики. - М., 1984. - С.
95-96)


27
Charles Williams.
All Hallows Eve.


28
Митр. Антоний
Сурожский.
Беседа о притчах
// Труды. - М., 2002. – С.
622..


29
Войтыла К.
Основания
этики // Вопр.
философии. -
1991. № 1. - С. 52.


30
Достоевский
Ф.М., Дневник
писателя за
1876 год. Ноябрь
– декабрь // Полн.
собр. соч.: В 33
т., - М., 1982. Т. 24. - С.48.


31
«На вопрос:
«Что такое
добро?» я скажу,
что добро –
это добро, и
это весь мой
ответ. На вопрос
же: «Как следует
определить
добро?» я отвечаю,
что это понятие
не может быть
определено,
и это всё, что
я могу сказать
о нём» (Дж. Мур.
Принципы этики.
- М., 1984. - С. 63.).


32
Дж. Мур. Указ.
соч. - С. 63.


33
Дж. Мур. Там
же. - С. 66-67.


34
См.: Добротолюбие.
- Свято-Троицкая
Сергиева Лавра.
- 1992. Т.1-5.


35
Фасмер М.
Этимологический
словарь русского
языка. - М., 1986. Т.1. -
С.456.


36
Берман Г.Дж.
Западная традиция
права: эпоха
формирования.
- М., 1994. - С. 183.


37
Берман Г.Дж.
- Там же. - С. 183.


38
См., например:
Дж. Ролз. Теория
справедливости.
- С.140.


39
Быт. 3,5.


40
Ис. 14, 12-15.


41
См.: Вебер М.
Политика как
призвание и
профессия //
Избранные
произведения.
- М., 1990.


42
Вебер М. - Там
же. - С.697.


43
Вебер М. - Там
же. - С. 704.


44
Вебер М. - Там
же. - С. 705.


45
В российской
этике данная
точка зрения
отстаивалась
Лисичкиным,
Нуйкиным и др.


46
Цит. по кн.: А.
Рих. Хозяйственная
этика. - М., 1996. – С.
564.


47
Форд Г. Моя
жизнь. Мои
достижения.
- М., 1989. – С. 24.


48
Смит А. Исследование
о природе и
причинах богатства
народов. - М., 1962.
– С. 28.


49
Смит А. Теория
нравственных
чувств. - М., 1997. –
С. 31.


50
Смит. А. Там
же. – С. 101.


51
Смит. А. Там
же. – С. 101.


52
Смит. А. Там
же. – С.101.


53
Смит А. Там
же. – С. 167.


54
Кант И. Основы
метафизики
нравственности
// И. Кант. Соч.: В
6 т., Т. 4, Ч.1, - М., 1965. – С.
286.


55
Кант И. Основы
метафизики
нравственности
// И. Кант. Соч.: В
6 т., Т. 4, Ч.1, - М., 1965. – С.
286.


56
См.: Мур Дж.
Принципы этики.
- М., 1984. - Гл. III и
др.


57
Мур Дж. Там
же. – С. 125.


58
См. об этической
оценке концепции
рыночной экономики
А. Смита: А. Рих.
Хозяйственная
этика. - М., 1996. – С.
520-525.


59
Вебер М. Протестантская
этика и дух
капитализма
// Избранные
произведения.
- М., 1990. – С. 85.


60
Вебер М. Социология
религии // Избранное.
Образ общества.
- М., 1994. – С. 208.


61
На подобное
противоречие
в индивидуализме
в своё время
правильно
обратил внимание
советский
философ Ю.А.
Замошкин: «Для
индивидуалистического
сознания и
индивидуалистически
ориентированной
личности характерен
постоянный
и внутренне
неразрешимый
конфликт между
нормами-целями
и нормами-рамками,
причём главной,
доминирующей
стороной в
этом конфликте,
как правило,
являются нормы-цели»
(Замошкин Ю.А.
Кризис буржуазного
индивидуализма
и личность. -
М., 1966. – С. 40).


62
См. об этом: Матвеев
П.Е. Метафизика
успеха в этике
православия
// Этика дела.
Ведомости.
Вып. 7. - Тюмень.
1997; Его же: Хозяйственная
этика православия
// Рынок. Право.
Мораль: Сб. научн.
тр. - Владимир.
1995.


63
Мф. 25, 29.


64
Еф. 4, 28.


65
Деян. 20, 35.


66
34 Бес. на Первое
посл. к Кор.


67
20 Бес. На Ев. И.Бог.


68
Пр. Иоанн Лествиничник.
Лествица. -
Св.-Тр. Монастырь,
1994. – С. 259-260.


69
Мф. 6, 19-21


70
Мф. 19, 24.


71
Лк. 6, 24.


72
1 Кор. 7, 31.


73
Дьяченко Г.
(Прот.). Полный
церковно-славянский
словарь. - М., 1993.
– С.307.


74
Булгаков С.В.
Настольная
книга священно-церковнослужителя.
Ч.2. - М., 1993. – С. 1695.


75
Булгаков С.В.
Там же. – С. 1696.


76
См.: Палама
Григорий.
Беседы (омилии).
Ч. 2. М., 1993. – С. 85-87.


77
Основы социальной
концепции
Русской Православной
Церкви. – М., 2001.
– С.51.


78
См.: Рих А.
Хозяйственная
этика. - М., 1996.


79
Рих. А. Там же.
– С. 282.


80
Булгаков С.Н.
Философия
хозяйства //
С.Н. Булгаков.
Соч.: В 2 т. - М., 1993. Т.1.
– С. 85.


81
См., об этом: Рих
А. Хозяйственная
этика. - М., 1996. – С.
286.


82
Рих А. Там же.
– С. 292.


83
Рих А. Хозяйственная
этика. - М., 1996. – С.
534.


