А.С. Архипова
Илья Муромец, обращаясь к Идолищу поганому: «Ах, ты, чурка неотесанная» (Миллер 1900)
Анекдоты о глупцах-соседях, живущих где-то на периферии, попупярны, видимо, в каждой культуре – от Полинезии до Ньюфаундленда (Davies 1984).
Мне известны только две работы, в которых сделана попытка объяснить причины популярности в русской культуре анекдотического цикла о чукчах – статья Е. Г. Рабинович (Рабинович 1987) и статья Сета Грэхема (Грэхем 2006, в печати) и, но в них идет речь скорее о причинах культурологического характера. На факт, что чукчи представлены дураками в русской анекдотической традиции (что на поверку оказывается не таким же и элементарным) возможно, оказала влияние именно «семантика фонетики». Этноним «чукчи» по причинам, о которых пойдет речь в этой статье, отказывается в группе пейоративных/экспрессивных псевдоэтнонимов. В общих чертах про это уже упоминали Е. Драйцер, Е.Л. Березович, С. Грэхэм[1]
.
Слов на «чу-» в русском языке не очень много (89 вхождений по «Толковому словарю Ожегова», в котором всего 80 тыс. слов), правда, некоторые из них образуют большие семантические гнезда (например, чудо). Но в этой работе будут рассмотрены только те случаи, когда экспрессивные слова на «чу-» относятся к человеку, а именно:
реальные этнонимы на «чу-» (чуваш) в ситуации, когда они используются в качестве инвектив (чудь);
ситуация, обратная вышеприведенной, когда слова, изначально инвективами не являющиеся (чурка – дерево, чурек – хлеб, чушка – свинья, чупа – залив), становятся таковыми и обозначают определенную этническую группу;
другие диалектные бранные слова на «чу-», обозначающие человека;
прибавление приставки «чу-» к ряду слов для выражения экспрессивности действия или состояния
Реальные этнонимы и пейоративные псевдоэтнонимы
Слово «чукча» собственно является русификацией «чавчувен» («оленные люди»). Кроме него мы знаем по крайней мере два этнонима на «чу-»:
Чуваши. Этноним для обозначения тюркского народа встречается с XVI в. в русских источниках (Фасмер).
Чудь. Обозначение вепсов, карел. «Добрыня чудь покорил» (Кирша Данилов 1977). Представления о чуди закрепились в русском фольклоре в виде преданий (предположительно первая фиксация таких преданий была осуществлена в 1856 г. С.В. Максимовым), где чудь выступает как мифологический народ или потусторонние существа (Дранникова 2004).
Чухонец. Презрительное к отношению финнам.
Экспрессивные псевдоэтнонимы из подлинных этнонимов
Уже в середине XIX века этноним чуваш, кроме обозначения реального народа, получил дополнительное значение «неопрятный человек» (тверск., пск., Даль 1882, IV: 611). Примерно с того же времени чудь кроме мифологического народа приобретает также значение «глупцы, недалекие люди, невежды»: чухари, чухи, чучкари (СО 3: 233, Березович 2001; Дранникова 2004: 74, 95), чухан (Ах ты чухан позорный!)[2]
, Как у Прони Чухаря голова – тетеря (Дранникова 2004: 75); чуха – «нелепица» (Даль 1882, IV: 611). Интересно, что в этот же ряд встраивается и слово чупа – узкий залив, во вторичном значении – глупцы (карелы) (Дранникова 2004: 109). Жак Росси в своем «Справочнике по ГУЛАГу» указывает на то, что чухной пренебрежительно называли людей с Севера (30-50-е годы, Росси, II: 451). Чухна – бестолковый дурень (Даль 1882, IV: 611).
В настоящее время в Архангельской области зафиксировано употребление слов чухарь, чуча, чукча как синонимов к «чудь». (Булатов 1997: 59; также Дранникова 2004). Здесь чукча выступает в роли пейоративного этнонима рядом с чухарями и чудь и совершенно в отрыве от значения подлинного этнонима «чукчи». Также Даль в своем словаре пишет: «чуча, чудь или чукча – первобытный житель этих мест, ныне бранно» (Даль 1882, IV: 616). Соответственно, уже в середине XIX века чукча, как и чудь, имели отчетливый пейоративный оттенок. Согласно Елистратову (1994: 554) в городском арго чукча – странный, простоватый человек.
