Стилизация — нарочито подчеркнутая имитация оригинальных особенностей определенного стиля или особенностей языка определенной социальной среды, исторической эпохи в художественном произведении.
Понятие С. не совпадает с понятиями — подражание, эпигонство, пародия, традиция, влияние, хотя известным образом и соприкасается с ними. Понятие традиции предполагает единую линию исторически-последовательной связи между явлениями литературы. Факты отражения поэзии Пушкина у Лермонтова, Фета или Тютчева у Блока, народной поэзии у Некрасова и т. п. не входят в понятие С., т. к. эти влияния и традиции органичны, т. е. неотделимы от самой специфики стиля писателей второго ряда. Понятие подражания предполагает подчиненность данного художника художественному методу другого современного или близкого по времени художника; при этом подражатель, эпигон отнюдь не подчеркивает сходства своего произведения с «образцом», а, по возможности, затушевывает его. Отличие С. от пародии в том, что черты оригинала, имитируемые в пародийном произведении, гипертрофируются и получают комически-ироническое толкование.
С. можно определить в ее отношении к стилю как художественную имитацию стиля, как «подделку» под оригинал, но подделку обнаженную, подчеркнутую; С. и художественная имитация, подделка как прием, в сущности, — синонимы. Понятно, что близость С. к подлиннику всегда относительна. Но важно здесь именно то, что С. как имитация, как подделка по существу лишена того, что присуще оригиналу: глубины, органичности, единства содержания и художественной формы. Именно поэтому С. в художественной литературе всегда книжна, искусственна. Эстетская декоративность, поверхностное отражение действительности — характерная особенность С. В произведениях этого рода органически-стилевое и С. относятся друг к другу, «как масло к воде». Имитируемый С. стиль является обычно отжившим; С. часто связана с ретроспективизмом, уходом в прошлое.
Тяготение к С. проявляется преимущественно у писателей, принадлежащих к социальным группам, оказавшимся неспособными создать свой большой художественный стиль или находящимся в состоянии упадка. В древнем мире С. имела большое значение в александрийской поэзии (Герод и др.).
Во французской литературе XX в. образцы утонченной С. дал А. де Ренье; орудием своеобразной критики буржуазного общества служит С. у А. Франса. Художники декаданса особенно часто прибегают к С. (в русской литературе — Кузмин, Ремизов, Вяч. Иванов, Бальмонт и др.). Характер С. получали в буржуазной литературе XX в. попытки использования фольклора, приближения к народности (напр. у того же Бальмонта, Ремизова и др.). При наличии в иных случаях большой формальной виртуозности С. прикрывает обычно внутреннюю пустоту и художественное бессилие или, во всяком случае, означает ущербность художественного творчества.
От С. надо отличать случаи глубокого органического освоения крупными писателями наследия культуры других эпох, народов, классов, использование ими отдельных элементов или даже целой системы какого-либо стиля в целях наиболее полного и всестороннего познания действительности и создания наиболее конкретного и наглядного образа (сказки Пушкина, «Песня про купца Калашникова» Лермонтова и т. д.).
Стилистика лингвистическая.
1. Определение понятия. Определение объема и содержания С. принадлежит к самым спорным и не получившим окончательного разрешения вопросам. Одним из наиболее распространенных определений С. является определение ее как учения о наличных в языке средствах выражения. Определение это, однако, не может быть нами принято: оно исходит из ошибочного взгляда на язык как на совокупность слов и грамматических форм, безотносительно ко всему многообразному и разнообразному использованию их в речи. Выдвинутое Бальи (Traité de stylistique française, Heidelberg, 1909) дополнение к приведенному определению С. формулирует ее задачи след. обр.: «Стилистика изучает факты речевого выражения с точки зрения их аффективного содержания, т. е. выражение языком чувственных фактов и действие языковых фактов на чувственность»; но и это определение неудачно, потому что без всякой надобности суживает предмет С., а также отрывает эмоциональную сторону сознания от его высшей формы — мышления. Другое, суженное, понимание С. определяет ее как учение о средствах художественной речи; в этом понимании С. является, с одной стороны, частью поэтики, рассматривающей проблемы поэтического языка «Язык поэтический»), с другой стороны, частью С. в том более широком смысле, о которой речь идет ниже.
Мы понимаем С. как учение о наличных, условно говоря, стилях речи (понятие стиля речи употребляется здесь условно, в смысле, отличном от литературоведческого термина «стиль», и обозначает здесь лишь различные виды, типы речи, определяемые условиями, обстановкой и целью сообщения и различающиеся по используемым в них языковым средствам или по степени их использования). Задача С. заключается таким образом в разграничении этих стилей и в установлении лингвистической специфики каждого из них.
