Присвоение и растрата

С
ОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ. 3

Глава 1. Теоретические основы понятий «присвоение» и «растрата». 5

1.1 Формирование и развитие понятий «присвоение» и «растрата». 5

1.2 Уголовно-правовая характеристика. 12

хищений, совершаемых путем присвоения или растраты.. 12

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика присвоения или растраты.. 18

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 27

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.. 29

ВВЕДЕНИЕ

Работа посвящена изучению таких форм хищения как присвоение и растрата. Прослежена эволюция указанных понятий. Дан анализ действующего законодательства, определяющего ответственность за рассматриваемые формы хищения.

Статья 160 УК РФ Присвоение или растрата. Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, - наказываются штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года, либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) неоднократно;

в) лицом с использованием своего служебного положения;

г) с причинением значительного ущерба гражданину, - наказываются штрафом в размере от пятисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти месяцев до одного года, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до пятидесяти минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены:

а) организованной группой;

б) в крупном размере;

в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство, - наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.

В ст. 160 предусмотрена ответственность за две самостоятельных формы хищения чужого имущества - его присвоение и растрату, каждая из которых имеет свои объективные особенности, присущие этим способам изъятия и обращения предметов посягательства в пользу виновного или других лиц.

В соответствии со ст. 160 УК ранее самостоятельная форма хищения путем злоупотребления должностным лицом своим служебным положением поглощена прямо указанными в законе присвоением и растратой чужого имущества. Присвоение как самостоятельная форма хищения с объективной стороны представляет собой активные действия, выражающиеся в изъятии, обособлении вверенных виновному товарно - материальных ценностей и обращении их в свою пользу либо в пользу других лиц путем установления над ними их незаконного владения.

В том случае, когда виновный похищает вверенное ему имущество для того, чтобы обратить его в свою пользу, предварительно неизбежно требуется обособить его от остального имущественного фонда собственника, переместить похищенное в пространстве и приобщить к своему личному имуществу, т.е. иными словами, преступнику требуется сначала изъять предмет посягательства, а затем уже обратить его в свою пользу.

Определяющей особенностью присвоения как самостоятельной формы хищения является особое правовое отношение субъекта к похищаемому имуществу, которое не затрагивает экономической и юридической природы самого предмета посягательства, продолжающего оставаться в чужой собственности. Статья 160 УК, характеризуя это отношение, в общей форме говорит об имуществе, "вверенном виновному".

Глава 1. Теоретические основы понятий «присвоение» и «растрата»

1.1 Формирование и развитие понятий «присвоение» и «растрата»

Присвоение вверенного имущества стало самостоятельным преступлением (наряду с кражей, мошенничеством, грабежом, разбоем, т.е. всеми другими формами хищения) не сразу. Законодатели различных стран или вовсе отказывались видеть в нем преступление, или приравнивали его к другим однородным посягательствам, в частности, к похищениям (краже и мошенничеству).

Так, римское право считало присвоение (furtum) и относило к нему лишь нарушения особого какого-либо доверия, вытекающего из договоров отдачи на сохранение (depositum), полномочия (mandatum), товарищества (societas) и опеки (tutela).

Французское право долго не признавало присвоение преступлением и только в 1791 г. объявило его уголовно-наказуемым деянием, ограничив ответственность случаями присвоения имущества, вверенного на сохранение. Code penal распространил объем этого преступления и на присвоение вещей, вверенных кому-либо для известного возмездного употребления или назначения. Наконец, Закон от 28 апреля 1832 г. объявил преступным присвоение вещей, врученных в ссуду, на поручение и для какой-нибудь работы.

Весьма интересным является решение вопроса об ответственности за рассматриваемое деяние в английском праве. Это присвоение долго не выделяли из кражи, в связи с чем возникали проблемы при квалификации преступлений. Для решения этих затруднений были изданы казуистические статьи о том, что:

- обращение в свою пользу слугами ящиков, драгоценностей, денег, вещей и рухляди, отданных им на сохранение господами, есть felony;

- присвоение слугою вещей, полученных им от имени своего господина, составляет кражу;

- обращение в свою пользу банкиром, купцом, маклером, атторнеем или иным агентом денег или кредитива, или денег, врученных по кредитиву, данных ему для какой-либо определенной цели, влечет за собой ответственность за кражу;

- обращение в свою пользу вещей, взятых на сохранение, хотя и без взлома хранилища, в котором содержалась поклажа, считается совершением кражи.

Таким образом, присвоение в английском праве отождествлялось с кражей.

Раньше всех присвоение выделилось, как особое преступление, в немецком праве. Уже Каролина предусматривала за присвоение отданного в «верные руки» имущества наказание наравне с кражей, но не отождествляла его с последней. Общее право затем совсем отделило присвоение от кражи, и все германские уложения рассматривали его как особое, самостоятельное преступление против собственности.

