Понятие виктимологии и её роль в предупредительной деятельности

СОДЕРЖАНИЕ

Введение.. 3

1. Понятие, современное состояние и основные положения виктимологии. Связь виктимологии и криминологии... 4

2. Виктимология как свойство личности потерпевшего. Динамика виктимологии различных групп населения... 11

3. Профилактика индивидуального виктимного поведения.21

Заключение.. 27

Литература.. 28

Введение

В данной работе будет рассмотрена проблема: «Понятие виктимологии и её роль в предупредительной деятельности»

Виктимология, — учение о потер­певшем. На практике оно очень близко к учению о причи­нах, например, преступности несовершеннолетних, связан­ных с их вовлечением в преступную деятельность.

Актуальность выбранной темы обусловлена тем, что у преступления должно быть какое-то внешнее не просто обстоятель­ство, но обстоятельство толкающее, действующее. В одном из учебников "Криминология" профессор Г.М. Миньковский подстрекательство со стороны взрослых называет одной из "непосредственных причин совершения подростками престу­плений".

У немецкого ученого Ганса Йоахима Шнайдера можно прочитать, что "жертва преступления (потерпевший) явля­ется существенным элементом в процессах возникновения преступления и контроля за преступностью". Этот динами­чески-генетический подход обосновал, в частности, в 1941 году Ганс фон Гентиг, выделивший некую часть преступно­сти в качестве "процесса, в котором антиобщественные эле­менты пожирают друг друга".

Таким образом, виктимность здесь практически рассмат­ривается как криминологическая, а не виктимологическая проблема. Иными словами, как проблема конфликтов в кри­минальной среде. Криминологические исследования подтвер­ждали, что более 50% совершения тяжких насильственных преступлений предшествовали ситуации "выяснения отно­шений" двух сторон и только случай определял, кто из них оказывался жертвой, а кто — обвиняемым.

Цель данной работы всестороннее изучение и анализ виктимологии и её роли в предупредительной деятельности

1. Понятие, современное состояние и основные положения виктимологии. Связь виктимологии и криминологии

Виктимологией называют науку, занимающуюся исследованием жертвы. В более узком плане под виктимологией,
или криминальной виктимологией,
подразумевается изучение жертвы преступления. Цель криминальных виктимологических исследований — выявление причин и условий, при которых человек оказывается жертвой преступления. Виктимность
или виктимогенность —
«приобретенные человеком физические, психические и социальные черты и признаки», которые«могут сделать его предрасположенным к превращению в жертву преступления»2
. Виктимиза-ция —
процесс приобретения виктимности. С определенной долей условности принято выделять психологические аспекты виктимности
(специальную вик-тимность) и виктимность общую, связанную с полом, возрастом, социальной ролью и социальным статусом жертвы3
. Достаточно сложно провести конструктивное разделение между этими двумя видами виктимности. Например, в ряде исследований установлено, что:

· жертву убийства характеризуют неосмотрительность, чрезмерная рискованность, конфликтность, склонность к агрессии, эгоцентризм, злоупотребление спиртным, зачастую жертва знакома с преступником;

· жертвы изнасилований часто неразборчивы в знакомствах, эксцентричны, или, наоборот, нерешительны, личностно незрелы, не имеют опыта половых отношений, инфантильны;

· жертвы истязаний в большинстве случаев знакомы с преступником и находятся в той или иной зависимости от него (жена, сожительница, ребенок, мать); по характеру они часто слабовольны и не имеют устойчивых жизненных позиций, сформированных интересов, порой ведут аморальный образ жизни, нередко их социальный статус выше статуса истязателя;

· жертвы мошенников чрезмерно доверчивы, некомпетентны, легковерны, в ряде случаев жадны или испытывают материальные трудности, нередко суеверны.

Перечисленные преимущественно психологические качества жертв тех или иных преступлений так или иначе связаны с признаками, относящимися к общей виктимности. Поэтому выделение отдельных психологических качеств жертв — далеко не самый эффективный способ виктимологического анализа. Существенно продуктивнее изучать психологические аспекты виктимности в рамках целостного криминогенного (можно сказать, виктимоген-ного) комплекса[1]
. В этом случае виктимологический анализ неотъемлем от криминологического.
Сама виктимология большинством ученых рассматривается как одно из направлений криминологии[2]
. Оно требует исследования конкретных видов преступлений, а также каждого преступного поведенческого акта в частности. В криминолого-виктимологических исследованиях акцент научного анализа должен смещаться с феномена преступности на уровень анализа конкретных преступных событий, которые в совокупности и составляют такое явление, как преступность[3]
.

Общетеоретическое
виктимологическое исследование, будучи подотраслью социологии, представляет собой процесс выработки системы новых научных знаний о жертвах социально опасных проявлений, определения понятий, аксиом (постулатов, законов), разработки языка теории, формирования методологии и методики научного анализа на основании выявления и обобщения типовых закономерностей взаимодействия жертв и социально опасных проявлений, наблюдаемых и измеряемых теориями среднего уровня

Основная идея
общей теории виктимологии состоит в построении системной модели взаимодействия "негативное социальное явление - жертва", описывающей и изучающей пути нормализации негативных социальных, психологических и моральных воздействий на человека (социальную общность) со стороны природной среды, искусственной жилой и рабочей среды, социальной среды, а также кризисной внутренней среды самого человека (социальной общности) с целью их коррекции и нейтрализации, повышения адаптивных способностей человека, социальной группы, организации.

Вариативность и изменчивость социальных отклонений предполагает их системное исследование, в противном случае любые принимаемые нами меры (то ли программирование борьбы с преступностью или обучение индивида мерам безопасного поведения) будут лишь паллиативом, способным на недолгое время загнать болезнь внутрь.

Естественно, что содержание того, что в принципе в состоянии виктимизировать человека (общность), буквально безгранично, поскольку продуцируется разнообразностью ролей, мотивов, функций, принимаемых на себя индивидом во взаимодействии с социальной и природной средой.

Отсюда эмпирический анализ бытия жертвы социально опасного проявления, описывая разнообразие современного мироустройства, практически воспроизводит частные модели и закономерности существования и взаимодействия природного и социального вместо выделения глубинных, существенных признаков.

