Г. Г. Инфантова
Проблема изучения текста принадлежит к числу самых актуальных проблем современной лингвистики. Однако до сих пор в ней очень много спорного, дискуссионного. Это касается, в частности, и вопроса о том, считать ли текстом результат речи в устной форме. Так, например, И. Р. Гальперин, Л. М. Лосева признают в качестве текста лишь результат речи в письменной форме. Но в настоящее время уже складывается достаточно широко распространенное мнение о том, что статусу текста соответствуют результаты как письменной, так и устной формы речи, причем не только монологической, но и диалогической. О. А. Лаптева в связи с этим пишет: "Ведь если под текстом понимать любой внутренне организованный отрезок, представляющий собой продукт речевой деятельности и состоящий из связанных между собой предложений (высказываний), который по своим размерам превышает предложение (высказывание), то очевидно, что ограничения со стороны вида и формы его осуществления не должны на него налагаться (Лаптева, 1982, 78).
Текст имеет наборы постоянных и переменных признаков. Признаки постоянные носят характер категорий. Категория с философской точки зрения - это "предельно широкое понятие, в котором отображаются наиболее общие и существенные признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира" (Кондаков. 1975, 240). Таком образом, текстовая категория - это признак, который свойствен всем текстам, то есть типологический признак текста.
Единого мнения о составе текстовых категорий нет; дискуссионен вопрос и об основах классификации этих категорий. Но тот факт, что основными признаками текста являются категории цельности и связности, признаются практически всеми, хотя и сами эти категории, и соотношение между ними трактуется очень неоднозначно. Иногда термины "цельность (когерентность)" и "связность (когезия)" употребляются как синонимы. Но в большинстве случаев предпринимаются попытки для разграничения этих понятий, однако смешение признаков цельности и связности пока еще не преодолено и не выработано единого подхода к их определению.
Полагаем, что необходимо различать цельность и связность текста. А. А. Леонтьев по этому поводу пишет: "Связность обычно является условием цельности но цельность не может полностью определяться через связность С другой стороны, связный текст не всегда обладает характеристикой цельности" (Аспекты..., 1982, 51). Не вдаваясь в детали этого вопроса, отметим лишь, что при наличии связности компонентов в устных спонтанных коммуникатах "четко выраженная смысловая замкнутость, объединение сообщений в законченное целое зачастую, если даже не в большинстве случаев, отсутствует" (Кожевникова, 1979, 51). Иногда считают, что цельность представляет собою некоторое смысловое единство текста, а связность - формальное выражение цельности (Харламова, 2000, 6). Таким образом, получается, что цельность связана с планом содержания текста, а связность - с планом выражения, так что фактически обе эти категории объединяются в одну категорию, хотя в реальной речевой действительности между цельностью и связностью знака равенства нет, хотя они и взаимосвязаны тесно. Но стало уже достаточно общим местом, что все категории текста имеют и план содержания, и план выражения, а следовательно, нельзя категорию цельности сводить лишь к смысловому единству, а категорию связности - к ее формальному выражению (Тураева, 1986, 6, 83 и др.; Шевченко, 2000, 7, 92-93 и др.). При этом можно отметить, что при рассмотрении содержательной стороны текста целесообразно разграничивать план содержания и смысл текста: "План содержания - это предмет речи, результат взаимодействия значений языковых единиц, входящих в текст. Смысл текста - явление более высокого уровня, складывается из взаимодействия плана содержания с контекстуальной. ситуативной и энциклопедической информацией, формирует идею текста" (Шевченко, 2000, 19).
Изучению категории связности, в том числе и на материале устных текстов, посвящено уже много работ. Так, рассматривались аспекты связности и принципы ее реализации; типы связности и ее степени; типы текстов в зависимости от характера и степени их связности; семантическая организация связного текста и средства выражения связности. Однако пока еще больше заявок на всестороннее изучение категории связности, чем капитальных исследований, посвященных каждой из намеченных проблем. Не может считаться вполне исследованным и вопрос об организации устного текста, содержащего вставочные конструкции, хотя этот вопрос находится в сфере внимания лингвистов (Брчакова, 253 и др.; Лаптева, 83-84, 88 и др.; Шевченко, 109-110).
