Существует ряд базовых принципов демократии, осуществление которых предполагает активное участие средств массовой коммуникации. Среди них — наличие компетентных граждан, принимающих осознанные политические решения. Последнее требует создания информационных условий, при которых граждане смогут понять актуальные проблемы, оценить возможные варианты их решения. Залогом эффективного участия в демократическом процессе является равный доступ граждан или представляющих их ассоциаций к средствам выражения мнений.
В современных условиях как никогда значимым является вопрос, в какой мере средства массовой коммуникации способствуют развитию демократических тенденций. Причем, наряду с актуальной политической проблематикой, чрезвычайно важной является собственно теоретическая плоскость анализа этого вопроса.
В разделе обсуждается роль массовой информации в контексте обеспечения базовых прав и свобод личности, особое внимание при этом отводится генезису содержания принципов свободы печати. Рассматриваются отношения «массовая коммуникация — гражданское общество», анализируются те условия, при выполнении которых, СМК могут способствовать развитию демократических тенденций.
Об интерпретации понятия гражданского общества
Сегодня часто приходиться с тем, что понятие гражданского общества имеет не всегда однозначные трактовки. Заинтересованного читателя мы адресуем к соответствующей литературе. Далее выделим лишь те моменты, которые оказываются, важными, в рамках анализа намеченной темы.
Первое, на что необходимо обратить внимание, это собственно политический и правовой акцент, который несет на себе употребление данного понятия. Гражданское общество представляет собой некоторое пространство, на котором разворачивается политическая активность граждан. Наряду с этим предполагается, что пространство гражданской активности является так или иначе законодательно упорядоченным — здесь на место произвола власти, приходит диктатура закона.
Нельзя не отметить и того обстоятельства, что разные акценты в понимании гражданского общества были обусловлены, среди прочего, конкретно-историческими факторами. Именно в рамках английской политической философии и экономии была выдвинута идея гражданской сферы общества, отличной от государства и характеризующейся особыми, присущими этой сфере принципами организации. Не последнюю роль в объяснении сути понятия играет и то обстоятельство, что нарождающемуся капитализму XVII – XIX веков приходилось утверждаться в борьбе с феодализмом, который олицетворялся именно государством.
В основе гражданского общества, как продукта буржуазной эпохи, наряду с принципами демократии, лежат принципы рынка. В этой связи значимым является гегельянский взгляд на гражданское общество как одной из трех ступеней развития и воплощения Абсолютной идеи (в целом последовательность состоит из семьи, гражданского общества, государства). Причем основу гражданского общества составляют частная собственность и формальное равенство перед законом свободных граждан-собственников. По существу, гражданское общество представляет собой сферу выявления и обеспечения интересов граждан, групп и институтов. Характерно, что именно государству отводится здесь решающая, финальная роль в согласовании интересов общих и частных.
Весьма актуальной является интерпретация понятия гражданского общества, предложенная неомарксистским теоретизированием. Так, грамшианский (по имени А. Грамши) подход трактует гражданское общество как некоторую область, которая находится вне экономики, с одной стороны, и вне институтов государства, связанных с осуществлением насильственных функций — с другой. К институтам гражданского общества здесь относят школу, церковь, профсоюзы и прочие организации, посредством которых доминирующие классы осуществляют свою гегемонию. Применительно к нашей теме особенно значимым является тот факт, что именно в гражданском обществе (прежде всего в области культуры и образования) происходит постоянная борьба тенденций гегемонии и контргегемонии, причем роль средств массовой коммуникации является зачастую решающей.
Нельзя также не упомянуть и т.н. полемическую или нормативную трактовку гражданского общества. Применительно к нашей стране это получило распространение в постперестроечные годы. Причем понятие гражданского общество имело предельно расширительный характер, и зачастую употреблялось в качестве синонима любых социальных сил, противопоставлявших себя коммунистическому государству, выступающих за обеспечение гарантий прав собственности и свободы личности.
Понятием гражданского общества применительно к современной ситуации правомерно обозначать следующее. Во-первых, это некоторые добровольные объединения граждан, находящиеся вне сфер государства и экономики как таковых. Во-вторых, объединения эти обусловлены наличием определенных общих интересов. В-третьих, объединения эти призваны защищать интересы граждан, которые могут игнорироваться как государством, так институтами экономики как таковой.