К сожалению, в указанных направлениях работа ведется в основном на эмпирическом уровне посредством создания прикладных методик и техник обеспечения социальной и индивидуальной безопасности жертв социально опасных проявлений.

Указанное обстоятельство приводит к серьезным теоретическим просчетам, к допуску определенных ошибок в виктимологических исследованиях. Так, например, А.Г. Шаваев в работе, посвященной криминологической безопасности негосударственных объектов экономики, проблемам общей теории безопасности уделил буквально несколько страниц.

В результате попытка создания концептуального подхода к обеспечению криминологической безопасности негосударственных объектов экономики свелась к описанию и классификации угроз и мер по борьбе с ними вместо создания теоретически ценной системной модели[4]
.

Нельзя не отметить, что описательный подход в состоянии удовлетворить первичные потребности в организации социального контроля. Вместе с тем любое эмпирическое социальное исследование, не основанное на теоретически отработанных понятиях, методологически порочно.

Описание (без объяснения) объекта девиаций в статике, перечисление конкретных видов девиаций (угроз) и мер их противодействию - есть ни что иное, как подтверждение метко подмеченной Б.С. Братусем старой истины:"Здоровье одно, а болезней много"
.

Именно дополнение содержательного аспекта изучения виктимности его сущностными характеристиками, анализом этиологии и закономерностей возникновения и функционирования механизмов виктимной активности в содержательном, динамическом и сущностном, субъективном аспектах позволяет построить системную модель виктимного поведения, могущую служить ядром общей теории виктимологии.

Естественно, что на пути развития основной идеи виктимологии существуют объективные затруднения.

Во-первых

, социальные конфликты всегда уникальны ("Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему"
), поэтому построение реально действующей системной (тем более единой) модели виктимогенного конфликта осложнено концептуальными, гносеологическими и лингвистическими трудностями[5]
.

Так, с концептуальной точки зрения мы в состоянии построить только приблизительный прогноз развития конфликта, поскольку сфера моральных представлений и имеющая индивидуальную окраску сфера психического в сочетании с непрерывно возрастающими энтропийными тенденциями развития технического прогресса составляют пороги неизвестности, определенным образом влияющие на адаптивные возможности человечества и связанное с ними изменение социальной формы.

Как видим, устойчивые взаимодействия между преступностью и виктимностью могут существовать на различных уровнях социального бытия. При этом, постоянно оказывая влияние друг на друга, определяя формы своих будущих проявлений и взаимодействий, виктимность и преступность находятся в беспрерывном конфликте.

Отсюда, анализируя конфликтные тенденции на:

· социальном, вещественном
(агрессия, подавление/ безопасность, самосохранение),

· психологическом, энергетическом
(индивидуализм/ взаимопомощь),

· соционормативном, информативно-регулятивном
(антиправо/право) уровнях,

можно обнаружить, что данная система достаточно самоорганизована.

Зависимости виктимности от преступности, определяемые сложным каузальным взаимодействием социальных систем и процессов, - лишь одно звено в сфере гомеостаза надсистем преступности и виктимности в системе социальных отклонений, связанных совокупностью объективных социальных условий.

Объективные условия, в которых существует преступность, опосредуют развитие виктимности, в свою очередь симбиотично связанной с преступностью как в пределах социального целого, так и на индивидуальном уровне.

"Общество как система структурировано, и в этом смысле у преступников как определенной категории людей (подсистемы), являющейся наряду с другими категориями составной частью целого (системы более высокого уровня), есть свое место, своя численность, свои циклы развития, которые определены системными моментами, в частности, и системами еще более высокого уровня (отдельная страна, весь мир в целом)"
.

Нет нужды говорить, что природа взаимодействия преступности и виктимности освещена пока, скорее, на уровне научных гипотез, чем устоявшихся теорий. Тем не менее, даже с учетом определенной произвольности и субъективности описания гомеостаза системы "преступность-виктимность", наличие генетических связей между указанными процессами на вещественном, энергетическом и информационном уровнях является достаточно очевидным.

Указанное обстоятельство отчетливо проявляется при отображении данной системы применительно к принятым в конфликтологии моделям и схемам социальных конфликтов.

Философы и системотехники отмечают, что упорядоченные, устойчивые системы во многом зависят от вызванных внешними факторами отклонений составляющих компонентов.

Политизация преступности
и криминализация политики
- вот две далеко не последние переменные в общей массе факторов, которые определяют стабильность существующих криминогенных систем в постсоветском геополитическом пространстве. Стабильность
, которая к тому же зачастую зависит от социальной характеристики и правового положения потенциальных и реальных потерпевших в обществе.

Например, для повышения эффективности социального контроля над организованной преступностью с позиций виктимологии необходимо не столько появление очередных "рыкающих" указов и постановлений, усиливающих ответственность участников и организаторов преступных группировок, сколько продуманная политика в области формирования активной гражданской позиции потенциальных потерпевших.

Стала, пожалуй, тривиальной точка зрения, согласно которой количество обращений тех же коммерсантов к "ворам в законе" и их финансирование можно было бы снизить посредством введения изменений в порядок и размеры взыскиваемой пошлины по гражданским делам и организации новой системы исполнения решений арбитражных судов. Однако реальные шаги в этой области долгие годы принимались весьма вяло.

Так или иначе, без осуществления подобной флуктуационной смены в политике социального контроля, думается, говорить об ограничении криминальной активности сегодня было бы несколько наивно.

Указанное положение как раз и вытекает из основной идеи современной виктимологии, заключающейся в том, что диада "преступность - криминальная виктимность", как правило, реализуется в гомеостатическом взаимодействии проявлений преступного и виктимного социально-отклоняющегося поведения, формирующем относительно устойчивую криминогенную систему
.

Указанный процесс протекает на уровне как социального целого, так и отдельных групп и отдельных личностей. Кстати, применение концепции гомеостаза отчетливо прослеживается и в современных криминологических исследованиях причин индивидуального поведения.

