Судебные постановления как источник трудового права

СУДЕБНЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ КАК ИСТОЧНИК ТРУДОВОГО ПРАВА

Мне уже приходилось писать, что постановления судов высшей инстанции - Конституционного Суда и Верховного Суда Российской Федерации — являются источником права вообще и трудового права в частности2
. Однако такая постановка вопроса не вызвала понимания, по крайней мере со стороны многих научных и практических работ­ников. Между тем фактически немало постановлений уже стали ис­точниками права. Теоретически же вопрос не разработан. А это, на мой взгляд, не только обедняет теорию права, но и не содействует дальнейшему развитию практики. Попытаемся рассмотреть этот во­прос более углубленно.

0 постановлениях Верховного Суда РФ. На протяжении многих лет в нашей юридической литературе господствовало утверждение о не­ правомерности признания постановлений Верховного Суда в качестве источников права. Но правильна ли такая точка зрения? По моему мнению, она не соответствовала истине в недалеком прошлом и тем более требует корректировки в нынешних условиях перехода к рынку.

В обоснование указанного утверждения выдвигаются в основном два аргумента. Первый, традиционный, исходит из того, что Верховный Суд осуществляет надзор за деятельностью нижестоящих судов, обес­печивает единство в их деятельности; иначе говоря, он занимается пра­воприменением, а не правотворчеством. Второй аргумент, выдвигае­мый уже в последнее время, состоит в том, что правотворчество суда пришло бы в противоречие с принципом разделения властей.

Действительно, Верховный Суд РФ применяет право, следит за единообразным применением закона. Это его основная и весьма важ­ная функция. Но она отнюдь не исключает того, что в определенных случаях, главным образом при обнаружении пробелов в праве, суд может заниматься нормотворчеством, принимать решения, становя­щиеся источником трудового права. Тем не менее многие, отмечая су-

1
Главный научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юриди­ ческих наук, профессор.

2
См.: Иванов С.Л. Трудовое право переходного периода: новые источники // Госу­ дарство и право. 1996. № 1.

24

дебную деятельность по заполнению пробелов, не делают из этого ло­гического вывода, ведущего к признанию правотворчества.

Вспомним несколько разъяснений Верховного Суда РФ, содержа­щих положения нормативного характера.

В 1994 г. при рассмотрении вопросов применения законодательства о компенсации морального вреда Верховный Суд РФ принимает реше­ние, согласно которому суды «вправе обязать работодателя компенси­ровать причиненные работнику нравственные, физические страдания в связи с незаконным увольнением, переводом на другую работу, не­обоснованным применением дисциплинарного взыскания, отказом в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекоменда­циями и т.п.»1
.

В 1992 г. в связи с необходимостью получения предварительного согласия профсоюзного органа на увольнение работника по инициати­ве администрации (ст. 35 КЗоТ) Верховный Суд РФ указал, что такого согласия не требуется, если работник не является членом профсоюза, действующего на предприятии2
.

В 1994 г. в связи с вопросом о предоставлении работникам допол­нительного отпуска Верховный Суд РФ решил, что все дополнитель­ные отпуска должны присоединяться (полностью или частично) к от­пуску в 24 рабочих дня3
.

Все три положения являются не чем иным, как дополнением зако­нодательства о труде. Первое из них восполняет в нем крупный пробел, существовавший до недавнего времени. Два других дополнили КЗоТ, как бы мы их ни квалифицировали, заполнением пробелов или исправ­лением ошибки в применении норм материального права. Речь шла, по существу, о дополнении ст. 35 относительно расторжения трудового договора по инициативе администрации с предварительного согласия профсоюзного органа и ст. 67 и 68, касающихся отпусков.

Таким образом, практика идет по пути принятия положений норма­тивного характера в постановлениях Верховного Суда РФ, ставших обязательными либо только для судов, либо не только для них, но и для предприятий, которые их уже фактически применяют. Это значит, что постановления стали источником трудового права, и с этим нельзя не считаться. Признав постановления Верховного Суда РФ источником права, мы придаем им больший авторитет в области регулирования труда и трудовых отношений, более точно определяем их природу и

1
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 3. С. 10.

2
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. // Вестник Верховного Суда РФ. 1993. № 3.

3 Постановление Президиума Верховного Суда РФ // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. №8. С. 2.

25

юридическую значимость.