Образование экспрессивных псевдоэтнонимов из слов, инвективами не являющихся
Чурка. Один из случаев образования этнической инвективы связан с метафорой, когда глупый человек сравнивается с деревом. Иногда мы говорим: «Ну и дуб!», имя в виду умственные качества субъекта разговора. Чурка – слово, изначально обозначающее часть дерева (Даль 1882, IV: 615) – приобрело и другую семантику: чурак, чурка, чурбан – «дерево, глупый человек, внебрачный ребенок». Уже согласно словарю Ушакова 1940 г. чурбан – дурак. См чурбаниться – упрямиться, упираться, ломаться.
В былине, записанной в 1899 г., Илья Муромец называет Идолище поганое «чуркой неотесанной» (Миллер 1900). Чуркестан – любая среднеазиатская республика Советского Союза (Юрганов 1997: 246), также чурка – недалекий советский человек, плохо говорящий по-русски (Юрганов 1997: 246). Чурками сейчас устойчиво называют выходцев из Азии.
Чушка. Видимо, заимствование из тюркских языков[3]
. Прототюрск. *čōčka[4]
. 1) поросенок 2) ребенок, мальчик 3) свинья. См. татар. čučqa, азерб. čošga, казах. šošqa, башкир. sosqa и т.д. (Räsänen 1969: 113). Чух, чух! — крик, которым подзывают свиней. Подзывание свиней чуваш-чуваш, возм., навеяно созвучиями типа чух-чух, чуш-чуш (Даль 1882, IV: 616). В современном повсеместном значении чушка – «грязный человек». Но такое ругательство, пожалуй, сейчас не применяется по отношению к представителю иной этнической группы, в отличие от ситуации с чуркой.
Чурек. Изначально лепешка из тонского хлеба (Даль 1882, IV: 615). Заимствование из тюркских языков: турк., азерб. čöräk (Фасмер 1987, IV: 386). Слово по крайней мере с 70-х годов XX века стало обозначать выходцев из Азии, жителей южных республик бывшего Советского Союза (если не раньше, но более ранние фиксации не известны). То же самое – презрительное называние чебуреками (Елистратов 1994: 542).
Чучмек. Не вполне понятно происхождение слова чучмек, хотя этим бранным словом называют все те же этнические группы – в 30-е годы уже зафиксировано в «Справочнике по ГУЛАГу» (Росси 1991, Т. II: 450). Возможно, это контаминация общетюркского чучка + узбек[5]
– чучмек. Так или иначе, -mək – продуктивный тюркский суффикс. В армии узбеков дразнили, зажимая угол формы – т.е. показывали свиное ухо[6]
. Капитан милиции подошел сначала к чеченцу... О, чучмек! (Юрганов 1997: 247).
Чурбанбек[7]
. Презрительное название для все тех же этнических групп, видимо, образованное путем слияния известного нам чурбан (дерево, дурак) + бек (тюрк. «господин»). Так или иначе, здесь важно то, что компонент «бек» опознается всеми как что-то однозначно тюрское.
Другие случаи инвектив на «чу-»[8]
по отношению к человеку
В списке ниже представлены слова на «чу-» из бранной лексики[9]
, не являющиеся этнонимами. Они отчетливо разделяются на две большие группы: инвариантное значение для первой – <грязный, неопрятный>, инвариантное значение для второй – <‘дурак’ в значении не ‘знающий норм поведения, т.е. невежливый, упрямый, нелепый’>.
| <грязный, неопрятный человек> | <дурак в значении ‘не знающий норм поведения’, т.е. невежливый, упрямый, нелепый> |
Чувырло – чудаковатый человек (Герд VI), неприятный человек (Елистратов 1994: 554). Чувырыка – неопрятный человек (Елистратов 1994: 554); чуварыка – то же значение (Даль 1882, IV: 611). Чукуша – неаккуратный человек, неряха (Герд VI). Чумак[10]
Чумбак – грязный, испачканный ребенок (Герд VI). Чумичка – 1) поварешка 2) замарашка (Даль 1882, IV: 614), 3) дура, идиотка (Елистратов 1994: 555). Чуня[11]
Чупаха – неряха, чупкать, чупахтать – пачкать Раздолье чушке чупахтаться на помоях! (Даль 1882, IV: 615). Чурилья – замарашка (Даль 1882, IV: 615). Чухан – униженный, неопрятный человек (Юрганов 1997: 246-147). |
Чувахлай – невежа, грубиян ((Елистратов 1994: 554), неотесанный, невежа (Даль 1882, IV: 616) Чуклан – дурак (Герд VI) Чужман – баловник (Герд VI) Чундоло – о том, кто нелепо ведет себя (Герд VI) С чупором – проявляющий упрямоство, капризный (Герд VI), см. Чупрыжиться – капризничать (Фасмер)
>
Чучело – в отношении человека, который ведет себя как-то странно (Эх ты, чучело!) |
Чу- + глагольная основа
Приставка чу- к некоторым глагольным основам выражает значение экспрессивности. См.:
Чумазый – грязный, сальный, нечистоплотный. От чу- и мазать (Фасмер 1987, IV: 382).
