Введение
Глава I. Аффиксационные способы выражения грамматических значений
1.1 Словообразовательная функция аффиксов
1.2 Словоизменительная аффиксация (внешняя флексия)
1.3 Фузийная и агглютинативная аффиксация
Глава II. Синтетические способы выражения грамматических значений
2.1 Чередование (внутренняя флексия)
2.2 Ударение
2.3 Повторы
2.4 Словосложение
2.5 Супплетивизм
Глава III. Аналитические способы выражения грамматических значений
3.1 Способ служебных слов
3.1.1 Артикль
3.1.2 Предлоги и послелоги
3.1.3 Вспомогательные глаголы
3.1.4 «Слова степени»
3.1.5 «Пустые слова»
3.1.6 Видо-временные слова
3.1.7 Союзы и частицы
3.2 Интонация и способ порядка слов
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Язык как коммуникативная система обеспечивает передачу информации различного рода. Это и информация о предметах, явлениях, положениях дел во внешней дествительности, и информация о субъективных актах когнитивной (познавательной) деятельности и личных переживаниях говорящего, и информация служебного характера, касающаяся используемых способов построения связной речи и особенностей поведения в ней употребляемых языковых единиц и их вариантов.
Передачу служебной информации берут на себя грамматические средства, в том числе и морфологические.
В традиционной лингвистике принято разграничивать в содержательной структуре слова значения лексические и значения грамматические. Первые обычно характеризуют как вещественные, конкретные, а вторые как формальные, абстрактные. Грамматические значения, по А.А. Потебне, сопровождают значения лексические, накладываются на них. Но дело в том, что и лексические значения тоже нередко бывают абстрактными (например, значения слов отношение, правило, функция, информация, дружба). Сопоставление языков разного типа показывает, что то значение, которое в одном языке бывает выражено морфологически, в другом языке либо находит выражение с помощью лексических средств, либо обнаруживается благодаря вербальному и ситуационному контексту.
Иногда предлагается квалифицировать грамматические значения (в отличие от лексических) как обязательные. Так, в русском языке для любого существительного обязательно выражение значений предметности, числа, падежа, а в ед. ч. и рода. Но и этот критерий не абсолютен. В одном и том же языке одно и то же значение может быть передано в одних случаях грамматически, в других лексически, в третьих остаться невыраженным.
Поэтому можно просто исходить из того, что лексические значения выражаются знаменательными словами, формообразующими основами знаменательных слов, корневыми морфемами знаменательных слов. Носителями же грамматических значений выступают используемые в формообразовании слов аффиксальные морфемы, служебные слова, морфологические операции типа значащих чередований фонем и т.п. Но многие из этих средств используются также в словоообразовании, т.е. в процессах построения новых лексических единиц (например, -суффикс -ск- в университетский, префикс при- в пригород). Такого рода факты затрудняют разграничение лексических и грамматических значений.
Актуальность темы данной курсовой работы состоит в том, что грамматические значения слов:
· затрагивают их функции в речи, отношения между словами в предложении или словосочетании - синтагматическое, или реляционное, значение;
· фиксируют принадлежность данного слова к той или иной части речи - частеречное значение;
· характеризуют отношения между их формобразовательными вариантами в рамках парадигмы каждого данного слова - собственно морфологическое значение;
· соотносят между собой в рамках одного словообразовательного поля однокорневые слова и прежде всего слово производное со словом мотивирующим - словообразовательное (или деривационное) значение.
Цель курсовой работы состоит в описании способов выражения грамматических значений в морфологии.
Глава
I. Аффиксационные способы выражения грамматических значений
Лексические значения во всех языках выражаются корневыми (или лексическими) морфемами. Только эти морфемы являются носителями лексического значения слов.
Лексико-грамматические и грамматические значения могут выражаться в языках различными способами.
Каковы же способы выражения лексико-грамматических и грамматических значений (сокращенно — «грамматические способы») в разных языках?
Для всех языков грамматические способы сводятся к следующим: аффиксация, чередование, ударение, повторы; сложение, супплетивизм а также аналитические способы выражения грамматических значений.
Внутри каждого из этих способов выделяются способы, которые имеют преимущественно деривационное значение и (или) реляционное. Различным является место одного и того же способа в системе грамматических способов разных языков. Например, способ аффиксации в системе словоизменительных форм известен в русском и английском языках, однако в русском языке это преобладающий грамматический способ, а в английском нет.[1]
Различными являются сочетания грамматического значения и способа его выражения в различных языках. Например, значение множественности в русском языке передается аффиксами, а в индонезийском — повторами.
1.1 Словообразовательная функция аффиксов
Суффиксы и префиксы в языках индоевропейской и семитской семьи являются ведущим способом выражения словообразовательных лексико-грамматпческпх значений.
Суффиксация представляет собой основной словообразовательный способ у имен (существительных и прилагательных): р. дом — домик, учитель — учительница, летать — летчик, лес — лесник, красный — красноватый, свет — светлый и т. п.; нем. Аг-beit «работа» — Arbeiter «рабочий» — Arbeiterin «работница», Feier «праздник» — feierlich «праздничный, торжественный», krank «больной» — Krankheit «болезнь»; х. гхар «дом» — гхарва-ла «домовладелец», такат «сила» — такатвар «сильный, могущественный»; а. фаллахун «крестьянин» — фаллахатун «крестьянка» и т. п.
Использование словообразовательных префиксов у имен редко, но возможно. Так, в арабском языке префикс [ма] используется для образования имени мест: [катаба] «писать» — [мактабун] «стол» (письменный), «кабинет»; ['амила] «работать» — [ма'ма-лун] «завод» и т. д. Имя орудия образуется с помощью префикса [ми]: [дафа'а] «толкать» — [мидфа'ун] «пушка».
Префиксация в индоевропейских языках представляет собой основной способ выражения лексико-грамматических значений— глагола. «Префиксы значительно чаще, чем суффиксы, обременены дополнительными лексическими значениями»[2]
. Например, р. смотреть — просмотреть — пересмотреть — подсмотреть — усмотреть — высмотреть; ходить — уходить — проходить — приходить— заходить; нем. gehen «идти» — vergehen «проходить» — entgehen «уходить, пропадать»; с. gam. «идти», «приходить»— adhigam «подходить» — samgam «сходиться» и т. п.
В арабском языке способ префиксации у глаголов используется довольно часто. Например, из десяти наиболее употребительных пород арабского глагола восемь образуется при помощи префиксов.