Другое дело хорошо это или плохо для правового регулирования труда и не противостоит ли это становлению новой для нас модели разделения властей? Думаю, что хорошо. Ибо судебное нормотворче­ство позволяет более или менее оперативно и гибко восполнять пробе­лы в законодательстве и развивать трудовое право. Так, Верховный Суд РФ восстановил упомянутую выше норму относительно увольнения работника, не являющегося членом профсоюза, которая была в сою­зном законе от 12 мая 1991 г.1
, но по Закону РФ от 25 сентября 1992 г. ее не оказалось в КЗоТе2
.

В этой связи хотелось бы сделать три замечания.

Первое. Источником права являются постановления только Верхов­ного Суда РФ. Решения судов общей юрисдикции, находящихся ниже Верховного Суда РФ, источником права не являются, поскольку каса­ются дел, имеющих частную значимость, и поскольку по сходным делам ими могут быть приняты разные решения. Постановления же Верховного Суда РФ приобретают качество источника права именно потому, что в судебной системе только он способен обеспечить едино­образное применение закона. Постановление может быть принято на основе решения одного нижестоящего суда или нескольких судов. Оно может быть принято и самостоятельно.

Так, суды по-разному решали вопросы о возмещении морального вреда, чаще считая, что оно допустимо только в случаях, прямо предус­мотренных законом. Есть примеры, когда суды отказывали в возмеще­нии морального вреда по делам о восстановлении на работе исходя из того, что КЗоТ такого права работникам не предоставлял. Верховный Суд РФ не поддержал эту практику при рассмотрении конкретных дел3
. Его позиция в итоговом виде была сформулирована в приведен­ном уже постановлении Пленума от 20 декабря 1994 г. относительно применения законодательства о компенсации морального вреда (п. 4), ставшем источником трудового права.

Поскольку речь идет о новом для нас явлении, не лишен интереса опыт других стран. Во Франции, например, где роль судебной практи­ки, по свидетельству местных юристов, исключительно велика, источ­ником права признаются решения не любого суда, а лишь суда высшей инстанции, каким является Кассационный суд. При этом они акценти­руют внимание на его единообразующих решениях. «Судебная практи­ка, — читаем в едва ли не самом

1
Закон СССР о внесении изменений и дополнений в законодательные акты Союза ССР о труде // Ведомости Съезда нар. депутатов СССР и Верхов. Совета СССР. 1991.№21. Ст. 599.

2
Закон РФ о внесении изменений и дополнений в КЗоТ РСФСР // Ведомости Съезда нар. депутатов РФ и Верхов. Совета РФ. 1992. № 41. Ст. 2254.

3
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 11. С. 11-12; 1995. № 10. С. 11.

26

авторитетном издании по трудовому праву, — источник права только тогда, когда она не меняется от одного судебного органа к другому, но унифицирована в национальном мас­штабе»1
.

Второе замечание. Постановления как источник права, с моей точки зрения, не имеют приоритета перед законом. Закон всегда выше поста­новления. Этот тезис долгое время оставался неясным, и только совсем недавно он приобрел необходимую определенность. Произошло это в связи с возникшей на практике проблемой оплаты времени вынужден­ного прогула.

Как известно, совсем недавно при восстановлении на работе суды, руководствуясь ст. 213 КЗоТ, принимали решение о выплате работни­ку среднего заработка за время вынужденного прогула, но не более чем. за один год. Конституционный Суд в своем Постановлении от 27 янва­ря 1993 г. признал неконституционным это временное ограничение. Соответственно Верховный Суд РФ внес изменение в свое постанов­ление от 22 декабря 1992 г. о некоторых вопросах применения судами РФ законодательства при разрешении трудовых споров, исключив из него указание об ограничении оплаты вынужденного прогула одним годом (п. 45, 47). В итоге появилась разноголосица. Одни считали, что время оплаты должно быть ограничено, поскольку ст. 213 КЗоТ про­должала действовать в неизменном виде, другие же, наоборот, отрица­ли ограничение, опираясь на постановления Конституционного и Вер­ховного Судов РФ. И лишь после принятия Закона от 17 марта 1997 г. об изменении ст. 213 КЗоТ, упразднившего ограничение сроков оплаты вынужденного прогула2
, проблема была снята: со времени вступления Закона в действие (20 марта 1997 г.) оплате подлежит все время вынуж­денного прогула.

Третье замечание. По моему мнению, судебное постановление должно оставаться источником права до тех пор, пока законодатель либо подтвердит его, приняв аналогичную норму, либо изменит, либо вообще отвергнет, ибо приоритет принадлежит законодателю. Что ка­сается подтверждения, то наиболее наглядным и свежим примером является дополнение ст. 213 КЗоТ частью, касающейся возмещения морального вреда. Согласно упомянутому Закону от 17 марта 1997 г., в случае увольнения без законного основания либо незаконного перево­да на другую работу суд вправе по требованию работника вынести решение о возмещении работнику денежной компенсации морального вреда, причиненного ему указанными действиями. Размер этой ком­пенсации определяется судом.