Так, Ю.М. Антонян отмечает, что необходимым условием познания подлинных причин убийств
"является подход к исследованию их мотивов как выражающих целостную и глубинную сущность человека, который и в преступлении решает свои актуальнейшие проблемы, при этом целостность включает в себя биологическую и духовную жизни, тело и психику, физиологию и психологию. Мотивы убийств неразрывно связаны с основами бытия данного индивида, они всегда выражают мучительные поиски себя, его самоприятие, определение места в жизни и обретение смысла ее. Он стремится в максимальной степени достичь целостности, которую можно понимать не только как единственную в своем роде тесно сплетенную комбинацию структур и функций организма и личности, но и как соответствие человека тому, каким он представляется себе сам, и как соответствие себя своему поведению
" .

Очень часто жертву
"связывают с преступником прочные невидимые нити, причем, как ни странно, и тогда, когда они едва знакомы. Неразрывность пары "убийца-убитый"
тоже имеет свои причины, совершенно неочевидные. По большей части, жертвы ни в чем не виноваты, если вообще позволительно говорить о какой-либо вине убитого человека. Тем более любопытны и даже загадочны случаи, когда потерпевший как завороженный стремится к собственной гибели, хотя и не отдает себе в этом отчета"
, - писал Ю.М. Антонян в своей работе "Психология убийства"
[6]
.

Указанные замечания известного криминолога, кропотливого и тонкого исследователя причин человеческой агрессии лишний раз подчеркивают важность исследования проблемы гомеостаза отклоняющегося поведения в его преступных и виктимных проявлениях.

2. Виктимология как свойство личности потерпевшего. Динамика виктимологии различных групп населения

Развитие механизма индивидуального преступного пове­дения зависит, хотя и в различной степени, не только от пре­ступника, но и от другой стороны — жертвы преступления.

Личность и поведение потерпевшего изучает виктимологня (victima—жертва (лат.), лоуосг—изучение (греч.)). Кримино­логическая виктимология представляет собой сравнительно но­вое научное направление. Вместе с тем оно весьма перспектив­но, поскольку на основе анализа особенностей личности и пове­дения потерпевшего от преступления может быть разработан комплекс эффективных мер профилактики, ориентированных на снижение шансов индивида, обладающего определенными качествами свойствами, стать жертвой преступного посягатель­ства.

В силу новизны данного научного направления ни теоре­тические его основы, ни научный аппарат пока окончательно не определились. Ключевыми в виктимологии являются понятия «жертва», «виктимность», «виктимизация». Эти понятия могут быть использованы как рабочие, операционные. Но следует от­метить, что и их содержание трактуется отдельными авторами различно.9

Жертва—это человек, понесший физический, моральный или имущественный ущерб от преступления, независимо от того, признан ли он потерпевшим в установленном законом порядке и оценивает ли себя таковым субъективно.

Виктимность — повышенная степень предрасположенности лица к тому, чтобы оказаться жертвой преступления в силу присущих ему качеств, свойств либо выполняемых функций.

В принципе в обществе, где существует преступность как социально обусловленное явление, потерпевшим от преступле­ния может в силу обстоятельств различного рода стать каждый гражданин. Этот факт не может, по нашему мнению, рассматри­ваться как основание для вывода о «всеобщей» виктимности. Она должна пониматься именно как большая уязвимость, по­вышенная «способность» стать жертвой преступления.

Под виктимизацией понимается процесс превращения лица в реальную жертву, а также результат такого процесса.

Индивидуальная виктимность зависит от субъективных и объективных факторов. Соответственно различают виктим­ность личностную и ситуативную. Карманные кражи, напри­мер, совершаются обычно в очередях, в местах большого скоп­ления людей. Потерпевшим от посягательства карманника, независимо от личностных качеств, с большей степенью вероят­ности может оказаться находящийся именно в такой обстановке.

Личностные компоненты виктимности обусловлены индиви­дуальными особенностями субъекта, содержанием качеств и свойств, присущих ему: социально-психологических, мораль­ных, ролевых и т. д. Стать потерпевшим от противоправных действий нарушителей общественного порядка с большей сте­пенью вероятности может работник милиции, чем домашняя хо­зяйка, что вытекает из различий их ролевых функций. Не слу­чайно именно в отношении этой профессиональной группы вста­ет вопрос о необходимости усиления социальной защищенности, в том числе и обеспечения гарантий личной безопасности, рас­ширения законных возможностей активно противодействовать преступным посягательствам.

Личностные и ситуационные моменты виктимности взаимо­связаны. Например, наиболее предрасположены к тому, чтобы стать жертвой ограбления в общественном месте, лица/находя­щиеся в степени алкогольного опьянения, исключающей контроль за внешними событиями. Однако попадание ими в соот­ветствующую ситуацию связано с особенностями их собствен­ного поведения до момента посягательства и непосредственно в период его совершения.

Роль жертвы в генезисе индивидуального преступного по­ведения колеблется от прямого противодействия преступлению до провокации преступных действий. Нередко поведение потер­певшего весьма существенно влияет на наступление преступного результата. Например, способ разрешения конфликтной ситуа­ции, пути выхода из -конфликта обусловливаются особенностя­ми личности и поведения каждой из участвующих в нем сто­рон. Возможны и случаи, когда будущая «расстановка сил»— кто именно станет жертвой, а кто—преступником, неясна даже в процессе совершения противоправного акта. Например, при обоюдной драке.

Поведение потерпевших, особенно негативное в моральном или правовом плане, является существенным компонентом в ме­ханизме преступного акта. Негативное поведение потерпевших констатировалось в 70% случаев убийств, 61,8% умышленных тяжких телесных повреждений, в 74% мошенничества.

Однако данные о виктимностн не должны трактоваться в том смысле, что жертва также является виновной в соверше­нии преступления в той или иной степени, что она должна в ка­кой-то мере нести ответственность за преступный акт. Ответ­ственность за преступление всегда несет именно совершивший его субъект. Это не исключает учета оценки поведения потер­певшего при определении меры, вида ответственности и наказа­ния преступника.

Информация о типичности тех или иных видов поведения потерпевших, корреляция типа поведения и личностных харак­теристик жертвы могут быть весьма значимыми для разработки мер предупреждения, особенно применительно к профилактике отдельных видов преступных посягательств.