В заключении приведем наиболее приемлемое, на наш взгляд, определение гражданского общества, «как агрегированного понятия, обозначающего специфическую совокупность общественных коммуникаций и социальных связей, социальных институтов и социальных ценностей, субъектами которого являются гражданин со своими правами и гражданские (не политические и негосударственные) организации (ассоциации, объединения, общественные движения и гражданские институты)». В целом, соглашаясь с данным определением, заметим, что вынесение за рамки гражданского общества политических организаций не является необходимым. Действительно, с одной стороны, политические партии являются элементами государственности. Вместе с тем, большинство политических партий выражают самый широкий спектр жизненных устремлений и интересов людей, в основе которых лежат попытки оказания влияния на самые различные аспекты жизни общества. В этом смысле предмет активности партий отнюдь не замыкается на область государства как такового, а является намного более широким и всеобъемлющим.
Массовая информация в контексте базовых прав и свобод личности
Существует несколько концептуальных посылок либеральной демократии, предопределяющих особенности функционирования медиа. Либерализм как система идей изначально сконцентрирован на задачах обеспечении прав, свобод и благосостояния индивида. В этой связи выдвигается совокупность требований, выполнение которых необходимо для достижения указанных задач. В их основе лежит признание того факта, что именно потребности рационального и добродетельного индивида являются фактором, "задающим" особенности формирования общества как такового.
Центральными для понимания роли массовой коммуникации в рамках либеральной теории являются идеи, связанные с необходимостью защиты интересов и свобод граждан от чрезмерной опеки правительства и государства. Гарантии как свободы слова, так и свободы прессы являются в этой связи одним из краеугольных камней концепции. Важно иметь в виду, что в целом эти идеи являются отражением либерально-демократической мысли XVII – XIX века, направленной на защиту интересов и свобод граждан от чрезмерной и репрессивной власти государства. Остановимся несколько подробнее на основных положениях концепции свободы печати. Обычно выделяют четыре основных типа аргументов, которые выдвигались в обоснование этой идеи.
Первыми являются аргументы теологического плана, которые связывают в первую очередь с именем Джона Милтона (1608 – 1674). Логика здесь является следующей. Поскольку Бог наделил каждого человека разумом, способностью самостоятельно мыслить и, соответственно, возможностью чтения, то ограничение свободы печати лишает человека возможности жить по-христиански. Цензурные ограничения, таким образом, входят в противоречие с дарованными свыше возможностями делать самостоятельный выбор между добром и злом, основанный на собственной совести. Испытание же противоположными мнениями только способствует совершенствованию добродетельной личности.
Идея Джона Локка (1632 – 1704) о том, что свобода печати есть производная от естественных прав личности, является центральной для аргументов второго типа. Индивид от рождения наделен естественными правами в вопросах веры, поэтому он не может отказаться от них в сфере политической. Т.е. человек свободен осуществлять свои естественные права вопреки государству, а свобода печати при этом является одним из его естественных прав. Свобода печати в целом способствует добродетельному правлению посредством противодействия парламентской лжи, всевластию правительства. В итоге это постепенно формирует общество, в котором господствует закон, право.
Аргументы в поддержку идеи свободы печати также основываются на концепции утилитаризма Иеремии Бентама (1748 – 1832). Здесь, как известно, утверждается, что наилучшими являются те законы и правительство, которые обеспечивают максимум счастливой жизни как можно большему числу граждан. Свободная печать является одним из важных инструментов максимизации счастья подданных. Свободная печать противодействует деспотическому правлению, содействует принятию и использованию законов в интересах большинства, контролирует деятельность бюрократии и делает достоянием гласности факты общественной жизни.
Доводы в пользу идеи свободы печати также связывались с тем обстоятельством, что свободный обмен мнениями между гражданами позволяет достичь истины. По мнению Джона Стюарта Милля (1806 – 1873), замалчиваемые правительством мнения, как неверные, на самом деле могут соответствовать фактам реальной жизни. Отсюда цензурирование мнений представляет собой отрицание их потенциальной истинности. Вместе с тем, даже ложное мнение несет некоторую долю истины, а потому истина может быть выявлена через столкновение мнений, что невозможно без свободы печати. И, наконец, если взгляд, выражающий истину, не будет встречать критики, то со временем он может переродиться в предрассудок. Печать в этой связи представляет собой союзника истины, ее нельзя ограничивать или цензурировать.
