Министерство образования и науки РФ
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«Тобольский государственный педагогический институт им. Д. И.Менделеева»
НАИМЕНОВАНИЯ ЖИТЕЛЕЙ УРАЛЬСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ ПАТРОНИМИЧЕСКИХ ПРОИЗВОДНЫХ
Тобольск – 2009
Содержание
Введение
Глава 1. Топонимика как раздел языкознания
1.1 Топонимы как хранители историко-культурной информации
1.2 Ойконимы и их возникновение
1.3 Патронимическая лексика в системе русского языка и способы ее
образования
Глава 2. Словообразовательные модели патронимических производных – наименований жителей уральского федерального округа
2.1 Уральский федеральный округ как административная единица
2.2 Способы образования патронимов от названий городов Уральского федерального округа
2.3 Ограничения в образовании грамматических форм патронимической лексики
2.4 Варианты образования патронимов
Библиография
Введение
Топонимика – это отрасль лингвистики, изучающая историю создания, преобразования и функционирования географических названий.
Создание географических названий – вечно живой языкотворческий процесс, при этом кроме того, что постоянно происходит процесс наименования новых реалий, эти же реалии с течением времени могут получать и другие названия. Это связано с тем, что, «во-первых, постепенно происходит перестройка топонимов как слов, во-вторых, возникают новые физические объекты, которые получают свои наименования» [Мурзаев 1982: 5].
Именная непрерывность связана с культурными, идеологическими и прочими влияниями. Как бы радикально ни менялись топонимы какой-либо территории, наряду с новыми и новейшими, там все равно сохраняются названия предыдущих эпох. При этом более старые названия роднят эту территорию с одними регионами, а более новые — с другими. Например, древнейшие топонимы Болгарии (Тракия, Струма) роднят ее с Грецией, а новейшие порой приближаются по своим типам топонимам Российской Федерации (Толбухин, Мичурин).
Древнейшие миграции населения при несовершенной технике передвижения были затруднены, но в то же время поражают своими размерами. Топонимы – свидетели этих миграций. Так, например, некоторые топонимы Северной Африки перекликаются с топонимами юга Европейской части РФ, а те, в свою очередь, с топонимами Сибири и даже Северной Америки. Случайны ли это совпадения или следы былых этнических контактов — вопрос, на который лингвисты пока затрудняются ответить [Мурзаев 1982: 17].
С названиями населенных мест тесно связана вся хозяйственная, политическая и экономическая жизнь страны. Каждому населенному пункту присваивалось свое, принадлежащее только ему имя. В свою очередь от географических названий образуются слова со значением «житель такой-то местности», которые структурно связаны с оттопонимическими прилагательными: Балтика – балтиец, Новгород – новгородец, новгородский.
Собственные имена, называющие разного рода поселения и названия жителей этих поселений, образуют часть словарного состава русского языка. Системное изучение названия жителей разных городов и сел – одна из актуальных проблем современной региональной топонимики.
Научная новизна работы заключается в выявлении основных характеристик патронимов Уральского федерального округа как корпуса топонимической лексики русского языка.
Целью работы является системное изучение названий жителей административной единицы – Уральского федерального округа, локализованной на территории Российской Федерации.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
картографировать территорию Уральского федерального округа;
изучить историко-лингвистические особенности формирования и развития патронимической лексики;
провести структурно-семантическую классификацию патронимической лексики Уральского федерального округа;
дать словообразовательную и морфологическую характеристику патронимов исследуемой территории.
Объект исследования – патронимическая лексика, образованная на базе названий географических объектов, расположенных на территории Урала.
Предмет исследования – словообразовательные и морфологические свойства патронимов, образованных на базе наименований жителей городов Уральского федерального округа.
Регион исследования:
В состав Уральского федерального округа (УрФО) входят шесть субъектов Российской Федерации: четыре области (Свердловская, Челябинская, Курганская, Тюменская) и два автономных округа (Ханты-Мансийский — Югра, Ямало-Ненецкий). Общая площадь территории округа составляет 1788,9 тыс. кв. километров (почти 11 % площади Российской Федерации). Административный центр Уральского федерального округа – город Екатеринбург. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года, в УрФО проживает 12 381,5 тыс. человек (8,5 % населения страны). Плотность населения составляет 7 человек на кв. километр. Около 80 % населения региона — горожане. Всего в округе насчитывается 112 больших и малых городов.
Источником исследования послужил словарь «Русские названия жителей», в который включено более 14 000 названий жителей, образованных от 6 000 названий географических объектов России, республик бывшего Советского Союза и зарубежных стран. (Городецкая И.Л., Левашов Е.А. Русские названия жителей. Словарь-справочник. – М., 2003).
Методология и методы исследования. При написании научной работы учитывались теоретические и практические исследования таких видных ученых, как Р.А.Агеева, А.М.Бабкин, В.И. Болотов, В.В.Виноградов, И.Л.Городекая, Л.К.Граудина, Н.А.Еськова, В.А. Ицкович, Л.П.Катлинская, В.В.Лопатин, Э.М.Мурзаев, Н.В.Подольская, Е.М.Поспелов, А.В.Суперанская, Л.В. Успенский и др.
В исследовательской работе применялся комплекс лингвистических методов: исторический, метод ономастической картографии, описательный, статистический, структурный, этимологический. Основным для нашей работы является метод лингвистического описания, представленный такими приемами как сбор, обработка и интерпретация материалов.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что научная работа, посвященная изучению топонимии Тобольска, вносит определенный вклад в разработку проблем региональной микротопонимики. Результаты, полученные при анализе лексико-семантической и словообразовательной систем могут быть использованы при дальнейшем исследовании системы географических имен.
Практическая значимость. Результаты исследования и фактический материал могут быть использованы в процессе школьного и вузовского преподавания дисциплин регионального компонента.
Структура работы. Исследовательская работа состоит из введения, двух глав – теоретической и практической, заключения, библиографии и приложения.
Глава 1. Топонимика как раздел языкознания
1.1 Топонимы как хранители историко-культурной информации
Жизнь человека тесно связана с различными местами, которые обозначаются с помощью особых слов – географических названий, или топонимов (от греческого слова topos «место» и onoma/ onyma «имя, название»).
Изучение географических названий, выявлением их своеобразия, историей возникновения и анализом изначального значения слов, от которых они образованы, занимается топонимика – одна из отраслей языкознания, или лингвистики (науки о языке). [Суперанская 1985: 3].
По характеру объектов выделяются следующие виды топонимов:
ойконимы (от греческого oikos – «дом, жилище») – названия населенных пунктов;
гидронимы (от греческого hydor – «вода») – названия водных объектов;
оронимы (от греческого oros – «гора») – названия особенностей рельефа;
урбанонимы (от латинского urbanus – «городской») – названия внутригородских объектов;
годонимы (от греческого hodos – «путь, дорога») – названия улиц;
дромонимы (от греческого dromos – «бег, движение, путь») – названия путей сообщения;
агоронимы (от греческого agora – «площадь») – названия площадей.
Интерес к осмысливанию географических названий появился на самых ранних этапах цивилизации. В трудах греческих и римских историков и географов можно найти попытки объяснения отдельных географических имен.
В России постоянное внимание к географическим названиям как важному историческому и географическому материалу наблюдается начиная с XVIII века. Первые топонимические исследования этого времени принадлежали В.Н. Татищеву, В.К. Тредиаковскому, А.Х. Востокову.
В XIX веке географическими названиями занимались языковеды и этнографы М.П. Веске, Д.П. Европеус, М.А.Кастрен, Ю.Ю.Трусман, А.М.Шегрен.
В дальнейшем вопросам топонимики большое внимание уделяли такие ученые, как А.М. Селищев, А.Ф. Орлов, В.Б. Шостакович и другие.
В настоящее время топонимику исследуют Э.М.Мурзаев, Е.М.Поспелов, А.В. Суперанская, Л.П. Катлинская, Е.А.Левашов, В.В.Лопатин, И.Л. Городецкая, И.С. Улуханов, и другие.
Поскольку топонимы представляют собой слова языка, для их анализа пользуются, прежде всего, методами языкознания, прочно опираясь при этом на данные истории и географии. Результаты топонимических исследований находят широкое применение в различных разделах географии и языкознания.
Данные топонимического анализа в сочетании с другими сведениями привлекаются для определения территории былого расселения какого-либо народа или этнической принадлежности народов, населяющих ту или иную территорию; для выявления древних миграций, их начальных и конечных пунктов, маршрутов движения; для изучения былой плотности населения, истории возникновения населенных пунктов и их первоначальных функций. Для исторической экономической географии топонимика полезна в целях выявления географии древних форм хозяйствования, мест добычи полезных ископаемых, существовавших в прошлом промыслов, географии торговых путей. В физико-географическом разделе исторической географии данные топонимики используются прежде всего при восстановлении былых ареалов отдельных видов растений и животных, а также для реконструирования характера ландшафта в целом [Поспелов 2005: 8].
Сегодня географическое название продолжает служить человеку, удовлетворяет его экономические и культурные потребности, в большинстве случаев помогает правильно осмыслить географические представления, точно локализовать их.