Русское законодательство не предусматривало ответственности за злоупотребление с корыстной целью доверием, оказанным виновному. Даже присвоение (утайка) поклажи, отданной виновному в запертом хранилище, присвоение рабочими материала, отданного им для выполнения работ, а также присвоение заклада влекли по Соборному уложению 1649 г. лишь гражданско-правовые последствия и назывались «гражданскою неправдою».

В воинских артикулах Петра I (1716 г.) упоминаются простое присвоение (утайка), отождествляемое с воровством, и присвоение казенного имущества посредством записывания на приход менее действительно полученного. За последний его вид предусматривалась смертная казнь. Но общего понятия присвоения как самостоятельного преступления не было. Только позднее практика Сената начинает признавать присвоение отдельным посягательством на собственность.

Свод законов 1832 и 1842 гг. полностью заимствовал положения воинских артикулов о данном деянии, отнеся его к воровству-краже. Оно охватывало лишь хищение поклажи (ст.704 в ред. 1832 г. и п.1 ст.819 в ред. 1842 г.).

Составители уложения 1845 г. не только отделили присвоение от кражи, но и расширили его содержание. Хищение предметов, вверенных для какого-либо употребления, признавалось преступлением. Уложение 1857 г. текстуально воспроизвело это положение. Устав же о наказаниях различал присвоение и растрату чужого движимого имущества, вверенного виновному не только для сохранения, как по Своду законов, но и для перевозки, переноски или определенного употребления (ст.177).

Итак, впервые в русском уголовном праве присвоение (утайка) как преступление упоминается в воинских артикулах, где оно отождествляется с кражей. Это положение переходит в Свод законов. И только Уложение 1845 г. и Устав о наказаниях отделяют присвоение от кражи и расширяют объем понятия присвоения, включив в предмет посягательства все вещи, вверенные для сохранения, употребления, перевозки и переноски.

В дальнейшем свое развитие анализируемое понятие нашло в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. и в Уголовном уложении 1909 г. Особенная часть Уложения 1885 г. во втором отделении содержала две главы. В первой главе «Похищение чужого движимого имущества» давался перечень всех форм хищения - кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, и в качестве преступления, прикосновенного к похищению, выделялось вымогательство. Во второй главе «Присвоение чужого движимого имущества» предусматривалось два вида присвоения: присвоение вверенного имущества и присвоение находки.

Таким образом, Устав и Уложение о наказаниях 1845 г. положили начало, а Уложение 1885 года подтвердило и закрепило вывод о необходимости разграничения похищения чужого движимого имущества от его присвоения.

Теория русского уголовного права раскрыла признаки этого корыстного посягательства на чужое имущество, дала присвоению научное определение. Присвоением вверенного имущества считалось «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано».

В отличие от присвоения, имущественное хищение определялось как «умышленный, противозаконный, с целью присвоения, захват чужого движимого имущества из чужого владения»[8].

Вместе с присвоением похищение имущества образовывало группу так называемых корыстных посягательств против движимости, и отличались они друг от друга тем, что при присвоении «виновный на законных основаниях владеет имуществом и лишь противозаконно обращает его в свою собственность».

Различие между присвоением и хищением постоянно подчеркивалось в теории уголовного права. «Не могут быть относимы к похищениям такие действия, которыми хотя и производятся изменения в имущественной сфере потерпевшего, но без изменения фактического владения имуществом (присвоение...)». Вверенное имущество могло принадлежать частному лицу, казне, церкви и т.п.

С объективной стороны хищение определялось как захват (завладение) чужого имущества разными способами (кража, грабеж, разбой, мошенничество) с целью присвоения и (или) обращения его в свою собственность. В связи с этим похищение признавалось оконченным «с момента перехода имущества из владения потерпевшего во владение виновного; только с прекращением владения на одной стороне и установлением его на другой можно сказать, что имущество похищено, до этого же момента хищническая деятельность еще не закончена». Такой подход к определению момента окончания хищения в целом соответствует существующим взглядам на данный вопрос в современной теории уголовного права и следственно-судебной практике.

В соответствии с теорией русского уголовного права «действие присвоения состоит в обращении чужого имущества в собственность виновного. С момента такого обращения состав деяния совершенно закончен, так что места покушению здесь не остается»[12].

Но здесь возникает вопрос, с какого же момента чужое имущество могло считаться обращенным в собственность виновного; вопрос этот практически весьма важный потому, что меры уголовной репрессии могут быть применимы лишь к выразившимся во внешних действиях проявлениям преступной воли. Установить же такие действия со стороны присвоителя, который владеет вещью на законном основании, нелегко, и поэтому в прежние времена законодатель считал своей обязанностью прийти на помощь практике, называя те внешние действия, которые следовало признавать за обращение в собственность чужого имущества.