Таким образом, свободное выражение мнений через независимую прессу является принципиальным условием формирования просвещенного общественного мнения, инструментом контроля и противодействия всевозможных злоупотреблений и нарушений со стороны правительственных органов. Различаясь в отдельных моментах, идеи представителей ранней либеральной мысли были сходны в главном — свободная и независимая пресса является гарантом от проявлений деспотизма власти государства. В целом концепция свободы печати является выражением идеи того, что эффективное функционирование прессы возможно только при условии некоторого свободного пространства информационного обмена — свободного рынка идей.
Развитой демократии присуща система сдержек и противовесов, выражающаяся в существовании независимых судебной, законодательной и исполнительной ветвей власти. При этом институт массовой коммуникации также выполняет важные функции. Не случайным в этой связи, является интерпретация средств массовой коммуникации как «четвертой власти» и наделение их функцией систематического общественного контроля за находящимися у власти и объективного информирования о деятельности последних (т.н. «функция сторожевых псов» или «общественных стражей»). Следование либеральным нормам применительно к практике массовой коммуникации выражается в отсутствии цензуры и контроля со стороны правительства; обеспечения равных прав граждан к доступу и распространению информации; свободе самих средств массовой коммуникации в получении информации; независимости журналистов.
Говоря о свободе печати, нельзя не учитывать, что практика деятельности СМК зависит от политико-экономических и культурно-исторических условий. Тем не менее, важно отметить одну общую предпосылку концепции. Суть ее состоит в недоверии к правительству и представлении о том, что «свободный рынок идей» (аналогично свободному экономическому рынку) будет более эффективен при отсутствии вмешательства государства, нежели, чем при наличии такового. Пресса и другие средства массовой коммуникации выступают, таким образом, инструментом контроля и противодействия от всевозможных злоупотреблений и нарушений со стороны правительственных органов и государства как такового.
«Сопряженной» с указанной выше стороной деятельности медиа является обеспечение функционирования демократического процесса через представление и обмен существующих в обществе мнений. Т.е. обеспечение плюрализма мнений и права общества выбирать из существующего разнообразия взглядов, как важнейшей ценности демократического общества. Свободное выражение мнений через независимую прессу является принципиальным условием формирования «просвещенного» общественного мнения. Это, в свою очередь, напрямую соотносится с предпосылкой либеральной теории о свободном обществе как обществе информированных граждан.
Применительно к нашему обсуждению важным является то, что современная демократия отражает стремление (по крайней мере, в идеале) обеспечить такую форму правления, когда общественные группы могут свободно выражать свои интересы. Причем демократические институты (в том числе и средства массовой коммуникации) обеспечивают необходимое пространство диалога, дискуссий и конкуренции. В конечном итоге достигается компромиссное решение, отражающее согласование разнообразных интересов действующих групп.
Отметим, что обсуждаемые взаимоотношения в системе средства массовой коммуникации — государство — гражданское общество с неизбежностью соотносятся с рядом фундаментальных вопросов теории и практики демократии. Это проблемы осуществления формальных и реальных прав; степени свободы и равенства граждан; роли центров власти и элит в практике политического управления; изменения в функциональном содержании основных элементов современного гражданского общества.
Роль медиа в демократическом обществе: американская традиция анализа (Липпман, Дьюи, Миллс)
Рассмотрим далее основные идеи Уолтера Липпмана (1889 – 1974) и Джона Дьюи (1859 – 1952) — авторов, которые внесли существенный вклад в американскую традицию изучения роли медиа в демократическом обществе. Центральным для них был вопрос о том, какие условия необходимы для обеспечения функционирования демократического общества, наличие которых, в свою очередь, является предпосылкой обеспечения социального прогресса.
По мнению У. Липпмана, среди важнейших условий, способствующих формированию свободного индивида, является обладание им точной информацией. Только при наличии последней индивид будет в состоянии действовать в интересах общества. Какова при этом роль средств массовой коммуникации?