Невозможно представить современное общество без географических названий. Они повсеместны и всегда сопровождают наше мышление. Без них немыслима цивилизация, общение между народами и странами. А развитие культуры и науки и энергично развивающиеся международные связи приводят к новому, все расширяющемуся запасу географических названий в нашем языке. В этом заключается номинативная, адресная функция топонимов – наиболее важная и необходимая человеческому обществу.
Адресная функция топонимов самая первая, но не единственная.
Каждый топоним несет разнообразную информацию: историческую, географическую, лингвистическую [Э.М. Мурзаев 1974: 3-4].
Понятие информации собственного имени, информативности отдельных групп собственных имен вошло в современную ономастическую литературу. Так, А.В. Суперанская в монографии «Общая теория имени собственного» уделяет информации большое внимание при теоретическом анализе природы и различных аспектов собственных имен. В частности, информация включается ею в число факторов, из которых складывается семантика имени [Суперанская 1973: 322 – 323].
Н.В. Подольская при исследовании информативности топонимов приходит к выводу о том, что основная информация, получаемая от топонима, соответствует основной функции топонима в языке – номинативной, или функции называния. [Подольская 1964: 93].
Э.М. Мурзаев говорит об «информационной способности топонима», о его «информационном потенциале», имея в виду мотивированность многих топонимов: «Мотивированность названий по существу определяет их информационное содержание. Выясняя причины выбора названия, можно понять смысловое содержание и подойти к этимологии. И при таком анализе в поле зрения обязательно должен быть называемый географический объект». [Мурзаев 1982, 26].
Географические названия, особенно древние, являются своего рода историческими памятниками, так как в них отразились социальные отношения предыдущих эпох, особенности этнографии, быта, а главное – язык соответствующей эпохи со всеми его чертами. Топоосновы несут информацию о времени и месте их создания. [Суперанская 1977:24]
Географические имена возникли в глубокой древности, их истоки лежат в первобытном обществе. Создавая их, человек исходил из необходимости отличить одно место от другого, будь то река, гора, озеро. Первобытный человек не обладал большим лексическим запасом, потому его возможности в процессе присвоения названий были ограничены. Водой он нередко называл и реку, и озеро, и море, а горой – и холм, и возвышенность, и хребет, и просто бугор. Это было на заре человеческой цивилизации.
Географические названия рождаются, в процессе функционирования нередко меняется его форма и звучание, проживает свой век, умирает. Длительность жизни топонимов очень разная. У одних она исчисляется годами или десятками лет, у других – многими веками. Иерусалим, Иордан, Египет, Греция, Рим, Афины, Самарканд, Ереван живут и в наши дни, хотя их возраст измеряется тысячелетиями. Ассирия, Вавилон, Карфаген, Троя, Финикия известны нам только по историческим документам. [Э.М. Мурзаев 1979: 5]
Основная причина возникновения собственного имени – в его необходимости. Оно было нужно человеку, которому в повседневном труде и общении с окружающим миром, даже ограниченным тесными рамками познанного пространства, стало трудно обходиться без обозначения заметных объектов на нем.
Присваивая то или иное название, человек исходит прежде всего из какого-то наиболее заметного признака, штриха, присущего тому или иному географическому объекту. Признак – важнейшая психологическая категория при наименованиях географических объектов. Он мотивирует выбор имени, объясняет причину появления топонима. [Э.М.Мурзаев, 1979: 22]
Значение признака, какой-либо характеристики в процессе называния, показал на основе анализа географических населенных мест центральных областей России В.П. Семенов-Тян-Шанский [1924]. Он писал: «В общем мы можем видеть, что народ невольно и очень верно и последовательно отражает в названиях своих селений характерные особенности того естественного географического пейзажа, среди которого ему приходится жить. Психологически это вполне понятно… Земледелец… попав на житье в обстановку того или иного естественного пейзажа посредством меткого слова, назвав им свою постоянную оседлость. Предмет, первоначально давший это название, может исчезнуть с лица земли, но название селения останется за ним до тех пор, пока будет существовать само селение» [цит. по Мурзаеву 1982].
1.2 Ойконимы и их возникновение
А.В.Суперанская утверждает: «Абсолютно преобладающими среди топонимов являются ойконимы – собственные имена любого поселения, в том числе города, деревни, села, хутора, поселка, отдельно стоящего двора и дома» [Суперанская 1985: 175]. Особо пристальное внимание современных лингвистов обращено на происхождение названий городов. Обращаясь к истории и этимологии, ученые пытаются проникнуть в тайны языка и дать объяснение тому, как появилось то или иное название.
Город в Древней Руси представлял собой укрепленное поселение, обнесенное оградой. Первоначально это был холм с тыном, позже ограда включала ров, земляной вал, деревянный частокол. Иногда сооружалась городня – бревенчатый сруб, заполненный камнями и землей. Подобные города были рассеяны по русской земле сотнями, за что она и получила у своих северных соседей название Гардарика – страна городов. Отразилось это и в ойконимии: названия Городец, Городок, Городея, Городница, Городня встречаются довольно часто.
С течением времени города могли по тем или иным причинам утрачивать свое значение, население их покидало, укрепления разрушались и появлялось городище – место, где некогда был город. В последующем на месте старого городища могло возникнуть новое селение, получавшее название Городище. Сейчас это название носят пять городов и поселков городского типа, не считая десятков сельских поселений.
Термин город (град) входит в состав ряда сложных названий. Старославянская форма град представлена в историческом названии Царьград (Константинополь, с XV в. Стамбул) и в летописных формах некоторых названий. Но уже с XIII века в летописях встречается форма город, вскоре ставшая господствующей: Великий Новгород, Нижний Новгород, Белгород, Вышгород, Звенигород и другие. С середины XVIII века в официальную практику снова, но на этот раз искусственно, вводится употребление формы град. Она была использована для образования названий ряда новоучрежденных городов Новороссии от имен членов императорской фамилии: Елисаветград, Екатериноград, Павлоград, Константиноград и после длительного перерыва, в 1914 году, Петроград. В советское время эта «императорская» модель широко применялась для названий в честь партийных вождей: Ленинград, Сталинград, Кировоград, Ворошиловоград, Орджоникидзеград, Калинград.
В образовании городских названий время от времени возникали «моды». Так, в петровские времена было увлечение немецкими названиями: Санкт-Питербурх, Кронштадт, Питергоф и другие. Но если штадты и гофы были единичны, то бурги получили более значительное распространение. Русский писатель Аксаков в «Семейной хронике» писал: «…Оренбургская губерния! Дико звучат два эти последние слова! Бог знает, как и откуда зашел туда бург!».
Ареал этого термина огромен, его ядро – Германия, где находятся самые известные города на бург: Гамбург, Магдебург, Ольденбург и другие. Встречаем бург и в Австрии (Зальцбург), и в Нидерландах (Тилбург), и в герцогстве Люксембург (Люксембург). На соседних территориях его находим в измененном виде: борг в Дании, Швеции (Ольборг, Гётеборг), боро в Англии (Питерборо ), бур во Франции (Страсбур). Весь же ареал термина охватывает огромное пространство от Шпицбергена (Баренцбург) до Южной Африки (Йоханнесбург) и США (Питсбург).
Из истории Древней Греции известны полисы – города-государства: например, полисом была известная Спарта. Но это слово широко применялось и в топонимии как составная часть названий. На современной карте Греции находим города Александруполис («город Александра»), Неаполис («новый город»), Мегаполис («большой город») и другие. Названия на полис (или на его краткую форму поль) встречались и в греческих колониях в Средиземноморье: Триполи («трехградье») в Ливии и Ливане, Неаполь на юге Италии.
Но самым известным древним городом на –поль был Константинополь (назван в 330 году в честь императора Константина). По модели именно этого названия Екатерина II насаждала в конце XVIII века в Новороссии и псевдогреческие названия: Севастополь, Ставрополь, Мариуполь и другие. Заметим, что определенное распространение греческий термин полис получил и в топонимии США, где он представлен в названиях ряда известных городов: Аннаполис, Индианаполис, Миннеаполис.
Следует учитывать, что ряд названий на –поль имеет в России иное происхождение. В ряде случаев –поль образован из поле: например, название города Чистополь в Татарстане образовано из «чистое поле». Название старинного северного города Каргополь (Архангельская область) образовано, по-видимому, из финского Karhupeldo – «медвежье поле».
Среди русских названий городов в России и на Украине встречаются названия с окончанием -дар. Первым городом с этим элементом был Екатеринодар, основанный в 1793 году и названный в честь императрицвы Екатерины II. Элемент -дар в этом названии был употреблен в прямом значении: город основан на землях, жалованных Екатериной II Черноморскому казачьему войску. С 1920 года город называется Краснодар: революционное определение красно- заменило имя императрицы.
В советское время подобные названия возникали с указанием предметов дарения: курортный поселок Солнцедар, поселки при электростанциях Теплодар, Светлодарское, Энергодар, при угольной шахте Угледар. Этот ряд названий недавно пополнил город Соледар (Донецкая область, Украина) названный так потому, что является важным центром добычи каменной соли.