Суффиксы с лексико-грамматическим значением наблюдаются в тамильском языке. Такие суффиксы обычно восходят к словам, конкретное значение которых они продолжают сохранять. Так, три суффикса -ан, -ал, -ар, вероятно, восходят к древним словам со значениями «мужчина, женщина, (многие) люди»: а-в-ан «он», а-в-ал «она», а-в-ар «они»; махан «сын», махал» «дочь».[3]
Из санскрита пришел в тамильский язык суффикс -карая, обозначающий деятеля: вёлеиккаран (вёлеи «работа») «работник», вандиккаран (ванди «повозка») «извозчик».
В тамильском языке есть ряд глаголов, которые не образуют личных форм. Являясь недостаточными, он используются для образования грамматических форм, выполняя роль суффиксов, выражающих совершенно определенные грамматические значения.
Характерным для тамильского языка способом словообразования является образование имен путем присоединения к причастиям настоящего, прошедшего и будущего времени личных местоимений 3-го лица (аван «он», авал «она», ады «оно», авар-хал «они», авеи «они» для низшего класса и ряд других), которые явно в данном случае выступают в функции суффиксов. Стандартность образования причастных имен позволяет отнести это явление к способу аффиксации. Образование причастных имен в принципе сходно с образованием «местоименных» существительных: ажаханавеи «те, что являются красивыми» (ажах(ы) «красота»+aнa «являющийся» + авеи «они, те»).
Разнообразны способы словообразовательной аффиксации в мальгашском языке. Для образования существительных служат префиксы (anatra «учение» — mpampianatra «учитель», ratsy «плохой» — faharatsy «злоба», rasaka «разговор» — mpirasaka «оратор», taratra «отражать свет» — fitaratra «зеркало» и др.) или конфиксы (anatra «учение» — fampianarana «урок», asa «работа» — fiasana «инструмент», roso «ушедший вперед» — fandro-soana «прогресс» и др.). Для образования глаголов употребляются префиксы: asa «работа» — miasa «работать», alahelo «печаль» — mahalahelo «печалить, огорчать», petraka «положение» — mametraka «ставить, класть» и т. п. Суффиксы в мальгашском языке служат для выражения принадлежности: -ko «мой», -пао «твой», -пу «его», -ntsika «наш», -пагео «ваш», -пу «их». Например, saintsika «наше знамя», sainy «его знамя», sainareo «ваше знамя». Аффиксация развита как способ образования причастий (суффиксы) и числительных (префиксы).[4]
Аффиксы как способ выражения лексико-грамматических значений своеобразно представлены во вьетнамском языке. Суффиксов и префиксов в том виде, в каком они представлены в индоевропейских или в арабском языке, во вьетнамском кет. Однако во вьетнамском языке есть элементы, которые функционально напоминают аффиксы. К ним относятся словообразовательные элементы, регулярно повторяющиеся в определенных классах лоз. Например, у существительных tho" (значение элемента tho' —«мастеровой, рабочий»); tho'may «портной», tho' mu «шляпник», thtfluyenkim «металлург», ihcfren «кузнец».
Ряд словообразовательных «префиксов» выделяется у прилагательных: это — «префиксы» китайского происхождения, представляющие в китайском языке отрицание phi (кит. «фэй»), vo (кит. «у»), bat (кит. «бу»). Самостоятельно эти «префиксы» не употребляются и встречаются преимущественно с китайскими корнями.
У глаголов примерами «полуаффиксов» может быть ряд глаголов, обозначающих перемещение в пространстве, например rа «выходить», len «подниматься»; lai «приходить», di «идти». Эти глаголы выполняют роль «полуаффиксов» в таких предложениях, как Toididentho' vien— «Я иду в библиотеку». Эти же глаголы могут выступать как словообразовательные элементы, например: dep «красивый», dep га «похорошеть»; giau «богатый», giaulen «разбогатеть».
Лишь очень немногие элементы могут быть оценены как аффиксы в полном смысле слова. Аффиксация как способ выражения главным образом лексико-грамматических деривационных; значений представлена и в китайском языке. Почти все суффиксы китайского языка образовались от знаменательных слов, и многие из них продолжают употребляться в своем первоначальном значении, например, fu «муж» (tashimafu — «он извозчик»).
Словообразовательные аффиксы в китайском языке однозначны (т. е. каждый из них в данной парадигме выражает одно грамматическое значение), стандартны (т. е. для выражения одного грамматического значения требуется один и тот же аффикс) и не изменяют фонемного состава корня (кроме «эризующего [-r])
1.2. Словоизменительная аффиксация (внешняя флексия)
Аффиксация как способ выражения словоизменительных грамматических значений широко применяется в индоевропейских, семитских, тюркских языках.[5]
Способ образования форм словоизменения при помощи окончаний — внешняя флексия — широко представлен в русском языке и других славянских языках в системе форм словоизменения существительного (окончания падежей) и глагола (окончания видо-временные, залога, лица, числа).
Внешняя флексия как способ словоизменения была широко представлена в древних индоиранских языках (ведийский язык, эпический и классический санскрит, авестийский язык, древнеперсидский язык клинописей). Так, в санскрите внешняя флексия была основным способом выражения грамматических значений категории падежа (у основ на гласную в еще большей степени, чем у основ на согласную). На применении различных основобразующих суффиксов и личных окончаний строились парадигмы спряжения глагола в различных временах, наклонениях и залогах. В среднеиндийский период в связи с изменениями в фонологической системе языков значение внешней флексии как способа словоизменения значительно уменьшается. В современном хинди она сохраняется как способ выражения граммем рода и числа существительных, прилагательных и глаголов и (частично) лица глаголов: аччха дин «хороший день» — аччхе дин «хорошие дни», аччхи китаб «хорошая книга» — аччхи китабе «хорошие книги», вах бола «он сказал» — вах боли «она сказала», ве боле «они сказали» (м. р.) — ве боли «они сказали» (ж. р.). Внешняя флексия выступает также способом образования косвенной формы имени: мезб пар «на столах», гхарб мэ «в домах».
Способ внешней флексии в большей мере сохранился в современных иранских языках (например, в персидском при образовании множественного числа, степеней сравнения, в системе спряжения глагола, при образовании именных форм глагола и др.).
Внешняя флексия является важнейшим способом выражения словоизменительных грамматических значений в германских (больше — в немецком языке, значительно меньше — в современном английском) и в романских языках.
Особый вид аффиксов, проникающих внутрь корня, встречается как грамматический способ в семитских языках(трансфиксация) и в некоторых языках Юго-Восточной Азии (инфиксация).