В качестве объекта исследования в данной статье избраны конструкции со вставками, причем это обусловлено не только тем, что эти конструкции играют очень большую роль в организации устного текста, но и тем, что изучение таких конструкций способствует выяснению закономерностей речевого мышления. Предмет исследования: анализ на основании сведений о речемыслительном процессе общей организации плана содержания и плана выражения конструкций со вставками, которая обеспечивает связность устного текста. Цель исследования: в результате качественного и количественного анализа конструкций со вставками выяснить специфику реализации категории связности в устном тексте. Материалом для исследования послужили переведенные в письменную форму собственные магнитофонные записи спонтанной обиходно-бытовой речи (Инфантова, 1983); записи, выполненные работниками Института русского языка АН ССР (Русская разговорная...,1978); записи устной научной речи, выполненные работниками Института русского языка им. А.С. Пушкина.
Для установления специфики вставочных конструкций в устной речи полученные выводы сопоставлялись с теми положениями о вставках, которые являются в настоящее время широко известными и которые сложились на основе анализа письменных источников, и прежде всего художественной литературы.
Широкое использование в устной речи разнообразных вставочных конструкций обусловлено рядом особенностей сознания, мышления и внутренней речи. Прежде всего здесь следует отметить поликоординатную ориентированность сознания (Аспекты..., 1982, 87-94 и др.). Поликоординатный, многоплановый характер деятельности сознания связан тем, что "мы вынуждены одновременно реагировать на самые различные явления" (Салиев, 1974, 98). В результате этого "мысли набегают друг на друга"; "наш ум, то и дело отключаясь от данного круга мыслей, беспрестанно "перебегает" на самые различные посторонние предметы, особенно на факты окружающей нас среды и нашего собственного бытия, так что даже любое сосредоточенное размышление, временами приостанавливаясь в закадровом состоянии, протекает вперемешку со множеством непричастных к нему мыслей" (Салиев, 1974, 90, 93-94). Объективную основу для поликоординатной ориентированности сознания, таким образом, составляет многообразие явлений, свойств и связей в реальной действительности, Вставочные конструкции в этом отношении представляют особый интерес, ибо их использование в речи и отражает эту существенную сторону нашего сознания. Вставки возникают в результате того, что, из-за "ежеминутной переключаемости нашего непосредственного внимания от предмета к предмету, одни мысли оказываются заторможенными за движением других, попутных, чтобы затем быть продолженными снова" (Салиев, 1974, 85). Несомненно, что больше всего о том, как именно мысль совершается в слове, может сказать спонтанная устная речь, ибо устная речь по отношению к речи письменной первична.
Использование в речи вставочных конструкции, кроме поликоординатной ориентированности сознания, обусловлено и тем, что, как показали экспериментальные исследования, умственные действия очень неравномерно (дискретно) распределяются во времени, дейст- как "кванты" мышления" (Соколов, 1968, 223). Еще Л. С. Выготский как известно, наряду с другими признаками внутренней речи, отмечал ее отрывочность, фрагментарность. Впоследствии на этом останавливались почти все исследователи внутренней речи.
Как выяснилось в результате психолингвистических и нейролингвистических исследований, в общем механизме порождения речи в смысле последовательности одно из первых мест занимает "внутренняя программа", "внутренняя схема" речевого действия. Возникает впечатление, что вставочные компоненты к реализации внутренней схемы речевого действия отношения не имеют. Несомненно, что в спонтанной устной речи имеют место сбои в действии речевого механизма и что для устной речи это достаточно типично, но нет оснований считать, что спонтанная устная речь стоит совершенно вне механизма речевого программирования.
Программа высказывания формируется под контролем постоянно следящего устройства, которое обеспечивает, с одной стороны, "выполнение заранее созданной целостной программы", а с другой - внесение в эту программу разнообразных коррекций, осуществляет "постоянный контроль за протеканием всплывающих компонентов высказывания, а в наиболее сложных случаях и сознательный выбор нужных речевых компонентов из многих альтернатив" (Лурия, 1975, 42). Действие такого контролирующего устройства обусловлено тем, что установка обычно сохраняет до конца лишь свой основной каркас, учитывающий только главную структуру ситуации, а в остальном она постоянно видоизменяется в зависимости от того, какие стимуляционные образы вносятся в нее на основе обратных связей с ситуацией общения. Эти коррекции могут касаться и вставочных конструкций, В процессе высказывания у говорящего может появиться необходимость что-то добавить, уточнить, разъяснить, и он пользуется вставкой, которая, попадая в поле действия корректирующего устройства, затем легко входит в дальнейшую программу высказывания. Примеров такого типа много и в разговорной речи, и в устной научной речи:
а) ... В Австралии эта тарелка приземлилась / а после того как она приземлилась ocталась / и улетела видимо что ли / осталось какое-то вещество напобие снега / которое быстро испарилось //; Муза Антоновна / она думает что / она хочет вот это / она думает что прилично в училище / в ярко-красном //; б) Можно показать / ну это уже / может нам и / не стоит делать // что / э/ крутизна кривой / будет соответственно в гамма раз больше //.