Так, еще Уложение 1845 и 1857 гг. ограничивало уголовно наказуемое обращение в свою собственность чужого имущества случаями растраты, т.е. издержания и отчуждения его, и такого присвоения, при котором виновный «ложно запирался» в получении чужой вещи или ложно утверждал, что полученная им вещь возвращена, передана или употреблена по назначению. По существу такая система Уложения была небезупречна, потому что:

во-первых, при ней имущество оставалось незащищенным в тех случаях, когда присвоение его не сопровождалось такими ложными уверениями, и, во-вторых, она приводила к ошибочному мнению, будто бы законодательству было известно не одно общее понятие присвоения вверенного имущества, а два совершенно отдельных и самостоятельных понятия: растрата вверенного имущества и его присвоение, в то время как по действовавшему тогда законодательству растрата являлась лишь одной из форм присвоения чужого имущества.

В редакции Устава о наказаниях, а затем и в Уложении признак лжи исключен. Присвоение охватывает всякое противозаконное удержание чужого имущества, которое означает невозвращение имущества собственнику и считается оконченным с момента, когда наступает обязанность возвратить его, независимо от того, происходит ли такой не возврат вследствие желания увеличить объем своих ценностей за счет чужого имущества (собственно присвоение) или потратить его на свои корыстные цели (отчуждение, издержание, растрата). Таким образом, невозвращение охватывает и удержание (собственно присвоение), и издержание (растрату) чужого имущества.

В соответствии с действовавшим тогда уголовным законодательством момент окончания обращения виновным в собственность чужого имущества зависел от особенностей объективной стороны преступного деяния (присвоения). Если деяние выражалось в издержании или потреблении имущества, то обращение в собственность считалось оконченным с первого акта издержания или потребления его виновным в свою пользу. Если издержания или потребления не было, то обращение в собственность предполагало внешний акт самовольного удержания, т.е. происходящего при условиях, в которых для виновного наступила и не исполнена обязанность возврата имущества по принадлежности. «Момент неисполнения требования хозяина о возврате вещи и будет моментом противозаконного обращения его в собственность виновного... Так же присвоение существует, коль скоро в установленном месте и в установленное время вверенного имущества налицо не оказалось (при ревизии казначея в казенном ящике не оказалось всех или части сумм)»[4].

Итак, русское уголовное право отличало присвоение от хищения чужого имущества. В связи с этим и объективная сторона (действие и момент окончания преступления) указанных составов преступлений характеризовалась по-разному. При хищении достаточно было захватить вещь (завладеть ею), чтобы преступление считалось оконченным. А при присвоении (что вытекает и из этимологии этого слова: присвоить - значит, «самовольно взять в свою собственность», присовокупить, присоединить к своему имуществу) преступление считалось оконченным только с того момента, когда имущество обращалось (т.е. использовалось как собственное, в своих интересах) в пользу виновного. Растрата выступала лишь в качестве формы присвоения (являлась способом распоряжения уже присвоенным имуществом). Сам факт растраты уже свидетельствовал о том, что имущество использовалось в интересах виновного, который распоряжался им как своим собственным. Известная логика в таких рассуждениях имеется. Действительно, возникновение умысла у виновного на издержание, отчуждение вверенного имущества, сопровождающегося конкретными действиями, направленными на это (отчуждение), свидетельствует о том, что виновный как бы присвоил себе право распоряжаться вверенным ему имуществом как своим собственным и расходует (растрачивает) его без фактического предварительного присоединения к своему имуществу.

Исходя из такого понимания растраты, Л.С. Белогриц-Котляровский писал: «К присвоению относится не только растрата или издержание чужого имущества, т.е. потребление, продажа, дарение, обмен и т.п., но и его удержание...».

Следовательно, в дореволюционном уголовном праве присвоение выражалось в двух формах: растраты (издержания) и удержания (собственно присвоение); и то и другое совершалось в интересах виновного. Во втором случае присваивалось само имущество, а в первом - прежде всего, «право» распоряжаться им как своим собственным.

В качестве особого вида присвоения выступало присвоение должностное. Основное его отличие от простого присвоения - в субъекте преступления. Оно, очевидно, явилось прообразом понятия хищения путем злоупотребления служебным положением, ответственность за которое было предусмотрено в ст.92 УК РСФСР 1960 г.

Такое подробное описание признаков состава присвоения, определяемых известными теоретиками русского уголовного права, позволило в дальнейшем развить это понятие, более детально уяснить его содержание в теории советского уголовного права.

1.2 Уголовно-правовая характеристика

хищений, совершаемых путем присвоения или растраты

Присвоение или растрата — это преступление, которое в законе определено как хищение чужого имущества, вверенного винов­ному.

Объективная сторона

характеризуется присвоением или рас­тратой чужого имущества, вверенного виновному. По существу, речь идет о двух самостоятельных формах хищения.

Присвоение

означает незаконное обращение чужого имущест­ва, вверенного виновному, в его пользу без эквивалентной компен­сации. Присвоенное имущество продолжает находиться в распоря­жении виновного, оно еще не отчуждено и не потреблено. Хищение в этой форме является оконченным преступлением с того момента, когда владение вверенным виновному имуществом из законного превратилось в незаконное, и виновный начал пользоваться им с корыстной целью.

