Евгения
Гранде считалась самой завидной невестой в Сомюре. Отец её, простой бочар,
разбогател во времена Революции, скупив за бесценок конфискованные церковные
владения — лучшие в Сомюрском округе виноградники и несколько ферм. При
Консульстве он был избран мэром, а во времена Империи его уже именовали только
господином Гранде — впрочем, за глаза фамильярно звали «папашей». Никто не знал
в точности, какими капиталами располагает бывший бочар, однако люди
сообразительные поговаривали, что у папаши Гранде верных шесть-семь миллионов
франков. Только два человека могли бы это подтвердить, но нотариус Крюшо и банкир
де Грассен умели держать язык за зубами. Однако оба так откровенно лебезили
перед Гранде, что город Сомюр преисполнился к старику глубочайшим уважением.
Нотариус при поддержке многочисленной родни домогался руки Евгении для
племянника — председателя суда первой инстанции. В свою очередь, жена банкира
де Грассена ловко интриговала, надеясь женить на богатой наследнице сына Адольфа.
Сомюрцы
с интересом следили за битвой титанов и гадали, кому же достанется лакомый
кусок. Некоторые, правда, утверждали, будто старик собирается выдать дочь за племянника
— сына Гийома Гранде, нажившего миллионное состояние на оптовой торговле вином
и обосновавшегося в Париже. Крюшотинцы и грассенисты дружно это опровергали,
заявляя, что парижский Гранде метит для сына куда выше и вполне может
породниться с каким-нибудь «герцогом милостью Наполеона». В начале 1819 г.
папаша Гранде с помощью семейства Крюшо приобрёл великолепное имение маркиза де
Фруафона. Но это обстоятельство отнюдь не изменило привычный образ жизни
старика: он по-прежнему в своем ветхом доме вместе с женой, дочерью и единственной
служанкой Нанетой, прозванной Громадина за высокий рост и мужеподобную
внешность. Тридцать пять лет назад папаша Гранде пригрел нищую крестьянскую
девушку, которую гнали от всех дверей, — и с той поры Нанета за крохотное
жалованье исполняла любую работу, неустанно благословляя хозяина за доброту.
Впрочем, и Евгения с матерью целыми днями просиживали за рукоделием, и старый
скряга выдавал им свечи по счету.
Событие,
перевернувшее жизнь Евгении Гранде, произошло в первой половине октября 1819 г.,
в день её рождения. По случаю праздника папаша Гранде разрешил затопить камин,
хотя ноябрь ещё не наступил, и преподнес дочери обычный подарок — золотую
монету. На памятный всем сомюрцам ужин явились готовые к решительной схватке
Крюшо и де Грассены. В разгар партии в лото раздался стук в дверь, и перед
изумленными провинциалами предстал сын парижского миллионера Шарль Гранде.
Вручив дяде письмо от отца, он стал осматриваться, явно поражённый скудостью
стола и обстановки. Все убеждало молодого человека в том, что сомюрская родня
прозябает в бедности — ошибка, которая станет для Евгении роковой. В двадцать
три года эта робкая чистая девушка не ведала ни о богатстве своём, ни о красоте.
Прелестный изящный кузен показался ей пришельцем из другого мира. В сердце её
пробудилось ещё смутное чувство, и она упросила Нанету затопить камин в спальне
Шарля — неслыханная в этом доме роскошь.
Парижский
Гранде в предсмертном письме известил брата о своем банкротстве и намерении
застрелиться, умоляя только об одном — позаботиться о Шарле. Бедный мальчик
избалован любовью родных и обласкан вниманием света — он не снесет позора и нищеты.
Утром в Сомюре уже все знали о самоубийстве Гийома Гранде. Старый скряга с грубой
прямотой сообщил племяннику страшную весть, и нежный юноша не смог удержаться
от рыданий. Евгения прониклась к нему таким состраданием, что даже кроткая
госпожа Гранде сочла нужным предостеречь дочь, ибо от жалости до любви только
один шаг. А Шарля до глубины души растрогало искреннее участие тётки и кузины —
он хорошо знал, с каким равнодушным презрением встретился бы в Париже.
Наслушавшись
разговоров о банкротстве дяди и прочитав украдкой письма Шарля, Евгения впервые
задумалась о деньгах. Она поняла, что отец мог бы помочь кузену, но старый
скряга пришел в ярость при одном лишь предположении, что придется раскошелиться
ради жалкого мальчишки. Однако вскоре папаша Гранде смягчился: все-т
было затронуто доброе имя семьи, да и с заносчивыми парижанами следовало
поквитаться. Банкир де Грассен отправился в столицу, чтобы заняться ликвидацией
прогоревшей фирмы, а заодно вложить сбережения старика в государственную ренту.