2. Стили речи. По условиям, в которых осуществляется акт речи, различаются прежде всего стиль устной речи и стиль письменной речи. Первый в свою очередь распадается на стили разговорный и ораторский. Письменный стиль (распадающийся на литературный, «деловой», эпистолярный) отличается от устного как невозможностью использовать при нем внеязыковые средства общения (мимика, жестикуляция и т. п.), так и крайней ограниченностью использования интонации, что компенсируется более строгим использованием других языковых средств (лексических и грамматических). Разговорный стиль характеризуется крайней свободой синтаксического построения; проникновение в него признаков письменной или ораторской речи ощущается уже как отклонение от принятой нормы этого стиля (ср. ходячие выражения: «говорит, как пишет», «говорит, как будто доклад читает»). Дальнейшее дробление стилей определяется: а) целью, которую ставит себе автор сообщения, — стремится ли он только информировать или же возбудить какие-либо чувства, опровергнуть, убедить, призвать к действию; б) спецификой адресата (слушателя, читателя), к которому сообщение обращено; в) наконец, той культурной сферой, к которой относится сообщение. Из сочетания всех этих признаков рождается огромное множество возможных складов речи, как-то: фамильярный, шутливый, иронический, полемический, торжественный, патетический и т. д. Кроме того они могут разнообразно между собою комбинироваться. Реальное различие между ними всегда выражается в различии языковом, гл. обр. в области лексики и синтаксиса. Лексическая диференциация стилей осуществляется в присущем каждому из них «словоупотреблении». Помимо своего значения, слова различаются по своей функциональной окраске, иначе говоря по своей принадлежности к разным стилям, что особенно ярко выступает в явлении синонимичности «Синонимы»). Огромное разнообразие допускаемых языком синтаксических конструкций (глагольная и именная предикативность, безличное и личное предложение, простое и сложное, сочиненное и подчиненное, периодическая речь и т. д. и т. п.), из коих некоторые могут быть синонимичны, также служит для диференциации речевых стилей. Особо своеобразен стиль поэтической речи, где наряду с лексическими и синтаксическими моментами используются и фонетические: ритмичность и высшая ее форма — стих «Стихо
3. Стилистический анализ. Поскольку каждый акт речи всегда специфичен, поскольку он протекает в свойственных только ему условиях и преследует свою конкретную цель, постольку реальное дробление речевых стилей бесконечно. Но каждый такой вполне индивидуализированный стиль есть только разновидность какого-то более общего стиля или же сочетание элементов разных стилей. Стилистический анализ может быть только историческим: он отправляется от уже сложившихся в данную эпоху, в данной среде, в применении к каждому литературному жанру в отдельности, стилей литературного языка и устанавливает их взаимодействие в данном произведении, традиционность (шаблонность) их использования или же их творческое преобразование в связи с социальной природой и направленностью произведения. Он учитывает языковый опыт той среды, к которой непосредственно обращено литературное произведение, выясняет, как воспринимались этой средою такие, скажем, элементы стиля, как недомолвки, намеки, скрытые цитаты, пародии, или же элементы, привнесенные извне, т. е. из стилей, чуждых данному жанру или даже данному литературному языку, как-то: из разговорной речи, из нелитературных диалектов, из других языков. Стилистический анализ нужен и литературоведу, и лингвисту: первому потому, что через него яснее вскрываются и замысел, и выполнение, и эффект произведения, второму — потому, что новшества речевых стилей есть проявление происходящих в языке сдвигов, через них можно нащупать тенденции и формы языкового развития.
4. Практическая стилистика. В отличие от лингвистики, устанавливающей факты языка, С. определяет меру и способы их использования в каждом данном случае. С лингвистической точки зрения правильным является все то, что соответствует наличным в языке фактам, понимая под языком орудие общения, принятое в социальном целом. В отношении же С. критерием является не столько правильность, сколько целесообразность: то, что лингвистически правильно, может оказаться стилистически нецелесообразным. Кто, скажем, попытается употребить 1-е лицо единствен. ч. наст. врем. от глагола «стонать», тот погрешит против языка, против грамматики, совершит грамматическую ошибку, т. к. такой формы в русском языке нет, тот же, кто вместо «стонать» будет употреблять «стенать» (такое слово есть, ничего неправильного в нем нет), может, именно в обстановке, не оправдывающей торжественного стиля, произвести таким словоупотреблением, сам того не желая, только комический эффект, т. е. поступить нецелесообразно, погрешить против С. Вот именно этой целесообразности использования языковых фактов в речевой практике и учит так наз. практическая (иначе нормативная, прикладная) С.; только надо твердо помнить, что устанавливаемые ею «правила» не абсолютны, а всецело подчинены обстоятельствам и той цели, которую ставит себе автор. Цели же определяются внеязыковыми факторами.