При движении русских на юг, к Черному морю, и на восток – на Урал, в Сибирь и далее возникали крепости, укрепления, зимовья, остроги, заводы, которые обычно получали названия в форме отыменных прилагательных от названий рек или местностей: Ижевский завод, Иркутское зимовье, Якутский острог и т.п. Выросшие при них селения со временем превращались в города, что вело к изменению названия: первичный термин отбрасывался, а прилагательное получало краткую форму Ижевск, Иркутск, Якутск. Многочисленность подобных названий привела к тому, что окончание названия на -ск стало восприниматься как типично городское и в дальнейшем новые города стали сразу получать названия с этим окончанием: Адыгейск, Лесосибирск, Чкаловск.
При возникновении городов на реках образование названия с отыменным прилагательным (ижевский, иркутский и т.п.) не было обязательным – многие города принимали название реки без какой-либо переработки, например: Москва, Вятка, Кострома, Самара и другие. Есть даже ойконимы, образованные от названий двух рек. Так, Волгодонск расположен на Дону, в устье Цимлянского водохранилища, и находится довольно далеко от Волги; название города мотивировано тем, что водохранилище является частью Волго-Донского судоходного пути. Подобные названия есть и за рубежом. В Индии город Варанаси находится на Ганге, между его притоками Варан и Аси.
К настоящему времени свыше сотни городов и поселков городского типа образованы с использованием элемента -горск. Этот элемент очень старый, - включающее его название Девягорск приводится в Ипатьевской летописи 1147 года, - длительное время оставался в забвении. Следующие названия на -горск появляются спустя почти семь веков: в 1803 году Пятигорск (от местности Пятигорье), в 1868 году на алтае Усть-Каменогорск («город в устье реки Каменная») и к концу XIX века там же Змеиногорск (от названия Змеиной горы). Таким образом, уже в первых названиях проявилась двойственность этого элемента, его образование и от слова гора, и от город.
Активно использоваться он стал после 1917 года, причем в появившихся более чем ста названиях на -горск лишь немногие образованы от гора: Хибиногорск (ныне Кировск Мурманской области), Медвежьегорск (Карелия), Магнитогорск (Челябинская область), Дивногорск (Красноярский край), Солнечногорск (Московская область).
Но в большей части ойконимов на -горск основы связаны не с названиями гор, а с разработкой полезных ископаемых или с какой-либо другой отраслью промышленности: Бокситогорск, Гранитогорск, Железногорск, Медногорск, Нефтегорск, Солигорск, Углегорск, Цветногорск и Черногорск .
Рассматривая городскую ойконимию, нельзя не остановиться на отражении в названиях городов их специализации. Современные города многофункциональны, но при своем зарождении они обычно выполняли какую-то одну задачу, которой и были обязаны своим появлением. Эта первоначальная функция в ряде случаев находит отражение в их названиях.
Во многих странах мира находим города, первоначально бывшие укреплениями, крепостями, замками. В Западной Европе из кельтского bona – «небольшая крепость» образовалось название Бонн, а из сочетания Vindobona – «белая крепость» со временем образовался ойконим Вена.Римская оккупация Европы привела к появлению многочисленных укреплений, крепостей – каструм. От этого термина образовались английские Честер, Честерфилд, Манчестер и многие другие названия.
Аналогичная картина наблюдается и в странах Востока, где прежде всего должен быть отмечен термин кала «крепость, укрепленное место, замок, город, селение», который распространен от берегов Атлантического океана до Индостана, а с испанскими переселенцами проник и на Филиппины, и в Латинскую Америку. В России этот термин представлен в названии Махачкала (Дагестан). От Малой Азии до Синьцзяна распространен термин кент – «город», происходящий из иранских языков, с исходным значением «вал, насыпь; селение, обнесенное валом, стеной; укрепленное селение». С его участием образованы ойконимы Ташкент, Чимкент, а также Самарканд, Коканд.
Торговля, занятие необходимое и уважаемое, очевидно, в той или иной мере осуществлялась повсеместно, но лишь отдельные города, бывшие, вероятно, особенно развитыми торговыми центрами, сохранили память об этом занятии в своих названиях. Наиболее ранний ойконим, связанный с торговлей, - Сиена (ныне Асуан) в Древнем Египте. В основе как древнего, так и современного названия корень сун – древнеегипетское «торговать», то есть название обозначало «место торговли». На берегах Средиземного моря широкое распространение имел древнегреческий термин эмпорий – «рынок, склад товаров». В частности, область Триполитания имела второе название Эмпориум – «торговая область».
Подобные названия встречаются и у славян. Это прежде всего русские названия, образованные от слова торжок — «место торговли, базар, рынок»; наиболее известный из них — упоминаемый в документах с XII в. тверской город Торжок (в прошлом Новый Торг). От этой же славянской основы образовались ой-конимы и во многих соседних странах: Новы-Тарг (Польша), Тырговиште (Болгария), Тыргу-Муреш (Румыния), Турку (Финляндия), Торгау (Германия). На территориях с былым или современным тюркоязычным населением торговые пункты определяются термином базар — «место торговли». В России базар встречается только в названиях сельских населенных пунктов, но столица Таджикистана Душанбе, имеющая сейчас не очень понятное название «понедельник», в прошлом называлась Душанбе-Базар — «базар по понедельникам», что сразу раскрывает смысл названия.
Сухопутные пути сообщения начинают получать отражение в топонимии со времен организации в XV-XVI вв. в России почтовой (ямской) службы. Возникали ямы — «почтовые станции» и ямские слободы — места проживания ямщиков, пользовавшихся определенными льготами. Память о них сохраняется в названиях сельских населенных пунктов (например, Старый Ям, Ямская Слобода в Московской обл.) и в названиях городских улиц на месте бывших ямских слобод (улицы Тверские-Ямские, Ямского Поля в Москве). Единственный город, развившийся из яма, — Гаврилов-Ям (Ярославская обл.).
Большое значение для возникновения городов имели места пересечения сухопутных и водных путей, возникавшие сначала у бродов, а позже у мостов. Нередко названия с термином брод принадлежат значительным и широко известным городам. Так, в Испании главный город Страны Басков Бильбао получил название из латин. Bellum vadum — «хороший брод». В Германии укажем историческое название Франкфурт — «франкский брод», использовавшийся в I тыс. франками, а также бытовое название Швайнфурт — «свиной брод». Здесь же упомянем города Броды (Украина), Брод (Македония), Бродница (Польша), Бро-дина (Румыния). Столица Ирландии Дублин имеет ирландское название Бале-Аха-Клиах — «город у ивового брода», а название главного города Северной Ирландии Белфаст означает «песчаный брод». В Англии активное участие в топонимии принимает термин форд — «брод». Среди многих городов, в названиях которых он присутствует, отметим Стратфорд у брода через реку Эйвон — место рождения и смерти великого драматурга В. Шекспира (1564—1616) и старинный университетский город (упоминается в 912 г.) Оксфорд — «брод на скотопрогонной дороге».
С развитием строительной техники на смену бродам приходят мосты, что немедленно отражается в топонимии. Причины понятны: сооружение моста было событием, мост становился заметным ориентиром, к нему стекались и от него расходились сухопутные дороги. Из названий городов отметим: Великие Мосты (Украина), Мост (Чехия), Мостар (Босния и Герцеговина), Мосты (Польша), а также Брюгге (Бельгия) из франк. brug «мост», Gон (Франция) из франц. pont «мост», Элъ-Кантария (Египет) из арабского кантара «мост». В Западной Европе в подобных названиях зачастую указывается и река, через которую сооружен мост: в Англии Кембридж («мост через реку Кем»), во Франции – Понтуаз («мост через реку Уаз»), в Германии – Саарбрюккен («мост через реку Саар»), в Австрии – Инсбрук («мост через реку Инн»).
Положение города на берегу моря при удобной бухте обычно ведет к сооружению порта, что нередко отражается в топонимии. Топонимическое оформление таких названий различно. В России на Японском море известны Советская Гавань и Рудная Пристань, а на Баренцевом море, близ Мурманска, — Порт-Владимир. Последнее название образовано по модели, распространенной во всем мире. Это названия столиц государств: Порт-Луи (Маврикий), Порт-Морсби (Папуа—Новая Гвинея), Порто-Ново (Бенин), Порт-о-Пренс (Гаити), Порт-оф-Спейн (Тринидад и Тобаго); широко известны также Порт-Саид, расположенный при входе в Суэцкий канал, и Порт-Судан, главный порт Судана.
Часто встречается иранско-арабский термин бендер — «порт». В Молдавии город Бендеры — речной порт на Днестре, в Иране на Каспийском море — Бендер-Энзели, а в Персидском заливе — Бендер-Хомейни и другие. Применяются портовые термины и в чистом виде: названия португальского города Порту, французского Гавр шриланкийского Коломбо означают просто «порт, гавань».
Во всем мире преобладающая часть промышленных предприятий находится в городах, но названия, свидетельствующие о профиле города, сравнительно редки. Это вполне понятно, поскольку развитие промышленности во многих городах происходит уже после присвоения им названия. Чаще специализацию отражают названия рабочих поселков (Красный Стекловар, Текстильщик), которые со временем могут быть преобразованы в города (Зерноград, Ростовская обл.; Электросталь, Московская обл.).