Вклинивающиеся в корень изменяющиеся гласные как способ выражения грамматических значений в семитских языках называют «прерывистые аффиксы» «дификсы» [6]
или «трансфиксы» [7]
. Рассмотрим на примерах арабского языка сущность этого грамматического способа. Трансфиксы -u-u или -i-a выражают множественность: [байтун] «дом», [буйутун] «дома», [калбун] «собака», [килабун] «собаки»; -u-i выражает страдательность: [даЬаба] «бил», [дуриба] «был избит»; '-а-а выражает сравнительную степень: [кабирун] «большой», !
['акбару] «самый большой»; -u-aj выражает уменьшительность: [китабун] «книга», [кутейиибун] «книжечка»; -а- + удв. согл. +-а-обозначает имя деятеля: [тахана] «молоть», [тахханун] «мельник» и т. п.
Последние примеры показывают, что различные схемы как особый вид аффиксов служат в арабском языке способом выражения не только словоизменительных, но и словообразовательных значений.
Последние исследования ученых-семитологов позволяют утверждать, что семитские словоформы образуются из неизменяемого трехсогласного корня и меняющихся «схем» или «формул»: а. [бина'ун] или [сигатун], которые функционально сходны с рассмотренными выше аффиксами. Например, неизменяемый корень кбр, выражающий идею большого в классическом арабском языке, образует с изменяющимися схемами: [кабирун] «большой», [кибарун] «большие», ['акбару] «самый большой», [кубра] «самая большая», ['акабнру] «самые большие» (м. р.), [кубрун] «величина», [кабура] «быть большим» и т. д.
Одна и та же схема может быть многозначна._ Например, -а-,| может обозначать в зависимости от лексического значения корня конкретный предмет (байт «дом»), действие (кар' «стук»), действие, рассматриваемое собирательно (дарб «побои»), собирательность (нахл «пчелы») и др. Подобное явление сходно с омонимией-аффиксов. Сравним, например, многозначность суффикса -а- в русском языке: вод-а, старшин-а, город-d,- город-а, ходйл-а и т.п.
Схемы нестандартны, т. е. каждая из них не является единственным способом выражения определенного грамматического значения. Одно и то же грамматическое значение может передаваться разными схемами. Например, для образования масдаров (от глагольных имен) существует больше сорока схем. Множественное число выражается не только схемой -u-u или -i-a, но также: у ряда существительных и внешней флексией, т. е. суффиксами: -una. -at: [му'аллимун] «учитель», [му'халлимуне] «учителя», [му'аллиматун] «учительница», [му'аллиматун] «учительницы») (мн. ч.).
Нестандартность схем напоминает случаи синонимии аффиксов. Сравним, например, способы выражения множественного числа в русском языке: люди, дома, насекомые и т. п.
Соединение изменяемого корня с многозначными и нестандартными аффиксами называется фузией (от лат. fusio «сплав»), а языки, употребляющие такой тип аффиксов, называются фузийными. В фузийных языках, следовательно, каждый аффикс нестандартен и может выражать несколько грамматических значений, которые как бы сплавлены воедино в этом аффиксе.
1.3 Фузийная и агглютинативная аффиксация
Многозначность и нестандартность аффиксов в семитских и в индоевропейских языках отличают аффиксацию этих двух групп языков от аффиксации, которая наблюдается в тюркских, дравидских языках, в языках банту, отчасти в малайско-полинезнйских и некоторых других языках. •
Аффиксы в этих языках однозначны и стандартны, т. е., как правило, один аффикс всегда выступает как один способ для выражения одного грамматического значения. Таким образом, количество аффиксов соответствует количеству грамматических значений.
Такой тип аффиксации представлен, например, в турецком языке.
Турецкий язык относится к языкам суффигирующим, так как в нем из всех видов аффиксов употребляются только суффиксы. Словоформа турецкого языка состоит из основы — устойчивого звукового комплекса, который может употребляться самостоятельно,— и суффикса.
Суффиксы турецкого языка могут стоять под ударением (например, такие суффиксы, как -lar/-ler или -ip/-ip/-üp/-up) или быть безударными (например, -ma, -mе).
Турецкий суффикс является всегда способом выражения только одной граммемы и не может сразу передавать значение нескольких граммем, как, например, в русском, хинди или персидском. Так, в слове столов -ов передает и род, и число, и падеж существительного.
В присоединении (приклеивании) турецких суффиксов существует определенная закономерность: первым к основе прибавляется суффикс, указывающий на категорию максимально широкого объема, затем — более узкого объема и т. д. Например, в слове yaz- ama- yor- subuz «вы не можете писать» — к основе yaz ближе всего стоит суффикс -ama, так как обозначаемая им «категория невозможности» по объему шире граммемы «настоящее время», выражаемой суффиксом -уог, а суффикс -subuz стоит в конце слова, так как обозначаемая им граммема «второе лицо» является наиболее узкой по грамматическому значению.
Суффиксы турецкого языка как бы приклеиваются к основе. «Клеить» по-латински agglutinate, поэтому способ присоединения однозначных стандартных аффиксов к неизменяемой основе называют агглютинацией.
Агглютинативное выражение грамматических значений, т. е. употребление способа однозначных стандартных аффиксов, наблюдается и в других языках.
Так, агглютинация свойственна также тамильскому языку. Корень тамильского языка почти не изменяется фонетически, присоединение суффиксов по типу агглютинации иногда сопровождается фонетическими изменениями на стыке морфем, которые учитываются правилами «сандхи» (т. е. комбинаторными звуковыми изменениями) и носят регулярный характер. Например, сей-хир-ар-хал «(они) делают»: сей — корневая морфема со значением 1) «делать», 2) «дело»; хир — суффикс со значением «настоящее время»; -ар — суффикс со значением «3-е лицо»; -хал — плеонастический суффикс множественного числа.
Или еще: парадигма склонения существительного паийан «мальчик», паийан-гал «мальчики»:
винительный паийан-еи паийан-гал-еи
инструментальный паийан-ал паийан-гал-ал
комитативный папйан-оды наийа-гал-оды
родительный панйан-ин_ паийан-гал-ин
дательный пэийан-уккы паийан-гал-уккы
местный паийан-ил паийан-гад-ил[8]
Случаи употребления префиксов для выражения грамматических словоизменительных значений более редки в языках. Их можно найти в чрезвычайно богатом аффиксами индонезийском языке, где префиксы те- (фонетические варианты meng-, men-,_ mem-, men]-) и di-являются способом выражения действительного и страдательного залогов, ber- — способом выражения среднего залога, ter- образует производные с особым оттенком пассивности. Например, tulis «писать» — menulis — действительный залог и ditulis — страдательный залог или в предложении: Ajahmenduduk-kananaknjadikursi — «Отец усадил ребенка на стул», но: Anakitudidudukkandikursidehajah — «Ребенок усажен на стул отцом».