Растрата

представляет собой незаконное и безвозмездное ис­пользование виновным вверенного ему чужого имущества (напри­мер, путем личного потребления или иного способа израсходования) либо его отчуждение, т.е. продажа, дарение, передача в долг или в счет погашения долга и т. д.

В отличие от присвоения, которое характеризуется как удержание чужого имущества, растрата пред­ставляет собой издержание этого имущества. Она признается окон­ченной с момента фактического израсходования или отчуждения вверенного виновному имущества.

Общее между присвоением и растратой заключается в том, что для хищения используется фактическая возможность распорядить­ся чужим имуществом, поскольку оно вверено виновному для осу­ществления обусловленных собственником правомочий по распо­ряжению, управлению,

хранению, доставке и проч.

Как отдельная самостоятельная форма хищения растрата ничем не связа­на с присвоением и не является последующим после него этапом преступной деятельности.

Специфика растраты состоит в том, что в отличие от присвоения между правомерным владением и незаконным распоряжением имуществом отсутст­вует какой-либо промежуток времени, в течение которого виновный незакон­но владеет этим имуществом.

В том случае, когда виновный похищает вверенное ему имущество для того, чтобы обратить его в свою пользу, предварительно неизбежно требует­ся обособить его от остального имущественного фонда собственника, пере­местить похищенное в пространстве и приобщить к своему личному имуществу, т. е. иными словами, преступнику требуется сначала изъять предмет посягательства, а затем уже обратить его в свою пользу.

Определяющей особенностью присвоения как самостоятельной фор­мы хищения является особое правовое отношение субъекта к похищаемому имуществу, которое не затрагивает экономической и юридической природы самого предмета посягательства, продолжающего оставаться в чужой собст­венности.

Статья 160 УК, характеризуя это отношение, в общей форме говорит об имуществе, "вверенном виновному".

Раскрывая содержание анализируемой формы хищения, Пленум Вер­ховного Суда СССР в постановлении от 11 июля 1972 г. разъяснил, что как присвоение или растрата вверенного или находящегося в ведении лица иму­щества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное обращение в свою пользу или пользу другого лица имущества, находящегося в правомер­ном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, дого­ворных отношений или специального поручения, собственника осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, про­давец, кассир и другие лица).

Ситуация изменилась в связи с введением УК уголовной ответственно­сти и за присвоение или растрату имущества, принадлежащего отдельным гражданам. Эта категория потерпевших может вверить свое имущество и частным лицам, не являющимся работниками какой-либо организации, с наделением их определенными правомочиями по распоряжению, управле­нию, доставке или хранению имущества.

Такие правомочия в том или ином объеме могут быть переданы гражданином — собственником имущества дру­гим гражданам на основании гражданско-правовых договоров подряда, арен­ды, комиссии, проката, аренды транспортных средств, включая и с предос­тавлением услуг по управлению и технической эксплуатации 1
, перевозки и хранения и т. д.

Понятно, что частные лица, получившие определенные правомочия от собственника по гражданско-правовому дого­вору, могут преступно злоупотребить ими и присвоить переданные им иму­щественные ценности или денежные суммы в целях реализации договорных прав и обязательств сторон.

Именно эти случаи корыстного безвозмездного присвоения или растра­ты имущественных ценностей, вверенных собственником частному лицу, имеет в виду ч. 1 ст. 160 УК.

Субъект же преступления, осуществляющий те или иные правомочия в отношении вверенного ему имущества в связи с занимае­мой должностью (бригадир, экспедитор, агент по снабжению, должностное лицо и т. д.), присваивая переданные ему ценности, всегда использует свое служебное положение уже в силу того простого факта, что они не оказались бы в его ведении и распоряжении без занимаемой им должности.

Эта крими­нальная ситуация охватывается ч. 2 ст. 160 УК по признаку

совершения присвоения или растраты лицом с использованием своего служебного поло­жения, причем этим субъектом квалифицированного вида комментируемого преступления может быть как должностное лицо, так и рядовые работники, которые, тем не менее, осуществляли правомочия в отношении вверенного им имущества.

К субъектам указанного преступления, наряду с должностными ли­цами сельскохозяйственных предприятий, организаций и учреждений, должны быть также отнесены экспедиторы, шоферы-экспедиторы, заведующие тока­ми, складами и другие работники, которые осуществляли правомочия по отношению к похищаемому имуществу 1
.

Вместе с тем действия шоферов, трактористов, комбайнеров, возниц гужевого транспорта, водителей малотоннажных речных транспортных средств (лодок, катеров, переправочных паромов), выразившиеся в корыстном, без­возмездном изъятии убранного зерна и другой сельскохозяйственной про­дукции при их перевозке к местам складирования или хранения, надлежит квалифицировать как кражу чужого имущества.

Если же указанные катего­рии работников, помимо чисто производственных функций по транспорти­ровке продукции, выполняли еще и обязанности экспедитора, т. е. были снабжены товарно-транспортной накладной либо иным официальным отчет­ным документом с указанием наименования, ассортимента, количества (веса), а иногда и стоимости имущества, их действия в подобных случаях должны рассматриваться как хищения вверенных им ценностей в форме присвоения или растраты2
.