Часто производственные названия получают поселки и города, выросшие при местах добычи полезных ископаемых. В документах XIV-XVII вв. упоминается ряд мест добычи поваренной соли: Сольцы (Новгородская обл.), Усолье (Пермская обл.), Усолье-Сибирское (Иркутская обл.), Соль-Галицкая (Солигалич, Костромская обл.), Соль-Вычегодская (Сольвычегодск, Архангельская обл.), Соль-Камская (Соликамск, Пермская обл.). Из зарубежных названий этого ряда отметим Галле и Зальцбург, оба в Германии. Город Галле (название из кельт, hala «соль») известен как место добычи соли с 1214 г., а название реки Заале, на которой он расположен, образовано из слав. «соль». Название Зальцбург — калька славянского названия Сольноград; этот город также издавна известен как место добычи соли и торговли ею.
В дальнейшем перечень добываемых полезных ископаемых и связанных с ними названий поселков и городов расширяется вплоть до появления городов Ураниум-Сити и Порт-Радий в Канаде. Не останавливаясь на каждом из ископаемых, отметим, что названия этого смыслового ряда представлены от А до Я— от Апатиты (Мурманская обл.) до Янтарный (Калининградская обл.) [Поспелов 2005: 20 – 28].
1.3 Патронимическая лексика в системе русского языка и способы ее образования
Для указания на то, откуда человек родом, где он живет или когда-то жил, русский язык выработал несколько способов: это или различные синтаксические конструкции, или особые терминологические слова.
Первый способ – описательный: «Я жил тогда в Одессе пыльной…» (А. Пушкин, Евгений Онегин); « – Как называть тебя? – Мария. – Откуда родом ты? – С Карпат» (А. Блок. Возмездие).
Второй способ – тоже описательный – с помощью прилагательного, образованного от соответствующего географического имени: «[Платон Михайлович:] Как видишь, брат: Московский житель и женат» (А. Грибоедов. Горе от ума).
Третий способ – то же прилагательное выступает как существительное (субстанция): « – Дальние будете? – Из Москвы. – С Москвы?.. – Сами-то московские будете? – Московский» (В. Слепцов, Владимирска и Клязьма); « – А кто механик? – Из ростовских» (Г. Немченко. Пашка, моя милиция). Этот способ характерен для устной речи с ее привычной экономией языковых средств.
И последний, четвертый способ – с помощью существительного, образованного от географического названия: одессит, карпатец, москвич, псковичка, курянин и под.
Выбор каждого из этих способов обусловлен ситуацией, языковым стилем. Каждый из этих способов правомерен на своем месте. [Городецкая…2003: 3]
Наибольший интерес представляет последний способ, т.к. именно он связан с самыми трудными процессами отсобственного словообразования.
Для этой лексики существует особый термин – патронимическая лексика (от лат. patria – «отечество, родина») [Граудина 1992: 45].
Эти слова – ровесники наших городов и деревень. Их находим уже в первых, древнейших памятниках русской письменности. Например, в «Повести временных лет» читаем: «Къ Мстиславу же собрашася дружина въ тъ день и в другыи, новгородци и белозерци». В Московской Руси XI – XVII вв. названия людей по месту их оседлого проживания становятся почти обязательной принадлежностью документов делового характера: «а новгородцы, тверичи, новоторцы, старичане дворяне говорили, что им самим крестьян своих поставить в Полоцку не уметь, потому что они люди дальние, чтобы в поместья их посылать» (1660 г.). В XVIII в. В связи с изменением делопроизводства слова-названия жителей из делового обихода постепенно уходят. Хотя в целом названия жителей в наше время встречаются в текстах не менее часто, чем в прошлом, их употребление не является строго обязательным. Сферой их применения в XIX – XX вв. становится язык, обслуживающий неофициальные отношения в обществе. [Городецкая…2003:3].
«Мы просто и удобно говорим, – пишет Л.Успенский, – пскович из Пскова, москвич из Москвы, костромич из Костромы. Но ни у меня, ни у вас «язык не повернется» рассказать про своего «друга кинешмича» или про «знакомую бугульмичку», хотя, казалось бы, Кострома, Кинешма, Бугульма – слова чрезвычайно однотипные. Очевидно, что язык ощущает в них какую-то таинственную разницу: ведь костромитянин сказать тоже можно, а бугульмитянина или кинешмитянина я за всю мою жизнь не встретил ни одного» [Успенский 1954:?].
Отличительной чертой группы имен существительных со значением «происходящий из страны, местности, города, проживающий в стране, местности, городе, принадлежащий к нации, народности, племени» является морфологическая разнооформленность. Производные имена этой лексической группы могут иметь различные форманты (-ец, -анин, -ин, -итин, -итянин, -ак, -ич) или представлять собой бесформантные образования (чех, хазар, араб, калмык и т.д.) [Виноградов…1964: 65].
Морфологической пестроте имен этой группы способствуют факторы как структурного, так и исторического характера. Словообразующий формант, присоединяясь к производящей основе, равной географическому или этническому названию, выражает самое общее значение отнесенности, без указания на конкретный характер отношения. Обобщенность такого значения способствовала сосуществованию большого числа равнозначных формантов. К историческим факторам, способствовавшим сосуществованию в пределах данной группы имен нескольких равнозначных формантов, относятся различные диалектные условия, в которых эти слова формировались.
Морфологическая «пестрота» изучаемой группы имен лиц в языке конца XVIII – нач. XIX в. была большей, чем в конце XIX в. В XIX в. действовала тенденция к устранению этой пестроты и к унификации средств словообразования внутри группы. В качестве основного и продуктивного утверждался суффикс –ец, другие оттеснялись в разряды малопродуктивных или непродуктивных (-ин, -анин, -ак, -ич).
Исконно русский суффикс –ец в функции обозначения лиц по географическим названиям известен древнерусскому языку. В этой функции суффикс –ец является самым продуктивным и распространенным формантом на всем протяжении истории русского языка, вплоть до современности. Основная причина его продуктивности – в структуре данного словообразовательного типа, окончательно сложившегося в конце XIII-нач. XIX в. [Виноградов…: 64].
Этот суффикс свободно соединяется с подавляющим большинством основ, выступающих как производящие при образовании имен – названий жителей:
1. 1) почти исключительно с помощью этого суффикса образуются названия жителей от основ на мягкий сонорный или у: каменец (г. Камень), каргополец (г. Каргополь), алтаец (Алтай и г. Алтайск), онгудаец (г. Онгудай), еланец (г. Елань), мелитополец (г. Мелитополь), черноморец (Черноморье) и т.п.;
2) от географических наименований женского рода названия жителей образуются путем присоединения к мягкому сонорному основы суф. -(ин)ец, -(ян)ец: навлинец (Навля), клетнинец (Клетня), руднянец (Рудня); от географических наименований женского рода с твердым согласным на конце производящей основы названия жителей часто образуются также с помощью интерфикса: ахтубинец (пгт. Средняя Ахтуба), зиминец (с. Зима), маминец (с. Мама), кяхтинец (г. Кяхта), чохинец (г. Чоха), пензенец (г. Пенза) и т.п.
Аналогичны названия жителей от многих нерусских географических наименований, оформленных по-русски как существительные во множественном числе: харабалинец (Харабали), лискинец (Лиски), бакалинец (Бакали), татышлинец (Татышлы) и т.п.
2.Суффикс -ец свободно соединяется с основами большинства названий мужского рода на твердый согласный, образуя:
1) названия жителей от многочисленных географических наименований, содержащих в основе корни имен нарицательных (мор, гор, град, город, бург, озер) - солнечногорец, белгородец, волгоградец, белозерец, петербуржец, оренбуржец, холмогорец и т.п.;
2) названия жителей от различных нерусских наименований, оформленных по-русски как существительные мужского рода: солтонец (Солтон), кошагачец (Кош-Агач), экимчанец (Экимчан), элекмонарец (Элекмонар), таллинец, армавирец, барнаулец, чоповец (Чоп), ашхабадец, жаранец (Жаран), ташкентец, кштатец (Кштат – местожительство Иегудия Менухина) и т.п.
Только с суффиксом -ец обр
От географических названий, оформленных как существительные среднего рода на -ово, -ево, также в подавляющем большинстве случаев жителей называют на -овец, -евец: кытмано- вец (с.Кытманово), парфеновец (с.Парфеново), шипуновец (с. Шипуново), аскаровец (с. Аскарово), ермекеевец (с. Ермекеево), бураевец (с.Бураево), стерлибашевец (с.Стерлибашево) и т.п. С суффиксом -инец образуются названия жителей от географических наименований женского рода на -иха, -уха: косихинец (с. Косиха), новочихинец (с. Новочиха), панкрутихинец (с. Панкрутиха), шелаболихинец (с. Шелаболиха), чернухинец (с. Чернуха). Это правило также не знает исключений.
Суффикс -ец присоединяется к основам географических названий женского рода на -ея, -ия: буреец (пгт Бурея), вереец (г. Верея), александриец (г. Александрия), замбиец (Замбия), ливиец (Ливия), индонезиец (Индонезия) и т.п. В традиционных, так же как и в новых, образованиях от таких географических названий выступают разные производящие основы: австриец, албанец, бур- гундец, богемец, вестфалец, германец, генуэзец, испанец, итальянец, эстонец и т.п. Суффикс -ец присоединяется к основам, совпадающим с основами прилагательных на -ский при отсечении -ский: колумбий-ский - колумбиец, япон-ский - японец.