Автор исходит из того, что свободные медиа не могут быть адекватным транслятором точной информации. Причем связывалось это отнюдь не с негативным влиянием на медиа государства или рынка. Определяющими факторами здесь были как особенности содержания новостей (в начале XX века пресса была ведущим СМК), так и специфика психологии аудитории, восприятия информации людьми. Кроме того, немаловажными фактором были сами условия жизни.
С чем, по Липпману, в более конкретном плане связаны ограничения возможностей массовой коммуникации в информировании граждан?
Сначала следует сказать о самой природе возможностей познания людьми реальности. С одной стороны, автор выделяет собственно знание, источником которого являются данные объективного научного исследования. С другой стороны, выделяется "общественное мнение", где окружающая реальность предстает в некоторой «картинной», «усеченной» форме. В этой связи необходимо упомянуть о трактовке Липпманом понятия стереотипа.
Понятно, что тот или иной объект окружающего нас мира можно описать с помощью различных характеристик. Однако рядовой индивид обычно не замечает этой множественности. Сталкиваясь с объектом реальности, человек зачастую видит какуюто одну сторону явления. Из множества элементов сообщения о предмете воспринимаются обычно те, которые не противоречат существующему опыту. Происходит своеобразное «одалживание» необходимых для восприятия формстереотипов у искусства, политики, морали, философии и т.д. Тем самым у людей складывается привычка сведения нового к определенным шаблонам.
С точки зрения Липпмана, стереотипы восприятия обусловлены некоторыми естественными, объективными основаниями. Дело в том, что возникающий поток образов «проектируется» на картину мира, существующую в памяти людей. При этом потребность в концентрации внимания делает невозможным отказ от стереотипов, поскольку они значительно упрощают процесс восприятия действительности. Другими словами, стереотипы помогают систематизировать огромный поток информации и организовать его в сознании людей в соответствии с предшествующим опытом.
Здесь надо учитывать, что в целом автор исходит из идеального представления о коммуникации как процессе передачи максимально точной, объективной картины реальности. Причем коммуникация эта должна быть независимой от власти. Информирование должно происходить с опорой на науку, в том числе с помощью научных кадров, осуществляющих деятельность в рамках официальных квазигосударственных департаментов. В этом проявляется предпочтение Лип
Последнее определяется интерпретацией автора демократии. С его точки зрения, современная демократия не предполагает, чтобы люди сознательно управляли сами собой. Прямое демократическое управление возможно в простых, самодостаточных сообществах при наличии компетентных во всех областях граждан. В условиях сложного индустриального общества подобный идеал гражданина неосуществим. На практике интересы публики (речь здесь идет о широких слоях общества) не распространяются в область принятия решений как таковых. Публика в силу своей некомпетентности не способна управлять, равно как и не стремится к этому. Значимые решения принимаются профессиональными, образованными администраторами. Основу этих решений должны составлять надежные научные данные, свободные от эмоциональных символов и стереотипов, преобладающих в общественном мнении.
Средства массовой коммуникации будут выполнять свои демократические функции в том случае, если будут способствовать формированию общественного мнения. Произойдет это тогда, когда медиа будут распространять корректную, объективную информацию о реальности. Причем в основе этой информации будут лежать научные данные. Другими словами, процесс распространения массовой информации в современном обществе автор видит состоящим из двух этапов. Сначала информация собирается, оценивается и интерпретируется представителями экспертного знания. Затем от экспертов и через СМК она поступает к публике, приобретая, таким образом, свое «массовое» измерение.
Оппонентом изложенных выше идей стал Дж. Дьюи. Проблема, по его мнению, состоит отнюдь не в том, что в общественном мнении доминирующими являются стереотипы, которые должны быть заменены объективными научными данными. Основной социальной функцией коммуникации является поддержание и развитие общности ценностей конкретного сообщества. Именно под этим углом зрения следует оценивать роль массовой коммуникации.
В этой связи тот акцент, который делает Липпман на роли науки и экспертного знания не решает проблемы. При таком рассмотрение без внимания остается вопрос о коммуникации как средстве обсуждения. Т.е. только посредством диалога могут быть определены наилучшие решения, способствующие объяснению и совершенствованию жизни сообщества как такового. Причем это относится к самым различным областям — науке, политике и т.д.