Чукарезнуть – ударить, выпить. Экспрессивное образование из чу-, ка- (част.) и резать (Фасмер 1987, IV: 380).
Чакрыжить (чекрыжить, чукрыжить) – обрезать, обкорнать. Возможно, связано с сербохорватском крижати и образовано с помощью приставки че- (Фасмер 1987, IV: 312). Если в приставке существует колебание че/чу-, тогда этот глагол может быть образован по той же модели, что и остальные, и имеет значение, например, «резко отрезать».
Видимо, так же оргинизован глагол отчебучить: от+чу+бучить. Буча – шум, возня, крик многих голосов; ссора, драка.
Чубухнуть – бухнуться в ноги, чубухать – "бить челом до земли", межд. чубух!, чубых! "бац, плюх". От чу- и бухать (Фасмер 1987: IV: 376).
Чубарахнуть, чубурахнуть – бросить, опрокинуть с шумом, вылить. От чу- и барахтать(ся) (Фасмер 1987: IV: 376); упасть, опрокинуться с грохотом (Даль 1882, IV: 616); чубурахтаться – идти спотыкаясь, переваливаясь с боку на бок (Герд VI); чубурыхнуться – упасть (Герд VI).
От глагола чебурахтаться и происходит имя персонажа Эдуарда Успенского – Чебурашка.
Семантика приставки че/чу- со значением экспрессивности могла в свою очередь повлиять на процесс образования инвектив на чу-.
Конечный список инвектив разных типов на чу- будет выглядеть следующим образом:
Типы инвектив на чу- (но отношению к человеку)
| I. Грязный человек | II. На знающий норм поведения, дурак | |
A. Псевдоэтнонимы |
чуваш чумазый чушка |
чухари, чухи, чучкари чухан чурка, чурбан, чурбанбек чучмек чурек чукча |
B. Бранная лексика без этнического оттенка |
чувырло чувырыка чукуша чумбак чумичка чуня, чунька чупаха, чупкать, чупахтать чурилья чухан |
чувахлай чуклан чумак чужман чундоло с чупором, чупрыжиться |
По материалу, представленному в это таблице, видно, что инвектива, выражающая отношение к чужому (является ли он этническим чужим (группа А) или нет (группа В)) будет строиться по двум моделям: либо он грязен, неопрятен (тип I), либо он – дурак, и его поведение отклоняется от общепринятой нормы (тип II). В работе (Davies 1984) большая глава «Dirty» посвящена образованию этнического стереотипа (чужая этническая группа всегда связана с грязью) у европейских народов. Видимо, это универсальный механизм.
Пока невозможно сказать, как схожий фонетический облик этих инвектив способствует семантике. Возможно, на это повлияла относительная редкость начального сочетания чу- в русском языке (89 слов из 80 тыс. по словарю Ожегова). Возможно, оказала влияние экспрессивность приставки чу-. Но так или иначе, а связь между началом слова с чу- и экспрессивной семантикой присутствует[13]
.
Хочу выразить горячую благодарность Владимиру Напольских, Филиппу Минлосу, Илье Иткину, Федору Успенскому, Сергею ЮрьевичуНеклюдову.
Список
литературы
Davies 1984 – Davies С. Ethnic Humor Round the World. Detroit. 1984
Draitser 1998 – Draitser Emil A. Taking Penguins to the Movies: Ethnic Нитог in Russia. Wayne State University Press. 1998.
Räsänen 1969 – Räsänen, Martti. Versuch eines etymologisches. Wörterbuchs der Tu:rksprachen (Lexica Societatis Fenno-Ugricae, vol. 17, pars 1). Helsinki, 1969.
Березович 2001 – Березович Е. О некоторых аспектах концепта чуда в языковой и фольклорной традиции Русского Севера // Концепт чуда в славянской и еврейской культурной традиции. Сб. Статей. М., 2001. С. 95-115.