7.Суффикс -ец присоединяется к основе большинства названий женского рода на -ка: горловец (г. Горловка), гордеевец (с. Гордеевка), знаменец (с. Знаменка), калманец (с. Калманка), михайловец (с. Михайловка), ольховатец (с. Ольховатка), воробьевец (с. Во робьевка), иловатец (с. Иловатка), боровинец (с. Боровинка) и т.п.
8. Суффикс -ец присоединяется почти ко всем без исключения основам географических наименований, оформленных как прилагательные на -ский: благоварец (пгт Благоварский), тындинец (Тындинский), владимировец (р-н Владимировский), бурзянец (Бурзянский), наримановец (Наримановский), гафуриец (Гафуритский), илишевец (Илишевский), октябрьцы (пгт. Октябрь ский) и т.п.
9. Преимущественно с суффиксом -ец (в его модификациях) образуются названия жителей от географических названий-прилагательных на -чье, -жъе, -ный (-ная, -ное): икрянинец (с. Икряное), щучинец (с. Щучье), гремяченец (с. Гремячье). Здесь также воз можны варианты: верховажец - верховажанин (Верховажье), устьянин - устьянец (Устье).
10.Как отмечают исследователи, в современном языке стал продуктивным суффикс -ец в названиях жителей от основ на к, г, х: лакец, чикагец, сигнахец, энтибухец, баймащы, владивостощы и т.д. [Еськова]. Наиболее многочисленны среди них названия от основ на к: камызякец (г. Камызяк), семилукец (г. Семилуки), турочакец (г. Турочак), буйнакец (Буйнакск) и т.д. Нередко к таким основам присоединяется производный суффикс -овец: баймаковец (Баймак), бижбуляковец (Бижбуляк), стерлитамаковец (Стерлитамак), вязниковец (Вязники). Есть немногочисленные названия жителей (более или менее старые) с суффиксом -анин, -ане от основ на к, х: елабужане (Елабуга), калужане (Калуга), рижане (Рига), лужане (Луга) и др. [Граудина… ]
Однако суффикс –ец не всесилен: есть словообразовательные позиции, в которых он непременно уступает место суффиксу -анин (-янин). [Городецкая…2003: 7].
Ограничения в сочетаемости суффикса –ец с производящими основами носят частный характер.
1) Суффикс –ец не сочетается с основами, которые при образовании относительных прилагательных на –ский дают чередования на стыке морфем, ассимиляцию, поглощение суффиксальных частей основой и другие осложнения фонематического плана. Это основы, имеющие в исходе -к-, -ц-, -ч-, а также иногда -г- (последнее – преимущественно в малосложных основах): Торопец – торопчанин, Олонец – олончанин, Галич – галичанин и др.;
2) затруднено сочетание суффикса -ец с основами, оканчивающимися на -ск- (Минск, Бобруйск, Изборск), главным образом малосложными: при опущении –ск оставшаяся часть основы не дает представления об исходном названии, ср. Минск – мин-ец, Курск – кур-ец, Изборск – избор-ец);
3) почти не образуются имена лиц на -ец от малосложных основ: Тула – туляк, тулянин, Шуя – шуянин.
4) суффикс -ец не присоединяется к основам, если образованное от них прилагательное на -ский имеет ударное окончание: костромской – костромич[Виноградов].
Старейшим в русском языке суффиксом с «отечественным» значением является также и суффикс -анин/-янин. В старославянском языке он был самым продуктивным из трех равнозначных формантов: -анин, -ин и -итин. Обширный лексический пласт названий лиц, образованных с суффиксом -анин был накоплен, во-первых, путем усвоения старославянской лексики, во-вторых, путем живого словообразования имен лиц с этим формантом на русской почве. С веками позиции суффикса -анин/-янин в оттопонимическом словопроизводстве слабели. Сейчас новые географические имена почти не дают слов-названий жителей с -анин/-янин. [Городецкая ]
В современном русском языке наблюдается высокая продуктивность специального суффикса –чанин (во множественном числе - -чане). Этот суффикс используется при образовании названий жителей сравнительно новых городов: Комсомольск-на-Амуре → комсомольчане, Горький → горьковчане, Норильск → норильчане, Никель → никельчане, Братск → братчане. С помощью этого суффикса в современном языке образуются оттопонимические названия жителей от многих старых имен городов, конкурирующие со старыми суффиксами: харьковцы – харьковчане, ростовцы – ростовчане, мурманцы – мурманчане, хабаровцы – хабаровчане, серпуховцы, серпуховичи – серпуховчане. Языковеды полагают, что этот суффикс удобен как «единственный специфичный, однозначный суффикс названий жителей» [Лопатин В.В. Рождение слова].
Эта однозначность все чаще побуждает носителей языка пользоваться им. Но есть и другое, более весомое и более «языковое» качество в суффиксе –чанин: возможность его сочетания как с основами географических названий, так и с основами оттопонимических прилагательных. Суффикс –чанин - универсальный словообразовательный элемент. В отличие от суффикса –ец, он легко порождает форму женского рода, в отличие от –анин/-янин имеет более широкую производящую базу. В этом его сила, на которой и основана его сегодняшняя активность.[Городецкая… 2003: 8].
Как в языке XIX в., так и в современном языке образования с суффиксом -анин или -чанин обычны в тех случаях, когда свобода сочетания суффикса -ец с основой ограничена определенными структурными условиями:
1. Суф. -(ч)анин выделяется в названиях жителей от наименований мужского рода на -ск и -цк: бирянин (г. Бирск), сестроредчанин (г. Сестрорецк), советчанин (г. Советск), братчанин (г. Братск), киренчанин (г. Киренск), бежечанин (г. Бежецк), харовчанин (г. Харовск), иркутянин - иркутчанин (г. Иркутск) и т.п. Однако в тех случаях, когда структура производящей основы даёт возможность соединения с суф. -ец, эта возможность почти всегда реализуется. По этой модели образованы: закаменец, (г. Закаменск), борисоглебец (г. Борисоглебск), землянец (г. Землянск), шенкурец (г. Шенкурск), благовещенец (г. Благовещенск), приволжец (г. Приволжск), новохоперец (г. Новохоперск), хоринец (г. Хоринск) и т.п.
2. Только с помощью суффикса -(ч)анин называются жители городов и поселков на -ец: череповчанин (г. Череповец), гороховчанин (г. Гороховец), городчанин (г. Городец), юрьевчанин (г. Юрьевец), повенчанин (г. Повенец), торопчанин (г. Торопец), олончанин (г. Олонец). С одной стороны, эти основы не соединяются с суф. -ец, а с другой - само исходное название представляет собой омоним словообразовательной модели названия жителей на -ец. Такое смещение смысла всегда нежелательно и в речи избегается. Так, сергачанин - это житель села Сергач Харьковской области, камызякец - житель села Камызяк, киржачцы - жители г. Киржач, винничане - жители г. Винницы: А теперь винничане охотно приезжают сюда семьями, с друзьями (Коме, правда. 1971. 8 авг.). Но изредка встречаются названия жителей, которые составляют исключение. Например, житель села Воротынец так и называется воротынец, жители г. Грязовец называются грязовчанами и грязовцами.
С суф. -анин часто образуются названия жителей от основ на к, ц, ч: валуйчанин (с. Валуйка), ровенчанин (г. Ровеньки), клинчанин (г. Клинцы), комаричанин (Комаричи), горичане (с. Горицы), солодчинец - солодчанин (с. Солодча), корочинец - корочанин (с. Короча) и т.п.
От основ на г, ж, с, ш также образуются названия жителей на –анин.
Суффикс -анин довольно часто присоединяется к "малосложным" основам исходных названий: шуянин (г. Шуя), мстерчанин (г. Мстёра), южанин (г. Южа), пудожанин (г. Пудож), минчанин (г. Минск), курянин (г. Курск), кимрянин (г. Кимры) и т.п.
В целом в "Словаре названий жителей РСФСР" на 2000 лексических единиц приходится всего около 400 названий на -(ч)анин, что сотавляет только 10% от общего числа названий жителей. В подавляющем большинстве случаев эти образования структурно обусловлены; это названия жителей городов и населенных пунктов: 1) на -чи, -цы, -ки (Думиничи, Бронницы, Валуйки и др.); 2) на -цк, -ск (с предшествующей согласной - Безенецк, Белорецк, Богородск, Братск, стан. Кагальницкая, Карымское, р-н Катангский и др.); 3) от "малосложных" наименований на -к, -г, -х и шипящие (Нальчик, Илек, Пыщуг, Лух, Палех, Пудож, Пучеж и др.); 4) от наименований на -ич, -ач, -ец (Галич, Сергач, Череповец и др.); 5) традиционные названия жителей некоторых старых городов (Луга, Мстёра, Киев, Бор, Кимры, Коноша, Перемышль и др.).
