1. Возникновение и пути развития социологического знания о журналистике
Не будет преувеличением предположить, что социологичность (понимаемая как грань, или ракурс, анализа функционирования системы средств информации или ее отдельных подразделений сквозь призму их соотнесенности с личностью, социальными общностями и институтами) присуща знанию не только о журналистике, но и о тех сферах деятельности, которые сформировались до нее, а затем развивались параллельно. Давно уже стала аксиомой взаимосвязь риторики и публицистики, риторики и журналистики.
Ученые считают, что знание приобрело информационную форму в эпоху Просвещения. И хотя массы еще не были охвачены просветительским движением, «популяризаторские способности просветителей вызывают восхищение. Они не создавали крупных теоретических систем, однако все их считали естественными наставниками крепнущего среднего сословия.
В эпоху Просвещения начинает формироваться «образ журналиста» в единстве его профессионально-типологических характеристик. Французские энциклопедисты подразделяли журналистов на тех, кто живет «отраженным светом», используя достижения науки и искусства как материал для своей деятельности, и тех, «у кого в сердце прогресс человеческого разума», кто обладает талантом и готов бороться за истину.
Конечно, воззрения отечественных и зарубежных философов и журналистов о социальном предназначении печати, их представления о социальной роли журналиста, характере взаимоотношений прессы и читателя не получили в XVIII в. формы завершенной теории. Считается, что в России того времени наиболее концептуально взгляды на журналистику выражал Радищев, который в соответствии со своей философской ориентацией «очень высоко ставит социальные движения человека», признавая за ним важнейшее, по его мнению, право – на оценку. Они впитали элементы социального знания, достигнутого эпохой, а также ощутили на себе влияние просветительской идеологии, отразившейся в общественном мнении и активизировавшей его. Критичность просветительского разума, его опора на опыт, конструктивность, оптимизм отразились в акцентировании социальных аспектов журналистской деятельности. Генетическая эмпиричность журналистики не только не противоречила основным течениям общественной мысли того времени, но и дополняла, а порой составляла с ними органичное единство. Поэтому взаимосвязь становящегося социального знания и формирующейся теории журналистики зачастую и «прочитывалась» достаточно просто. В дальнейшем характер их взаимодействия усложнился, но в некоторых случаях проступал в сложном рисунке общественных связей и отношений с большой долей очевидности.
XIX век отличался исключительной полисемичностью социокультурного процесса. Войны, революции, социальные потрясения заставили многих усомниться в универсальности разума. Наука стала отдаляться от своего творца – человека, а логика машинного производства активнее диктовать свои условия социальному устройству. Все требовательнее начинает заявлять о себе масса, в которой пытались усмотреть косную разрушительную силу (что имело реальные основания), хотя в ней можно было увидеть и ведущий двигатель прогресса. Ее можно было инкорпорировать в социальную систему или использовать для разрушения этой системы, но игнорировать было невозможно.
Конец XIX и начало XX в. были ознаменованы развитием классической социологии. Эмиль Дюркгейм, чья социологическая традиция восходила к Декарту, Руссо, Монтескье, Сен-Симону и Канту, немало способствовал формированию методологии и методов социологического исследования, превращению социологии в учебную дисциплину. Признавая объективную реальность социальных фактов, он стремился исключить из исследования элементы идеологии. Формирование социологической школы Э. Дюркгейма происходило в связи с деятельностью основанного этим ученым журнала «Анналы социологии».
Первая половина XX в. с очень кратким промежутком между двумя мировыми войнами была до предела насыщена драматическими социальными коллизиями.
Во второй половине XX в. на нашей планете исключительно остро ощутился процесс «уплотнения» истории. К исходу столетия отошли в прошлое «холодная» война и биполярность мира. Развитие информационных технологий уничтожило расстояния, многие проблемы современности перешли в разряд глобальных. Богатство и бедность обрели новое измерение в соответствии с возможностями доступа к информации. Ученые всерьез обеспокоены опасностью культурной унификации мира: по их мнению, культурное «усреднение» цивилизации в значительной степени – результат деятельности массмедиа.
В наше время поле социологической науки расширяется и содержательно, и географически, совершенствуется ее инструментарий. Все более самостоятельный характер приобретает теория журналистики, связи которой с социологией проявляются на различных уровнях; наблюдается множество более или менее явных «пересечений» социологии и теории журналистики. Во многих зарубежных странах отчетливо прослеживается тенденция институционализации конкретно-социологических исследований в области массмедиа.