Правомочия лица в отношении вверенного ему имущества закрепляются в определенной документальной форме.

Специальным субъектом присвоения являются материально ответст­венные лица, которым непосредственно вверены товарно-материальные

ценности и которые в силу этого постоянно или временно осуществляют в отно­шении них определенные полномочия.

Субъектом рассматриваемого престу­пления могут быть как должностные, что па практике встречается значитель­но чаще, так и недолжностные лица, как штатные, так и нештатные работни­ки различных о

рганизаций, в том числе и коммерческих структур, достиг­шие 16-летнего возраста.

Субъектом данного преступления может быть и обычный гражданин, получивший определенные правомочия в отношении конкретного имущества от такого же обычного гражданина, но только собст­венника законно переданных своему контрагенту ценностей. Но и в этом случае "обычный" гражданин получает статус специального субъекта пре­ступления.

Присвоение как форма хищения признается оконченным с момента изъятия и обособления чужого имущества от остальной товарно-материаль­ной массы, принадлежащей собственнику, и одновременного присоединения его к личному имуществу субъекта преступления с целью распорядиться им как своим собственным.

Последующие действия виновного в виде того или иного неправомерного использования уже присвоенного имущества, над ко­торым он установил свое незаконное владение, лежат за пределами состава преступления и не превращают присвоение в другую форму хищения — рас­трату. В противном случае следовало бы признать совокупность двух само­стоятельных актов хищения, а второе из них квалифицировать по признаку неоднократности его совершения.

Растрата признается оконченным преступлением в момент неза­конного распоряжения имуществом, вверенным виновному, т. е. тогда, когда завершился процесс его полного отчуждения в той или иной форме (потреб­ления, израсходования, продажи, передачи другим лицам и т. д.).

Чаще всего при совершении преступления в форме растраты начало и окончание деяния сливаются в единый акт отчуждения похищаемого имущества, напри­мер, кладовщик оптовой товарной базы продаст гражданам вверенные ему материальные ценности, а полученные деньги обращает в свою собствен­ность.

Процесс незаконного распоряжения имуществом может и не носить одномоментного и одноактного характера, а слагаться из нескольких эпизо­дов его отчуждения, растянутых во времени.

Субъективная сторона

характеризуется виной в виде прямого умысла

.
Виновный осознает, что присваивает или растрачивает чужое имущество, которое ему вверено, предвидит, что своими действиями он причинит собственнику имущественный ущерб, и желает причинить его. При этом он руководствуется корыстным мотивом и преследует цель извлечения незаконной наживы за счет других.

Субъект

рассмотренных форм хищения специальный

—
только лицо, которому похищаемое имущество вверено собственником или иным уполномоченным субъектом для осуществления право­мочий, обусловленных законом, договором или служебным поло­жением виновного.

В ст. 160 предусмотрена ответственность за две самостоятельных формы хищения чужого имущества — его присвоение и растрату, каждая из которых имеет свои объективные особенности, присущие этим способам изъ­ятия и обращения предметов посягательства в пользу виновного или других лиц.

В соответствии со ст. 160 УК ранее самостоятельная форма хищения путем злоупотребления должностным лицом своим служебным положением поглощена прямо указанными в законе присвоением и растратой чужого иму­щества. Причем если по УК РСФСР такие общественно опасные деяния не признавались преступлениями в отношении личного имущества граждан, то сейчас они криминализованы законодателем и являются уголовно наказуе­мыми посягательствами.

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика присвоения или растраты

Действующее уголовное законодательство признает присвоение и растрату формами хищения чужого имущества. Подавляющее большинство ученых-правоведов справедливо полагает, что в ст.160 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение, совершение которого возможно в двух формах: присвоения и растраты.

Однако до принятия нового УК РФ 1996 года в юридической литературе можно было встретить различные точки зрения по количеству форм хищения, предусмотренных в ст.92 (ст.147-1) УК РСФСР 1960 г. Так, Г.А. Матусовский считал, что в ст.92 (ст.147-1) УК РСФСР говорилось лишь об одной форме хищения, а понятия «присвоение», «растрата» и «хищение путем злоупотребления служебным положением», следует, по его мнению, рассматривать в качестве элементов внутри этой формы[1].

Научные выводы относительно содержания того или иного уголовно-правового понятия должны, по-нашему мнению, основываться на анализе различных обстоятельств, в том числе, и на толковании диспозиции исследуемой статьи уголовного закона. Проанализируем диспозицию части 1 статьи 160 УК РФ, которая гласит: «Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному». Очевидно, что общим, что объединяет присвоение и растрату является то, что похищается имущество, которое вверено виновному. Считается, что именно этим признаком присвоение и растрата отличаются от всех остальных форм хищения. Хотя при мошенничестве путем злоупотребления доверием имущество также доверительно передается (вверяется) виновному для осуществления каких-либо действий (хранения, пользования и др.).