Buahitutidaktermakan— «Этот плод несъедобный» (terrnakan «может быть съедобным», tidaktermakan «не может быть съеденным»). Производные с ter- имеют оттенок желательности или нежелательности, возможности или невозможности что-либо сделать, оттенок внезапности или завершенности. Например, Suratitutertulis— «Письмо написано» (tertulis выражает законченность действия).
Как видно из приведенных примеров, в индонезийском языке присоединение аффиксов к корневой морфеме происходит агглю--тативно.
Аффиксация по типу фузии или по типу агглютинации но многом определяет характер прочих способов выражения грамматического значения в языках.
Глава
II. Синтетические способы выражения грамматических значений
2.1 Чередование (внутренняя флексия)
Чередование звуков как способ выражения грамматического значения слова фонетическими средствами мы наблюдаем в современных германских языках, в русском языке, в индоиранских языках.
Не всякое изменение звукового состава морфем должно признаваться чередованием. Чередованием будем называть только такое различие в звуковом составе морфемы, которое служит для определенных различий в грамматическом значении и не зависит от фонетических условий. Чередование как грамматический способ назван поэтому «значащим чередованием», или внутренней флексией. Например: a. foot «нога» — feet «ноги», sing «петь» (наст, вр.) — sang «петь» (прош. вр.); нем. Mutter«мать» Mutter «матери» (мн. ч.), fahren «ехать» — iuhr «ехать» (прош. вр.); р. нарвать нарывать, собрать — собирать; х. кхул'на «отрываться» — кхол'на «открывать», никал'на «появляться» — ликал'на «извлекать», «выгонять».
Значащее чередование нередко выступает в слове в соединении с аффиксацией, например, р. спросить — спрашивать, ходить — хаживать; англ, child«ребенок» — children «дети»; нем. Hand «рука» — Hände «руки», gebe «(я) даю» — gibt «(он) дает»; т. са «умирать» — cemman «(он) умер», Кан «глаз» — канн «видеть» — кандён «видел»; п. при образова-дии основ настоящего времени некоторых глаголов: сахтäн («строить») — саз; фäрмудäн («приказывать») — фäрма; äфзудäн («прибавлять») — äфза и т. п.
Значащее чередование широко использовалось как способ выражения лексико-грамматических и грамматических значений в древних индоевропейских языках (из восточных — в древнеиранских и древнеиндийских). Первое научное описание значащего чередования дано в работах древнеиндийских языковедов.
2.2 Ударение
Ударение, как и значащее чередование, является способом выражения грамматического значения слова фонетическими средствами.
Динамическое монотоническое ударение может стать грамматическим способом, только если оно подвижное и нефиксированное. Таким является, например, ударение русского языка. Изменение места ударения в парадигме слова является способом различения форм этого слова. Например, руки (р. п. ед. ч.) — руки (им. п. мн. ч.), вырезать (несов. в.)—вырезать (сов. в.). Ударение как грамматический способ может сочетаться с аффиксацией: руки— рукам (дат. п.), дом — дома и с чередованием: стучать — стукнуть, кричать — крикнуть.
Малоподвижное, фиксированное динамическое ударение не Может стать способом выражения грамматических значений. Так, очень ограниченно используется ударение как грамматический способ в германских, индийских, тюркских языках.
Музыкальное политоническое ударение становится способом выражения грамматического значения, если оно различается по характеру тона в пределах грамматически связанных слов. На пример, к. shefighuo «жизнь» — shenghuo «жить», laodoni «труд» — laodon «трудиться».
Тональное ударение в китайском языке иногда может определять принадлежность слова к той или иной части речи, а редукция (нейтральный тон) может быть также дополнительным средством выражения грамматических значений.
Динамическое ударение выступает как способ выражения преимущественно грамматического (реляционного), реже — лексико-грамматического (деривационного) значения.
Тональное ударение является способом выражения лексико-грамматического деривационного значения.[9]
2.3 Повторы
Грамматический способ повтора (удвоения или редупликаци представляет собой полное или частичное повторение корня, с новы или целого слова, без изменения их звукового состава и с частичным его изменением.[10]
Этот грамматический способ имел широкое распространен: в системе словоизменительных форм древних индоевропейск: языков. Так, в древнеиндийском языке неполные повторы кор являлись (наряду с аффиксацией) способом выражения значен прошедшего времени (удвоительный перфект и удвоительный аорист), способом образования основ настоящего времени глаголов III класса, способом образования дезидиративных и интенсивных глаголов.
В современных языках нередко употребляются звукоподражательные (ономатопоэтические) повторы: рус. кукушка, хрю-xpю, перс. хор-хор «хрюкать», таг-таг «дробный стук»; япон. горогоро «paскаты грома», пикапика «блеск молнии»; там.(тамильский) кубу-кубу «бульканье», сала-сала «шлепанье» и т. п.
В русском языке четко выраженным грамматическим способом повторы выступают (нечасто) для выражения видовых оттенков глагола (продолжительность действия): работаешь-работаешь, говоришь-говоришь и т. п.
Повторы прилагательных являются способом выражения превосходной степени: белый-белый, чистый-чистый, большой-большой (с префиксацией).
Повторы прилагательных в целях усиления значения характерны и для других языков: х.(хинди) ламбе-ламбе «очень длинные»; п.(персидский) тонд-тонд «очень быстрый»; там. вевверы «разнообразные» (веры — «другой», «отличный»), перпала или пала-пала «очень много» (пала — «много»).
Своеобразным способом выражения деривационного значения являются повторы в турецком языке. Путем повторов образуются существительные с собирательным значением: yigmyigmkar «кучи снега». Нередко они носят уничижительный оттенок: kitapmitap «книги, книжки, книжонки».
Повторы широко представлены в языках Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Поэтому остановимся на повторах в системе индонезийского, вьетнамского и китайского языков несколько подробнее.
Повторы как способ выражения лексико-грамматических и грамматических значений характерны для имен и глаголов индонезийского языка. В индонезийском языке, как и в китайском, всякое существительное может обозначать отдельный предмет и совокупность предметов.
Для выражения единичности применяется сочетание префикса se- (восходящего к числит, «sotu» — «один») со счетными словами. Например: seoranggadis (se + сч. ел. для людей «orang»), seekorkuda (se + сч. ел. для животных «ekor») и т. д. Например: mobil «автомобиль» — mobil-mobil (или mobil2
)-«автомобили», orang «человек» — orang-orang (или orang2
) «люди» и т. д.