Но механизм использования вставки может быть и несколько иным. Одновременно в сознании человека может тесниться множество м
Изучение любого синтаксического явления предусматривает анализ плана содержания и плана выражения, а также выяснение ведущих тенденций в их соотношении. Этот вопрос уже привлекал внимание исследователей. Квета Кожевникова, анализируя начало высказывания и его продолжение после вставки в плане содержания и в плане выражения, сделала не вызывающий сомнения вывод о том, что основным при реализации конструкций со вставками является план содержания, а план выражения находится на втором месте: взаимопонимание в процессе общения обеспечивает "общая схема содержания, с большей или меньшей точностью возникающая в мысли говорящего и угадываемая в ходе речи собеседником", а схема выражения, которая начата до вставки, после вставки может видоизменяться или заменяться другой (Kozevnikova, 1968, 333-334). Это является следствием одной из самых общих общих и универсальных закономерностей - асимметричного отношения между планом содержания и планом выражения (Kozevnikova, 334).
Совершенно очевидно, что то обстоятельство, в какой степени встречаются в устной речи случаи модификации, замены одной схемы выражения другой схемой, зависит и от речевых навыков говоряшего и от его состояния, и от условий, в которых происходит общение, но очевидно и то, что любые конкретные данные такого рода, несмотря на их относительность, представляют интерес, ибо, если явление действительно присуще данному типу речи, оно так или иначе проявит себя в любой более или менее обширной выборке.
Такая работа в отношении вставочных конструкций обиходно-бытовой разговорной речи была нами уже выполнена раньше (Инфантова, 1983, 215-216). Интересно, что примерно такие же результаты дал анализ этого явления в устной научной речи: из 69 вставочных конструкций 20 информантов, ученых разных специальностей, в 54 случаях избранная схема выражения сохранилась или без всяких изменений (37 случаев), или с незначительными изменениями, которые самой синтаксической структуры не затрагивали (17 случаев), что составляло 90% от общего количества проанализированных конструкций. В двух случаях синтаксическая структура тоже сохранилась, но изменения в плане выражения все же были значительным (эта группа составила ~3,3%). И лишь в четырех случаях произошла замена одной синтаксической структуры другой, что составило ~6,7%, но из-за сохранения основной схемы содержания и здесь в плане выражения было много общего. Безусловно, почти полное совпадение результатов - случайность, но вполне очевиден тот факт, что и для разговорной, и для устной научной речи, а следовательно, для устной речи в целом гораздо более характерна тенденция к сохранению схемы выражения, чем к ее нарушению. Для устной речи, как мы видим, неизбежен также какой-то процент случаев значительных изменений в схеме выражения или ее замена, однако при сохранении схемы содержания как речевой брак это в реальном процессе общения расцениниваться не может, ибо взаимопонимание все равно достигается. Если же сопоставить вставочные конструкции устной речи со вставочными конструкциями письменной речи, то и без всяких специальных исследований ясно, что замена синтаксической конструкции после вставки или даже просто какие-либо существенные изменения в ней для письменной речи уже являются браком, простой ошибкой, ибо для таких замен нет никаких психолингвистических предпосылок и оснований в самой форме речи: пишущему ничего не нужно запоминать, он всегда имеет возможность сопоставить продолжение конструкции с ее началом. Особенно это, конечно, касается письменной научной речи, где необходима абсолютная четкость синтаксической структуры.
Способность к сохранению говорящим схемы содержания и достаточно определенно выраженная тенденция к сохранению схемы выражения в конструкциях со вставками обусловлена, конечно, общими закономерностями, которым подчинена оперативная память говорящего. Применительно к речевым процессам оперативная память представляет собой память программы. Сущность оперативной памяти сводится к двум функциям - к функции удержания и функции упреждения: в течение всего времени устной реализации определенной схемы содержания и выражения надо удерживать в памяти уже сказанные слова и надо упреждать слова, которые предстоит произнести.