Понятия «присвоение» и «растрата» раскрываются через родовое понятие «хищение», под которым понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества (примечание 1 к ст.158 УК РФ). Поскольку такой признак как «чужое имущество» в качестве предмета преступления уже заложен в общее понятие хищения, постольку нет никакой необходимости напоминать о нем при описании конкретных форм хищения. Следовательно, кражу можно определить просто как тайное хищение, присвоение и растрату – как хищение путем злоупотребления доверием, мошенничество – как хищение или приобретение правоустанавливающих документов на чужое имущество путем обмана, грабеж – как открытое хищение, а разбой – как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения такого насилия с целью хищения.

По мнению одних авторов, имущество следует считать вверенным лицу, если оно находилось под материальной ответственностью виновного. Другие полагают, что понятие «вверенное имущество» предполагает осуществление правомочий при фактическом господстве над вещью. Имущество вверено, считают третьи, когда «оно вручено с одновременным наделением определенными правомочиями и возложением обязанностей в отношении вверенного имущества; это должно быть надлежащим образом юридически оформлено путем приказа, заключения договора и т.д.».

В русском языке глагол «вверить», от которого происходит прилагательное «вверенное», означает – «на основании доверия отдать в чье-либо распоряжение, поручить чьим-либо заботам, попечению»[7].

Судебная практика предлагает считать имущество вверенным при обстоятельствах, когда:

1. Такое имущество находится в правомерном владении субъекта преступления;

2. Владение связано с осуществлением виновным в отношении имущества правомочий по управлению, распоряжению, доставке или хранению;

3. Правомочия в отношении похищаемого имущества возникают у лица в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения со стороны собственника или владельца имущества.

Таким образом, понятие «вверенное имущество» раскрывается исходя не из особенностей или специфических признаков какого-либо имущества, хищение которого должно квалифицироваться по ст.160 УК, а, по существу, характеризует положение субъекта данного посягательства по отношению к этому имуществу. «Чтобы признать имущество вверенным, - справедливо замечает Б.В. Волженкин, - мало установить, что он является его фактическим обладателем, «держателем». Необходимо, чтобы субъект на определенном правовом основании владел этим имуществом, осуществлял в отношении его соответствующие правомочия»[8].

Итак, понятие «хищение вверенного имущества» означает следующее: во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями; во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества; в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.

Следовательно, вторым общим признаком, непосредственно вытекающим из первого, характеризующим присвоение и растрату, является субъект посягательства.

В юридической литературе имеются точки зрения, согласно которым «субъектами присвоения и растраты могут быть должностные, материально-ответственные и иные лица, временно выполняющие определенную работу. Под материально-ответственным лицом понимается лицо, которое в государственной или общественной организации занимает определенную должность или осуществляет определенные полномочия по финансовому, административному или хозяйственному управлению (кассир, завскладом, завхоз, завмаг и др.), в связи с чем ему доверяются материальные или денежные средства». При этом круг «иных лиц», являющихся субъектами присвоения и растраты, не определяется.

При этом вовсе не обязательно, чтобы у субъекта был весь набор этих правомочий, достаточно любого из них. Такие правомочия возникают в силу должностных обязанностей, договорных отношений или даже в силу разового специального поручения. Передача имущества в правомерное владение представителю предприятия, учреждения, организации с наделением указанными правомочиями означает, что данный субъект стал материально-ответственным лицом, причем им может быть и должностное, и не должностное лицо (кладовщик, экспедитор, продавец, кассир и др.).

Однако следует отметить, что материально-ответственным лицо становится не с момента фактической передачи ему имущества в правомерное владение, а с момента заключения с ним письменного договора о полной материальной ответственности либо выдачи ему разовой доверенности или иного разового документа на получение товарно-материальных ценностей. А вверенным имущество становится именно с момента его фактической передачи виновному, даже если эта передача не была должным образом оформлена. Следовательно, прямой зависимости между понятиями «материально-ответственное лицо» и «вверенное имущество» нет. Как правило, имущество вверяется материально-ответственному лицу. Но возможны случаи, когда имущество может быть передано лицу, с которым договор о полной материальной ответственности вообще не заключен или заключен с нарушением закона. Например, в случае принятия на работу продавцом 16-17-летней девушки с заключением с ней договора о полной материальной ответственности, когда такой договор может быть заключен только с совершеннолетним лицом, и с фактической передачей ей товарно-материальных ценностей для работы. Присвоение или растрата вверенного ей товара или денежных средств, полученных от его реализации, следует квалифицировать по ст.160 УК РФ, независимо от того, что она не является материально-ответственным лицом.