84
На игровой
характер
хозяйственной
деятельности
обращали внимание
многие исследователи.
См.: Д. Мак-Дональд.
Игра называется
бизнес. - М., 1979; В.А.
Бакштановский,
Ю.В. Согомонов.
Честная игра:
нравственная
философия и
этика предпринимательства.
- Тюмень. 1992 и др.


85
См.: Ролз Дж.
Теория справедливости.
- Новосибирск.
1995. – С. 84-89.


86
Гусейнов А.А.
Социальная
природа нравственности.
- М., 1974. – С. 65.


87
Ильин И.А. Общее
учение о праве
и государстве
// И.А. Ильин.
Собр. соч.: В 10 т.
– М., 1994. Т. 4. – С. 80.


88
О четырёх
концепциях
справедливости,
реально функционирующих
в обществе,
отмечено, например,
в книге Р. Пиндайко
и Д. Рубинфельда
«Микроэкономика»
/ Р. Пиндайк, Д.
Рубинфельд.
Микроэкономика.
– М., 1992. – С. 432-436. К
выделенным
концепциям
надо добавить
пятую – элитарную,
которую отметил
Дж. Ролз в своей
книге «Теория
справедливости»
(См.: Ролз Дж.
Теория справедливости.
– С. 76-77).


89
Пиндайк Р.,
Рубинфельд
Д. Микроэкономика.
– М., 1992. – С. 432.


90
См.: Ролз Дж.
Теория справедливости.
– С. 72-77.


91
См.: Ролз Дж.
Теория справедливости.
– С. 239.


92
Мур Дж. Принципы
этики. – С. 76-79.


93
Ролз Дж. Теория
справедливости.
– С. 76.


94
Человечеству
известны случаи,
когда талантливые
люди сознательно
отказывались
от особых социальных
привилегий
именно потому,
что считали
себя уже награждёнными
самой природой.
К таковым
принадлежали
А. Швейцер, Л.Н.
Толстой. Л.Н.
Толстой, например,
отказался от
гонораров,
премий, считая
безнравственным
быть отмеченным
и со стороны
общества, поскольку
он уже отмечен
от природы
талантом.



СПИСОК ЗАЧЁТНЫХ
ВОПРОСОВ ПО



Этике Бизнеса
(2002/2003 уч.г.)


Понятие
этики. Нормативная
и теоретическая
этика, их
особенности.



Понятия научной,
религиозной,
«профессиональной»
этики.



Понятия морали,
нравственности.
Анализ различных
дефиниций
морали, нравственности.



Проблема природы
морали в этике.
Гетерономная
этика, её важнейшие
направления.
Понятие биологической
этики. Этические
идеи К. Лоренца.



Биоэтика, её
актуальные
проблемы и их
оценка.



Марксистская
этика и договорная
концепция
морали, их оценка.



Автономная
этика. Кант
как крупнейший
её представитель.



Природные,
социальные
и духовные
основы морали.



Основные функции
морали, их
особенность.



Структура
морали, определение
её важнейших
элементов.



Психологический
уровень нравственного
сознания, его
анализ.



Идеологический
уровень нравственного
сознания. Нормы
и принципы
как элемент
морали, их
классификация.



Понятия адиафорных
и сверхдолжных
норм, их специфика.



Нравственные
отношения,
их сущность
и специфика.



Нравственная
деятельность,
её специфика.
Понятие нравственного
поступка, его
анализ.



Понятие ценности.
Аксиология
как учение о
ценностях.



Специфика
моральных
ценностей и
их структура.



Понятие добра
и зла. Зло и грех.



Нравственная
оценка экономики:
история и
современность.



Справедливость
как моральная
ценность экономики.
Воздающая и
распределяющая
справедливости.



Основные современные
концепции
справедливости,
их анализ.



Процедурная
справедливость,
её виды.



Нравственный
аспект хозяйствования.



Этика деловых
отношений в
рабочей группе.


1) Матвеев П.Е.
М33 Этика. Основы общей теории морали: Курс лекций. Ч. 1 / Владим. гос. ун-т. - Владимир, 2002. 51 с.
Курс лекций ставит своей целью ознакомить студентов с основами общей и профес-сиональной этики. В первой части раскрываются темы, связанные с природой, струк-турой, функциями морали. Во второй, планируемой, части будут проанализированы нравственные ценности и основы профессиональной этики, в частности, этики бизнеса. В книге дан библиографический список к каждой лекции, а также указаны дополни-тельные вопросы для контроля, темы докладов и рефератов.
Предназначен для студентов гуманитарных, технических и экономических специально-стей очной и заочной форм обучения.
2) Матвеев П.Е.
М33 Этика. Основы хозяйственной этики: Курс лекций. Ч. 2 / Владим. гос. ун-т. - Владимир, 2003. 64 с.
Курс лекций ставит своей целью ознакомить студентов с основами общей и профессиональной этики. В первой части раскрываются темы, связанные с природой, структурой, функциями морали. Во второй части излагаются темы, связанные с сущностью, спецификой моральных ценностей. Анализируются нравственные аспекты экономики, моральные ценности хозяйственной деятельности. В третьей, планируемой, части будут проанализированы актуальные проблемы профессиональной этики хозяйствования. В книге дан библиографический список к каждой лекции, а также указаны дополнительные вопросы для контроля, темы докладов и рефератов.
Предназначен для студентов гуманитарных, технических и экономических специальностей очной и заочной форм обучения.
______________________________________________________________________________
!!!!! Сайт Матвеева Павла Евлампиевича - http://www.matvei5.narod.ru !!!!!
Сохранить в соц. сетях:
Обсуждение:
comments powered by Disqus

Название реферата: Этика. Курс лекций

Слов:35895
Символов:343710
Размер:671.31 Кб.