2. Социология журналистики в системе теории журналистики
Социология журналистики – в высшей степени «практическая» наука, во всяком случае как элемент подготовки будущего профессионала. Именно так мы и будем ее рассматривать в этом учебнике – ничуть, однако, не умаляя ее теоретический потенциал. Чем глубже и вернее предлагаемое ею
Пренебрежительное отношение к объективной реальности свойственно не только репортерам. Оно в равной мере подстерегает исследователей СМИ, если они позволяют себе отвлечься от сложнейшего социального контекста, в котором, помимо нашей воли, растворена пресса – со всеми предпосылками ее возникновения, содержанием текстов, причинами успеха и провала, эффектами деятельности. За порогом такого пренебрежения развивается явление асоциальности прессы. Журналистика как бы отворачивается от общества, конструирует «вторую» информационную реальность, по субъективным основаниям творит и сокрушает кумиров – т.е. демонстрирует свое непослушание обществу, свою равновеликость ему или господство над ним.
Асоциальность получила и другую форму существования – в виде замкнутости прессы на интересах, ценностях, жизненном опыте квазиэлитарной журналистской корпорации. У нее уже есть и некое философское обоснование, именуемое постструктурализмом (или деконструкционализмом). Согласно этой концепции, в современном мире разрушается веками утверждавшаяся зависимость общественных явлений от производственно-экономических отношений и социальных институтов, на смену которой приходит зависимость от знаково-языковой формы общения. Соответственно становится будто бы ненужной, невозможной и подчиненность массмедиа интересам аудитории – пресса превращается в инструмент дестабилизации всего реального и истинного, любой исторической или политической правды.
Исследователи-лингвисты фиксируют, что под мощным давлением постмодернистской тенденции в искусстве в журналистские материалы проникла карнавальная, игровая стихия. В результате, во-первых, смысл и значение текстов стали доступными лишь тем, кто постиг правила игры; во-вторых, «чем интенсивнее документальное подвергается игровой обработке, тем оно больше отдаляется от реального». Таким образом, жертвой саморазвития (самовыражения, самоублажения, самолюбования и т.п.) журналистики снова оказывается действительность – будь то материальные объекты, социально-политические процессы, интересы населения или что-либо иное, живущее вне субъективного сознания корреспондентов-постмодернистов. Мы подошли к вопросу о сходстве и различии социологии и журналистики. Как ни парадоксально, родственность этих форм познания и отражения мира основывается на том, что они поставляют приблизительную (с математической точки зрения) информацию.
1) оба вида деятельности относятся к обществоведческой сфере, при том, что социология в большей мере ориентирована на прогнозирование развития процессов и явлений, а журналистика больше погружена в текущую практику;
2) они руководствуются сходными принципиальными установками: гуманистическая направленность, социальная ответственность, гражданская заинтересованность, стремление к получению надежной и достоверной информации;
3) у них общие объекты исследования и отражения – современное общество и его структурные компоненты, взятые и в объективном (факты, поведение), и в субъективном измерениях (мнения, интересы, отношения), однако социология тяготеет к массово-статистическим фактам и процессам, а для прессы характерно обостренное внимание к человеческой индивидуальности и уникальным событиям;
4) применяется примерно одинаковый комплекс методов труда, среди которых социологи отдают предпочтение массово-статистическим и формализованным методам, а журналисты – углубленному знакомству с индивидуально-конкретными явлениями;
5) основной адресат (потребитель продукции) для социологов – специалисты и органы управления, для журналистов – массовая аудитория; но как ученые нуждаются в диалоге с широкой общественностью, так и сотрудники СМИ в случае необходимости апеллируют к органам управления;
6) взаимодополняя друг друга, социология и журналистика создают полную картину, в которой статистически значимые факты и закономерности сочетаются с отражением индивидуальных форм жизнедеятельности общества.
3. Социожурналистика: понятие, структура, практика
Социожурналистика –
это уровень квалификации сотрудников СМИ, который характеризуется высокой социологической культурой мышления, поиска, сбора, интерпретации информации, а также социальной ответственности за последствия своей деятельности. Поскольку квалификация находит выражение в продукции СМИ и отдельного журналиста, то это понятие применимо и для определения качественного уровня прессы – ее организации, стратегии и тактики действий, текстов, общения с аудиторией. Мы вправе также говорить о социожурналистской теории и социожурналистском образовании, как о факторах, формирующих и регулирующих искомое качество труда.
Структурировать социожурналистику непросто, поскольку все ее компоненты нераздельно (и каждый раз оригинально) сливаются в сознании и поведении сотрудников СМИ, которые владеют ее «секретами». Собственно, в этом слиянии и заключается суть дела. Перед нами должна предстать определенная культура труда, но только понятая не упрощенно, как совокупность технических приемов, а диалектически сложно – как многоуровневое образование, имеющее теоретико-мировоззренческий базис, прочно стоящий на нем «этаж» профессиональных установок и осознания своего назначения, далее – уровень методики познания и, наконец, видимую для мира форму предъявления себя – публикуемые произведения.