Березович, Гулик 2002 - Березович Е.Л., Гулик Д.П. Ономасиологический портрет "человека этнического": принципы построения и интерпретации // Встречи этнических культур в зеркале языка в сопоставительном лингвокультурологическом аспекте /Отв. ред. Г.П. Нещименко. М. 2002. С. 232-253.
Булатов 1997 – Булатов В. Н. Русский Север: Кн. I: Заволочье (IX-XVI вв.). Архангельск: Изд-во Помор, ун-та, 1997.
Герд 1994 – Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей: в 6-ти томах / под ред. А.С. Герда. Петрозаводск, 1994.
Грэхем 2006 – Грэхем С. Анекдотический цикл о чукчах: откуда, однако? (Живая Старина, в печати).
Даль 1882 – Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х томах. М., 1882.
Дранникова 2004 – Дранникова Н.В. Локально-группые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. Архангельск, 2004.
Елистратов 1994 – Елистратов В.С. Словарь московского арго: материалы 1980-1994 гг. М., 1994.
Кирша Данилов 1977 – Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. 2 изд., М., 1977.
Миллер 1900 – Миллер В. Ф. Новые записи былин в Якутской области. СПб., 1900.
Рабинович 1989 – Рабинович E.Г. 06 одном из предположительных источников «чукотской серии» // Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот. 1989. С. 100-103.
Росси 1991 – Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. М., 1991.
СБ II – Свод русского фольклора. Былины: В 25 т. / РАН; Ин-т рус. Лит. (Пушкинский Дом). Т. 2: Былины Печоры: Север Европейской России. СПб.; М., 2001.
СО – Словарь русских старожильческих говоров Средней части бассейна р.Оби. Томск, 1964-67. Т. 1-3.
Фасмер 1987 – Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х томах / Перев. и дополн. О.Н. Трубачева. М., 1987.
Юрганов 1997 – Юрганов И., Юрганов Ф. Словарь русского сленга. М., 1997.
[1]
«Самая прямая, “органическая” причина—фонетическaя. Исследователи не рaз замечали комичность, свойственную слову “чукча”, имеюшему не только аллитерацию, но и “смешные фонемы”: гортанную взрывную согласную /к/ и аффрикат /ч/» (Грэхэм 2006), также см. (Draitser 1998: 114).
[2]
Зап. от Н.В. Петрова, 1982 г.р., услышано в городской среде Архангельска.
[3]
За указание на это большое спасибо В.В. Напольских.
[4]
См. www.starling.ru
[5]
Устное предположение В. В. Напольских.
[6]
По сообшению от С.К. Белых, так дразнили в армии в 80-х.
[7]
Зап. от С.К. Белых: так в армии в конце 80-х гг. называли тюрков.
[8]
В огромном семантическом гнезде слове «чудо» среди слов, производных от него, есть слова с экспрессивным значением: чудый – юродливый
(Даль 1882, VI: 612) и множество других (см. Березович 2001).
[9]
Есть собственно и глаголы на чу- со значением «ругать»: чунуть –
ругать, срамить (Фасмер 1987, IV: 383); чукмарить
– таскать, бить, тверск., также гонять, бранить (Фасмер 1987, IV: 380).
[10]
Слово чумак
есть в песне Галича «Все не вовремя» (Галич А.
Все не вовремя // Александр Галич. Возвращение. Ленинград, 1989. С. 225):
А первый зека, он с Севастополя,
Он там, черт чудной, Херсонес копал,
Он копал, чумак, что не попадя,
И на полный срок в лагеря попал.
[11]
В одном из вариантов былины о Чуриле Пленковиче (в этом варианте он – Блудович) мать сватаемой девушки обрушивается с бранью на предполагаемых будущих родственников. Матери Чурилы (производное от Кирилла) она заявляет следующее:
А Марина-то была да Чусова вдова, А крута она, рьена, была спесивая, А сказала Овдотье она на то слово:
«У тя мужа-то ведь звали да Блунно-Блуннишшо, Але сына-то зовут да Чунно-Чуннишшо, Как слепая-де кура ходит по уличи, Какой день зерно найдёт, дак и сыта живёт. Але твой-от жаних — да не жаних он нам, А моя-то ведь девка — не невеста вам!»
(СБ II, 185)
Как видно из данных словарей, чурилья
и чуня
– имеют вторичное значение «замарашка, грязнуля». Возможно, сварливая женщина восприняла имя Чурила
как «замарашка», и «чурилу» превратила в «чуню».
[12]
Зап. от Н.В. Петрова, Архангельск.
[13]
Не потому так запоминаются нам имена Чук
и Гек
, а также Чингачгук
?