Аналогичный способ выражения множественности имеется и в японском языке: хито «человек» — хитобито «люди», яма «гора» — ямаяма «горы», куни «страна» — кунигуни «страны».
В индонезийском языке повтор часто сочетается с аффиксацией для выражения множественности в многообразии: bunga «цветок» — bunga «цветы» — bungaan «различные, всякие цветы». У глаголов повторы являются способом выражения более интенсивного действия или действия, перемежающегося с другими действиями (melihat «смотреть», me-lihat2
«просматривать, рассматривать»). У прилагательных повтор — это способ обозначения усиления или ослабленности качества. Например: putih «белый», putih2
«беловатый». Повтор в сочетании с аффиксацией выражает у прилагательных и наречий значение превосходной степени. Например: keras «сильный»; sekerasnja «самый сильный; изо всех сил».
Широко распространены повторы прилагательных во вьетнамском языке ton «большой» — Itfnton «довольно большой», ∂o «красный» — doda«красноватый» и др.
Большинство повторов подчинено правилу гармонии высоких и низких тонов и правилу чередования смычных носовых согласных. Как показывают примеры, повтором прилагательных пер дается значение ослабленного качества.
В китайском языке существуют дв
В результате повтора слогов образуется одно целое слово: удвоенные слоги существительных, в основном названия родства. Удвоение морфем употребляется и как способ выражения образа действия. При повторе слова (даже односложного) образуются два отдельных слова. Этим повтор слов отличается от удвоения слогов.
Повторы у существительных придают им значение «каждый или «все».
Повторы глагола могут придавать действию значение длительности и некоторые другие оттенки.
2.4 Словосложение
Если рассмотренные нами четыре грамматических способа передают как реляционные, так и деривационные грамматические значения, то словосложение — способ передачи только деривационного грамматического значения. При помощи словосложения образуются новые слова. Словосложение сходно с аффиксацией, потому что сочетаются морфемы, но при словосложении сочетаются только корневые (лексические) морфемы. Например, пароход, самосвал (с интерфиксом о), каналстрой, колхоз и другие типы; нем. Lichtbild нем. «фотография, снимок»; англ. headway «продвижение, успех»; хинд. пуштнама «родословная»; вьет. maybay «самолет»; индонез. lalulintas «транспорт»; япон. ямадзакура «горная вершина», сакурабана «цветок вишни».
Словосложение корневых морфем играет не только морфологическую, но и синтаксическую роль. Нередко образование сложных слов — один из способов выражения атрибутивных отношений или способ выражения сочинительной связи между словами. При наличии сочинительной связи может быть образовано сложное слово с собирательным значением: хинд. МА - бап «родители» («мать и отец»), нон тэл «пища, пропитание» («соль и масло»), удъёг-въя-васай «промышленность и торговля»; вьетн. quanao «одежда» («брюки и куртка»), traubo «скот» («буйвол и корова»).
Словообразовательные и синтаксические функции сложных слов разграничить трудно.[11]
Сложное слово — это такое сочетание корневых морфем, при котором каждая корневая морфема может встречаться в языках также и в самостоятельном употреблении. То, что является сложным словом для определенного исторического периода развития языка, может не восприниматься как сложное слово в другой исторический период. Это происходит от того, что сложные слова в своем историческом развитии нередко приводят к возникновению грамматических морфем: один из составных элементов сложного слова утрачивает самостоятельное лексическое значение и постепенно, в процессе исторического развития языка, формируется в суффикс или префикс (например, в хинди суффикс -артх<с. artha м. «дело», «цель», префиксы су-, дух- (душ)<с, su «хороший», duh «плохой» и т. п.). В ряде языков имеются сложные слова более позднего происхождения, в которых первый элемент может быть грамматически оформлен, например в английском, немецком языках (ср. нем. Kindergarten «детский сад», Vergifimeinnicht «незабудка», Taschenbuch «записная книжка» и др.).
Сложное слово выражает значения, прямо или метафорически связанные с теми значениями, которые выражаются составляющими данное сложное слово корневыми морфемами. Для сложного слова характерно единство смысла, единство значения.
Отношения по значению между корневыми морфемами, входящими в состав сложного слова, очень разнообразны и индивидуальны в различных языках, поэтому вопрос о типах сложного слова, а также вопрос о своеобразии структуры сложного слова — это такие вопросы, которые надо рассматривать в рамках конкретных языков.[12]
Словосложение очень развито в ряде индоевропейских языков: из западноевропейских языков в таких, как английский, немецкий, из восточных в таких, как индийские (особенно древнеиндийские) и иранские языки.
Впервые сложные слова были описаны древнеиндийскими языковедами, которые устанавливали на основе бинарного членения любого сложного слова шесть основных типов словосложения, представленных в санскрите:
1. tatpurusa («его человек»)—первый элемент — существительное или местоимение: vedavid «знаток Вед», rajaputra «царский сын»;
2. karmadharaya(значение термина неясно)—первый элемент— прилагательное или наречие: maharaja «великий раджа», sukrta «хорошо сделанный» и т. п.; |
3. dvigu («две коровы»)—первый элемент — числительное saptarsi «семь мудрецов», trivarga «три (высших) варги» и т. п.;
4. bahuvrihi («имеющий много рису»)—сложное посессивное определение (обычно одушевленного предмета), образованное на основе предыдущих типов слов, особенно часто karmadharaya: mahatma «великодушный», tricaksus «трехглазый» и др.; [13]
5. dvandva («два и два»)—словосложение, адекватное синтаксической конструкции с сочинительной связью: panipada с. «руки и ноги», mitravarunau м. «Митра и Варуна» и др. (в эпическом санскрите — многосоставные);
6. avyaylbhava («ставшее неизменяемым»)—сложное наречие типа anugangam «вдоль Ганга» или yathavidhi «по правилам, как следует».
В современных индийских языках встречаются те же типы сложных слов, причем древнеиндийские словообразовательные модели широко используются для образования новых слов общественно-политической и научной лексики хинди: шанти-прэмн м. «сторонник мира», шанти-саммэлан м. «конференция сторонников мира» или анвэшан-санстха ж. «научно-исследовательское учреждение», аят-ниръят м. «экспорт и импорт» и т. п.[14]
Древние индоиранские типы сложных слов реже прослеживаются в современном персидском языке, где выделяют сложение:
1) двух существительных: шоторморг «страус» (шотор «верблюд», морг «птица», т. е. «птица-верблюд»); 2) существительного и прилагательного: хубсурат «красивый» (хуб «хороший», сурат «лицо», т. е. «хороший лицом»); 3) существительного и числительного в посессивном определении: чаhарчешм «четырехглазый» (чаhар «четыре», чешм «глаз»); 4) прилагательного с глагольной основой: хошамад «лесть» (хош «приятный», амад — основа прошедшего времени глагола амадан «приходить»); 5) сложение двух глагольных основ: рафтоамад «хождение взад и вперед, движение туда и сюда» (рафт<рафтан «идти», о — интерфиск, амад<амадан «приходить»).