Для всех этих названий нет единой словообразовательной модели. В качестве производящих основ выступают разные части исходного слова, иногда с чередованием на стыке основы и суффикса, иногда без такого чередования: белоречанин, бронничанин, братчанин, валуйчанин, кагальчанин и т.д.; налъчанин, но пелекчанин; пыщужанин, но муховчанин; галичанин, но череповчанин, лужанин; мстерчанин, но киевлянин и т.п. островитяне (устар.), островляне (устар.); житель Пскова - пскович, псковитянин, псковичанин (устар.), псковитин.
В речи патронимического словопроизводства выделяются названия, которые свободно образуются по продуктивной словообразовательной модели, и названия, которые расходятся с сегодняшней нормой. Такие названия не стоит образовывать вновь, нужно использовать традиционные, те, которые передаются из поколения в поколение. Так, жителей Архангельска по правилам современного словообразования нужно было бы называть архангельцами, но в местном словоупотреблении со времен Аргангельского города жителей этого поселения называют архангелогородцами. [Городецкая …2003: 5].
Известны старые слова с суффиксами -ич (москвич), -ак (туляк), -ит (одессит) и др. И хотя эта модель мертвая, непродуктивная, так как по ее образцу не образуются новые названия жителей, для ряда городов она остается единственно возможной. Так, жители Москвы – в прошлом и москвитин, и москвитянин, и московец, и москвич, а сейчас – только москвич. Только для некоторых городов, как отмечают ученые, названия на ик и на –як в современном русском языке нейтральны: г. Омск → омич, г. Кострома → костромич, г.Томск → томич, г.Пенза → пензяк [Виноградов…: 67].
Парадоксом современного оттопонимического словопроизводства является малое количество названий женского рода, соотносимых с названиями на –ец. Они почти полностью отсутствовали в прошлом (до XVIII века обнаружены только два таких наименования: псковка и московка); их, соотносимых с формами на –ец, и сейчас не более 7-8 % от общего числа наименований. Социальные причины, препятствующие необходимому появлению «отечественных» имен женского рода, не являются ныне (в отличие от прошлого) ведущими.
В известной мере мешают появлению таких наименований многочисленные названия географических реалий на –к(а) (Игарка, Каховка, Рузаевка, Валка, Ванновка и подобное). Сдерживающее влияние оказывает и возможная омонимия со стороны нарицательной лексики: Болонья – болонка(?), Волынь – волынка(?), Копейск – копейка(?) и другие. Морфологически препятствуют появлению женских форм на -к(а) географические имена, имеющие в финале заднеязычные К и Х (Бангкок, Лахденпохья), Ц и Ч (Мазсалаца, Котельнич), скопление согласных (Кяхта, Шахрисабз и подобные). Почти исключают появление женских форм на –к(а), соотносимых с формами на –ец, географические названия с односложной основой (Кемь, Лилль, Дон и т.п.). Эти препятствия, подстерегающие активнейший в русской лексике суффикс –к(а), ограничивают сферу его реализации главным образом географическими именами, имеющими повышенный общественный вес (Новосибирск – новосибирка, Петроград - петроградка), что создает суффиксу внелингвистическую поддержку. Наконец, последнее. Суффикс-ец обслуживает две патронимические формы – единственного числа мужского рода и общего множественного числа (в виде -ц(ы)), которые как бы поддерживают друг друга. Необходимость же перемены суффикса при образовании формы женского рода (-ец на -к(а)) становится дополнительным препятствием к ее автоматическому появлению.
К женским формам на –к(а), соотносимым с формами на –ец, неприменим принцип обязательности. Они вынуждены преодолевать некий барьер ненормативного восприятия. Живое словоупотребление почти не дает женских форм на –к(а) от названий райцентров; более продуктивны в этом смысле названия крупных городов и областных центров; и только названия столичных центров обеспечиваются всеми тремя патронимическими формами (и то не стопроцентно – по соображениям, указанным выше); географические имена представлены в русском языке соответствующими производными слабо.
Образование «отечественных» названий на –к(а) – один из трудных случаев оттопонимического словопроизводства. Вряд ли кто слышал слова тбилиска (Тбилиси – тбилисцы, тбилисец), севастополька (Севастополь – севастопольцы, севастополец), петрозаводка (Петрозаводск – петрозаводцы, петрозаводец) и т.п. «Мы видели ссору двух каприянок(так, что ли, они называются?)» (В.Некрасов, Первое знакомство); «Вита Кривульская, первая девушка, приехавшая в Талнах (ей еще приходилось решать вопрос: как себя называть – талнашка или талнашенкка), писала домой…» (К.Симонов, известия 12 июня 1964). Многие обстоятельства мешают работе суффикса –к(а). Без помех он проявляет себя только в сложных суффиксальных комплексах –анка/-янка и –чанка, соотносимых с –анин/-янин и –чанин, а также гибридным суффиксом –анец [Городецкая…2003: 9].
Суффиксальное множество слов-патронимов порождает их словообразовательную вариативность.
На проблему вариативности обращали свое внимание такие исследователи, как Р.А. Агеева, О.С. Ахманова, Ж.Ж. Варбот, Л.К.Граудина, Н.В. Подольская, Р.П. Рогожникова, А.В. Суперанская и другие.
Под варьированием понимается процесс изменения тех или иных единиц или структур языка без утраты их тождества, обусловленный естественной способностью языка к изменению при функционировании в обществе. Вариантность – результат процесса варьирования, наличия у единицы или структуры языка совокупности вариантов или «парадигмы варьирования» определенной языковой единицы, который актуализируется в речи в процессе функционирования языка. [Агеева 1989: 91].
Под «вариантом имени» или его «вариантной формой» понимается «видоизменение имени или любого элемента его структуры (фонемы, морфемы, лексемы) в различных языковых ситуациях». [Подольская 1978: 41].
На протяжении XIX в. увеличивается количество дублетных образований – названий жителей от городов и стран на -ия: ассирияне - ассирийцы, аркадяне - аркадцы, александряне - александрийцы, византияне - византийцы, венециане - венецианцы, македоняне - македонцы, сирияне - сирийцы, финикияне - финикийцы, фригияне - фригийцы.
В современном языке почти все образования этого типа оформляются только через суф. -ец. Исключения единичны: англичанин, датчанин, фракияне и нек. др. [Граудина... : ]
Так, в словаре-справочнике «Русские названия жителей» 15 % словарных статей (т.е. около 800) дают по два и более разносуффиксальных образования. По три-четыре «отечественных» имени образуют названия старинных городов таких, как Псков, Томск, Тотьма, Тула, Ржев, Тобольск и другие. Встречаются примеры, когда образуются более четырех вариантов: Смоленск – смоляне, смоленцы, смоляки, смольняне, смоленчане; Тверь – тверяки, тверитяне, тверичи, тверичане, тверчане, тверяне, тверцы [Городецкая…2003: 7].
Поскольку основное назначение названия жителя - это указание на место жительства, предпочтительнее для таких названий суффикс -ец. Этот суффикс сохраняет большую часть основы исходного слова, что облегчает "узнавание". Так, жители с. Нижнеилимска Иркутской области с большим основанием должны называться нижнеилимцы, чем илимчане; в г. Новая Ладога Ленинградской области живут скорее новоладожцы, чем ладожане; в г. Ливны Орловской области - скорее ливенцы, чем ливчане; то же в следующих парах: изобильненцы - изобиляне (с. Изобильное), стругокрасненец - стружанин (пгт. Струги Красные), прокопьевец - прокопчанин (г. Прокопьевск), красночикоец -чикоянин (с. Красный Чикой), ухоловец — ухлянин (пгт. Ухоло-во) и т.д.
Названия жителей с другими суффиксами (кроме -ец и -анин) единичны, обычно это традиционные названия жителей старых городов: москвич, вятич, костромич, ржевитин, тверитин, туляк, пензяк, одессит и т.п.
Итак, самой продуктивной для названия жителей по местности является словообразовательная модель с суффиксом -ец.
Названия жителей чаще всего употребляются во множественном числе, поэтому указанные выше затруднения не настолько существенны, чтобы препятствовать распространению суффикса -ец в этой лексической группе. Точно так же не могут мешать этому распространению омонимы типа горьковец, кировец, свердловец и т.п., поскольку они единичны. Существенное значение для распространения и закрепления того или иного варианта названия жителей имеют социальные факторы. Так, например, в последние десятилетия возникла необходимость называть жителей многочисленных территориальных и административных центров Востока, Африки и Латинской Америки: Праздничные столы от его [султана Брунея] имени накрыли по всей стране для 300 тысяч брунейцев и приезжих... (Комс. правда. 1996. 26 июля). Такие названия оформляются почти исключительно суф. -ец и его производными: суданец, йеменец, сомалиец, кениец, танганъиканец, ка-ирец, тельавивец, адисабебец, бейрутец, карачиец, дамаскец, бирманец, камбоджиец, нигериец, анголец, сенегалец, гвинеец, венесуэлец, колумбиец, каракасец, белоризонтец (г. Белу-Оризонти), санпаулец (г. Сан-Паулу) и т.п. При необходимости употребления в речи подобных названий впервые следует рекомендовать удобную словообразовательную модель, оптимально сохраняющую представление об исходном названии. Жители г. Монтевидео, очевидно, должны называться монтевидейцы, г. Сантьяго -сантьяговцы, г. Буэнос-Айреса - буэносайресцы и т.п.