1
Lyon-CaenG., PelissierJ., Supiot Л. Droitdutravail. Paris, 1996. P. 47.

2
Собрание законодательства РФ. 1997. № 12. Ст. 1382.

27

Представляется, что с принятием этого Закона и введением его в силу утратило свое действие в качестве источника права соответствую­щее положение постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. Однако возникает вопрос: утратило действие все поло­жение либо только та его часть, которая воспроизведена в Законе? Ведь в постановлении говорится о компенсации работодателем морального вреда не только в случаях незаконного увольнения и перевода, но и в случаях «необоснованного применения дисциплинарного взыскания, отказа в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекомендациями и т.п.». Исходя из социального подхода к регулирова­нию трудовых отношений, который, по моему убеждению, был и оста­ется наиболее правильным подходом, сомнение при применении права должно быть в пользу работника1
. Следовательно, ответ на поставлен­ный вопрос должен состоять в том, что часть постановления, не под­твержденная Законом, но и не отвергнутая им, остается действующим источником трудового права.

Очевидно, что от рассматриваемой практики Верховного Суда РФ не пострадало разделение властей, находящееся в стадии становления. Не страдает оно от подобной практики и на Западе. Не говоря уже о странах прецедентного права, в Германии и во Франции, например, решение судов высшей инстанции является источником права, несмот­ря на существующее разделение властей.

Думается, Верховному Суду РФ следовало бы предоставить новые возможности для дальнейшего совершенствования своей практики, ибо в условиях перехода к рыночным отношениям потребность в этом будет возрастать. Новые возможности видятся в официальном предо­ставлении Верховному Суду РФ права давать толкование законов и в признании судебного правотворчества.

Во всем мире судебное толкование законов играет исключительно важную роль в правоприменительной практике. С помощью толкова­ния устраняются неясность в законе, двусмысленность, если, конечно, они существуют, проявляется его настоящий смысл. В нынешних усло­виях, когда законы нередко ок

азываются некачественными, когда их техническая подготовка оставляет желать лучшего, придание Верхов­ному Суду РФ права толкования законов оправдано и необходимо. В теоретическом плане оно способствовало бы устранению неясностей в вопросе об источниках права, ибо он тесно связан с вопросом о толко­вании и во многом зависит от него.

1
См.: Иванов С А., Лившиц Р.З. Личность б советском трудовом праве. М., 1982. С. 58.

28

Толкование Верховным Судом РФ законов и признание судебного правотворчества никогда не составят конкуренцию законодателю, по­скольку зачастую ограничены восполнением пробелов, которых много и которые законодатель не может либо не успевает заполнить в связи с быстро развивающейся практикой общественных отношений, в част­ности трудовых. В нашей правовой системе, как впрочем, и в зарубеж­ных системах, пробелы обычно заполняются путем обращения к граж­данскому законодательству либо, что также бывает, к его общим поло­жениям. И это вполне естественно, ибо, как известно, трудовое право в значительной части вышло из гражданского права, наиболее общие положения которого и сегодня составляют основу ряда отраслей права. Но использование гражданско-правовых норм при заполнении пробе­лов в трудовом законодательстве не может и не должно прямо или косвенно противоречить сущности трудового права, его основному со­циальному назначению — защите работника. Как совершенно обосно­ванно сказано в упомянутом французском издании, гражданское право можно использовать, если его нормы «не содержат ни малейшего риска исказить трудовое право»1
.

Необходимость расширения возможностей Верховного Суда РФ для совершенствования практики подтверждается, если так можно ска­зать, историей. Ведь нынешняя практика Верховного Суда РФ в рас­сматриваемой области не всегда была такой. В былые годы разъяснения Верховного Суда СССР были отнюдь не обязательными и рассматри­вались многими всего лишь в качестве рекомендаций. В те времена они в самом деле не могли быть источником права.

После принятия в 1979 г. Закона о Верховном Суде СССР разъяс­нения приобрели обязательный характер, и это было шагом в направ­лении приобретения ими качества источника права. Теперь, повторяю, целесообразно идти дальше — от обязательного характера разъяснений к официальному наделению Верховного Суда РФ правом толкования законов. Такой переход явился бы, в частности, оформлением хотя и небольшой, но уже имеющейся практики.