Оценивая закономерности удержания в оперативной памяти конструкций со вставками, следует подчеркнуть то обстоятельство, что активизирует память ряд процессов, и прежде всего "структурирование" материала (группировка) и его повторение (без изменения или с какими-либо изменениями) (Клацки, 1978, 91-104), а именно организация конструкций со вставками дает для этого широкие возможности. Для продолжения конструкции после вставки необходимо удержать все, что идет с самого начала конструкции, и эта задача облегчается тем, что запоминается две четко структурированные единицы - часть конструкции до вставки и сама вставка. Структурирование материала приводит к увеличению объема оперативной памяти и повышению прочности запоминания.
Наряду со "структурированием материала, активизируег память и повторение". Повторение расценивается как одна из "рабочих функции КП", т.е. кратковременной памяти. Ученые, изучающие закономерности памяти, считают, "что каждое повторение несет такую же функцию, как и первичное введение того же элемента в КП, то есть что элемент при этом возвращается в память в целости и сохранности" (Клацки, 1978, 108). В конструкциях анализируемого типа после вставки широко используется повторение элементов той части, которая была начата до вставки, что облегчает ее продолжение. Так, из 60 конструкций разговорной речи повторы были использованы в 43 случаях, что составило ~71%. Иногда повторы бывают без всяких изменений, а иногда с некоторыми изменениями, в том числе и с заменой некоторых слов синонимами, местоимениями.
Интересно, что из 60 проанализированных конструкций устной научной речи повторы оказались в 42 случаях, что составляет 70%. Такое почти полное совпадение результатов анализа устных текстов разных стилей является, конечно, случайностью, но весьма показательной. В работах по психологии речи отмечается, что для оперативной кратковременной памяти наиболее благоприятны условия, когда запоминаются компоненты, которые синтаксически связаны между собой. В устной речи, наряду со случаями, когда вставка синтаксически не связана с остальным высказыванием, широко используются синтаксически связанные вставки. Связываться могут все части вставочной конструкции: часть до вставки с частью после вставки; часть до вставки с началом вставки; конец вставки с продолжением высказывания после вставки. Связь между частями конструкции со вставкой в устной научной речи, как и в разговорной, может выражаться различными средствами. Для этой цели используются союзы и союзные слова, повторы, местоимения, иногда - предлоги, интонация (вставка далеко не всегда интонационно отделяется от разрываемой ею конструкции). Словом, конструкция со вставкой и в разговорной, и в научной речи имеет тенденцию к тому. чтобы в синтаксическом отношении представлять собой единое целое, но все же создается впечатление, что в разговорной речи вставка связана с разрываемой ею конструкцией и более часто, и более органично. Таким образом совершенно очевидно, что в устной речи реализация категории связности имеет много специфики.
Список литературы
Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982.
Дагмар Брчакова. О связности в устных коммуникатах // Синтаксис текста. М., 1979.
Инфантова Г.Г. Вставочные конструкции в спонтанной русской разговорной речи // Ceskoslovenska ruslstika, 1983, № 5.
Инфантова Г.Г. Экономия сегментных средств в синтаксисе современной русской разговорной речи. ДД. Приложение IV. Тексты. Л., 1975.
Квета Кожевникова. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. М., 1979.
Клацки Р. Память человека. Структура и процессы. Перевод с англ. Т. Сидоровой. М., 1978.
Kozevnikova K. Nektere vztahy obsahove a vystavby v nepzipravenem rnevenem projevu // Slavica Pragensia. X. Acta Universitatis Carolinae, Philologica 1-3, 1968.
Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
Лаптева О.А. Дискретность в устном монологическом тексте // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения, XI. М. 1982.
Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.
Русская разговорная речь. Тексты. Отв. ред. Е.А. Земская и Л.А. Капнадзе. М., 1978.
Салиев А. Мышление как система. Фрунзе, 1974.
Соколов А.Н. Внутренняя речь и мышление. М., 1968.
Тураева З.Я. Лингвистика текста. М., 1986. Харламова Т.В. Текстообразующие средства в устной речи (на материале русского и английского языков). АКД. Саратов, 2000.
Шевченко Н.В. Основы лингвистики текста. Саратов, 2000.