Следовательно, состав названий жителей по местности с суф. -ец за последнее время существенно пополнился.
Нельзя оставить без внимания то обстоятельство, что сегодня у журналистов и комментаторов радио и телевидения, особенно провинциальных, а также у некоторых официальных лиц местного масштаба отчетливо выявляется субъективная установка на выбор этнонима с суффиксом -(ч)анин. Именно этот сугубо социальный "фактор обусловливает "засилье" в эфире и на страницах некоторых газет наименований типа даленевостокчане (в выступлении губернатора Е. Наздратенко) или эфиоплянин (об этнической принадлежности Моисея. - "Эхо Москвы". 1996. 10 сент.), а также ставропольчане, орловчане, ижевчане, химчане (вместо химкинцы), надымчане (вместо надымцы) и других необычных для рядового носителя имен жителей.
Следует отметить при этом, что сами жители чаще всего не хотят именоваться так "изысканно", им больше по душе называться привычным именем, а оно в большинстве имен жителей оформлено по модели на -ец (подробнее об этом см. статью Л.П. Катлинской в Литературе). Любопытно вместе с тем, что в одной и той же провинциальной газете можно на разных страницах встретить оба варианта. Так, в муромской газете "Новая провинция" (1997. № 34, 23 авг.), в передовой статье, говорится о муромцах, а на странице четвертой - о муромлянах, которых "вернисажами не удивишь". Примечательно также, что в функции приложения вариант на -(ч)анин в непринужденной разговорной речи вообще вряд ли уместен; ср.: искусство каменщиков-владимирцев, борец-новосибирец (Правда. 1996. 27 сент. - 4 окт. и Коме, правда. 1996. 26 июля соответственно). Точно так же неуместен вариант с двусложным суффиксом для подавляющего большинства имен жителей: ср. питерцы или, например, венёвцы (от Венёв) в устах рассказчицы, липерцы (от Липери) в российско-финской кинокомедии "За спичками".
Таким образом, одной из главных особенностей современного оттопонимического словопроизводства является суффиксальная вариативность. Наличие нескольких образующих суффиксов в сфере патронимической лексики и разные названия жителей одного и того же места – это реализация различных возможностей, предоставляемых языком.
Глава 2. Словообразовательные модели отпатронимических производных- наименований жителей Уральского федерального округа
2.1 УрФО как административная единица
Многочисленность субъектов Российской Федерации всегда порождала у исследователей желание сгруппировать статистические данные по более крупным единицам территориального деления страны. Вплоть до недавнего времени роль таких единиц играли 1 экономических районов и выделяемая отдельно Калининградская область. Традиция объединения экономической статистики по экономическим районам унаследована еще со времен СССР – РСФСР, причем районы тогда рассматривались как сложившиеся территориально-производственные комплексы с тесными связями входящих в них регионов.
В настоящее время экономическое районирование перестало соответствовать реалиям 90-х годов.
Указами Президента РФ №849 от 13.05.2000г. «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе и №1149 от 21.06.2000г. «Вопросы обеспечения деятельности аппаратов полномочных представителей Президента Российской Федерации в федеральных округах» были созданы новые единицы территориального деления страны, а именно семь федеральных округов: Центральный, Северо–Западный, Южный, Приволжский, Уральский, Сибирский, Дальневосточный.
Уральский федеральный округ (УрФО) был образован 13 мая 2000 года. В его состав входят 6 субъектов РФ: 4 области (Свердловская, Челябинская, Курганская, Тюменская) и 2 автономных округа (Ханты-Мансийский — Югра, Ямало-Ненецкий). Общая площадь территории округа составляет 1788,9 тыс. кв. километров (почти 11 % площади Российской Федерации) и превышает площадь территорий Германии, Франции, Великобритании и Испании вместе взятых. Административный центр Уральского федерального округа – город Екатеринбург. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года, в УрФО проживает 12 381,5 тыс. человек (8,5 % населения страны). В том числе в Свердловской области — 4 489,8 тыс., в Челябинской — 3 606,1 тыс., в Ханты-Мансийском автономном округе (Югре) — 1 433,1 тыс., Тюменской области — 1 325,2 тыс., Курганской области — 1 019,9 тыс., Ямало-Ненецком автономном округе — 507,4 тыс. человек. Плотность населения составляет 7 человек на кв. километр. Данный показатель меньше только в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах. В Тюменской области проживает треть малочисленных народов Севера России, в том числе 23 тыс. ненцев, 20 тыс. ханты, 7 тыс. манси и 1,6 тыс. селькупов. Около 80 % населения региона — горожане. Всего в округе насчитывается 102 больших и малых городов. Крупнейшие города УрФО — Екатеринбург, Челябинск (оба — с населением более миллиона человек), Тюмень, Магнитогорск, Нижний Тагил, Курган, Сургут, Нижневартовск, Златоуст, Каменск-Уральский. Численность остальных городов не превышает 190 000 человек. Екатеринбург и Челябинск являются городами-миллионниками. На территории Уральского федерального округа проживают представители более 120 этнических групп, действуют представители более 40 религиозных конфессий, зарегистрировано более 1300 религиозных объединений. Наиболее высокой степенью урбанизации характеризуются Свердловская и Челябинская области. Число жителей на 1 км² 6,8 чел. (ср. по России: 8,5 чел/км²) Наибольшей плотностью населения отличается центральная и южная части федерального округа, где плотность достигает42 чел/км². Такое положение дел объясняется особенностями географического положения регионов и структурой их промышленного производства.
По данным переписи населения 2002 г. в Уральском федеральном округе проживало 12 млн 373 тыс. 926 чел., что составляет 8,52 % населения России. Национальный состав:
Русские — 10 млн 237 тыс. 992 чел. (82,74 %)
Татары — 636 тыс. 454 чел. (5,14 %)
Украинцы — 355 тыс. 087 чел. (2,87 %)
Башкиры — 265 тыс. 586 чел. (2,15 %)
Немцы — 80 тыс. 899 чел. (0,65 %)
Белорусы — 79 тыс. 067 чел. (0,64 %)
Казахи — 74 тыс. 065 чел. (0,6 %)
Лица, не указавшие национальность — 69 тыс. 164 чел. (0,56 %)
Азербайджанцы — 66 тыс. 632 чел. (0,54 %)
Чуваши — 53 тыс. 110 чел. (0,43 %)
Марийцы — 42 тыс. 992 чел. (0,35 %)
Мордва — 38 тыс. 612 чел. (0,31 %)
Армяне — 36 тыс. 605 чел. (0,3 %)
Удмурты — 29 тыс. 848 чел. (0,24 %)
Ненцы — 28 тыс. 091 чел. (0,23 %)
Обладая уникальным географическим положением, высоким экономическим потенциалом, Уральский федеральный округ находится на стыке геополитических интересов европейского экономического сообщества и стран азиатского региона.
2.2 Способы образования патронимов от названий городов Уральского федерального округа
Нами были проанализированы патронимы, образованные от названий городов Уральского федерального округа. Всего в округе 102 городов, от которых образуются слова-патронимы.
Анализ современного патронимического словопроизводства позволил выделить четыре группы в анализируемом материале:
к первой группе относятся слова-патронимы, которые образуются от названий городов с помощью суффикса –ец:
Ишим → ишимец,
Красноуфимск → красноуфимец,
Лангепас → лангепасец,
Новоуральск → новоуралец,
Ноябрьск → ноябрец,
Озерск→ озерец,
Урай → ураец и другие.
Эта группа самая многочисленная. С помощью суффикса –ец образуются названия жителей 79 городов, что составляет 78% всего исследуемого материала. В образовании 20 оттотпонимических производных данной группы принимают участие интерфиксы -ин-, -ен-, -ов-:
Асбест → асбест-ов-ец,
Верхняя Пышма → верхнепышм-ин-ец,
Златоуст → златоуст-ов-ец,
Куса → кус-ин-ец,
Тарко-Сале → таркосал-ин-ец,
Трехгорск→трехгорн-ен-ец и другие.
Большинство названий жителей, образованных по данной модели представляют собой производные от основы топонима в форме единственного числа женского рода или множественного числа, состоящего из одного или двух слов:
Аша → аш-ин-ец,
Нижняя Салда → нижнесалд-ин-ец,
Нижняя Тура → нижнетур-ин-ец,
Новая Ляля → новолял-ин-ец;
Карталы → картал-ин-ец,
Касли → касл-ин-ец,
Нижние Серги→ нижнесерг-ин-ец.
Следующую группу составляют патронимы, которые образовались присоединением к основе суффикса - (ч)анин. В эту группу вошли всего 5 (что составляет 5%) единиц:
Сургут → сургутянин, сургутчанин;
Реж → режечанин, режевлянин;
Талица → таличанин;
Троицк → троичанин;
Полевской → полевчанин.
Из них ойконимы Сургут, Реж, Троицк являются малосложными основами; Реж, Талица, Троицк имеют в окончании -ц-; название города Полевской представляет собой прилагательное с ударным окончанием. Все эти факторы ограничивают возможность образования от данных названий городов патронимов с суффиксом -ец.