Выделяют следующие виды поведения жертвы: 1) нейтраль­ное, когда поведение жертвы никак не способствовало, но и не препятствовало совершению преступления (таково, например, поведение пешехода при совершении водителем наезда на тро­туар и причинении прохожему телесных повреждений); 2) со­циально-одобряемое (положительное) поведение выражается в активном противодействии преступному посягательству (на­пример, пресечение гражданином хулиганских действий, за­держание преступника); 3) негативное поведение жертвы пред­полагает нарушение потепевшим моральных или правовых норм (таковым является, например, инициирование конфликта, вступ­ление в противоправную сделку, нахождение в состоянии алко­гольного опьянения в момент, предшествовавший постатсль-ству). По данным одного из исследований, потерпевшие в 26,5% случаев препятствовали совершению преступления, нейтрально относились (не создавали условий или помех для его соверше­ния)—в 29,4% случаев, создавали своим поведением благо­приятные условия для преступления—в 33,4% случаев, а в 10,7% случаев прямо провоцировали совершение преступного акта

Хотя в целом правомерное и социально-одобряемое пове­дение жертв более распространено, в криминологическом тане интерес представляет аморальное и противоправное (негатив­ное) поведение. Пожалуй, именно в случаях отступления буду­щими потерпевшими от норм права и морали, нравственных требований вероятность стать жертвой преступного посягатель­ства становится особенно реальной. С полной достоверностью это прослеживается применительно к преступлениям, совершае­мым в семейно-бытовой сфере, к насильственным посягатеть ствам, к автотранспортным преступлениям.

Специфична в этом смысле характеристика потерпевших от изнасилований. Так, 38,6% жертв изнасилований находились в моменг совершения посягательства в состоянии алкогольного опьянения, причем 92,8% из них употребляли спиртные напитки вместе с будущим насильником. Типичными для потерпевших от преступлений этого вида являются, как правило, неразбор­чивость в установлении знакомств, неосмотрительность, легко­мыслие. По оценкам исследователей, в 13% случаев поведение самой потерпевшей давало толчок, служило поводом к совер­шению изнасилования (назойливое приставание, словесные «авансы» и т. д.); 29% потерпевших по собственной воле оказались в ситуации, объективно создававшей возмож­ность посягательства (посещали случайных знакомых, употреб­ляли с ними спиртные напитки).

Ярко выражена роль личностных характеристик жертвы в таких преступлениях против личности, как умышленное убий­ства. Потерпевшие в 41% случаев находились в состоянии алкогольного опьянения, при этом более половины из них упот­ребляли спиртное вместе с преступником. 65,2% жертв в ситуа­ции, предшествовавшей совершению преступления, вели себя негативно: являлись инициаторами скандалов и драк, первыми напали на будущего преступника, унижали и оскорбляли его.

Анализ механизмов конкретного преступления невозможен без исследования ситуации, в которой действует преступник. Ситуация не только определяет выбор способа действия, но в отдельных случаях порождает и новые стимулы к действию. Например, внезапно возникший конфликт может привести ранее не помышлявшего об убийстве человека к его совершению, допустим, под влиянием тяжкого оскорбления со стороны партнера. Социальный, правовой, физический и психологический статусы, поведение, а нередко и психическое состояние жертвы в случаях, когда преступление совершается при непосредственном взаимодействии с жертвой, составляют элементы ситуации, в которой действует преступник. Поэтому вполне закономерным и даже необходимым является привлечение в исследования, направленные на выявление механизмов преступлений, данных о жертве. Получение и научная систематизация такого рода данных позволяют более глубоко исследовать детерминацию самих преступлений.

Практическое использование виктимологических данных.
Данные о жертве могут быть полезными как для изучения причин и условий преступности и вик-тимизации, так и для решения конкретных проблем следствия —
поиска лица, совершившего преступление, квалификации его деяния, определения степени вины, дифференциации наказания, принятия адекватных профилактических мер.

Например, обобщение сведений о жертвах серийных сексуальных убийств (возраст, образ жизни, социально-психологический статус и пр.), способах совершения преступления (неожиданные нападения, заманивание жертвы с помощью обмана, отсутствие или наличие на теле потерпевшего следов садистских действий, истязаний и пр.) помогает созданию психологического портрета посягателя, облегчает его поиск.

Установление состояния жертвы (в частности, состояния беспомощности или зависимости от преступника) может помочь правильной квалифицикации преступного деяния, определению наличия и степени вины посягателя, дифференциации наказания.

Типизация ситуаций взаимодействия преступника и жертвы с учетом роли лиц, которым наносится вред, позволяет не только разобраться в особенностях детерминации преступных действий, но и помочь в выработке способов оптимального поведения потенциальной жертвы. Разработка и обучение навыкам противостояния викти-мизации — одно из направлений виктимологической профилактики.

В то же время речь о виктимологии как об отдельной научной дисциплине может идти в случаях, когда данные о жертве самостоятельно, без учета сведений о преступнике и ситуации могут помочь решению практических вопросов. В настоящее время виктимология все чаще самостоятельно исследует проблемы социально-психологической реабилитации пострадавших от преступления, компенсации причиненного жертве ущерба.

За самостоятельность виктимологической науки ратовал румынский исследователь Б. Мендельсон и некоторые другие ученые. Объектом виктимо-логического анализа эти исследователи предлагают считать не только пострадавшего от преступления, но и жертву несчастного случая, катастрофы, стихийного бедствия, войны. Способы решения проблем возмещения ущерба и социально-психологической реабилитации жертв криминальных и н

екриминальных событий схожи. Лишь в минимальной степени они требуют учета особенностей ситуации и действий причинителя вреда. Данные о жертве в этих случаях имеют собственную практическую значимость, что делает более резонными высказывания о виктимологии как особой дисциплине.

Из история виктимологии.
Рождение виктимологии принято связывать с именем немецкого ученого Ганса фон Хентинга. Он выдвинул идею о существовании зависимостей между определенной категорией преступников и определенным типом жертвы. Выявление взаимосвязей, существующих между преступником и жертвой в преступлениях разного типа, учет роли жертвы в порождении преступного акта позволяют, по мнению Хентинга, глубже разобраться в механизмах и причинах преступлений, точнее осуществить криминологический прогноз, принять более адекватные меры, направленные на социальное противодействие преступности.