В основу понимания природы сложных слов в германских и индоиранских языках положен принцип системности языка, принцип взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений.
Сложные слова как способ выражения деривационных грамматических значений широко используются в дравидских языках, в малайско-полинезийских языках (например, в современном индонезийском).
Особую картину представляет сложение слов в китайско-тибетских, во вьетнамском и в японском языках.
Роль корневой морфемы (слога) в китайском и вьетнамском языках очень велика, и поэтому сочетание корневых морфем играет в грамматике этих языков большую роль.
Сложные слова образуются на базе сочетаний односложных (одноморфемных) слов. Например, сложение двух антонимов (duоshao «сколько», из duо «много» и shao «мало»); «агглютинирующее» сложение при образовании результативных глаголов (nachu «выносить», из nа «взять» и chu «выходить»); «фузионное» сложение для образования новых терминов (huoche «поезд», из huo «огонь» и che «телега») и др.
Сложные слова японского языка включают в себя как слова японского, так и китайского типа.
Сложные слова японского типа состоят из основ, и значение слова в целом раскрывается из значения основ: simaguni «остров-_ ная страна» (sima «остров», kuni «страна»); midoriiro «зеленый» (midori «зелень», iro «цвет»). [15]
Сложные слова китайского типа называются корнесложными и состоят из фонетически преобразованных, иногда переосмысленных японцами китайских корней, которые, как правило, самостоятельно в японском языке не употребляются: daigaku «университет»— (dai «большой», gaku«наука»), benkyo «заниматься» (ben «стараться, быть прилежным», kyo «сильный»).[16]
Нередко сложные слова сочетают в себе и японский и китайский словообразовательные типы. Например: bunkakalkan «дом культуры»: 1) bimka «культура», kaikan «дом» — японский тип сложения; 2) bunka<bun «литература»; «письменность»; ka «превращаться»; kalkan<kal «заседание»; «общество»; kan «здание, дом» — китайский тип сложения.
2.5. Супплетивизм
К способам выражения грамматического значения, распространенным лишь в ограниченном количестве языков, относится супллетивизм (от лат. supplere «сплетать», «пополнять»).
Супплетивизм — это образование грамматических форм одного и того же слова от разных корней или от разных основ. Например, брать (несов. в.)—взять (сов.в.) образованы от разных корней, садиться (несов. в.)—сесть (сов. в.) образованы от разных основ.
Супплетивизм как способ выражения видовых различий глагола существует в русском языке наряду с аффиксацией.
Супплетивизм как единственный способ выражения грамматических значений характерен для парадигм склонения личных местоимений в индоевропейских языках:
я — меня, она— ей, мы — нас
санскрит. aham — mam, sa — tasyai, vayam — asman, nas .
нем. ich—mich, sie—- ihr, wir —tins
англ. I — me, she — her, we — us
фр. je — me, moi, ит. д.
В индоевропейских языках способ супплетивизма используется также при образовании степеней сравнения прилагательных со значением «хороший» и «плохой»: рус. хорошо — лучше; нем. gut — besser; англ. goodbetter; фр. bon — meilleur.[17]
Супплетивизмом является случай образования форм единственного и множественного числа существительных от разных корней или основ: человек — люди, ребенок — дети и др.
Изучение истории языков позволяет вскрыть несколько путей образования супплетивных форм. Так, иногда синонимические лары корней, утрачивая противопоставление некоторых форм, образуют новую парадигму. Например, в древнеиндийском языке было два глагола со значением «смотреть» — dare и рас; в дальнейшем формы системы настоящего времени стали образовываться от основы настоящего времени глагола рас, а остальные формы — от глагола dare. В результате в системе форм словоизменения глагола со значением «смотреть» образовались супплетивные формы dare — расуа.
Глава
III. Аналитические способы выражения грамматических значений
Аналитические способы выражения грамматического значения — это такие способы, которые выражают грамматическое значение вне слова.
К аналитическим способам относится выражение грамматического значения при помощи служебных слов, порядка слов и интонации. Языки, использующие преимущественно аналитические грамматические способы, обладают аналитическим строем.
3.1 Способ служебных слов
Как указывалось выше, служебные слова передают отношения между знаменательными словами, выражают их грамматические значения.
К служебным словам относятся артикли, предлоги и послелоги, вспомогательные глаголы, слова степени, «пустые» слова и некоторые другие, а также союзы и частицы.
3.1.1 Артикль
Артикль — служебное слово, встречающееся далеко не во всех языках. В тех языках, в которых имеется артикль, широта его грамматических функций неодинакова. Какими же могут быть грамматические, .функции артикля? Рассмотрим их в порядке частоты их встречаемости в языках. Прежде всего, артикль выступает как признак имени существительного. Присоединение артикля к неименным словам и даже к целым словосочетаниям превращает их в имена существительные. Субстантивация путем присоединения артикля наблюдается в германских, романских язык и некоторых других: нем. essen «есть» — dasEssen«еда»; анг. toplay«играть» theplay «игра»; фр. diner «обедать» — lе diner «обед» и др.
Далее, грамматической функцией артикля является выражение грамматической категории определенности—неопределенности. Соответственно этому существуют определенный и неопределенный артикли (нем. der — ein, die — eine; англ. the — а; фр. le- un, la — une), а также нулевой артикль (нем. einTisch «какой-то стол» — Tische «какие-то столы»).
В некоторых языках, например в немецком и французском артикль является способом выражения категории рода: Deutsche «немец» — dieDeutsche «немка».
Артикль выражает в этих языках также и категорию числа. В немецком языке артикль выражает число наряду с изменением формы существительного (derKnabe«мальчик» — dieKnaben «мальчики») или (реже) как единственный способ выражения числа, без изменения формы существительного (нем. dasFenster «окно» — dieFenster «окна»). Во французском языке артикль всегда является единственным способом выражения числа.
Наконец, артикль немецкого языка обладает еще одной грамматической функцией: он является способом выражения отношений между словами в предложении, т. е. обладает функцией выражения категории падежа:
Им der Tisch «стол», die Lampe «лампа»,
P. des Tisches «стола», der Lampe «лампы»,
Д. dem Tisch (е) «столу», der Lampe «лампе»,
В. den Tisch «стол», die Lampe «лампу».