История стилистических норм находится в прямой зависимости от борьбы и смены классовых идеологий. Так напр. в феодальном обществе разграничение речевых стилей нормируется в плане иерархическом (ср. учение классицизма о «штилях» — высоком, среднем и низком); вместе с тем, в связи с ограниченностью сфер применения литературного языка, большого дробления стилей не наблюдается. Позднее демократические тенденции в развитии литературного языка разрушают старую иерархию стилей, но в то же время все большее расширение области применения литературного языка вызывает рост диференциации стилей, все большее их дробление, с одной стороны, а с другой — использование их противопоставлений на коротких отрезках, их композиционное сочетание. Дробление речевых стилей неизбежно: язык только в том случае может удовлетворять своему назначению служить универсальным орудием человеческого общения, если он отражает в себе все разнообразие форм этого общения. Задача практической С. — научить распознавать существующие стили речи, целесообразно их использовать и вовсе не применять таких стилей, которые, хотя и существуют, но по идеологическим соображениям являются неприемлемыми (стиль вульгарный, напыщенный и т. п.).
Руководящее значение в установлении ясного, точного и доступного массам стиля советской прозы имеет борьба Ленина против «фразы», против «выкрутас», против «схоластизма терминов». Развернутая ныне, по указаниям партии, борьба за культуру речи есть борьба не только за правильность языка, но и за стилистическую точность. Высший образец богатства и разнообразия используемых стилей речи, их блестящего сочетания и функционального противопоставления представляют устные и печатные выступления И. В. Сталина.
Список литературы
Аристотель, Поэтика, перев., введение и примечания Н. И. Новосадского, изд. «Academia», Л., 1927
Гораций, О поэтическом искусстве (К Пизонам), в книге: К. Гораций Флакк, в пер. и с объясн. А. Фета, М., 1883
Античные теории языка и стиля, под ред. О. Фрейденберг, ОГИЗ — Соцэкгиз, М. — Л., 1936
Буало, Поэтическое искусство, перевод С. Нестеровой, под ред. П. Когана, СПБ, 1914
то же, пер. С. С. Нестеровой и Г. С. Пиралова, Гослитиздат, М., 1937
Ломоносов М. В., Сочинения, изд. Академии наук, т. III, СПБ, 1895
Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков, 1905
Веселовский А. Н., Собрание сочинений, серия I, т. I. — Поэтика, СПБ, 1913
Вопросы теории и психологии творчества, т. I, 2 изд., Харьков, 1911 (ст. А. Горнфельда, В. Харциева, Д. Н. Овсянико-Куликовского и мн. др.)
Чернышев В., Правильность и чистота русской речи (Опыт русской стилистической грамматики), 2 изд., испр. и доп., вып. I — Фонетика, вып. II — Части речи, СПБ, 1914—1915 (устарело)
Мюллер-Фрейенфельс Р., Поэтика, изд. «Труд», Харьков, 1923
Томашевский Б., Теория литературы, Гиз, Л., 1925
то же, 6 изд., ГИХЛ, М. — Л., 1931
Тимофеев Л. И., Теория литературы, Учпедгиз, М., 1934
Рыбникова М. А., Введение в стилистику, изд. «Советский писатель», М., 1937 (указана литература). Spitzer L., Stilstudien, Bd. I — Sprachstile, Bd. II — Stilsprachen, München, 1928
Bally Ch., Traité de stylistique française, t. I—II, 2 éd., P., 1922
Bally Ch., Précis de stilistique, P., 1913
Его же, Linguistique française et linguistique générale, P., 1931
Sechehaye A., La stylist que et la linguistique théorique, в сб.: Mélanges de linguistique, offerts à m. Ferdinand de Saussure, P., 1908
Meyer R. M., Deutsche Stilistik, 3. Aufl., München, 1930
Hirt E., Das Formgesetz der epischen, dramatischen und lyrischen Dichtung, Lpz., 1923
Gerber G., Die Sprache als Kunst, 2. Aufl., 2 Bde, B., 1885
Elster E., Prinzipien der Literaturwissenschaft, Bd. II — Stilistik, Halle, 1911
Горький М., О литературе (Статьи 1928—1933), изд. «Сов. литература», М., 1933
Горький М., Две беседы, ОГИЗ — «Молодая гвардия», (М.), 1931
Цейтлин А. Г., Литературные цитаты Ленина, ГИХЛ, М. — Л., 1934. О лингвистических предпосылках С. — см. «Лексика», «Синтаксис», «Семасиология», «Язык». Литературу по истории русского литературного языка — см. «Русский язык».