Ситуация, при которой медиа обеспечивают эффективное распространение информации в обществе является, с точки зрения Дьюи, лишь только предпосылкой демократии. Полная информированность достигается в процессе непосредственного диалога граждан. Решающим фактором является то, в какой мере медиа способствуют активизации общественности — формированию общественного мнения, которое кристаллизуется в процессе межличностного общения.
Таким образом, принципиальное расхождение Дьюи с Липпманом состояло во взгляде на роль современных им медиа в жизни общества. Первый отводил медиа, по существу, роль транслятора экспертного знания инертной массе потребителей-наблюдателей; второй считал, что именно медиа должны создавать в обществе пространство для активного диалога граждан.
Говоря о роли СМК в гражданском обществе, следует сказать о разработке этой проблемы таким известным представителем «радикальной социологии» как Чарльз Райт Миллс (1916 – 1962). Применительно к нашей теме выделим несколько основных идей, выдвинутых автором на основе анализа американского общества 50-х годов.
Миллс исходил из того, что основанием демократического общества являются "низовые" ячейки общества — именно здесь посредством свободных дискуссий происходит формирование политически активных граждан. Причем не только дискуссии, но и следующие за ними коллективные организованные действия, позволяют индивидам осознать себя гражданами, представляющими влиятельную силу в решении коренных вопросов жизни сообщества. Далее общественность организуется в партии и ассоциации, из мелких групп образуются крупные общественные движения, соответствующие демократические институты претворяют общественное мнение в действие. Характерно, что перспективы развития средств массовой информации оценивались автором (в идеале) как эффективное средство повышения активности низовой общественности.
Согласно Миллсу, для современного ему американского общества были характерны массовое индустриальное производство, рост специализации и бюрократизации, атомизация и деперсонализация отношений между людьми, ослабление роли традиционных форм гражданского общества. Очевидным также является формирование т.н. властвующей элиты, с одной стороны; и постепенное превращение американской общественности в политически пассивную, инертную массу — с другой. С точки зрения автора, процессы преобразования общественности отражают фундаментальное противоречие между идеалами демократической политической системы и политической практикой, Причем не последнюю роль в нарастании данного противоречия играли СМК.
Показательным в этом плане является замечание автора, приведенное в книге "Властвующая элита" (1959) — одной из главных работ автора. "Под каким бы углом зрения мы ни стали рассматривать дело, мы почти во всех случаях различим, что мы прошли уже значительное расстояние по пути к политически инертному обществу. Этот путь ведет к тоталитарному государству. Низовые ячейки общественности, формирующие общественное мнение, еще окончательно не вытеснены в Соединенных
Штатах рынком сбыта представлений и мнений, вырабатываемых массовыми средствами общения. Но мы, несомненно, можем заметить, что многие стороны общественной жизни нашего времени в большей степени воплощают в себе характерные особенности инертного общества, чем характерные особенности активной общественности".
Итак, тенденции формирования массового общества предполагают разрушение первичной общественности и самодеятельных ассоциаций и замену их инертными "массами", "толпой", для которых свойственной является иррациональность и манипулируемость.
Применительно к задачам нашего рассмотрения, важной является посылка Миллса, связывающая средства массовой коммуникации с существующей структурой власти. Массовая коммуникация рассматривается автором как средство, служащее в первую очередь властвующим элитам, доминирующим интересам в сфере политики и экономики. При этом печать, радио, телевидение являются своеобразными инструментами формирования общественного мнения, адаптации аудитории к конкретным социальным условиям и, соответственно, обеспечения более эффективного процесса управления и господства властвующих элит.
СМК и публичная сфера в концепции Хабермаса
Одним из авторов, который внес серьезный вклад в разработку проблемы социальной роли медиа является современный немецкий философ и социолог Юрген Хабермас. Сосредоточим внимание на его работе «Структурная трансформация публичной сферы. Исследование категории буржуазного общества», увидевшей свет в 1962 году. Именно здесь автор рассматривает особенности взаимосвязей медиа и общества, причем важная роль в подходе отводится историко-социологическому анализу.
В фокусе анализа работы является появление, развитие и упадок того, что автор определяет как «публичная сфера» общества. Хабермас понимает публичную сферу как некоторое пространство, обеспечивающее возможность ассоциациям граждан обсуждать и влиять на решение актуальных проблем их жизни, прежде всего социально-политического порядка. Важно учитывать, что публичная сфера рассматривается скорее как идеальная модель. Причем в плане степени соответствия реальности идеалу Хабермас выделяет два основных этапа эволюции буржуазной публичной сферы: раннего капитализма и современности.