Анализируя проблему субъекта присвоения и растраты, Г.А. Кригер указывал, что рассматриваемые преступления могут иметь место и в случаях, когда имущество не было непосредственно вверено виновному, а находилось лишь в его ведении. Аналогичную позицию занимает Г.Н. Борзенков. Он считает, что «преступник завладевает имуществом, которое ему вверено для хранения, реализации, ремонта, обработки, перевозки, временного пользования и т.д., а значит, находится в его правомерном владении, либо виновный в силу служебного положения наделен правом отдавать распоряжения по поводу использования данного имущества, которое таким образом находится в его ведении…, когда похищаемое имущество вверено не непосредственно виновному, а иным лицам». В юридической литературе встречается и другая точка зрения, согласно которой «при любых обстоятельствах субъект рассматриваемых преступлений – это лицо, которому имущество вверено. Поэтому вряд ли можно считать соответствующим закону утверждение о том, что субъектом преступления…может быть также лицо, которому чужое имущество «непосредственно» не вверено».

Думается, буквальное толкование ст.160 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что законодатель однозначно определил предметом присвоения и растраты только такое имущество, которое вверено виновному. Однако при такой трактовке рассматриваемого понятия под действие ст.160 УК РФ не подпадают действия лиц, которым имущество непосредственно не вверено, а находится в их ведении (руководители организаций, главные бухгалтеры и др.), т.е. вверено подчиненным им лицам (как правило, материально-ответственным). И этимологически, и по содержанию понятия «находиться в ведении» и «быть вверенным» не одно и то же, их объемы не совпадают. В русском языке слово «ведать» означает «заведывать или править, управлять, распоряжаться по праву», а «вверить» – «поручить, доверив».

В российском законодательстве термин «ведение» встречается в гражданском праве в понятии «право хозяйственного ведения», что в соответствии с гл.19 ГК РФ означает способ осуществления хозяйственной деятельности государственными и муниципальными унитарными предприятиями с вверенным им имуществом, при котором предприятие владеет, пользуется и распоряжается этим имуществом в соответствии с условиями, предметом и целями деятельности, которые установлены собственником при передаче имущества предприятию. Право хозяйственного ведения на имущество собственника возникает у предприятия с момента фактической передачи этого имущества, если иное не установлено законом, иным правовым актом или решением самого собственника (п.1 ст.299 ГК).

При таком понимании сущности рассматриваемых терминов субъектами присвоения и растраты, на мой взгляд, было бы логичным и правильным признавать также лиц, которым имущество непосредственно не вверено, но находится в их ведении. Однако во избежание распространительного толкования и искажения этимологического значения термина «вверенное имущество», было бы целесообразней диспозицию ч.1 ст.160 УК РФ после слов «вверенного виновному» дополнить словами: «или находящегося в его ведении».

До принятия УК РФ 1996 г. в юридической литературе господствующим было мнение о том, что «субъектом присвоения являются материально-ответственные лица, которым непосредственно вверены материальные ценности и которые в силу этого постоянно или временно осуществляют в отношении их определенные правомочия». В таком подходе усматривается следующая логическая последовательность: вверенным считается имущество, если оно передано в подотчет, т.е. под материальную ответственность, виновному лицу. Если имущество передано не материально-ответственному лицу, то не будет и состава преступления, предусмотренного ст.160 УК РФ.

Однако анализ признаков понятия «материально-ответственное лицо» не позволяет согласиться с мнением, что фактическая «передача имущества в правомерное владение означает, что субъект несет за него полную материальную ответственность».

Трудовое законодательство, в частности, Положение о материальной ответственности рабочих и служащих за ущерб, причиненный предприятию, учреждению, организации, устанавливает два вида материальной ответственности: ограниченную и полную. Согласно этому Положению материальную ответственность несут все рабочие и служащие, по вине которых причинен ущерб предприятию. Но материально-ответственным лицом по российскому законодательству признается только тот работник, которому вверены в связи с характером трудовых обязанностей имущественные ценности и на которого в соответствии с законодательством по специальному договору или по разовому документу возложена полная материальная ответственность за ущерб, происшедший по его вине.

При характеристике субъекта присвоения и растраты необходимо ответить на вопрос: влияет ли на квалификацию хищения факт документального оформления (либо не оформления) тех правомочий, которыми был наделен субъект?

По общему правилу правомочия лица в отношении вверенного ему имущества закрепляются (оформляются) в определенном документе: в договоре о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, в приказе администрации предприятия (учреждения, организации), в товарно-транспортной накладной, в доверенности на получение товарно-материальных ценностей, в трудовом договоре и др. Об уголовно-правовом значении документального оформления передачи лицу имущества в юридической литературе высказаны различные мнения.

Одни полагают, что «при всем разнообразии форм такой передачи она обязательно должна быть документально оформлена с указанием, по крайней мере, количества и веса передаваемого имущества».

Другие считают, что «только при наличии документа, определяющего конкретные права и обязанности лица в отношении переданного ему имущества, можно говорить, что оно ему вверено... Точно также, например, как незаключение письменного договора о полной материальной ответственности освобождает работника от возмещения ущерба в полном размере за недостачу материальных ценностей, так и отсутствие документально оформленных, конкретизированных прав и обязанностей в отношении похищаемого имущества должно исключать ответственность по ст.92 (ныне ст.160 УК РФ) УК РСФСР»[26].