Как способ выражения граммемы падежа артикль по функции сопоставим со словоизменительными аффиксами (см. приведенный выше пример).
3.1.2 Предлоги и послелоги
Предлоги и послелоги обладают одинаковыми грамматическими функциями: они выражают отношения между словами в речевой цепи, уточняя значение граммем падежей. Таким образом предлоги и послелоги выражают пространственные, временные, целевые, причинные отношения, отношения принадлежности и некоторые другие.
В древних индоиранских языках предлоги и послелоги не были дифференцированы. Как служебные слова с определенной грамматической функцией они могли первоначально стоять по отношению к имени существительному и в препозиции и в постпозиции.
Например, в санскрите pratibhadraya «к счастью» и acramamprati «к обители» (одно и то же служебное слово prati «к, при, относительно, против» выступает как предлог или как послелог).
Позже в индийских языках формируется система послелогов: она включает в себя простые, сложные и составные послелоги.
В современном персидском языке наряду с развившейся системой предлогов один послелог [ра]: ман бэ то гофтам— «Я тебе сказал», ман дар барэ-йэ то гофтам — «Я сказал о тебе» (предлоги); то ра дидам — «Я увидел тебя» (послелог).
В большинстве языков, располагающих аналитическими способами выражения грамматических значений, наблюдаются системы предлогов: в английском, французском, немецком языках, в меньшей степени — в русском языке.
Система предлогов широко развита в индонезийском языке, например, как способ выражения граммем падежей; такой же функцией обладают простые, производные и составные предлоги в языке хауса.
3.1.3 Вспомогательные глаголы
Вспомогательные глаголы — служебные слова, обладающие в отличие от прочих служебных слов формами словоизменения, т. е. членимые на морфемы. При помощи вспомогательных глаголов в языках образуются сложные (аналитические) глагольные формы. В таких формах основной глагол—носитель лексического значения — употребляется в какой-либо неизменяемой общей форме (инфинитив, причастие), а совокупность грамматических значений (лицо, число, время) выражается формами вспомогательных глаголов:
я буду мы будем
ты будешь писать вы будете писать
он будет они будут
Развитая система аналитических глагольных форм наблюдается в английском, французском и немецком языках.
В качестве вспомогательных глаголов выступают глаголы с общим значением «быть» (tobe, sein, etre), «иметь» (tohave, haben, avoir), «делать» (faire), «становиться» (werden).
В русском языке кроме приведенной выше аналитической формы будущего времени глаголов несовершенного вида употребляются еще аналитические глагольные формы как способ выражения некоторых смысловых оттенков категории вида. При этом выступают вспомогательные глаголы начать и кончить: Он начал говорить (он заговорил); Он кончил на сегодня работать (он насегодня отработал).
Как вспомогательные выступают глаголы движения и модальные глаголы в таких, например, предложениях, как Они пошли гулять; Я должен сказать, что... и т. п.
Вспомогательные глаголы широко используются как грамматический способ выражения категории лица, числа, времени, залога и наклонения в современных индоиранских языках. В персидском языке вспомогательные глаголы принимают участие в образовании почти всех (кроме трех) глагольных временных форм, сослагательного наклонения и страдательного залога. В хинди многочисленны аналитические глагольные формы, образованные сочетанием причастий со вспомогательным глаголом хона «быть» в различных формах времени и наклонения, а формы страдательного залога образуются со вспомогательным глаголом джана.|
Своеобразна система вспомогательных глаголов в японском языке. Многообразны функции вспомогательных глаголов в китайском языке (характер участия вспомогательных глаголов в сказуемом определяет различные типы предложений китайского языка).
3.1.4 «Слова степени»
Четко выраженной функцией в языках обладают служебные слова, называемые «словами степени». Они выступают как способ образования степеней сравнения качественных прилагательных наречий в языках различных семей (например, в индоевропейских языках и тибето-бирманских или малайско-полинезийских). По происхождению «слова степени» — это наречия степени («очень, более») или местоименные образования («самая интересная книга»). Как пример можно привести многочисленные слова степени в хинди: бахут «очень», бара «очень», кафи «достаточно», адхик «более», зъада «более», билкул «совершенно» и ряд других.
3.1.5 «Пустые слова»
В ряде языков служебными словами являются так называемые «пустые слова». Они сопровождают знаменательные слова, беря на себя выражение их грамматических значений.
Таковы счетные слова в индонезийском языке, употребляемый для выражения грамматической категории числа (употребляются обычно с числительными): orang «человек», ekor «хвост», buah «плод», bidju «зерно», botang «ствол» и др. Например: Dua огапш guru «два учителя».
«Пустые слова» турецкого языка, а также китайского встречаются как слова — показатели пола. Например, к существительному, называющему человека по его занятиям, присоединяются слова nü «женщина» или nаn «мужчина»: nantongxue «ученик», nütongxue «ученица». Для названия детенышей животных используют слова er «сын» или xiao «маленький»; gou «собака» gouer «щенок», niu «корова», xiaoniu «телка».
3.1.6 Видо-временные слова
Служебные видо-временные слова, наблюдаемые, например, в индонезийском языке, передают грамматические значения вида и времени глагола: индоз. Diasedangmembatja «он читает», Diasudahernbatja «он уже прочитал», Diaakanmembatja «он прочтет», «он будет читать».
3.1.7 Союзы и частицы
Союзы — служебные слова, выражающие грамматические отношения между словами в предложении и между предложениями.
Союзы представлены во всех известных языках примерно одними и теми же группами в соответствии со значением отношений, ими выражаемых.
1. Сочинительные союзы выражают отношение между словами в предложении и между предложениями, входящими в состав сложносочиненного предложения. Они объединяют три группы союзов:
1) присоединительные;
2) противительные;
3) разделительные.
2. Подчинительные союзы выражают отношения между предложениями, входящими в состав сложноподчиненного предложения, и составляют пять групп:
1) временные союзы;
2) союзы цели;
3) причины;
4) условные союзы;
5) союзы следствия.
3. Пояснительные союзы (такие, как «то есть», «а именно», «как-то»).
К служебным словам относятся частицы. Они передают различные модальные значения, а также и некоторые другие оттенки грамматических значений (вопрос, отрицание, восклицание, неопределенность и др.).
Союзы и частицы являются способом выражения грамматических значений на уровне словосочетания и предложения, т. е. синтаксическими грамматическими способами.
3.2 Интонация и способ порядка слов
Способ интонации, характеризуя фразу в целом, тоже является средством выражения грамматических значений на уровне синтаксиса.