Работы Г. Хентинга активизировали научный поиск других ученых. В 1958 г. М.Е. Вольфганг издал работу «Типы убийств», в которой, обобщив результаты многочисленных исследовании, типизировал ситуации, складывающиеся при взаимодействии убийц с их жертвами. Пристальное внимание ученых вызвали и виктимологические аспекты таких преступлений, как мошенничество, разбойные нападения, истязания, хулиганство, изнасилования и некоторые другие.

Справедливым представляется мнение[7]
о том, что виктимологический анализ наиболее эффективен при исследовании преступлений, в которых преступник непосредственно взаимодействует с жертвой. К таковым в первую очередь относятся насильственные и корыстно-насильственные посягательства, а также некоторые виды мошенничества.

В наиболее развернутом виде ситуация взаимодействия представлена при совершении половых преступлений, в частности, изнасилований и насильственных действий сексуального характера. В 1967 г. израильский ученый Ме-нашем Амир (М. Amir) изучил ситуации, возникающие при изнасилованиях.Работа М. Амира 1971 г. «Типы изнасилований» расценивается как одно из наиболее глубоких и серьезных исследований жертв этого типа.

Проблема виктимного («способствующего») поведения.
В практике уголовного судопроизводства многих стран проблема оценки поведения в криминальной ситуации жертв половых посягательств является «наиболее трудной и вызывающей наибольшее число споров» в специальной литературе. Основные сложности концентрируются вокруг вопроса о том, какова была воля потерпевшего в случаях, когда он при объективно имеющихся возможностях избежать вступления в половую связь (нет грубого насилия, имеется возможность убежать, обратиться за помощью) не делает никаких шагов для этого. Более того, совершает действия, позволяющие предполагать его согласие на половую близость.

Эта проблема породила концепцию
так называемой способствующей жертвы (victim precipitation),
которая и была развита в русле виктимологиче-ских исследований. На модели изнасилований в основном был разработан подход к понятию «способствующая» жертва. Впервые к жертвам изнасилования термин «способствование» применил М. Амир. Под «способствующим» им понималось поведение потерпевшего, «которое могло быть интерпретировано преступником или как явное приглашение к сексуальному взаимодействию, или как знак того, что жертва будет доступна, если он проявит достаточную настойчивость».

«Способствующее поведение», с точки зрения М. Амира, может выступать в двух видах: либо как «необоснованное доверие» (commission),
когда потерпевшая соглашается пить вино, гулять с малознакомым и пр., либо в виде «оплошности» (omission) —
глупой и неосторожной поспешности, недостаточно сильного сопротивления сексуальным домогательствам.

М. Амиром было обнаружено, что для изнасилований, в которых жертвы «способствовали», характерны: принадлежность преступника и жертвы к одной расе (чаще белой); знакомство жертвы и преступника; молодой возраст жертвы (15—19 лет); употребление жертвой алкоголя до встречи с преступником или вместе с ним; «плохая» репутация жертвы; проживание жертвы и преступника в одном районе; встреча жертвы с преступником в день посягательства в компании (у друзей, в баре, на вечеринке); совершение преступления в значительном отдалении от места жительства преступника и жертвы; использование преступником различных форм принуждения, в том числе достаточно грубых; унижение жертвы и глумление над нею. Эти данные получены путем статистического сравнения 122 случаев изнасилования «способствующих» жертв и 524 случаев «неспособствующих». Различия оказались статистически значимыми.

На основании полученных таким образом данных М. Амир выделяет некий усредненный тип «способствующей» жертвы. Преступник, действующий в условиях «способствования» жертвы, по мнению М. Амира, должен наказываться менее строго, чем тот, который совершает изнасилование «неспособствующей» жертвы.

Отечественные авторы[8]
предлагают подобное или более дробное деление «способствующего» (в отечественных исследованиях оно называется виктим-ным) поведения жертвы. Виктимное поведение
делится ими на провоцирующее (толчковое) — порождающее у преступника на первых этапах взаимодействия уверенность в доступности партнерши; благоприятствующее — постепенно, благодаря аморальному поведению потерпевшей, формирующее у преступника предположение о возможности совершения полового акта с согласия партнерши; морально небезупречное, облегчающее изнасилование.

В виктимологических исследованиях «способствующих жертв», проводимых в нашей стране (Ю.М. Антонян, В.В. Волженкин, А.П. Дьяченко, В.П. Коновалов и Л.В. Франк и др.), были получены результаты, сходные с результатами Амира: жертва и преступник знакомы до возникновения криминальной ситуации; знакомство носило случайный характер; жертва зачастую была в нетрезвом состоянии и употребляла спиртное вместе с преступником; имела плохую репутацию; невысокий социальный статус (незаконченное или законченное среднее образование, работала в сфере бытового обслуживания); в качестве жертвы нередко выступали несовершеннолетние или молодые девушки с ранним половым созреванием, обладающие психическими или половыми аномалиями, воспитывающиеся в неблагоприятных условиях; не имеющие опыта половых отношений, незамужние и пр.

Многие отечественные правоведы делают на основании полученных данных выводы, сходные с теми, которые сделаны Амиром. В частности, о том, что в случае, когда негативно расцениваемое с точки зрения морали поведение потерпевшей играло значительную роль в порождении преступления, т.е. способствовало возникновению у субъекта умысла совершить изнасилование или облегчало реализацию этого умысла, вина преступника будет меньше. Однако рассуждения эти носят слишком абстрактный характер. На основании выделения типичного «способствующего» поведения усредненной жертвы невозможно решать вопрос о вине посягателя. Вряд ли можно согласиться с утверждением о том, что в виктимологии для «выявления всех причинно-следственных связей между отрицательным поведением потерпевшего... и противоправным деянием причинителя вреда... не имеет значения, сознавал и предвидел ли потерпевший результаты своего упречного поведения или нет, ожидал ли ответной реакции причинителя вреда или нет»[9]
.

Решение вопроса о влиянии поведения жертвы изнасилования на участь посягателя требует углубленного психологического исследования особенностей деятельности и сознания преступника и его жертвы в ситуациях их взаимодействия. Недооценка роли психологических аспектов поведения преступника и жертвы затрудняет внедрение результатов криминолого-виктимологических исследований в практику.