По мнению третьих, «ставить решение вопроса о передаче имущества во владение в зависимость от соблюдения надлежащей формы передачи-приема материальных ценностей было бы неправильным»[27].

Думается, в последних двух случаях речь идет о разных ситуациях. В первом случае говорится о документальном оформлении трудовых отношений, возникающих между работодателем и работником, который наделяет последнего определенными правомочиями в отношении имущества. Во втором же - об оформлении конкретных операций, которые осуществляются в ходе обслуживания или использования имущества, уже вверенного виновному на основании документального оформления трудовых отношений.

Если имущество передается виновному без доверенности «под честное слово», но с последующим ее предоставлением, хищение полученного имущества следует рассматривать как присвоение или растрату. В данном случае оформление даже «запоздалой» (задним числом) доверенности все же свидетельствует о доверии (вверения) со стороны собственника (владельца) виновному лицу на получение товарно-материальных ценностей.

Следующим общим признаком рассматриваемых форм хищения является использование имеющихся у виновного определенных правомочий в отношении похищаемого имущества, или, как справедливо отмечают ученые-юристы, злоупотребление доверием, оказанным ему в связи с занимаемой должностью или выполняемой работой. Это проявляется в том, что лицо, которому имущество вверено для осуществления в отношении его определенных операций, необходимых для нормальной деятельности предприятия, учреждения, организации, начинает неправомерно использовать это имущество в своих корыстных интересах, пользуясь тем, что имущество находится в его фактическом обладании.

При присвоении или растрате обязательным признаком злоупотребления правомочиями являются особые отношения доверия между виновным и потерпевшим, имеющие под собой определенное юридическое основание. Нам представляется, что сам факт передачи имущества в ведение виновного (вверение) является определенным актом доверия, поэтому последующее присвоение (растрата) вверенного имущества, есть одновременно злоупотребление оказанным доверием.

При присвоении (растрате), с моей точки зрения, отношения между потерпевшим и виновным регулируются нормами трудового законодательства. Сюда же можно отнести нормы уставов различного рода организаций (государственных, муниципальных, общественных и иных организаций), инструкций по их применению и т.п. Предметом такого хищения является имущество, переданное виновному на законных основаниях в связи с исполнением служебных обязанностей по трудовому договору (контракту) либо по доверенности, выдаваемой в соответствии с нормами трудового законодательства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог вышесказанному, можно назвать следующие общие черты присвоения и растраты:

1) похищаемое имущество должно быть вверено виновному, т.е., как правило, (но не всегда) находиться под его полной материальной ответственностью;

2) субъектом хищения является только то лицо, которому имущество вверено;

3) виновное лицо похищает имущество путем злоупотребления правомочиями по отношению к вверенному ему имуществу (злоупотребляет оказанным ему доверием).

Присвоение. Указывая на особенность объективной стороны присвоения чужого имущества, подавляющее большинство ученых-правоведов определяет ее как удержание.

Такой взгляд на объективную сторону присвоения является господствующим в юридической литературе, особенно начиная с первых лет становления Российского законодательства, несущего в этот период наследие прошлого законодательства.

Противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться судами как присвоение или растрата, при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.

При рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных статьей 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.

Присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).

Как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам. Растрату следует считать конченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения).

В том случае, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений.

Разрешая вопрос о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обратить вверенное ему имущество в свою пользу или пользу других лиц.

Направленность умысла в каждом подобном случае должна определяться судом исходя из конкретных обстоятельств дела, например таких, как наличие у лица реальной возможности возвратить имущество его собственнику, совершение им попыток путем подлога или другим способом скрыть свои действия.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белокуров О.В. Проблемы квалификации хищения вверенного имущества. – М.: ИГ «Юрист», 2003.

2. Белокуров О.В. Присвоение вверенного имущества: понятие и особенности // Следователь. - М., 2002. - № 12.

3. Белокуров О.В. Растрата вверенного имущества: понятие и отграничение от присвоения // Следователь. - М., 2003. - № 1.

4. Гаухман Л.Д., Серова М.В. Ответственность за мелкое хищение государственного или общественного имущества. - М.,2004.

5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. - М.: Зерцало, 2006.

6. Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. - М., 2000.

7. Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3. - М.: ИКД Зерцало-М, 2002.

8. Литовченко В.Н. Уголовная ответственность за посягательства на социалистическую собственность: (Понятие хищения). - М., 1985.

9. Ляпунов Ю.И. Хищение как форма преступного использования служебного положения // Советское государство и право. - 1985. - N 10.

10. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. - СПб.: СПбИВЭСЭП, Знание, 2000.

11. Санталов А. И. Преступления против социалистической собственности. // Курс советского уголовного права. Часть особенная. - Л., 1973. - Т.З.

12. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. - М.: Юристъ, 2007.

13. Уголовный кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий. - М.: Зерцало-Теис, 2008.