Феномен публичной сферы является производным от конкретных исторических условий развития капитализма 17-18 вв. в Англии, Германии. Франции. Ключевыми в этой связи являются введенные автором понятия «частного» и «публичного», которое необходимы для уяснения сути взаимоотношений между обществом, государством и медиа в конкретный исторический период.
Обращение к греческому городу-государству, как некоторому идеалу демократического участия, позволяет соотнести с ним то, что имело место в средние века и позднее — в связи с появлением и развитием капиталистических отношений. Хабермас отмечает, что в античности сфера полиса, которая была общей для всех граждан, являлась строго отграниченной от сферы частной деятельности индивида. Именно в этом смысле можно говорить о публичной сфере как демократическом пространстве «прозрачном» для всех, что, среди прочего, обеспечивало независимость и равенство граждан при принятии важныхрешений.
Для периода средних веков характерным было отсутствие разделения публичного и частного. Публичная власть (в лице королей, церкви, дворянства) простиралась всюду и бьша фактически недифференцированной с областью частной жизни. Однако постепенная трансформация феодальных отношений привела к тому, что элементы публичного и частного начали приобретать все более отчетливые границы. Это было связано с развитием национальных государств, парламентской демократии, торговли, появлением средних классов.
Развитие публичной сферы в 17-19 вв. Хабермас связывает с появлением и усилением страты буржуазии, состоящей из образованных и обладающих достаточной собственностью индивидов. Буржуазная публичная сфера может рассматриваться как область, в которой частные индивиды собирались в качестве публики для участия в дебатах. Их предметом являлись общие правила управления сферой товарного обмена и рабочей силы, которая основана на частных принципах, но имеет публичное значение. Активность в публичной сфере осуществлялась, среди прочего, посредством обмена мнениями в интеллектуальных журналах, памфлетах, газетах. Неотъемлемой чертой являлось также зарождение таких институтов публичной сферы, как салоны; клубы, кофейные дома. Характерно, что центрами публичной жизни стали большие города.
Наличие публичной сферы, по Хабермасу, обеспечивало то, что у общества (буржуазного) появилась легальная платформа общения с государством. Причем базой для этого общения явились рационально-критические дебаты, в основании которых лежали принципы общедоступности, отсутствия привилегий, правил рациональной дискуссии. Характерно, что обмен мнениями проходил в рамках публичной сферы между равными индивидами. Речь идет о том, что различия в величине собственности и конкурентные отношения на рынке оставались в рамках частной сферы и не влияли на позиции сторон. Также это служило предпосылкой того, что свободные критические дебаты, соревнование аргументов в конечном итоге могли привести к согласию по обсуждаемым вопросам и решениям, принимаемым в интересах всего общества.
Нельзя не сказать и о другой фундаментальной предпосылке формирования публичной сферы. Хабермас указывает на важность законодательно закрепленных основных прав и свобод личности. Выделяются несколько групп базовых прав, обеспечивающих функционирование публичной сферы. К первой группе относятся права, непосредственно обеспечивающие участие в рационально-критических дебатах: свобода слова, прессы, собраний и ассоциаций. Сюда же следует отнести нормы, касающиеся возможности реализации собственно политических прав индивидов в публичной сфере — право направления петиций, равных возможностей в выборах и т.д. Вторая группа связана с правовыми нормами, обеспечивающими личные свободы, неприкосновенность жилища и т.д. К третьей группе относятся права, касающиеся активности индивидов-владелыдев частной собственности в сфере гражданского общества (равенство перед законом, неприкосновенность частной собственности).
Наличие публичной сферы стало предпосылкой к определенным изменениям внутри политической системы. Так, атмосфера критических дебатов, формировавшаяся, среди прочего, посредством независимых периодических изданий, предъявляла новые требования и ограничения к сложившимся ранее парламентским процедурам. Представительные органы становились более открытыми, их деятельность оказывалась более конструктивной в плане организации обратной связи по отношению к различным общественным группам.