К чему ведет оторванное от конкретной уголовно-правовой материи теоретизирование по поводу роли поведения и личности жертвы в генезисе такого преступления, как изнасилование, можно проследить на примере развития в Америке концепции М. Амира.

Как известно, не существует единого для всех представления о том, какое поведение можно назвать «способствующим». Амир делил ситуации на те, где жертва способствовала, и те, где она не способствовала, более или менее произвольно, на основании собственных представлений о том, какое поведение может быть истолковано мужчиной как приглашение к половому сближению. Другие исследователи выделили другие критерии. В результате создалось положение, при котором все случаи провокационного, соблазнительного или просто неосторожного поведения жертвы стали называться «способствованием». Например, не закрытая женщиной вовремя входная дверь в дом, слишком броская манера в одежде, поведении, плохая репутация, пьянство могли расцениваться как способствование изнасилованию. «Способствованием» стали называть случаи, когда жертва перед тем, как быть изнасилованной, флиртовала с преступником, или случаи, когда она доверчиво села в попутную машину с незнакомым мужчиной.

Дальнейший анализ теории, согласно которой вина преступника может быть снижена за счет «вины» жертвы, показывает, что в последнее время в США, где этот подход зародился, она претерпела определенные изменения. Так, если на первых этапах (1965—1968 гг.) внимание специалистов было привлечено к проблеме восприятия криминальной ситуации преступником и сложилось мнение, что юридическая система слишком жестко и несправедливо подходит к оценке его поведения, то позднее развиваемые М. Амиром идеи и особенно их последующая интерпретация вызвали протест со стороны многих исследователей. В адрес приверженцев этой концепции было брошено обвинение в том, что таким образом узаконивается мужская агрессивность и сужается сфера сексуального самоопределения женщины, ее половая свобода (Medea AA, Thompson К., 1975; Weis KA, Borges S.S., 1973; Brodyaga L. et al., 1975).

В отдельных случаях дезориентация жертвы
в происходящем совершенно сознательно использовалась
более опытным в половых отношениях преступником.

Использовалось беспомощное состояние жертвы, не понимающей характера и социальную значимость предкриминальной ситуации. Вряд ли можно утверждать, что к таким лицам общество должно проявлять снисходительность и смягчать заслуженное ими наказание.

Другое дело, когда в роли посягателя выступал тот, кто не смог правильно разобраться в причинах «способствующего» поведения жертвы в силу личностной незрелости, малоопытности, неискушенности в межличностном взаимодействии. Зачастую такими лицами являлись несовершеннолетние. В отношении этих субъектов действительно требуется снисхождение.

Ряд статей Уголовного кодекса (ч. 3 ст. 20, 22 УК РФ и др.) предусматривает возможность более глубокого и психологически более осмысленного, с учетом имеющихся криминолого-виктимологических накоплений, подхода к уголовно-правовому анализу взаимодействия преступника с жертвой.
Необходимо далее усовершенствовать экспертные психологические службы и создать ресоциализирующие посягателя и реабилитирующие жертву социально-психологические институты.

3. Профилактика индивидуального виктимного поведения.

Для разработки мер и проведения профилактической дея­тельности в отношении лиц, поведение и субъективные качест­ва которых дают основания предполагать с достаточной долей вероятности, что они могут стать жертвами преступлений, при­меняется их дифференциация по определенным основаниям. Классификации позволяют на основе установления типичных личностных качеств, вариантов взаимодействия ситуации и лич­ности предложить наиболее эффективные меры предупреждения Исследовательские данные показывают, что виктимологи-ческк значимыми являются возраст, пол, образование и специ­альность жертв, совершение ими преступлений и правонаруше­ний в прошлом, характер взаимоотношений между преступни­ком и потерпевшим и другие.

Существенные различия в виктимности позволяет установить классификация потерпевших по критерию пола Здесь дело не только в том, что некоторые преступления могут быть соверше­ны лишь в отношении лиц определенного пола (например, из­насилование, незаконное производство аборта, мужеложество). Классификация по полу обнаруживает существенные различия в виктимности мужчин и женщин применительно к отдельным видам преступлений. Так, лица мужского пола чаще оказывают­ся потерпевшими от хулиганства, преступлений против лично­сти, а потерпевшие, например, от мошенничества—чаще жен­щины. Данные виктимологических исследований позволяют опре­делить объект профилактической деятельности, а следовательно, и повысить ее эффективность

Виктимную группу представляют собой несовершеннолетние. Криминологи связывают это обстоятельство с рядом факторов. Именно на возрастном этапе, определяемом законом как несо­вершеннолетние, для субъектов характерны эмоциональная не­устойчивость, отсутствие жизненного опыта, затрудняющие вы­бор варианта поведения в сложных и неординарных жизненных ситуациях. Как фактор, обусловливающий виктимность лиц старшего подросткового и юношеского возраста, рассматрива­ется и специфический статус несовершеннолетних в семье и учебном (трудовом) коллективе. Здесь определенную роль играет несоответствие между возросшими, по сравнению с дет­ством, притязаниями, изменением самооценки и сохраняющимся прежним статусом воспитуемого, подопечного и подконтрольного в семье и коллективе. Виктимность несовершеннолетних связы­вается и с типичным для возраста стремлением к подражанию, ориентацией в поведении на определенные группы или отдель­ных лиц, в том числе и характеризующихся отрицательно с мо­ральной и правовой точки зрения.

Виктимность характерна и для лиц преклонного возраста Это обусловливается возрастными физическими и психическими изменениями (физическая слабость, ухудшение памяти, болез­ненные явления, связанные с возрастом), а также достаточно типичным для лиц пожилого возраста чувством ' одиночества, усиливающейся с годами зависимостью от других лиц. Эти осо­бенности могут быть использованы преступником, например, при совершении мошеннических действий, иных корыстных посяга­тельствах.