Между разъяснением и толкованием грань очень хрупкая и подвиж­ная. Не случайно в литературе правильно отмечалось, что разъяснения сами по себе являются средством судебного толкования законов, его видом2
. Ведь разъяснение и толкование состоят в раскрытии смысла

1
Lyon-CaenG., PelissierJ., SupiotA. Op. cit. P. 49.

2
См.: Смоленцев EA., Добровольская Т.Н., Мазалов AT., Шейнин Х.Б. Научно-прак­ тический комментарий к Закону о Верховном Суде СССР. М., 1981. С. 16.

29

закона, применяемого в процессе судебной деятельности. Вопрос за­частую в сфере действия: если разъяснения имеют узкую сферу, при­нимаются судом и для судов, то толкования обычно носят более общий характер. В практике Верховного Суда РФ последнее подчас уже имеет место. Так, разъяснения относительно увольнения работника, не явля­ющегося членом профсоюза, и присоединения дополнительных отпус­ков, как мы видели, имеют широкую сферу действия.

В развитых зарубежных странах, как уже говорилось, суды высших инстанций дают не разъяснение, а толкование законов. Разъяснение — это «нашенское» изобретение. В современное российское право дача разъяснений пришла из дооктябрьских времен, когда административ­ная практика в качестве источника права «составляла своеобразную особенность нашей русской жизни»1
.

Разъяснения наряду с толкованием действующих законов в форме постановлений давало Главное по фабричным и горнозаводским делам присутствие, деятельность которого имела, по существу, судебно-адми-нистративный характер (после февраля 1917 г. оно было преобразовано в Министерство труда). Разъяснения Сената, главного творца судебно­го права, по трудовым делам были немногочисленны. Возмещая этот недостаток судебной практики, разъяснения Главного присутствия призваны были, как говорилось в предисловии к одному из сборников его постановлений, способствовать «правильному применению... уза­конений и правил и служить руководящим при этом началом»2
. После Октября, по существу, была воспринята не только дореволюционная практика, но и теорминология — «разъяснения», «руководящие разъ­яснения», «руководящие начала». Разница состояла в том, что наряду с разъяснениями административного органа (Наркомата труда, Ми­нистерства труда) широкое распространение получили разъяснения по трудовым делам Верховного Суда.

Думаю, можно сказать, что использование разъяснений в области правоприменения до и после Октября обусловливалось применитель­но к конкретным условиям господством авторитаризма, излишним ад­министративным вмешательством в общественные отношения, отсут­ствием разделения властей и как следствие этого — отсутствием под­линной самостоятельности судов. В свое время дача разъяснений с их ограниченной сферой действия обусловливалась подконтрольностью деятельности Верховного Суда СССР перед Президиумом Верховного Совета СССР, который был единственным органом, имевшим консти­туционное право давать толкование законов1
.

* ТальЛ.С. Очерки промышленного рабочего права. М., 1918. С. 41. 2 Там же. С. 43.

30

Со временем мы привыкли к разъяснениям, и это нашло свое отра­жение в Конституции РФ 1993 г. (ст. 126). Вместо того чтобы дать Верховному Суду РФ право толковать законы, как это сделано приме­нительно к Конституционному Суду, ему предоставили возможность давать только разъяснения, находясь в плену ранее установившейся практики и старого мышления. В новых условиях такой менталитет неприемлем. Разделение властей должно привести к утверждению под­линной самостоятельности Верховного Суда РФ и к наделению его правом толкования законов, что будет способствовать в свою очередь утверждению его решений в качестве источников права.

Вопреки существующему мнению, дачу разъяснений и в новых ус­ловиях следовало бы оставить за Министерством труда РФ, как это предусмотрено в Постановлении Правительства РФ от 13 сентября 1996 г. Министерство труда, говорится в Постановлении, дает разъяс­нения по применению нормативных правовых актов в области труда, занятости и социальной защиты населения2
. Практика показала, что такого рода разъяснения иногда просто необходимы. Вместе с тем це­лесообразно придать разъяснениям их настоящую значимость админи­стративных актов. Во-первых, разъяснения не должны перерастать в толкование законов, которое случается подчас в ущерб работникам. Во-вторых, разъяснения должны быть подконтрольны суду: следовало бы сделать нормой обжалование в судебном порядке работниками, профсоюзами или предпринимателями разъяснения, которое, по их мнению, расходится с Законом о труде либо нарушает его. Практика уже пошла по этому пути.