2.3 Ограничения в образовании грамматических форм патронимической лексики
В особую группу были выделены модели, дающие возможность образования патронимов женского рода. В данную группу вошли 24 единицы. Абсолютное большинство патронимических производных женского рода образованы по модели «сущ.+суффикс -(ч)анк-(а)»:
Артемовский → артемов-чанк-а
Копейск → копей-чанк-а
Пласт → пластов-чанк-а
Сим → сим-чанк-а
Троицк → трои-чанк-а
Шумиха → шумиш-анк-а
Югорск → югор-чанк-а и другие.
И только два названия женского рода соответствуют патронимам мужского рода с суффиксом -ец:
Екатеринбург – екатеринбурж-енк-а,
Новый Уренгой – новоуренгой-к-а.
2.4 Варианты образования патронимов
Последнюю группу составили города, названия которых имеют варианты патронимов. Таких городов в нашем округе 18 (что составляет 18%). Из них 20 городов имеет по два варианта названия жителей. Так, например, жителей города Копейска можно назвать и копейцами, и копейчанами:
[В подразделении] большинство саперов составляли копейцы. М. Семенов, Копейск, 1959
Сотни копейчан..приняли участие в походе. Челябинский рабочий 25 сентября 1983.
Жителей города Ирбита можно назвать ирбитчанами и ирбитцами:
Ирбитчане бережно хранят память о .. Г.К. Жукове. Уральский рабочий (Свердловск) 22 августа 1987.
А ирбитцы, надо сказать, настороженно относятся к приезжим. Правда 10 февраля 1989.
Название города Сим образует три варианта патронимов: симчанин, симец, симач.
Симчане торжественно отметили 84-ю годовщину со дня рождения своего земляка.. академика И.В. Курчатова. Челябинский рабочий 3 февраля 1987.
Посмотрите, сколько народа! Никогда еще не было так многолюдно.., - восторгались симцы. Стальная искра (Аша) 19 июля 1959.
Симачи (местн).
От основы названия города Верхотурье образуются два варианта-патронима: Верхотурье → верхотурец – продуктивный словообразовательный тип и Верхотурье → верхотур – непродуктивная словообразовательная модель «сущ.+ нулевой суффикс».
Особый интерес для нас, как жителей города Тобольска, представляет то, что слова-патронимы, образованные от названия «Тобольск» имеют четыре варианта: тобольчане, тобольцы, тоболяки и тоболяне. На первом месте в словаре -справочнике «Русские названия жителей» вариант тоболяки (тоболяк, тоболячка). Эта форма является исконной и абсолютно правильной. Ее создал сам народ и создал по законам русского национального словообразования. Тобольск принадлежит к числу старых городов, в то время суффикс -як (туляк, унжак, пензяк) был продуктивен. Поэтому название тоболяк и есть ядро географического образования, которое используется коренными жителями города и оценивается ими как единственное. Тоболяки торжественно отметили 400-летие родного города. Тюменская правда 22 июля 1987.
Суффикс -анин также является старейшим в русском языке, в отношении к названию жителей Тобольска он (как, впрочем, и во многих других случаях) трансформировался в суффикс -чанин. Образования с этим суффиксом также закрепились по отношению к горожанам города Тобольска (тобольчане, тобольчанин, тобольчанка).
С такой просьбой, по свидетельству знаменитого тобольчанина.. П. Ершова, обратилась к Кучуму одна из его жен. Советская Россия 29 ноября 1967.
Морфемная структура слова Тобольск позволяет образовывать форму и с суффиксом –ец, поэтому носители русского языка, в силу продуктивности этого суффикса языка в целом, легко образуют и употребляют вариант тобольцы (тоболец). Но интересно в этом случае то, что от этого оттопонимического названия не образуется наименование для обозначения лиц женского пола.
В гости к тобольцам приехал народ из окрестных сел. (Комсомольская правда 31 июля 1968).
Толпу гнали от Тюмени по старой, называемой тоболянами «кандальной дороге». Литературная газета, 1988,46. Умно и живо описал годы смуты … тоболянин С.Иовлев сын Кубасов. (Л.Мартынов. Повесть о тобольском воеводстве).
Суффикс –анин (-янин), в отличие от суффикса –ец, легко порождает форму женского рода и имеет в целом для языка более широкую производящую основу. «В этом его сила, на ней основана его сегодняшняя активность» [Городецкая…2003: 6] .
Сами жители города используют вариант тоболяк, который использовался практически с зарождения города, но и остальные варианты, в соответствии с нормами патронимического словообразования имеют право на существование, что и отражено в Словаре «Русские названия жителей» Городецкой и Левашова.
Библиография
1. Агеева Р.А. Гидронимия Русского Северо-запада как источник культурно-исторической информации. – М.: Наука, 1989. – 256 с.
2. Агеева Р.А. Страны и народы: Происхождение названий. – М., 1990
3. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. – М., 1957. – 295 с.
4. Болотов В.И. К вопросу о значении имен собственных /Восточнославянская ономастика. – М.: Наука, 1972. – 367 с.
5. Варбот Ж.Ж. Праславянская морфонология, словообразование и этимология. – М., 1984. – 376 с.
6. Городецкая И.Л., Левашов Е.А. Русские названия жителей. Словарь-справочник. – М., 2003.
7. Граудина Л.К. Вопросы нормализации русского языка. Грамматика и варианты. – М.: Наука, 1980. – 288 с.
8. Граудина Л.К. Как назвать жительницу Санкт-Петербурга // Русская речь, 1992. - №3
9. Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи. Стилистический словарь вариантов. – М., 2004.
10. Еськова Н.А. О некоторых морфологических явлениях современного русского языка (на материале образований с суффиксом –ец от географических названий с основой с основой на задненебные согласные). / Топономастика и транскрипция. – М.: Наука, 1964
11. Картавенко В.С. О развитии ономастической терминологии//В.С.Картавенко// Филологические науки. – 2009. - №2. – с.72 – 81
12. Катлинская Л.П. Активные процессы словопроизводства в современном русском языке: Учеб. пособие/ Л.П. Катлинская. – М.: Высшая школа, 2009. – 174 с.
13. Катлинская Л.П. И все-таки пятигорцы, а не пятигорчане // Русская речь, 1992. - №5
14. Ковалев Г.Ф. История русских этнических названий. – Воронеж, 1982. – 432 с.
15. Ковалев Г.Ф. Общие тенденции в развитии русской и польской этнонимии// Ковалев Г.Ф. Этнос и имя. – Воронеж, 2003. – с. 89 – 101
16. Левашов Е.А. О патронимической лексике русского языка (nomina regionalia) и ее лексикографическом описании. /Современная лексикология. – М.: Наука, 1966
17. Левашов Е.А. Москвичи и иных мест люди. – Л.: Наука, 1968
18. Лингвистический энциклопедический словарь/Главный редактор В.Н.Ярцева, - М.:Советская энциклопедия, 1990. – 685 с.
19. Лопатин В.В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. – М., 1973. – 152с.
20. Мурзаев Э.М.География в названиях. – М.: Наука, 1982. – 168 с.
21. Мурзаев Э.М.Очерки топонимики. – М., «Мысль», 1974. – 382 с.
22. Нефедьев М.В. Заметки о словообразовательных типах // Вопросы языкознания. – 1995. - № 6. – с. 90 – 95
23. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX века / Под ред. В.В.Виноградова и Н.Ю.Шведовой. – М., 1964.
24. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. – М., 1978
25. Поспелов Е.М. Имена городов: вчера и сегодня (1917 - 1992): Топонимический словарь. – М., 1993
26. Поспелов Е.М. Топонимический словарь. – М.: Астрель: АСТ, 2005. – 229, [7] с.
27. Поспелов Е.М. Топонимика и картография. – М., 1971
28. Рогожникова Р.П. Варианты слов в русском языке. – М.: Просвещение, 1966. – 160 с. Словарь названий жителей (РСФСР) / Под ред. А.М.Бабкина. – М., 1964.
29. Суперанская А.В. Имя – через века и страны. – М., 1990
30. Суперанская А.В. Имя и эпоха (к постановке проблемы)/Историческая ономастика. –М.: «Наука», 1977. – 308 с.
31. Суперанская А.В. Ономастические универсалии/Восточнославянская ономастика. – М.: Наука, 1972. – 367 с.
32. Суперанская А.В. Что такое топонимика? М.:Наука,1984. -182 с.
33. Успенский Л.В. Загадки топонимики. – М., 1969 269 с.
34. Успенский Л.В. Слово о словах. – Л., 1954.
35. Шилов А.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте // Вопросы языкознания. – 2002. - № 3. – с. 145 – 147
36. Региональная экономика/ Под ред. М.В.Степановой.,М., «Инфра-М», 2001.
37. Кузнецова О., Шестакова М., Шеховцов А. Федеральные округа России: социально-экономическое развитие в 1996-1999 гг.// Вопросы экономики, 2000, №10.
38. Поздняков А., Лавровский Б., Масаков В. Политика регионального выравнивания в России// Вопросы экономики, 2000, №10.
39. Кистанов В. Система территориального регулирования// Экономист, 1999, №2.