По мере развития буржуазной публичной сферы постепенно вызревали тенденции, которые привели к ее качественным трансформациям. С одной стороны, это было связано с развитием капитализма как такового, переходом его в индустриальную фазу, что, в свою очередь, предполагало формирование массового рынка товаров и услуг. Причем сами элементы публичной сферы — салоны, кафе, газеты начали приобретать статус капиталистических предприятий. Изменились задачи их функционирования. Так, если раньше газеты, прежде всего, обеспечивали пространство диалога и критических дебатов граждан, то теперь на первый план вышли цели собственника медиа по максимизации прибыли.
С другой стороны, усилилась интервенционистская роль государства. Нарастание противоречий системы капиталистического производства приводили к попытками государства минимизировать негативные последствия посредством тех или иных методов регулирования. Важнейшими игроками на политической арене теперь становятся, наряду с государством, мощные организации и группы давления.
Также следует выделить тенденцию к усилению массовости, как в области тиражирования, распространения информации, так и ее потребления. Причем данная тенденция неразрывно связана с зарождением и развитием общества потребления как такового. В этой связи обратим внимание на два обстоятельства, имеющих непосредственное отношение к проблеме трансформации публичной сферы.
Во-первых, доминирование массовых средств коммуникации объективно связано с тем, что место гражданина в пространстве дебатов публичной сферы начинают заменять посредники в форме медиа. Причем вместо обеспечения условий для рационально-критических дебатов медиа фактически манипулируют общественным мнением. Отнюдь не случайно, что современный политический процесс стал невозможен без изощренных форм ПР и рекламы, зачастую оставляющих гражданам лишь возможность пассивного наблюдения за происходящим.
Во-вторых, развитие массового рынка товаров и услуг оказалось сопряженным с размыванием сложившихся ранее границ частного и публичного. Продукты коммерческой культуры, одновременно предполагают исключительно ее частное потребление — в смысле отсутствия последующих коллективных дебатов и обсуждений. Тем самым, общественность все более преобразуется в атомизированную публику, социальные связи ослабляются, граждане становятся зрителями.
Последнее объективно связано и с другим моментом. Транслируемые образцы массовой культуры ориентированы на завоевание все более широких рынков. Это, в свою очередь, предполагает обеспечение массового интереса посредством распространения упрощенных, тривиальных культурных продуктов. Согласно Хабермасу, здесь можно выделить две противоречивые тенденции. С одной стороны, дифференциация рынка приводит к развитию сегментов, направленных на хорошо образованных потребителей сложной культурной продукции. С другой стороны, массовая культурная продукция предполагает невзыскательные вкусы, простоту потребления, ориентированную в первую очередь на отдых и удовольствия.
Таким образом, за счет распространения материалов массовой культуры реализуются определенные идеологические функции — индивидов "переводят" в деполитизированное состояние, где вопросы стоявшие в центре рационально-критических дебатов публичной сферы кажутся лишенными значимости.
В целом современное состояние публичной сферы Хабермас определяет как "рефеодализацию". Публичная сфера все более становится похожей на политический театр, где зрителям предлагаются заранее взвешенные и удобные для осмысления варианты происходящего. Граждане при этом являются не более чем потребителями, а политики — звездами шоу-бизнеса.
Заключение
Исходным для понимания интерпретации роли массовой коммуникации в рамках либерального теоретизирования являются идеи, связанные с необходимостью защиты интересов и свобод граждан. В целом концепция свободы печати является выражением идеи того, что эффективное функционирование прессы воз
можно только при условии некоторого свободного пространства информационного обмена — свободного рынка идей.
Вместе с тем, деятельность современных медиа оказывается сопряженной с весьма неоднозначными тенденциями. Суть концептуальной полемики Дьюи с Липпманном заключалась прежде всего в разнице взглядов на роль СМК в жизни общества: если первый отводил медиа роль транслятора экспертного знания инертной массе потребителей-наблюдателей; то второй считал, что медиа должны способствовать созданию в обществе возможностей для активного диалога граждан.
Пониманию отношений "средства массовой коммуникации — гражданское общество" способствует концепция трансформации публичной сферы, предложенная Хабермасом. Современная практика должна учитывать как сложность нынешних коммуникационных реалий, так и возможность критического анализа и обсуждения в СМК, которая, хотя бы в потенциальном плане, должна быть доступна гражданам.