Сомюрцы до небес превозносили папашу Гранде — такого великодушия от него никто не
ожидал.
Тем
временем Евгения упросила Шарля принять в дар её сбережения — золотые монеты на
сумму примерно в шесть тысяч франков. В свою очередь Шарль вручил ей на сохранение
золотой несессер с портретами отца и матери. Для обоих молодых людей наступила
весна любви: они поклялись друг другу в верности до гроба и скрепили свой обет
целомудренным поцелуем. Вскоре Шарль отправился в Ост-Индию в надежде обрести
богатство. А мать с дочерью с трепетом стали ждать Нового года: старик имел
обыкновение любоваться по праздникам золотыми монетами Евгении. Произошла
ужасающая сцена: папаша Гранде едва не проклял дочь и приказал держать её в заточении
на хлебе и воде. Этого не могла снести даже забитая госпожа Гранде: впервые в жизни
она осмелилась перечить мужу, а затем слегла с горя. Евгения стоически
переносила отцовскую немилость, находя утешение в своей любви. Лишь когда жене
стало совсем худо, папаша Гранде сменил гнев на милость — нотариус Крюшо
объяснил ему, что Евгения может потребовать раздела наследства после смерти
матери. К великой радости больной, отец торжественно простил дочь. Но тут на глаза
ему попался ларец Шарля, и старый скряга решил отодрать золотые пластинки на переплавку
— лишь угроза Евгении покончить с собой остановила его. Для умирающей это
оказалось последним ударом — она угасла в октябре 1822 г., сожалея только о дочери,
оставленной на растерзание жестокому миру. После её кончины Евгения безропотно
подписала отказ от наследства.
Следующие
пять лет ничем не изменили однообразного существования Евгении. Правда, партия
грассенистов потерпела полный крах; приехав в Париж по делам Гранде, банкир
пустился в разгул, и его жене пришлось отказаться от планов женить Адольфа на Евгении.
Папаша Гранде путем ловких махинаций с векселями брата сократил сумму долга с четырех
миллионов до миллиона двухсот тысяч. Чувствуя приближение смерти, старик начал
знакомить дочь с делами и привил ей свои понятия о скупости. В конце 1827 г. он
скончался в возрасте восьмидесяти двух лет. К этому моменту Шарль Гранде уже
вернулся во Францию. Чувствительный юноша превратился в прожженного дельца,
разбогатевшего на работорговле. О Евгении он почти не вспоминал. Лишь в августе
1828 г. она получила от него первое письмо, к которому был приложен чек. Отныне
Шарль считал себя свободным от всех детских клятв и извещал кузину о том, что
хочет жениться на мадемуазель д’0брион, которая гораздо больше подходит ему по возрасту
и положению.
Уже
этого письма было достаточно, чтобы сокрушить все надежды Евгении. Масла в огонь
подлила пылавшая жаждой мести госпожа де Грассен: Евгения узнала от нее, что
кузен давно в Париже, но до свадьбы ещё далеко — маркиз д’Обрион никогда не отдаст
дочь за сына несостоятельного должника, а Шарль оказался настолько глуп, что не
пожелал расстаться с тремя тысячами франков, которые вполне удовлетворили бы
оставшихся кредиторов. Вечером того же дня Евгения согласилась выйти за председателя
Крюшо и попросила его немедленно выехать в Париж — она желала расплатиться по всем
долговым обязательствам дяди вместе с процентами и ассигновала на эти цели два
миллиона. Вручив Шарлю акт об удовлетворении финансовых претензий, председатель
не отказал себе в удовольствии щелкнуть по носу глупого честолюбца: он сообщил,
что женится на мадемуазель Гранде — обладательнице семнадцати миллионов.
Памятуя
об условиях брачного контракта, господин Крюшо всегда выказывал величайшее
уважение жене, хотя в душе горячо желал её смерти. Но всевидящий Господь вскоре
прибрал его самого — Евгения овдовела в тридцать шесть лет. Несмотря на свое
огромное богатство, она живет по распорядку, заведенному отцом, хотя, в отличие
от него, щедро жертвует на богоугодные дела. В Сомюре поговаривают о новом её
замужестве — богатую вдову всячески обхаживает маркиз де Фруафон.