Выполнение лицом определенных ролевых, профессиональ­ных функций также может обусловливать потенциальную воз­можность стать жертвой преступления. Виктимность характерна для лиц определенных профессий и рода занятий. Традици­онно к связанным с риском посягательства относились профес­сии инкассатора, водителя такси, кассира торговых предприя­тий, деятельность, связанная с охраной общественного порядка (работник милиции, народный дружинник). Наблюдения по­следних лет показывают, что круг этих лиц в меняющихся со­циальных и экономических условиях расширяется. К числу «опас­ных профессий» в виктимологическом смысле могут быть отне­сены работа в банковских учреждениях, кооперативах, занятие индивидуальной трудовой деятельностью, работа на воздушном транспорте.

Значимыми в виктимологическом плане являются нравствен­ные и правовые характеристики потерпевшего. Прежде всего это обусловлено тем, что они могут осознанно приниматься в рас­чет преступником. Так, вероятность обращения потерпевшего в правоохранительные органы, раскрытия преступления снижа­ется, если жертвой корыстного посягательства становится лицо, скупающее краденое имущество, обогатившееся иным противо­правным способом, ставшее жертвой мошенничества в связи с незаконным приобретением наркотических средств. Опреде-ченные нравственные качества субъекта могут способствовать или препятствовать совершению преступления и в случаях, ког­да преступником они не учитывались или вовсе не были ему известны. Таковы, например, смелость, решительность, чувство ответственности, трусость, грубость и т. д. При этом однознач­ная связь между выраженностью тех или иных качеств и свойств и внктимностью отсутствует. Лица, характеризующиеся соци­ально-положительно, могут оказаться виктимнымн именно в си­лу выраженности соответствующих качеств в отличие от эгоис­тов или трусов, например, в ситуации пресечения преступления, защиты прав и интересов третьих лиц.

Характер взаимоотношений между преступником и жертвой, предшествовавших совершению преступления, также имеет су­щественное виктимологическое значение. Вопреки сложившему­ся общественному мнению, исследовательские данные показы­вают, что такие преступления против личности, как убийства, телесные повреждения различной степени тяжести совершаются чаще не в отношении незнакомых лиц, а в микросреде обще­ния: в отношении членов семьи, супругов, сожителей, сосетей, знакомых. Так, 81% жертв убийств и 63,2% потерпевших от тяжких телесных повреждений не только были знакомы с буду­щим преступником, но и находились в родственных или иных стабильных отношениях с ним.

Виктимологические исследования существенно расширя­ют круг криминологической информации. Традиционная для профилактики ориентация воздействия на лиц, способных в силу присущих им особенностей личности и поведения совершить преступление или уже совершивших их, дополняется достаточно перспективным в плане предупреждения преступлений уче­том особенностей возможных жертв противоправных посяга­тельств, типичных виктимологических ситуаций. На этой осно­ве система мер профилактики может быть существенно допол­нена п дифференцирована.

Наиболее кардинальными из основанных на данных виктимологического анализа являются меры, ориентированные на устранение ситуаций причинения вреда. Это наглядно просле­живается применительно к предупреждению преступлений от­дельных видов. Исследовательские данные свидетельствуют, что проблема автотранспортных преступлений в определенной мере может быть «снята» посредством оптимального расположе­ния дорожных знаков, установления ограждений, изменения маршрутов городского транспорта. Существенно снизить крими­нологическую виктимность профессии водителя такси, напри­мер, могли бы некоторые технические приспособления (обеспе­чение средствами связи, отделение кабины от салона автомаши­ны и т. д.).

Другим направлением профилактики, разрабатываемым на основе виктимологической информации, является деятельность, связанная с влиянием на личность и поведение граждан, отно­сящихся к виктимным группам. В случаях, когда виктимность связана с негативными нравственными характеристиками, ан­тиобщественными качествами личности, первостепенное значе­ние приобретает воспитание, ориентированное на ее коррекцию. Так, дифференцированное половое воспитание несовершеннолет­них и молодежи, способствуя формированию половой морали, усвоению сложившихся в обществе норм полового поведения, выполняет наряду с другими и профилактические функции. В плане виктимологической профилактики могут быть рассмот­рены и меры правового и общественного воздействия, применяе­мые к алкоголикам и наркоманам.

Перспективной является и разработка мер профилактики, основанных на учете типичных психологических особенностей потерпевших. Существенным здесь является, например, воспи­тание, социальное поощрение смелости, инициативности наряду с самокритичностью, разумной осмотрительностью, овладение навыками разрешения конфликтов.

Меры профилактики могут строиться и на основе учета со­циально-ролевых особенностей потерпевших от преступлений. Так, изъятие малолетних детей из семьи (в силу особенностей их возраста и социального статуса) может оказаться едва ли не единственным эффективным средством предупреждения жес­токого отношения к ним, побоев и истязаний со стороны крайне деморализованных взрослых.

Как высокоэффективные расцениваются специалистами и ме­ры, направленные на обеспечение надзора и лечения лиц, виктимных из-за наличия психопатологических отклонений.

Профилактика виктимного поведения заключается в следующем: среди населения распространяются популярные брошюры, буклеты, памятки с советами о том должны вести себя граждане в случаях подготовки и совершения захвата заложников, террористических акций, вымогательства, острых семейно-бытовых конфликтов, сексуальны» посягательств.

В интересах предупреждения насильственных преступ­лений следует регулярно проводить социологические опросы населения о состоянии личной безопасности, степени защи­щенности граждан от противоправных посягательств. По их результатам вносить соответствующие коррективы в практику работы правоохранительных органов.

Необходимо расширять сеть кризисных центров, фондов милосердия, учреждений социально-психологической помощи и других государственных, общественно-государственных и частных структур, призванных способствовать профилактике и пресечению конфликтов в семье, в сфере быта.[10]

Применительно к ситуациям совершения насильственных в том числе корыстно-насильственных, преступлений в общественных местах большое предупредительное значение имеет обеспечение "эффекта присутствия милиции", особенно ее патрульно-постовой службы, там, где возможны или назре­вают межличностные конфликты (скверы, строящиеся зда­ния, подвалы, заброшенные строения, где собираются пьяни­цы, рюмочные, ларьки, торгующие спиртным, и т.п.). Задачи предупреждения разбоев, насильственных грабежей, вымога­тельства решаются не только путем противодействия крими­нальному насилию, но и мерами, направленными на профи­лактику, предотвращение и пресечение преступлений против собственности.