В 1996 г. в Верховном Суде РФ было рассмотрено дело по заявле­нию открытого акционерного общества «Томскнефть» и жалобе терри­ториального комитета профсоюза Северного флота, оспаривавших разъяснения Министерства труда РФ от 25 июня 1993 г. «О некоторых вопросах, связанных с порядком предоставления дополнительных от­пусков, предусмотренных действующим законодательством». В заяв­лении и жалобе указывалось, что согласно законам о труде дополни­тельные отпуска работникам должны присоединяться к ежегодному оплачиваемому отпуску, составляющему не менее 24 рабочих дней, а не к 12 рабочим дням, как это предусмотрено разъяснением Министер­ства труда. На этом основании ставился вопрос о признании его недей­ствительным. Несмотря на возражения представителя министерства,

1
См.: Смоленцев Е.А., Добровольская Т.Н., Мазалов А.Г., Шейнин Х.Б. Указ. соч.

2
Собрание законодательства РФ. 1996. № 38. Ст. 4436.

31

Верховный Суд РФ заявление и жалобу удовлетворил. Соответственно Министерство труда постановлением от 17 июля 1996 г. отменило свое разъяснение. Таким образом, обжалование в суде необоснованного разъяснения дало-положительный результат.

0 постановлениях Конституционного Суда РФ.
Правовая природа этих постановлений ясно придает им качество источников права. Со­гласно Конституции РФ, Конституционный Суд «дает толкование Конституции» (п. 5 ст. 125). Аналогичная норма предусмотрена Феде­ральным конституционным законом от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации» (ст. З)1
. Поэтому в случаях, когда речь идет о вопросах труда, предусмотренных ст. 37 Конституции и другими статьями, постановления Конституционного Суда являются источником трудового права.

Толкование Конституции РФ - один аспект деятельности Консти­туционного Суда. Другой аспект — проверка конституционного закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле (п. 4 ст. 125). Как известно, проверка осуществляется по жалобам на нару­шение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов. Является ли постановление Конституционного Суда источником права в данном случае? Попытаюсь ответить на этот вопрос на примере Постановления Конституционного Суда от 17 мая 1995 г. по делу о проверке конституционности ч. 1 ст. 12 Закона СССР 1989 г. о порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов), согласно которой на предприятиях и в организациях гражданской авиации пре­кращение работы, как средство разрешения коллективного трудового спора, не допускается.

Рассмотрев жалобу профсоюза летного состава РФ на нарушение Московским городским судом при разрешении его дела конституцион­ного права на забастовку, Конституционный Суд указал на крупный недостаток упомянутого Закона, состоящий в том, что ч. 1 ст. 12 «не предусматривает какой-либо дифференциации предприятий, подраз­делений, служб, категорий работников гражданской авиации с учетом характера их деятельности, а также значимости выполняемых ими работ»2
. В этой связи, говорится в Постановлении, запрет забастовок на предприятиях и в организациях гражданской аЕиации на основании одной лишь их принадлежности к определенной отрасли не соответст­вует ряду положений Конституции РФ. Исходя из этого, Конституци­онный Суд пришел к выводу, что впредь до принятия федерального

1
Там же. 1994. № 13. Ст. 1447.

2
Росс. газ. 1995.25 мая.

32

закона ч. 1 ст. 12 Закона 1989 г. должна применяться с учетом требова­ний Конституции РФ (ч. 3 ст. 17 и ч. 2 ст. 55).

Вывод Конституционного Суда являлся, на мой взгляд, источником трудового права, хотя и временным («впредь до принятия федерально­го закона»), ибо обязывал правоприменительные органы и давал право работникам при организации забастовок и ведении переговоров по раз­решению трудовых споров использовать ч. 1 ст. 12 Закона 1989г. с учетом требований упомянутых выше статей Конституции РФ1
.

Представляется, что появление такого источника права обосновано, поскольку позволяет федеральному судебному органу при рассмотре­нии конкретного дела, имеющего общегосударственную значимость, устранять ошибки и пробелы в действующем законодательстве.

Все вышесказанное дает основание полагать, что постановления судов высшей инстанции — источник трудового права, как и права вообще. В нашей правовой системе это новое, безусловно прогрессив­ное явление, и его не следует игнорировать. Однако и переоценивать его не стоит. Подобно законодательству постановления судов в качест­ве источника права по своему содержанию могут иметь сильные и слабые стороны, что зависит от многих факторов. Тем не менее саму идею судебного источника права надлежит всячески поддерживать и развивать. Если мы хотим иметь правовое государство хотя бы в отда­ленном будущем, такого рода судебная практика способна помочь в его становлении.

1
В настоящее время действует Закон о порядке разрешения коллективных трудо­вых споров от 23 ноября 1995 г., пришедший на смену Закону 1989 г.

33