Роль порядка слов для выражения отношений между словами в речевой цепи в значительной степени связана с употреблением в языке грамматического способа аффиксации. В предложениях Я читаю книгу или Бабушка любит внука возможны любые перестановки слов без изменения их грамматического значения (изменение порядка слов в подобных предложениях играет толь стилистическую или логическую роль). Это обусловлено наличие аффиксов, однозначно передающих грамматические значения слов в данных предложениях. Рассмотрим другой пример: Дом загораживает флигель или Якорь задевает цепь. В этих предложений существительные неодушевленные мужского рода (дом, якорь, флигель), а также существительные женского рода на мягкую или шипящую гласную (цепь; могло бы быть и существительное среднего рода типа окно, путешествие и т. п.) воспринимаются какподлежащее или дополнение в зависимости от положения до или после сказуемого. Сравним: Флигель загораживает дом; Цепь задевает якорь.
В ряде языков фиксированным является место определения по отношению к определяемому, например: индонез. kamarkedua «вторая комната», akeduakamar «обе комнаты».
Чем большую роль в языке играет аффиксация для выражения отношений между словами в предложении, тем меньшую грамматическую роль играет порядок слов. Так, большой свободой в порядке слов отличались древние индоевропейские языки с богатой системой форм словоизменения (древнеиндийский, древнегреческий, латинский).
Понятно, что те современные языки, в которых аффиксация играет второстепенную роль, для выражения грамматических значений широко используют способ порядка слов. Так, в английском, французском, немецком языках порядок слов является важным грамматическим способом.
Порядок слов играет большую роль в выражении грамматических значений в индонезийском языке. Ограничимся только одним примером: определение всегда следует за определяемым словом. При изменении порядка слов меняется смысл высказывания, например, gurukita «наш учитель», но: kitaguru «мы — учителя».
Важную роль играет порядок слов в таких языках, как китайский или вьетнамский, для которых аффиксация не является способом выражения реляционных грамматических значений.
Заключение
В данной курсовой работе были рассмотрены способы грамматических значений в морфологии, а также аналитические способы выражения грамматических значений.
Все рассмотренные выше грамматические способы представляют собой выражение грамматического значения внутри слова, в рамках самого слова. Такие способы носят название синтетических грамматических способов. Тут в одном слове синтезируется и лексическое и грамматическое значение. Языки, в которых такие грамматические способы преобладают, называются синтетическими языками, или языками с синтетическим строем.
Резюмируем сказанное о грамматических значений. Грамматическая категория есть единство грамматического значения и грамматических форм; грамматическое значение представляет собой обобщенное отражение объективной действительности, естественно возникающее в языке и распределяющееся по трем видам абстракции — абстракции номинации, абстракции предикации, абстракции локации; грамматические формы возникают и организуются по тем же трем разрядам; они представляют собой морфемы.
Морфологические значения, элементарные значения словоформ многоформенных слов могут:
· иметь референциальный характер (т.е. относить данную словоформу к какому-то внеязыковому моменту). Так, например, значение ед. ч. имени существительного в принципе опирается на идею единичности данного предмета;
· характеризоваться конкретной коммуникативно-ситуационной соотнесённостью. Так, значение первого лица предполагает указание на говорящего как активного участника данного коммуникативного акта;
· указывать на характер структурно-синтаксических отношений между словами внутри предложения. Таково, например, значение вин. п. имени существительного;
· служить основой для классификации слов внутри одной части речи. Таково, в принципе, значение ср. р. имени существительного.
Семиотический подход к языковым единицам предполагает, что нет языковых значений самих по себе, как и нет языковых форм, которые были бы лишены значений. О грамматическом значении можно говорить лишь тогда, когда в данном языке имеется регулярно с ним соотносимый экспонент, т.е. формальный показатель грамматического значения.
Единство грамматического значения и соотносимого с ним стандартного формального показателя образует двухстороннюю языковую единицу, грамматический знак, которому в отечественной лингвистике (А.В. Бондарко и др.) было присвоено имя граммемы. Это понятие близко к понятиям "формальной категории" у А.М. Пешковского и "категориальной формы" у А.И. Смирницкого. Его эквивалентами являются понятия "разряда грамматической категории", "частной грамматической категории" и "грамматической формы".
Список использованной литературы
1. Ярцева В. Н. Взаимоотношение грамматики и лексики в системе языка// Исследования по общей теории грамматики. Сб. статей. М., 1968.
2. Старинин В. П. Структура семитского слова. Прерывистые морфемы. М., 1963.
3. Реформатский А. А. Агглютинация и фузия как две тенденции грамматического строения слова//Морфологическая типология и проблема классификации языков. Сб. статей. М.; Л., 1956.
4. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938.
5. Пешковскии А. М. Интонация и грамматика/Щешковский А. М. Избранные труды. М., 1959.
6. Бондарко А. А. Грамматическая категория и контекст. Л., 1971. —32. Брызг у нова — Е. А. Вводный фонетический разговорный курс -русского— языка. М., 1982. (Факсимильное издание — 1986 г.).
7. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.
8. . Рождественский Ю. В. Понятие формы слова в истории грамматики китайского языка. М., 1958
9. Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 1967
10. Ярцева В. Н. О взаимосвязи элементов языковой системы//Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. Сб. статей
11. . Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., 1973
12. Баранникова Л. И. Введение в языкознание. Саратов, 1973.
13. В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
14. Ахманова О. С. Фонология, морфонология, морфология. М., 1966.
[1]
В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
[2]
В. Н. Ярцева, Взаимоотношение грамматики и лексики в системе языка// //Исследования по общей теории грамматики. Сб. статей. М., 1968.
[3]
В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
[4]
В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
[5]
В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
[6]
В. П. Старинин, Структура семитского слова. Прерывистые морфемы. М., 1963.
[7]
А. А. Реформатский Агглютинация и фузия как две тенденции грамматического строения слова//Морфологическая типология и проблема классификации языков. Сб. статей. М.; Л., 1956.
[8]
В.А.Кочергина, Введение в языковедение. Основы фонетики-фонологии. Грамматика: Учебн. пособие. – 2-е изд., перераб. – М.: Изд-во МГУ, 1991.
[9]
Л. И. Баранникова Введение в языкознание. Саратов, 1973.
[10]
Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.
[11]
Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.
[12]
Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., 1973.
[13]
. А. А. Реформатский Введение в языковедение. М., 1967
[14]
О. С. Ахманова Фонология, морфонология, морфология. М., 1966.
[15]
В. Н. Ярцева О взаимосвязи элементов языковой системы//Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. Сб. статей
[16]
. Ю. В. Рождественский Понятие формы слова в истории грамматики китайского языка. М., 1958
[17]
. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., 1973