Предупреждению как самих насильственных преступле­ний, так и ситуаций, чреватых угрозой их совершения, способствуют своевременные и адекватные меры администра­тивно-правового воздействия на лиц, нарушающих антиалко­гольное и антинаркотическое законодательство, допускающих действия, квалифицируемые как мелкое хулиганство.

Следует воссоздать, разумеется, с учетом новых эконо­мических, социальных и других реалий, систему обществен­ной профилактики преступлений. Речь в данном случае не идет об организации ежевечернего массо­вого патрулирования дружинников по улицам и другим общественным местам, хотя в принципе нельзя отрицать превентивного значения и подобных мероприятий с оговор­кой, что они должны строиться на иных, чем прежде, подходах и принципах, в новых организационных формах (на сугубо добровольной и возмездной основе, без чрезмерного административного усердия и связанных с ним нарушений прав человека, более целенаправленно и т.д.). В настоящее время очень важно найти оптимальные формы стимули­рования, поощрения и развития государством гражданской активности, основанной на естественном стремлении людей организоваться, объединиться в целях защиты себя, своих детей, близких от преступных посягательств. В этой связи заслуживает внимания отечественный и зарубежный опыт предупреждения преступлений локальными общинами граждан, образованными по территориальному и иным признакам, например, уличными, квартальными, домовыми комитетами, ассоциациями родителей и учителей, старших сестер и братьев по профилактике правонарушений несовер­шеннолетних и в отношении них и т.п.[11]

Заключение

По итогам проведенного исследования необходимо отметить следующее:

Виктимология - социально-педагогическая область знания, изучающая различные категории людей - жертв неблагоприятных условий социализации. Термин "виктимологии" заимствован из криминологии, специальный раздел которой - юридическая Виктимологии исследует проблемы людей, оказавшихся жертвами преступлений. Предметом социально-педагогической В. является изучение детей и взрослых, оказавшихся в сложных жизненных ситуациях и требующих специальной социальной и педагогической помощи. К ним относятся: инвалиды, дети-сироты и дети, лишённые попечения родителей, дети из неблагополучных семей, из семей вынужденных переселенцев, беженцев и др. Признаки, позволяющие отнести человека к числу таких жертв, могут иметь постоянный характер (сиротство, инвалидность) или проявляться со временем (социальная дезадаптация, наркомания и др.); некоторые из них нельзя устранить (сиротство), другие можно предотвратить и изменить (различные социальные отклонения).

Виктимология разрабатывает методы диагностики виктимности личности, виктимогенности группы и микросоциума; содержание, формы и методы профилактики и реабилитации жертв социализации, определяет степень их эффективности; предлагает рекомендации по стратегии и тактике общества, государства, социальных институтов по отношению к различным категориям жертв. В. на основе исследования типов виктимных личностей и физических, психических и социальных отклонений в развитии людей предлагает конкретные меры по коррекции этих отклонений и по предотвращению негативных влияний на развитие личности.

Литература

1. Антонян. Ю.М. Психология убийства. - М.: Юристъ, 1977. –

2. Долгова А.И., Коробейников Б.В., Кудрявцев В.Н., Панкратов В.В. Понятия советской криминологии: Методическое пособие. - М., 1985.

3. Криминология: Учебник / Беляев Н.А., Волгарева И.В. и др.; Под ред. В.В. Орехова. - СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1992. - 216с.

4. Криминология: Учебник для юридических вузов. Под общей редакцией доктора юридических наук, профессора А.И.Долговой.- М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. – 784с.

5. Криминология: Учебник / Под ред. В.Н.Кудрявцева и В.Е.Эминова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.:Юристъ, 1999. – 678с.

6. Криминология: Учебник для юридических вузов / Под ред. Пытиной А.А., СПБ, 1999г.

7. Ли Д.А. Уголовно-статистический учет: структурно-функциональные закономерности. - М., 1998.

8. Палубинский В.И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. - М., 1980.

9. Ратинов А.Р. Личность преступника как объект психологического исследования. Личность преступника и предупреждение преступлений. - М., 1972.

10. Шаваев А.Г. Криминологическая безопасность негосударственных объектов экономики. - М.: Инфра-М, 1995. - 128 с.

[1]
Ратинов А.Р.
Личность преступника как объект психологического исследования. Личность преступника и предупреждение преступлений. - М., 1972. - С. 24.

[2]
М. Вольфган, Г. Маннгейм, Г. Хентиг, Дж. Пинатель, Г. Элленбергер, А.И. Долгова, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, В.М. Минская, Д.В. Ривман, А.Б. Сахаров, Л.В. Франк и др.

[3]
Долгова А.И., Коробейников Б.В., Кудрявцев В.Н., Панкратов В.В.
Понятия советской криминологии: Методическое пособие. - М., 1985. - С. 25.

[4]
См.: Шаваев А.Г. Криминологическая безопасность негосударственных объектов экономики. - М.: Инфра-М, 1995. - 128 с.

[5]
См.: Дружинин В.В., Конторов Д.С., Конторов М.Д. Введение в теорию конфликта. - М: Радио и связь, 1989. - С. 28.

[6]
Антонян. Ю.М. Психология убийства. - М.: Юристъ, 1977. - С. 177-178.

[7]
См. работы Хентинга Г. (H. fonHenting), Элленбергера Г. (H. Ellenberger), Шульца Г. (H.Schultz), Нагеля X. (W.H. Nagel) и др.

[8]
Палубинский В.И.
Виктимологические аспекты профилактики преступлений. - М., 1980. - С. 39.

[9]
Ривман Б.В.
Потерпевший от преступления: личность, поведение, оценка. - Ленинград, 1973; Он же. Виктимологические факторы и профилактика преступлений: Учебное пособие. -Ленинград, 1975; Рыбальская В.Я.
Методика изучения личности потерпевшего по делам о преступлениях несовершеннолетних: Учебное пособие. - Иркутск, 1975.

[10]
Криминология: Учебник для юридических вузов / Под ред. Пытиной А.А., СПБ, 1999г.

[11]
Палубинский В.И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. - М., 1980.